ыгодными и для резидентской кассы.

Прощаясь с гостями, Жозеф Бард снова посоветовал им представиться его
высочеству и даже предложил лично исхлопотать аудиенцию для таких уважаемых
иностранцев. Вслед за тем вышеупомянутые уважаемые иностранцы вернулись в
гостиницу.

Тем временем в одном из номеров той же гостиницы происходило совещание
между Бен-Омаром и Назимом. Совещание это, как легко догадаться,
сопровождалось бесчисленными резкостями и грубыми выходками Саука.

Мнимый клерк и нотариус прибыли в Маскат. Прекрасно. Но ведь они до сих пор
не знают, является ли Маскат конечной целью путешествия. Не отправится ли
дядюшка Антифер дальше? И именно он, этот глупый Омар, обязан был узнать
обо всем у Антифера, потому что нотариус, в конце концов, имеет право на
такой вопрос, а знает он ничуть не больше, чем его подставной клерк!

- Вот к чему приводит, когда человек, как последняя скотина, изнемогает в
пути! Неужели ты не понимаешь, как важно было быть здоровым?

Нотариус придерживался такого же мнения. Конечно, следовало поговорить с
этим мошенником-французом, выпытать у него тайну, разузнать, где зарыты
сокровища...

- Успокойтесь, ваша светлость,- сказал он,- я сегодня же повидаюсь с
Антифером и все узнаю. Только бы не пришлось снова сесть на пароход!..

Узнать, в каком месте наследник Камильк-паши собирается производить розыски
сокровищ,- это уж, во всяком случае, не должно было служить камнем
преткновения. Ведь самим завещанием было предусмотрено присутствие
душеприказчика, а если таковым является Бен-Омар, то дядюшка Антифер
безусловно не сможет уклониться от прямого ответа. Но, после того как
островок будет найден и три драгоценных бочонка будут извлечены на
поверхность, каким образом думает Саук отнять их у владельца? На этот
вопрос, неоднократно всплывавший в разговорах с нотариусом, Саук никогда не
отвечал по той причине, что и сам не знал, что ему ответить. Одно было
несомненно: Саук не остановится ни перед чем, чтобы завладеть богатством,
которое он считал своим и которое несправедливо отнял у него Камильк-паша,
оставив завещание в пользу какого-то иностранца. И это больше всего пугало
тихого и робкого нотариуса, предпочитавшего обойтись без насилия. Уж
кто-кто, а он-то прекрасно знает, что его светлость Саук дорожит
человеческой жизнью не больше, чем старой засохшей фигой!.. Но так или
иначе, важнее всего было следовать шаг за шагом за тремя малуинцами, не
терять их из виду во время поисков, присутствовать при извлечении клада. А
затем, когда он будет в их руках, действовать, смотря по обстоятельствам.

И Саук, приняв такое решение, запугал Бен-Омара тысячами угроз и возложил
на него всю ответственность за ход дальнейших событий. Затем Саук удалился,
строго наказав несчастному нотариусу не пропустить момента возвращения в
гостиницу дядюшки Антифера.

Вернулся он только поздно вечером. Жильдас Трегомен и Жюэль с наслаждением
бродили по улицам Маската, тогда как дядюшка Антифер, правда в воображении,
прогуливался в нескольких десятках километров отсюда, к востоку от Сохора,
где притаился его остров. Бесполезно было бы спрашивать, какое впечатление
произвела на него столица имамата: оживлены ли улицы, много ли в лавках
покупателей, в чем своеобразие местного национального типа - арабов,
индийцев, персов? Он ничего не хотел видеть. Но зато Жюэль и Трегомен с
интересом осматривали этот город, сохранивший свой восточный колорит. Они
останавливались перед лавками, где грудами были навалены всевозможные
товары - тюрбаны, пояса, шерстяные плащи, хлопчатобумажные ткани, большие
глиняные кувшины, так называемые "мертабан", пестро размалеванные и
покрытые сверкающей глазурью. При виде всех этих красивых вещей Жюэль думал
о том, как бы обрадовалась им Эногат! Какое удовольствие доставили бы ей
изящные безделушки, выполненные с таким редким мастерством! Разве не
осчастливили бы ее такие скромные подарки больше, чем дядюшкины алмазы?

Жильдас Трегомен думал о том же. Как бы уловив мысли своего молодого друга,
он сказал:

- Давай купим это ожерелье, а когда мы вернемся, ты подаришь его малютке.

- Когда вернемся! - вздохнув, повторил Жюэль.

- И это кольцо. Посмотри, какое оно красивое!.. Да что я говорю - кольцо?
Десять колец! По одному на каждый ее пальчик...

- О чем она сейчас думает, моя бедная Эногат? - прошептал Жюэль.

- Конечно, о тебе, мой мальчик! Всегда только о тебе!

- А нас разделяют сотни и сотни лье!..

- Да! - прервал его Трегомен.- Не забыть бы еще купить ей горшочек с этим
замечательным лакомством, которое господин Жозеф Бард так нам
расхваливал!..

- Но,- возразил Жюэль,- не лучше ли сначала нам самим попробовать его, а уж
потом купить...

- Нет, мой мальчик, нет! - возразил Жильдас Трегомен.- Я хочу, чтобы Эногат
первая отведала это лакомство...

- А если оно ей не понравится?.

- Оно ей придется по вкусу, потому что его привезешь ты, да еще из такой
дали!

Как хорошо знал этот изумительный человек сердца молодых девушек, хотя ни у
одной из них - ни в Сен-Мало, ни в Сен-Серване, ни в Динаре - даже и в
мыслях не было сделаться госпожой Трегомен!..

Одним словом, они нисколько не жалели о своей прогулке по столице имамата.
Ее чистоте и царившему в ней порядку могли бы позавидовать многие
европейские города, за исключением, конечно, их родного Сен-Мало, который,
по мнению дядюшки Антифера, был лучшим городом в мире.

Жюэль успел еще заметить, что по улицам шныряло множество хорошо
вышколенных полицейских, проявлявших исключительную бдительность.

Полицейские агенты тщательно следили за уходом и возвращением иностранцев,
высадившихся в Маскате и не объяснивших причин своего прибытия. Но, в
противоположность придирчивой полиции некоторых европейских государств,
требующей предъявления паспортов и устраивающей неуместные допросы, здешняя
полиция ограничивалась, по-видимому, только тем, что молча следила за тремя
малуинцами, как бы далеко они ни удалялись. И действительно, по местному
обычаю, ступив на землю имамата, они не могли бы выехать отсюда, не
посвятив имама в свои планы.

К счастью, дядюшка Антифер не подозревал об этом, иначе он с полным
основанием опасался бы за исход своего предприятия. Его высочество, так
ревностно заботящийся о личной выгоде, вряд ли позволит вывезти сто
миллионов с острова, лежащего в Оманском заливе. Если европейское
государство взимает только половинную долю от найденного клада, то
азиатский властелин, который, собственно, и есть государство, не колеблясь,
берет себе все целиком.

И вот, как только дядюшка Антифер вернулся в гостиницу, Бен-Омар рискнул
задать ему достаточно нескромный вопрос. Приоткрыв осторожно дверь, он
сказал вкрадчивым голосом:

- Разрешите узнать...

- Что?

- Узнать у вас, господин Антифер, куда мы отправимся дальше?

- По первой улице направо, по второй налево, а потом прямо...

После этого дядюшка Антифер с треском захлопнул дверь.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, в которой Жильдас Трегомен довольно удачно плывет на
"корабле пустыни"

На следующий день, 23 марта, с первыми проблесками зари караван выступил из
столицы имамата и направился вдоль побережья. Настоящий караван! Ничего
подобного Трегомену не приходилось видеть на равнинах департамента Иль и
Вилен. Он простодушно признался в этом Жюэлю, и тот не выразил ни малейшего
удивления. В караване насчитывалось около сотни арабов и индийцев и
примерно столько же вьючных животных. При такой многолюдности исключалась
возможность внезапного нападения сухопутных пиратов, впрочем не столь
опасных, как морские пираты.

Среди туземцев выделялось несколько богатых купцов, о которых говорил нашим
путешественникам французский резидент. Местные негоцианты, по-видимому
озабоченные своими делами, призывавшими их в Сохор, ехали без всякой
пышности.

Что касается иностранцев, то они были представлены тремя французами -
дядюшкой Антифером, Жюэлем, Жильдасом Трегоменом, и двумя египтянами -
Назимом и Бен-Омаром.

Последние, конечно, не замедлили присоединиться к каравану. Поскольку
дядюшка Антифер не скрыл от них своего намерения возобновить на следующий
день путешествие, они тоже успели собраться в дорогу. Само собой
разумеется, что малуинец нисколько не заботился о Бен-Омаре и его клерке.
Если им угодно, они могут следовать за ним - ему нет до них никакого дела.

Антифер твердо решил не подавать виду, что знает этих людей. Увидев в
караване Назима и Бен-Омара, он даже не счел нужным поздороваться с ними, и
Трегомен под его грозным взглядом не осмелился повернуть голову в их
сторону.

Животные, служившие для перевозки пассажиров и товаров, были трех видов:
верблюды, мулы я ослы. Нечего было и думать о возможности приспособить
какой-нибудь экипаж или хотя бы простую тележку. Да и какие колеса могли бы
двигаться по бездорожью, по этой пересеченной, частично заболоченной
местности! Поэтому каждый устроился как мог.

Дядя и племянник выбрали себе пару сильных и резвых, но не очень крупных
мулов. Приученные ходить в караванах, они были доставлены за хорошую цену
маскатскими евреями, промышляющими сдачей внаем вьючных животных. Но что
значила для дядюшки Антифера лишняя сотня пистолей[120]! Сотней больше,
сотней меньше - стал бы он с этим считаться? Конечно, нет! Однако ни за
какие деньги нельзя было найти мула, выносливость которого соответствовала
бы весу Жильдаса Трегомена. Выдержать на своем хребте такую тушу и пронести
ее пятьдесят лье не в силах был бы ни один представитель этой достойной
породы. Необходимо было достать более сильное животное, чтобы обслужить
бывшего хозяина "Прекрасной Амелии".

- Знаешь, лодочник, с тобой слишком много хлопот! - со свойственной ему
деликатностью заметил дядюшка Антифер, после того как мулы, приведенные для
Трегомена, были забракованы.

- Ничего не поделаешь, старина! Незачем было заставлять меня ехать с
собой... Оставь меня в Маскате... Я подожду тебя здесь...

- Ни за что!

- Но нельзя же перевозить меня по частям!

- Господин Трегомен,- вмешался Жюэль,- а не сесть ли вам на верблюда?.. Это
животное не внушает вам отвращения?

- Никакого, мой мальчик! Лишь бы я не внушал отвращения верблюду и он
согласился бы взять меня!

- Прекрасная идея!-вскричал дядюшка Антифер.- Ты будешь великолепно
выглядеть на верблюде!..

- Недаром же его называют "кораблем пустыни",- добавил Жюэль.

- Идет! Пусть будет корабль пустыни! - ответил сговорчивый Трегомен.

Вот почему он важно восседал в то утро между двумя горбами одного из
колоссальных представителей породы жвачных. Трегомену это даже нравилось.
Другой на его месте, может быть, возгордился бы. Но если Трегомен и
испытывал это вполне законное чувство, то внешне оно не проявлялось, потому
что все мысли речного капитана были обращены лишь к тому, как бы лучше
управлять своим кораблем, предохранять себя от лишних толчков и не сбиться
с верного курса. Правда, когда караван убыстрял ход, движения животного
становились неровными. Но мясистые части Трегомена были так массивны, что
смягчали килевую качку.

Саук, предпочитавший держаться позади каравана, сидел на горячем муле, как
опытный наездник. Рядом с ним или, лучше сказать, напрягая все силы, чтобы
не отстать от него, на маленьком ослике тащился Бен-Омар, почти доставая
ногами землю, что должно было уберечь его от случайных падений. Сесть
верхом на мула?.. Падать с такой высоты? На это нотариус никогда бы не
отважился! Кроме того, арабские мулы так норовисты и горячи, что держать их
в узде может только очень крепкая рука.

Караван делал переходы по двенадцати лье в день с двухчасовым привалом в
полдень. Через четыре дня, если не случится непредвиденной задержки,
караван вступит в Сохор.

Четыре дня!.. Антиферу они казались целой вечностью, так неудержимо
стремился он к своему острову! И все-таки он уже предвкушал конец
рискованного путешествия. Еще несколько переходов - и он у цели... Но
почему же по мере приближения решительной минуты Антифер становился все
более раздражительным, все более беспокойным? Его спутники не могли
вытянуть из него ни слова. Волей-неволей они должны были беседовать вдвоем.

С высоты своего жвачного животного, покачиваясь между двумя горбами,
Трегомен обратился к Жюэлю с очередным вопросом:

- Скажи мне, мой мальчик, с глазу на глаз: ты веришь в сокровища
Камильк-паши?

- Гм!..- отозвался Жюэль.- Все это мне кажется какой-то фантасмагорией!

- Жюэль, а если острова вообще не существует?..

- Допустим, что он существует, господин Трегомен, но там может не оказаться
никаких сокровищ, и тогда дяде придется последовать примеру одного
марсельского капитана, который отправился искать остров Бурбон и, не найдя
его, вернулся в Марсель.

- Это было бы для него страшным ударом, Жюэль, и я не уверен, что его мозг
выдержит...

Читатель, конечно, догадывается, что Трегомен и его молодой друг
остерегались строить подобные гипотезы в присутствии дядюшки. Антифера. Да
и к чему? Ничто не могло бы поколебать уверенность этого упрямца. Дядюшке и
в голову не приходило усомниться в том, что алмазы и другие драгоценные
камни находятся именно там, где они были зарыты, на том самом острове,
точные координаты которого были ему известны. Нет, единственно, что
тревожило Антифера,- это осложнения, могущие возникнуть после того, как
будет найден остров, когда останется только довести предприятие до
благополучного конца.

Само же путешествие было довольно легким. Все говорило за то, что и
кончится оно удачно. Поскорее бы только попасть в Сохор! А там они найдут
какое-нибудь судно, отправятся на поиски острова, откопают три бочонка...
Здесь ничто не внушало опасений нашему решительному малуинцу. Чего же проще
- двигаться с караваном, да еще в обществе Трегомена и Жюэля, потом
переправить сокровища с острова до Сохора... Все это пустяки. Но дальше
будет труднее. Доставить в Маскат три бочонка, полных золота и драгоценных
камней... тут не обойдешься без верблюдов и без каравана, развозящего
товары по ормузскому побережью... А как потом погрузить такую тяжесть, не
возбудив подозрений у таможенных чиновников?.. Ведь они могут потребовать
огромную пошлину за право вывоза... И как знать, не попытается ли имам
захватить сокровища и не объявит ли он себя их законным владельцем, раз они
будут найдены на территории его государства?

Хотя дядюшка Антифер и любил говорить "мой остров", но в
действительности-то остров принадлежал не ему!.. Камильк-паша, если бы и
захотел, не мог бы оставить по завещанию остров, расположенный во владениях
маскатского имама!..

Все эти помехи, не говоря уж о неизбежных трудностях на обратном пути,
когда придется пересаживаться на пакетбот, идущий в Суэц, заставляли
дядюшку Антифера серьезно призадуматься. Как бессмысленна и неуместна была
затея богатого египтянина доверить свои богатства острову в Оманском
заливе!.. Разве не существовало сотен, даже тысяч других островков,
разбросанных по поверхности морей, хотя бы среди бесчисленных архипелагов
Тихого океана, ускользающих от всякого наблюдения и никому не
принадлежащих?.. Неужели завещатель не мог спрятать свои сокровища, не
возбудив ничьих подозрений, в более надежном месте?..

Но что сделано, то сделано. Теперь уже ничего не изменишь. Остров занимал
свое место в Оманском заливе с начала геологического образования земного
шара и останется там до светопреставления. Какая жалость, что его нельзя
взять на буксир и доставить в Сен-Мало! Как бы это упростило дело!

Понятно, почему дядюшка Антифер был так озабочен и почему так трудно ему
было сдерживать припадки бешенства. Да, это был плохой попутчик! Он
непрерывно что-то бормотал себе под нос, не отвечал на вопросы, уединялся
от спутников, награждал своего мула незаслуженными ударами дубинки... И, по
совести говоря, если бы терпеливое животное сбросило наконец резким
движением своего несносного всадника, мула за это никто бы не упрекнул.

Жюэль, конечно, замечал, как встревожен его дядя, но не смел обратиться к
нему с расспросами. Жильдас Трегомен тоже догадывался, что происходит в
душе его друга. Но, зная дядюшку Антифера, они даже и не пытались
образумить его и лишь обменивались многозначительными взглядами.

Первый день пути нисколько не утомил наших героев, хотя температура на этой
широте была уже достаточно высока. Климат Южной Аравии, особенно у тропика
Рака, очень жарок и вреден для европейцев. Со стороны гор налетают волны
раскаленного воздуха, и даже морской ветер не в силах их перебороть. Ночи в
разгаре жаркого лета становятся до того душными, что невозможно заснуть.

Тем не менее на первых двух переходах наши малуинцы не изнемогали от зноя,
так как караван тянулся по лесистым прибрежным равнинам. Окрестности
Маската - отнюдь не бесплодная пустыня. Растительность там разнообразна и
обильна. На сухой почве встречаются поля, засеянные маисом, и в болотистых
низинах, где разветвляются тысячи ручейков, хороший урожай приносит рис.
Достаточно тени в баньяновых[121] лесах и под сенью аравийских акаций,
выделяющих камедь, вывоз которой достигает больших размеров и составляет
одну из главных статей дохода страны!

Вечером караван расположился лагерем на берегу маленькой речки, которая
берет начало в горах на Западе и тихо впадает в залив. Расседлали мулов и
пустили их свободно пастись, даже не стреножив,- так привыкли эти животные
к регулярным привалам. Но вернемся к нашим героям. Дядя и племянник отвели
своих мулов на общее пастбище; то же самое сделал и Саук. Верблюд Трегомена
опустился на колени, как правоверный мусульманин в час вечерней молитвы, и
путешественник, спешившись, милостиво потрепал его по морде. Что же
касается осла, несшего на себе Бен-Омара, тот внезапно остановился и, так
как всадник замешкался, скинул его наземь резким броском задней ноги.
Нотариус растянулся во всю длину, лицом к Мекке[122], в позе мусульманина,
творящего намаз[123]. Вряд ли он посылал в ту минуту хвалы аллаху и его
пророку!

Ночь прошла спокойно в этом лагере, раскинутом в сорока километрах от
Маската, в обычном месте стоянки караванов.

На следующий день с первыми лучами утренней зари караван снялся с места и
двинулся дальше, по направлению к Сохору.

Местность кругом стала более открытой. До самого горизонта простирались
обширные равнины, на которых песок заметно вытеснял траву. Это уже
напоминало Сахару со всеми ее неприятными особенностями - недостатком
влаги, отсутствием тени, трудностями передвижения. Для арабов, привыкших к
таким караванным переходам, все было в порядке вещей. Им ничего не стоило
проделывать длинные путешествия при самом палящем зное. Но каково было
европейцам выдержать такое испытание!..

Поспешим заметить, оно обошлось для них без ущерба. Не пострадал даже
толстяк Трегомен, который, случись это путешествие несколькими неделями
позже, расплавился бы под тропическим солнцем. Укачиваемый плавными
движениями своего верблюда, он блаженно дремал между двумя горбами,
усевшись так прочно, что составлял как бы одно целое с животным. Ему-то уж,
во всяком случае, падение не угрожало! Быстро сообразив, что "корабль
пустыни" лучше его разбирается в неровностях дороги, Трегомен не пытался
больше им управлять. Сама "Прекрасная Амелия" не держалась так уверенно,
когда ее тянули на бечеве вдоль берегов Ранса.

А как чувствовал себя Жюэль во время путешествия по владениям имама, от
Маската до Сохора? Юный и сильный, он уносился мыслями в милый его сердцу
бретонский город, на улицу От-Салль, в дом, где ждала его Эногат... Что
касается знаменитой принцессы, на которой дядя хотел его женить, то он о
ней ничуть не беспокоился! Никогда и никто не будет его женой, только
прелестная кузина! Разве существует на свете герцогиня, которую можно
сравнить с Эногат, пусть в той и течет королевская кровь? Нет! И миллионы
Камильк-паши ничего тут не изменят, если даже допустить, что его наследство
- не сказка из "Тысячи и одной ночи". Нечего