ой, девственный  лес. Ни один луч  света не
проникал сквозь сплошную завесу его листвы. Дик Сэнд с ужасом смотрел на эту
землю, где жили  людоеды;  теперь путешественникам  предстояло  идти  пешком
вдоль  берега,  так как  нечего  было и думать  перетащить пирогу волоком, в
обход водопада. Это было не по силам маленькому отряду.
     Какой жестокий удар для измученных людей, которые надеялись не  сегодня
завтра прибыть в португальские поселения, расположенные в устье реки!
     Пирога уже подходила к левому берегу. По мере того как она приближалась
к земле, Динго проявлял все большее беспокойство.
     Дик Сэнд  -- он  был всегда настороже, ведь  опасности грозили  со всех
сторон,  -- не спускал глаз с  собаки  и  спрашивал себя: не скрываются ли в
чаще леса дикари или хищные звери? Но вскоре он понял, что не  это беспокоит
Динго.
     -- Смотрите, Динго как будто плачет! -- воскликнул маленький Джек.
     И он обвил ручонками шею умного пса.
     Но Динго вырвался  из объятий  мальчика  и  прыгнул в воду. Прежде  чем
пирога коснулась берега, он уже успел скрыться в высокой траве.
     Дик Сэнд  и миссис Уэлдон переглянулись, не  зная, что  подумать. Через
несколько  секунд пирога мягко врезалась  носом в зеленую толщу  водорослей.
Вспугнутые приближением людей, с резким криком  взлетели  в воздух несколько
зимородков и  снежно-белых цапель. Геркулес  крепко привязал пирогу к стволу
склонившейся над водой мангиферы, и все путешественники вышли на берег.
     В лесу  не было тропинок, и,  однако, примятая  во многих местах  трава
свидетельствовала о том, что здесь недавно прошли люди или были звери.
     Дик Сэнд с заряженным ружьем и Геркулес с топором пошли впереди отряда.
Не  прошли  они и  десяти шагов, как  натолкнулись на  Динго. Умная  собака,
опустив  нос к земле, с отрывистым лаем  бежала по какому-то  следу.  Что-то
непонятное толкнуло ее к берегу и  теперь вело в  глубь  леса. Это было всем
ясно.
     -- Внимание! -- сказал Дик Сэнд. --  Миссис Уэлдон,  возьмите Джека  за
руку! Господин Бенедикт, не отставайте, пожалуйста! Геркулес, будь наготове!
     Динго   часто  оборачивался   и  отрывисто  лаял,  точно  просил  людей
поторопиться. Вскоре он остановился у старой смоковницы.
     Под  смоковницей  ютилась  ветхая,  покосившаяся  набок  лачуга.  Динго
жалобно завыл.
     -- Эй, кто здесь? -- крикнул Дик Сэнд.
     Он вошел внутрь хижины.
     Миссис Уэлдон и остальные последовали за ним.
     На земляном полу были разбросаны побелевшие кости.
     -- Здесь умер человек! -- сказала миссис Уэлдон.
     -- И Динго знал этого человека! -- подхватил Дик Сэнд. -- Наверное, это
был его хозяин! Глядите, глядите!
     Дик Сэнд указал пальцем на ствол смоковницы, заменявший четвертую стену
лачуги.
     Кора  на  ней  была  счищена,   и  на  дереве   виднелись  две  большие
полустершиеся красные буквы.
     Динго  уперся  лапами  в дерево  и  как  будто  указывал на  эти  буквы
путешественникам.
     --  "С" и  "В"! --  воскликнул Дик  Сэнд. --  Две буквы,  которые Динго
узнает среди всех букв алфавита. Те самые буквы, какие  выгравированы на его
ошейнике!
     Юноша  вдруг умолк.  Нагнувшись к земле,  он  поднял  лежавшую  в  углу
небольшую, всю позеленевшую медну коробку.
     Когда он открыл  коробку, из нее выпал клочок  бумаги.  Дик Сэнд прочел
следующее:


     "Здесь... в 120 милях от берега океана... 3 декабря  1871 года...  меня
смертельно ранил и ограбил мой проводник Негоро... Динго!.. ко мне...
                             С. Вернон"


     Записка  разъясняла все.  Французский путешественник,  Самюэль  Вернон,
отправившийся  исследовать  Центральную Африку,  взял  в проводники  Негоро.
Крупная  сумма  денег,  которую  путешественник  имел  при  себе,  пробудила
алчность негодяя  португальца. Он решил завладеть деньгами.  Самюэль Вернон,
добравшись  до  берега Конго остановился  в  этой хижине.  Негоро смертельно
ранил  его  и,  ограбив,  бежал  в  португальские  владения. Но  там  Негоро
арестовали,  как  агента работорговца  Альвеца;  в  Сан-Паоло-де-Луанда  его
судили и  приговорили к  пожизненному заключению в  одной из каторжных тюрем
колонии. Дальнейшее  известно:  он ухитрился  бежать с каторги,  пробрался в
Новую Зеландию и там поступил коком на "Пилигрим", к несчастью тех, кто плыл
на этом корабле.
     Но  что  произошло  в  хижине после  преступления?  Это  нетрудно  было
угадать. Несчастный  Вернон перед смертью успел написать записку, обличавшую
убийцу. Он спрятал ее  в  коробку,  где  раньше  хранил  деньги,  украденные
Негоро. Последним усилием он начертал кровью свои инициалы на дереве. Динго,
вероятно,  немало  дней  просидел  перед  этими  двумя  буквами  и  научился
распознавать  их среди всех других букв алфавита. Наконец, поняв, что хозяин
никогда  больше  не встанет,  Динго побрел на берег океана, где  его и нашел
капитан "Вальдека", и, наконец, попал на "Пилигрим", где он снова встретился
с Негоро!  А  прах  путешественника тем временем истлевал в дебрях Африки, и
все забыли о погибшем, кроме его верной собаки.  Видимо, события происходили
именно так, как и представлял себе Дик Сэнд. Юноша уже собрался  было вместе
с  Геркулесом предать  погребению останки  несчастного  Самюэля Вернона, как
вдруг Динго с неистовым лаем выбежал из хижины.
     Тотчас  же вслед  за этим снаружи донесся ужасный крик. Очевидно, Динго
напал на кого-то.
     Геркулес  бросился за ним. Когда Дик Сэнд и  все  остальные выбежали из
хижины, они  увидели  на  земле какого-то  человека,  который  отбивался  от
вцепившейся ему в горло собаки.
     Это был Негоро.
     Приближаясь к устью Конго,  где он  собирался сесть на отправляющийся в
Америку пароход, португалец оставил свой эскорт и один пошел к месту, где он
убил доверившегося ему Вернона.
     Но у него были свои причины вернуться сюда, и все поняли, какие, увидев
в  свежевырытой  яме  у  подножия  смоковницы несколько горстей  французских
золотых монет. Очевидно, после убийства  Самюэля Вернона он  закопал в землю
украденные деньги,  с тем чтобы когда-нибудь вернуться за  ними.  Но  в  тот
момент,   когда   португалец   собрался   воспользоваться   плодами   своего
преступления, Динго вцепился  ему  в горло. Негоро  удалось  вытащить  из-за
пояса  нож,  и он  с силой всадил его в грудь  собаки  как раз в тот момент,
когда Геркулес подбежал к нему с возгласом:
     --  Ах, негодяй!  Наконец-то я  могу  удавить тебя  своими собственными
руками!
     Но   вмешательства  Геркулеса  не  понадобилось:  небесное   правосудие
покарало преступника в том месте, где он совершил злодеяние.  Динго, истекая
кровью, из последних сил сжал челюсти -- и португалец перестал дышать; затем
верный пес ползком добрался до того  места, где был  убит Самюэль Вернон,  и
там умер.
     Геркулес  закопал в землю останки  путешественника, и в той  же  могиле
похоронили оплакиваемого всеми Динго.
     Негоро не  было  больше в  живых.  Но  туземцы,  сопровождавшие его  от
Казонде, должны были  находиться где-то неподалеку.  Видя, что португалец не
возвращается, эти люди, несомненно,  отправятся искать его  по  берегу реки.
Это была серьезная опасность для путешественников.
     Дик  Сэнд  и миссис  Уэлдон  посовещались  о  том,  что делать  дальше.
Действовать нужно было немедленно, не теряя ни минуты. Для  всех стало ясно,
что  большая река,  к которой  они приблизились, была именно  Конго, которую
туземцы  называют Коанго,  или Икуто-йя-Конго; под  одной широтой ее именуют
также Заиром,  под  другой -- Луалабой. Это была та  самая  великая  артерия
Центральной Африки, которой герой Стенли  присвоил славное имя "Ливингстон",
но географам, быть  может,  следовало  бы  заменить  это имя  именем  самого
Стенли.
     Но если  не  оставалось никаких сомнений, что это  Конго, то в записке,
оставленной Самюэлем  Верноном, было  указано, что устье  реки находится  на
расстоянии ста двадцати миль от этого места. К несчастью, дальше нельзя было
передвигаться по воде  -- никакая  лодка  не  прошла  бы  через водопад,  --
вероятно, это были водопады Нгама. Надо  было пройти  пешком по  берегу милю
или две  и,  миновав  водопад,  построить  плот и  снова пуститься  вниз  по
течению.
     -- Остается решить, -- сказал Дик Сэнд,  -- по какому берегу мы пойдем:
по  левому,  где  мы  сейчас находимся,  или  по  правому.  И тот  и  другой
небезопасны, миссис Уэлдон, -- приходится остерегаться туземцев. Но все-таки
мне  кажется,  что нам лучше  было бы переправиться на  другой берег. Там по
крайней мере нам не грозит встреча с эскортом Негоро.
     -- Хорошо, переправимся на правый берег, -- сказала миссис Уэлдон.
     -- Но есть ли  там дороги? --  продолжал рассуждать вслух  Дик Сэнд. --
Негоро пришел по  левому  берегу, --  надо  полагать, что  это более удобное
сообщение с  устьем  реки. Впрочем,  я проверю.  Прежде чем  мы  все  вместе
переправимся на правый  берег, я пойду  один на разведку. Надо узнать, можно
ли спуститься по реке ниже водопада.
     И Дик Сэвд сразу же отправился в путь.
     Ширина реки в том  месте, где стояла хижина француза  исследователя, не
превышала  четырехсот  футов,  и  юноша,  отлично  умевший править  кормовым
веслом, без труда мог  переплыть реку. Миссис Уэлдон, Джек и  кузен Бенедикт
по возвращении Дика Сэнда  должны были  остаться на левом берегу под охраной
Геркулеса.
     Дик уже  сел в пирогу и собирался оттолкнуться от берега, когда  миссис
Уэлдон сказала ему:
     -- Ты не боишься, Дик, что течение затянет тебя в водопад?
     -- Нет, миссис Уэлдон. До водопада еще футов четыреста.
     -- А на том берегу?..
     -- Я не высажусь, если замечу какую-нибудь опасность.
     -- Возьми с собой ружье.
     -- Хорошо. Но, пожалуйста, не беспокойтесь обо мне.
     -- А все-таки лучше было бы нам не разлучаться, Дик, -- добавила миссис
Уэлдон, как будто ее томило предчувствие беды.
     -- Нет, миссис  Уэлдон... Я должен  поехать один, -- твердо ответил Дик
Сэнд.  -- Это необходимо  для  общей безопасности. Меньше  чем через  час  я
вернусь. Смотри в оба. Геркулес!
     С этими словами Дик отчалил и направил лодку к другому берегу.
     Миссис  Уэлдон и  Геркулес,  притаившись среди  зарослей  папируса,  не
спускали с него глаз.
     Дик  Сэнд скоро  достиг середины  реки.  Течение  здесь  было не  очень
сильное,  зато в  четырехстах  футах от  этого места вода с  диким  грохотом
низвергалась  со  скалы,  и  водяные  брызги, подхваченные западным  ветром,
долетали до пироги, где  сидел  Дик Сэнд. Юноша содрогнулся при  мысли,  что
если бы он  уснул прошлой  ночью, то пирога неминуемо  попала бы  в водопад,
который выбросил бы на прибрежные камни лишь  пять  изуродованных трупов. Но
сейчас такой  опасности не было: пирога пересекала реку почти по прямой, для
этого достаточно было искусно править кормовым веслом.
     Через четверть часа  Дик  добрался до правого берега Заира. Но не успел
он ступить  на  землю,  как  раздался  оглушительный крик, и  человек десять
дикарей бросились к пироге, которую еще прикрывала куча травы.
     Это  были дикари-людоеды из  свайной деревни. В продолжение восьми дней
они крались следом  за путешественниками по правому берегу реки. Когда лодка
проплывала между сваями и с нее сорвало травяной покров, они увидели, что на
мнимом  плавучем  островке скрываются  люди, и  пустились в погоню. Они были
уверены,  что добыча не  уйдет от  них,  так как водопад преграждал  течение
реки. Беглецам все равно пришлось бы высадиться на берег.
     Дик  Сэнд  понял, что для него  нет спасения. Но он спрашивал  себя: не
может  ли   он,  пожертвовав  своей  жизнью,  спасти  спутников?  Не   теряя
самообладания,  юноша совершенно  спокойно стоял на носу пироги. Наставив на
дикарей ружье, он не подпускал их к себе.
     Между  тем  дикари уже успели содрать  с пироги защитный навес.  Увидев
только  одного  человека там, где они рассчитывали  найти  много  жертв, они
яростно  завыли.  Пятнадцатилетний мальчик  на  десятерых!  Но  тут один  из
туземцев поднялся, протянул руку к левому берегу и указал на миссис Уэлдон и
ее спутников, которые все  видели, и, не зная, что предпринять, вышли из-под
прикрытия  зарослей папируса. Оставив  всякую заботу о себе самом, Дик молил
небо вдохновить его на действия, спасительные для его сотоварищей.
     Дикари  забрались на корму пироги и  оттолкнули ее  от берега. Ружье  в
руках Дика все еще удерживало их  от нападения, -- очевидно, они  знали, чем
грозит  огнестрельное оружие. Один из  дикарей, взяв  кормовое  весло, умело
направил пирогу поперек течения. Вскоре  она  уже была в ста футах от левого
берега.
     -- Бегите! -- крикнул Дик Сэнд миссис Уэлдон. -- Бегите!
     Ни миссис  Уэлдон,  ни Геркулес  не  пошевельнулись,  как  будто  у них
отнялись ноги.
     Бежать?  Зачем? Не  пройдет и  часа,  как все равно их  догонят  и  они
попадут в руки людоедов.
     Дик Сэнд понял это.  И  в  эту минуту его  осенила мысль, о  которой он
просил  небо:  он  нашел  способ  спасти  тех,  кого  любил,   спасти  ценою
собственной жизни. И он без колебаний сделал это.
     -- Господи, защити их! --  прошептал  он.  -- И по бе  конечной милости
своей сжалься надо мной!
     Опустив ружье, он прицелился  и выстрелил. Кормовое весло, расщепленное
пулей, переломилось пополам.
     У людоедов вырвался крик  ужаса.  В самом деле,  пирога,  уже  никем не
управляемая, поплыла по течению прямо к водопаду. Она неслась все быстрее, и
через несколько мгновений уже не  более ста футов отделяло ее  от  ревущей и
грохочущей бездны.
     Миссис Уэлдон  и  Геркулес  все поняли. Дик Сэнд, что  бы спасти  своих
спутников, решил увлечь лодку  в пучину водопада -- дикари погибнут, но и он
погибнет с ними.  Маленький Джек и  его мать, стоя на коленях, посылали Дику
Сэнду последнее прости, Геркулес в  бессильном,  отчаянии  простирал к  нему
руки...
     В  эту  минуту  дикари  бросились за  борт,  очевидно  на деясь  вплавь
добраться до левого берега; лодка перевернулась от толчка.
     Дик  Сэнд не потерял  хладнокровия и перед лицом угрожающей ему смерти.
Ему  пришла в голову мысль, что лодка, именно  потому,  что  она плыла килем
вверх, может оказаться для него средством спасения.
     Двойная  опасность  могла  угрожать Дику Сэнду в те мгновения, когда он
будет подхвачен водопадом:  захлебнуться в воде, задохнуться в вихре водяной
пыли. А  перевернутый корпус лодки был как бы  ящиком, в котором  ему, может
быть,  удастся укрыть  голову  от  воды  и  в  то  же иремя  заслониться  от
воздушного вихря,  в  котором  он,  несомненно, задохнулся  бы  при  быстром
падении. При  таком заслоне  у  каждого человека,  пожалуй, был бы некоторый
шанс спастись от двойной опасности задохнуться, даже если бы он спускался по
водопаду Ниагара!
     Все это молнией мелькнуло в голове Дика Сэнда.  Последним инстинктивным
движением он уцепился за скамью, которая соединяла оба борта лодки, и, укрыв
голову   под   опрокинутым  корпусом  лодки,   почувствовал,  как  поток   с
непреодолимой  силой уносит  его  и как он  почти по отвесной  линии  падает
вниз...
     Пирога погрузилась в  кипящую пучину у подножия водопада, завертелась в
глубине и  затем  снова всплыла на  поверхность  реки.  Дик  Сэнд,  отличный
пловец, понял, что спасение зависит теперь от силы его рук...
     Через четверть часа борьбы с течением  он выбрался на левый берег и там
увидел миссис Уэлдон, Джека и кузена Бенедикта, которых поспешно привел туда
Геркулес.
     Но дикари  погибли в бурлящем  водовороте; ничем не защищенные во время
падения,  они  задохнулись  еще  прежде, чем достигли дна  пропасти. Бешеный
поток швырнул их трупы на острые скалы...


        ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. Заключение

     Через два дня, 20 июля, миссис Уэлдон и  ее спутники встретили караван,
направлявшийся в Эмбому, в устье Конго. Это были не работорговцы, а  честные
португальские  купцы, которые везли  в Европу  слоновую  кость. Беглецам был
оказан превосходный  прием, и  последний участок пути не доставил им  особых
тягот.
     Встреча  с  этим  караваном  поистине  была  милостью  небес. Дик  Сэнд
напрасно  надеялся спуститься  на  плоту к  устью реки. Следуя  от Нгамы  до
Иеллалы, Стенли насчитал на этой реке семьдесят два  водопада. Никакая лодка
не могла бы здесь проскользнуть. В устье Конго неустрашимому путешественнику
четыре  года  спустя пришлось  выдержать последний  из тридцати  двух  боев,
которые  он вел с туземцами. А ниже он  попал в водопад Мбело и только чудом
спасся от смерти.
     Одиннадцатого  августа миссис Уэлдон, Джек, Дик Сэнд,  Геркулес и кузен
Бенедикт прибыли в Эмбому, где их ожидала самая сердечная встреча. Здесь они
застали американский  пароход, отправлявшийся к Панамском  перешейку. Миссис
Уэлдон и ее спутники сели на этот пароход и благополучно прибыли в Америку.
     Телеграмма,  отправленная  в тот же  день  в  Сан-Франциско,  уведомила
Джемса Уэлдона о неожиданном возвращении на родину его жены и ребенка, следы
которых  он тщетно  разыскивал повсюду, где, по его предположениям мог  быть
выброшен на берег "Пилигрим".
     Наконец  25  августа  путешественники  приехали по  железной  дороге  в
главный город Калифорнии. О, если бы Том и его товарищи были с ними!..
     Что сказать  о  дальнейшей  судьбе Дика Сэнда и Геркулеса?  Первый стал
сыном, второй -- другом семейства Уэлдон. Джемс Уэлдон сознавал, что он всем
обязан юноше-капитану  и  отважному негру  Геркулесу. Хорошо,  что Негоро не
успел побывать в Сан-Франциско. Разумеется мистер Уэлдон не пожалел бы всего
своего состояния, что бы  выкупить из  плена жену и  сына. Он помчался бы  к
берегам Африки,  но кто знает, каким опасностям он подвергся бы там, жертвой
какого коварства стал, вернулся ли бы он оттуда целым и невредимым?..
     Скажем   несколько   слов  о  кузене   Бенедикте.  В   день  приезда  в
Сан-Франциско,  наспех  пожав  руку  Джемсу  Уэлдону,  он  заперся  в  своем
кабинете.  Кузену Бенедикту  не  терпелось приняться за писание  гигантского
труда о  "шестиноге Бенедикта" --  "Нехароdes Веnеdictus", -- труда, который
должен был совершить переворот в энтомологической науке.
     В своем кабинете, загроможденном коллекциями насекомых, он первым делом
разыскал очки и лупу... Но какой  вопль отчаяния вырвался  из груди ученого,
когда  он,  вооружившись этими  оптическими  приборами,  впервые  хорошенько
рассмотрел единственного представителя африканских насекомых, вывезенного им
из путешествия!
     "Шестиног   Бенедикта"   оказался   совсем  не   шестиногим!  Это   был
обыкновенный паук! И  если у  него  было шесть  ног  вместо восьми,  то  это
означало только, что двух передних  ног у него недоставало. А недоставало их
потому,  что  Геркулес неосторожно  оборвал  их,  когда  ловил  паука. Таким
образом, мнимый  "Нехароdes  Веnеdictus" не представлял  никакой ценности  с
научной точки зрения. Это был обыкновенный паучок, каких много, да к тому --
еще инвалид!  А заметить  это  раньше помешала энтомологу  его близорукость.
Кузен Бенедикт не перенес такого удара; он серьезно заболел,  но, к счастью,
его удалось вылечить.
     Через три  года маленькому  Джеку исполнилось восемь лет. Он  уже начал
учиться, и Дик Сэнд помогал ему  готовить уроки, урывая время от собственных
занятий.  Тотчас  же  по  возвращении  в Сан-Франциско Дик Сэнд принялся  за
учение с  рвением человека, которого терзают  угрызения  совести:  он не мог
себе простить, что по недостатку  знаний  не мог  как  следует справиться со
своими обязанностями на корабле.
     "Да, -- говорил он себе, -- если бы на борту "Пилигрима" я знал все то,
что должен знать настоящий моряк, скольких несчастий можно было бы избежать!
"
     Так говорил  Дик  Сэнд.  И в  восемнадцать лет он  с  отличием  окончил
гидрографические курсы и,  получив диплом, готовил