онташи. Маленький отряд был теперь вооружен  и мог оказать сопротивление
индейцам, если бы они вздумали напасть на него.
     Дик Сэнд  не  позабыл  захватить  и  карманный  фонарик.  К  несчастью,
географические  карты, хранившиеся в каюте  на носу, оказались  попорченными
водой, и пользоваться ими было невозможно.
     Дик Сэнд взял также  из арсенала "Пилигрима"  шесть штук больших ножей,
служащих для разделки китовых туш, -- ножи должны  были дополнить вооружение
его спутников.  Заодно он захватил еще одно безобидное оружие --  игрушечное
ружьецо, принадлежавшее маленькому Джеку.
     Остальное  имущество,  находившееся  на   корабле,  либо  погибло   при
крушении,  либо  было приведено водой в негодность.  Впрочем, не  было нужды
перегружать отряд  поклажей, если переход  до ближайшего  населенного  места
должен  был продлиться  всего несколько  дней. Продовольствия и  оружия было
больше чем достаточно.
     В  последнюю минуту Дик Сэнд вспомнил, что  миссис  Уэлдон посоветовала
забрать  с корабля деньги. Он  нашел всего  лишь пятьсот долларов, между тем
как одна миссис  Уэлдон везла с  собой гораздо  большую сумму.  Куда  же они
девались?
     Только  Негоро мог опередить  Дика Сэнда  в  этих поисках.  Один он мог
взять деньги миссис Уэлдон и сбережения капитана Гуля. Никого другого нельзя
было заподозрить  в этой краже. И  все же Дик Сэнд вначале колебался. Что он
знал об этом человеке? Только то, что Негоро был замкнутым и нелюдимым,  что
чужое  горе  вызывало  у него  злую усмешку. Но значило  ли  это, что он был
преступником?  Дик  не  знал, что  подумать.  Но  кого  другого  можно  было
заподозрить в  похищении  денег? Кого-нибудь из негров? Но это были  честные
люди, да к  тому же они ни на секунду не отходили от миссис Уэлдон и Дика, а
Негоро долго бродил по берегу. Нет, Негоро, и только Негоро, совершил кражу!
     Дик Сэнд решил допросить Негоро, как  только тот вернется,  и  в случае
необходимости  даже  обыскать его. Этот вопрос он  должен  был  выяснить  до
конца.
     Солнце склонялось к закату. В эту пору года оно еще не перешло экватор,
неся вешнее тепло и свет Северному полушарию,  но день этот уже приближался.
Солнце опускалось почти перпендикулярно к той линии, где небо  соединяется с
морем. Сумерки были короткими  и очень скоро сменились полной темнотой.  Это
подтвердило предположение Дика Сэнда,  что судно потерпело  крушение  где-то
между тропиком Козерога и экватором.
     Все вернулись  в грот,  где они должны были расположиться  и  отдохнуть
несколько часов.
     --  Ночь  будет бурной! -- заметил старый Том, указывая на черные тучи,
скопившиеся на горизонте.
     -- Да, --  подтвердил Дик, -- ветер,  видно, разыграете не на шутку. Но
что  нам  теперь  до этого! Бедный корабль  наш погиб,  и бури уже  не могут
причинить нам вреда!
     -- Да поможет нам бог! -- промолвила миссис Уэлдои|
     Было решено, что всю ночь, которая  обещала быть очень темной, негры по
очереди  станут  сторожить  у входа в грот.  Кроме  того,  можно  было смело
рассчитывать на чутье Динго.
     Возвратившись в грот, заметили, что кузена Бенедикта все еще нет.
     Геркулес позвал  его  во всю силу своих богатырских легких, и тотчас же
энтомолог спустился с крутого откоса рискуя сломать себе шею.
     Кузен  Бенедикт  был  взбешен.  Он  не нашел  в лесу  ни  одного нового
насекомого, ни одного, достойного занять место в его коллекции. Сороконожек,
сколопендр и других многоногих было сколько угодно, даже  слишком  много, но
кроме них -- ничего! А ведь известно, что кузену Бенедикту не  было никакого
дела до многоногих!
     -- Стоило ли проехать пять,  а  может  быть, и все шест тысяч миль,  --
жаловался он,  --  попасть  в сильнейшую бурю, потерпеть  крушение, чтобы не
найти ни одного из тех  американских шестиногих, которые являются украшением
всякого энтомологического музея?! Нет, нет, решительно игра не стоила свеч!
     В заключение кузен  Бенедикт заявил, что он и часа не останется на этом
презренном берегу, и потребовал, чтобы все тотчас же пустились в путь.
     Миссис  Уэлдон успокоила этого большого ребенка.  Она уверила его,  что
завтра  он будет счастливее  в своих поисках. Затем все вошли в грот,  чтобы
поспать до восхода солнца.
     Тут Том заметил, что Негоро еще не вернулся, хотя уже наступила ночь.
     -- Где он пропадает? -- спросила миссис Уэлдон.
     -- Нам до этого дела нет, -- сказал Бат.
     -- Напротив, -- возразила миссис Уэлдон, -- я предпочла  бы, чтобы этот
человек все время был у нас на глазах.
     --  Вы  правы,  миссис Уэлдон,  --  сказал  Дик  Сэнд,  --  но если  он
добровольно  покинул нас, я  не  представляю себе,  как можно  заставить его
вернуться. Кто знает, нет ли у Негоро причин навсегда скрыться от нас.
     И,  отведя  миссис  Уэлдон  в  сторону,  Дик  поделился  с  ней  своими
подозрениями.  Миссис Уэлдон нисколько не была удивлена рассказом Дика.  Она
также подозревала бывшего судового кока и не сходилась с Диком лишь в одном:
как держать себя с Негоро.
     -- Если  Негоро  вернется,  -- заметила  она, --  это  значит,  что  он
припрятал украденные деньги в надежном месте. Так как мы  не  можем  поймать
его  с поличным,  по-моему,  лучше всего  сделать вид,  что мы  не  заметили
покражи, и умолчать о наших подозрениях.
     Миссис Уэлдон была права, и Дик согласился с ее мнением.
     Между тем Геркулес несколько раз окликнул Негоро. Тот не отвечал:  либо
он  зашел  слишком  далеко  и  не мог  расслышать  призывов, либо  не  хотел
вернуться.
     Негры нисколько не сожалели о том,  что избавились от португальца.  Но,
как  правильно  сказала  миссис Уэлдон,  Негоро был, пожалуй,  менее  опасен
вблизи, чем вдали.
     Как, однако, объяснить, что судовой кок осмелился  в одиночку пуститься
в путешествие по этой незнакомой местности?
     Не заблудился ли  он? Может быть, он искал и не нашел в кромешной  тьме
дорогу в грот?
     Миссис  Уэлдон и Дик Сэнд  не знали, что  и подумать. Но как  бы  то ни
было, обитатели грота не имели правам, лишать себя столь необходимого отдыха
из-за Негоро.
     Вдруг Динго, бегавший по песчаному берегу, залился отчаянным лаем.
     -- Почему лает Динго? -- спросила миссис Уэлдон.
     --  Сейчас  узнаю,  --  ответил  Дик   Сэнд.  --  Может   быть,  Негоро
возвращается?
     Тотчас  же Дик, Геркулес,  Остин и  Бат вышли из грота  и направились к
речке. Но они никого не увидели на берегу. Динго больше не лаял.
     Дик  Сэнд и его спутники вернулись в грот и постарались как можно лучше
устроиться там на  ночлег. Негры, распределили  между собой дежурство, и все
путники легли спать.
     Не могла заснуть  лишь одна  миссис Уэлдон. Ей почему-то казалось,  что
этот долгожданный берег не оправдал - надежд, которые она возлагала на него,
-- не принес ни безопасности для ее близких, ни покоя для нее самой.


        ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. Гэррис

     Наутро  7  апреля  Остин,  который  нес  караул в  предрассветные часы,
увидел,  как  Динго сердитым лаем бросился  к  речке.  Тотчас  же  из  грота
выбежали миссис Уэлдон, Дик Сэнд и негры. Вероятно, что-то произошло.
     -- Динго учуял человека или какое-то животное, -- сказал юноша.
     -- Во всяком случае, не Негоро, -- заметил Том, -- на него Динго лает с
особенной злостью.
     -- Но  куда же девался Негоро? -- спросила миссис Уэлдон, бросив искоса
на Дика  взгляд, значение  которого  понял  только он один. -- И если это не
Негоро, то кто бы это мог быть?
     -- Сейчас узнаем, миссис Уэлдон,  -- ответил  Дик. И, обращаясь к Бату,
Остину  и  Геркулесу, он добавил: --  Возьмите ружья  и ножи, друзья  мои, и
идите за мной.
     По  примеру  Дика Сэнда  каждый негр заткнул за пояс нож и взял  ружье.
Затем все четверо зарядила ружья и быстро двинулись к берегу речки.
     Миссис Уэлдон, Том и Актеон остались у входа в грот, где под присмотром
старой Нан спал маленький Джек.
     Солнце только что взошло. Скалы, поднимавшиеся на востоке, еще скрывали
его, и песчаное прибрежье было в тени. Но на западе до самого горизонта море
уже сверкало под первыми солнечными лучами.
     Дик Сэнд и его спутники быстро шли по берегу к устью речки.
     Там они увидели Динго. Собака неподвижно стояла на месте, словно делала
стойку, и лаяла не переставая. Ясно было, что она увидела или учуяла кого-то
постороннего.
     Старый  Том был прав: Динго лаял не на Негоро, своего давнишнего врага.
Какой-то человек спустился по откосу крутого берега. Очутившись на пляже, он
медленно зашагал вперед, стараясь  голосом и жестами  успокоить Динго. Видно
было, что он побаивается сердитого пса.
     -- Это не Негоро! -- сказал Геркулес. -- Мы ничего не потеряем от такой
замены, -- заметил Бат.
     -- Вероятно, это туземец, -- сказал юноша. -- Его приход избавит нас от
неприятной необходимости  разлучаться друг с другом.  Наконец-то  мы узнаем,
где мы находимся!
     И все  четверо,  закинув ружья  за  спину,  быстро  зашагали  навстречу
незнакомцу.
     Незнакомец, увидев их,  явно был весьма удивлен. Он как будто не ожидал
встретить людей в этой части побережья. Вероятно, он еще не заметил обломков
"Пилигрима", иначе появление на берегу моря жертв крушения показалось бы ему
совершенно  естественным. Кстати  сказать, ночью  прибой  разломал  на части
корпус корабля, и теперь в море плавали только обломки его.
     Заметив, что идущие навстречу  люди вооружены, незнакомец остановился и
даже сделал  шаг назад. Ружье висело у него за спиной; он быстро взял  его в
руки и вскинул к плечу. Его опасения были понятны.
     Но Дик Сэнд  сделал приветственный жест. Незнакомец, несомненно, понял,
что  у  пришельцев намерения  мирные, и после некоторого колебания подошел к
ним.
     Дик Сэнд мог теперь рассмотреть его.
     Это  был  рослый  мужчина,  лет сорока на  вид, с седеющими волосами  и
бородой,  с  живыми, быстрыми  глазами и загорелый  почти  до черноты. Такой
загар бывает у кочевников, вечно странствующих на вольном воздухе по лесам и
равнинам.  Незнакомец носил  широкополую  шляпу,  куртку  из дубленой  кожи,
похожую на камзол, и  штаны; к  высоким --  до колен -- кожаным сапогам были
прикреплены большие шпоры, звеневшие при каждом шаге.
     Дик Сэнд с первого взгляда понял -- и так оно и оказалось, -- что перед
ним  не  коренной  житель пампы.  Это  был  скорее иностранец,  сомнительный
авантюрист, каких  немало в  отдаленных и полудиких краях. Судя о его манере
держаться,  словно навытяжку, и  по рыжеватой  бороде, он, вероятно,  был по
происхождению  англосакс.  Во  вся ком  случае,  он  не был ни  индейцем, ни
испанцем.
     Догадка перешла в уверенность, когда в ответ на английское  приветствие
Дика  Сэнда  незнакомец ответил на том  же языке без  какого  бы  то ни было
акцента:
     -- Добро пожаловать, юный друг!
     И, подойдя поближе, он крепко пожал руку Дика Сэнд.
     Неграм, спутникам Дика, незнакомец только кивнул не сказав им ни слова.
     -- Вы англичанин? -- спросил он у Дика.
     -- Американец, -- ответил юноша.
     -- Южанин?
     -- Нет, северянин.
     Этот  ответ  как   будто  обрадовал   незнакомца.   Он  еще  раз  чисто
по-американски, размашисто потряс руку Дику Сэнду.
     -- Могу ли я спросить вас, мой юный друг, каким  разом вы  очутились на
этом берегу?
     Но прежде  чем  Дик  Сэнд успел ответить на вопрос, знакомец  сорвал  с
головы шляпу и низко поклонился.
     Миссис Уэлдон, неслышно  ступая по песку, подошел  и остановилась перед
ним.
     Она сама ответила на вопрос незнакомца.
     -- Сударь,  -- сказала она, -- мы потерпели крушение. Наш корабль вчера
разбился о прибрежные рифы!
     На лице незнакомца  отразилось чувство  жалости.  Повернувшись  лицом к
океану, он искал взглядом следа крушения.
     -- От нашего корабля ничего не осталось, -- сказа Дик. -- Прибой разбил
его в щепы этой ночью.
     -- И прежде всего мы хотим знать, -- добавила миссис Уэлдон,  -- где мы
находимся.
     --  На южноамериканском  побережье, --  ответил  незнакомец.  Казалось,
вопрос миссис Уэлдон очень удивил его. -- Неужели вы этого не знаете?
     -- Да, сударь, -- ответил Дик Сэнд.  --  Мы сомневались в этом,  потому
что  в  бурю  корабль  мог отклониться  в  сторону  от  курса, а  я  не имел
возможности определить его место. Но я прошу вас точнее  указать, где мы. На
побережье Перу, не правда ли?
     -- Нет, нет,  юный  друг мой! Немного  южнее. Вы  потерпели  крушение у
берегов Боливии [52].
     -- Ах! -- воскликнул Дик Сэнд.
     -- Точнее  --  вы находитесь  в южной части Боливии,  почти  на границе
Чили.
     -- Как называется этот мыс? -- спросил Дик Сэнд, указывая на север.
     --  К сожалению, не  знаю, -- ответил незнакомец. -- Я  хорошо знаком с
центральными областями страны, где мне  часто приходилось бывать, но на этот
берег я попал впервые.
     Дик Сэнд задумался над тем, что услышал от  незнакомца. В общем, он был
не очень удивлен.  Не зная силы течений, он легко мог ошибиться в счислении.
Но ошибка эта оказалась  не столь значительной. Дик, основываясь на том, что
он  заметил  остров  Пасхи, предполагал,  что "Пилигрим"  потерпел  крушение
где-то между двадцать седьмой и тридцатой параллелью южной широты. Оказалось
--  на  двадцать пятой  параллели. Судно  проделало длинный  путь,  и  такая
незначительная ошибка в счислении была вполне вероятной.
     У  Дика не было ни малейших оснований  сомневаться  в правдивости  слов
незнакомца.  Узнав, что  "Пилигрим" потерпел крушение в Нижней  Боливии, Дик
уже не удивлялся пустынности берега.
     -- Сударь,  -- сказал он незнакомцу, -- судя по вашему ответу, я должен
предположить, что мы находимся на довольно большом расстоянии от Лимы?
     -- О, Лима  далеко... Лима там! -- Незнакомец  махнул  рукой, указав на
север.
     Миссис  Уэлдон,  которую исчезновение Негоро заставило насторожиться, с
величайшим вниманием следила  за этим человеком. Но ни в его поведении, ни в
его ответах она не заметила ничего подозрительного.
     -- Сударь, -- начала  она, -- извините, если мой  вопрос  покажется вам
нескромным. Ведь вы не уроженец Боливии?
     -- Я такой же американец, как и вы, миссис...
     -- Незнакомец умолк, ожидая, что ему подскажут имя.
     -- Миссис Уэлдон, -- сказал Дик.
     --  Моя фамилия Гэррис, --  продолжал незнакомец.  Я  родился  в  Южной
Каролине. Но вот уже двадцать лет как я покинул свою родину и  живу  в пампе
Боливии. Мне очень приятно встретить соотечественников!
     -- Вы постоянно живете в этой части Боливии, мистер Гэррис? -- спросила
миссис Уэлдон.
     --  Нет, миссис  Уэлдон, я живу  на юге,  на чилийской  границе.  Но  в
настоящее время я еду на северо-восток, в Атакаму.
     -- Значит, мы  находимся недалеко от Атакамской пустыни? -- спросил Дик
Сэнд.
     -- Совершенно  верно, мой юный друг. Эта пустыня  начинается за  горным
хребтом, который виден на горизонте.
     -- Пустыня Атакама! -- повторил Дик Сэнд.
     --  Да, мой  юный друг,  --  подтвердил Гэррис. -- Атакамская  пустыня,
пожалуй, самая любопытная и  наименее исследованная часть Южной Америки. Эта
своеобразная местность резко отличается от всей остальной страны.
     --  Неужели  вы  рискуете  в  одиночку  путешествовать по  пустыне?  --
спросила миссис Уэлдон.
     --  О, я уже  не раз совершал  такие переходы!  -- ответил Гэррис. -- В
двухстах милях  отсюда расположена крупная ферма -- гациенда Сан-Феличе. Она
принадлежит моему  брату.  Я  часто бываю  у него по  своим торговым делам и
сейчас  направляюсь  к нему. Если вы пожелаете отправиться  со мной --  могу
поручиться, что вас встретит там самый  сердечный  прием.  Оттуда уже  легко
добраться до  города Атакамы: мой брат с величайшей радостью предоставит вам
средства передвижения.
     Это  любезное  предложение,  сделанное как  будто  от  чистого  сердца,
говорило  в  пользу  американца. Гэррис, ожидая  ответа,  снова обратился  к
миссис Уэлдон:
     -- Эти негры -- ваши невольники? Он указал на Тома и его товарищей.
     -- В  Соединенных Штатах  нет  больше рабов, --  живо  возразила миссис
Уэлдон. --  Северные  штаты  давно  уничтожили  рабство,  и южанам  пришлось
последовать примеру северян.
     --  Ах  да,  верно,  --  сказал  Гэррис. --  Я и позабыл,  война тысяча
восемьсот  шестьдесят  второго  года  разрешила  этот  важный  вопрос. Прошу
извинения у  этих  господ, -- добавил Гэррис с оттенком иронии в голосе; так
говорили с  неграми  американцы  из  южных  штатов.  --  Но  видя,  что  эти
джентльмены служат у вас, я подумал...
     -- Они  не служили и не  служат у меня,  сударь, -- прервала его миссис
Уэлдон.
     -- Мы почли бы  за честь  служить вам, миссис  Уэлдон, -- сказал старый
Том, --  Но  -- пусть это будет  известно мистеру Гэррису  --  мы никому  не
принадлежим! Правда, я был рабом. Когда мне было шесть лет, меня захватили в
Африке работорговцы и продали в Америку. Но мой сын Бат родился, когда я уже
был свободным человеком, да и все мои спутники -- дети свободных людей.
     -- С чем вас  и поздравляю, -- ответил  Гэррис  тоном, в котором миссис
Уэлдон  почудилась  насмешка.  --  Впрочем,  на  земле  Боливии  нет  рабов.
Следовательно, вам нечего бояться, и вы можете путешествовать здесь  с такой
же безопасностью, как и по штатам Новой Англии [53].
     В эту минуту из грота вышел маленький Джек в сопровождении Нан. Мальчик
протирал глазки.
     Увидев мать,  он бегом бросился  к  ней. Миссис Уэлдон нежно поцеловала
сына.
     -- Какой славный мальчуган! -- сказал американец, подходя к Джеку.
     -- Это мой сын, -- ответила миссис Уэлдон.
     -- О миссис  Уэлдон! Вы, верно, страдали вдвойне  во время  этих тяжких
испытаний: за себя и за сына!
     -- Теперь это все в прошлом, мистер Гэррис. Благодарение богу, Джек цел
и невредим, как и все мы.
     -- Разрешите поцеловать это прелестное дитя? -- спросил Гэррис.
     -- Охотно, сударь.
     Но, очевидно, мистер Гэррис не понравился маленькому Джеку -- он только
теснее прижался к матери.
     -- Вот как! -- сказал Гэррис. -- Ты не хочешь поцеловать  меня, крошка?
Значит, я кажусь тебе страшным?
     -- Извините его, сударь, --  поспешила сказать миссис Уэлдон.  --  Джек
очень застенчивый ребенок.
     -- Ну хорошо, позже мы с тобой познакомимся поближе, -- ответил Гэррис.
 -- Когда  мы придем в гациенду, там  для  тебя найдется славный пони, который
поможет нам подружиться.
     Но и упоминание о "славном пони" не смягчило маленького Джека.
     Миссис Уэлдон поспешила  переменить  тему  разговора--она  боялась, что
неприветливость  Джека  заденет человека, который  так любезно  предложил ей
свои услуги.
     Дик  Сэнд  раздумывал  о  приглашении  Гэрриса  идти  ним  на  гациенду
Сан-Феличе. Оно пришлось очень кстати, но переход в двести миль то по лесам,
то по голой равнине должен  был  очень утомить миссис  Уэлдон  и Джека: ведь
никаких средств передвижения было.
     Дик  поделился  своими  сомнениями  с  Гэррисом и  с интересом ждал его
ответа.
     -- Действительно, это  длинный переход, -- сказал Гэррис. -- Но в лесу,
в  сотне  шагов от берега,  меня ждет  лошадь.  Я охотно  предоставлю  ее  в
распоряжение  миссис Уэлдон и ее сына.  Мужчины пойдут пешком, но  смею  вас
уверить, что  и пеший переход не представит ни каких трудностей  и  не будет
слишком утомителен. Кстати, когда я говорил о двухстах милях, я имел  в виду
путь вдоль извилистого берега:  этим путем я  только что прошел сам. Но если
мы  пойдем  напрямик,  через  лес,  дорога  сократится  по  меньшей мере  на
восемьдесят миль.  Делая в день до десяти  миль, мы незаметно  доберемся  до
гациенды.
     Миссис Уэлдон поблагодарила американца.
     --  Если  действительно хотите  доказать  свою  благодарность,  примите
приглашение, которое я вам сделал -- ответил Гэррис. --  Мне,