ь   о   том,  слушают  ли  его   товарищи,  --   принадлежат  к
сетчатокрылым: сяжки  у них длиннее  головы, челюсти сильно развиты,  нижние
крылья  по  большей  части  одинаковой длины  с  верхними.  В  состав  этого
интереснейшего отряда входят пять групп: скорпионовые мухи, муравьиные львы,
золотоглазки, веснянки и термиты. Не может быть  никаких сомнений в том, что
насекомые, жилище которых мы --  быть может,  совершенно напрасно -- заняли,
принадлежат к последней из перечисленных групп.
     Дик  Сэнд  с  этой  минуты  начал  внимательно  слушать  лекцию  кузена
Бенедикта.
     Уж не  догадался  ли энтомолог  после находки поселения  термитов,  что
путешественники находятся  в Африке?  Это было вполне  возможно, хотя ученый
вряд ли  представлял себе, какая  роковая случайность  забросила его  вместо
одного материка на другой. Поэтому Дик с большой тревогой слушал его лекцию.
     А кузен Бенедикт, оседлав любимого конька, понесся во всю прыть.
     -- Для термитов, -- сказал он, -- характерны лапки с четырьмя суставами
и  замечательно  сильные  роговидные  челюсти.  Есть порода мантисп,  порода
рафиди,  порода  термитов,  известных  под  названием белых муравьев, к  ним
относятся  термит  "роковой", термит  с желтым щитком, термит, убегающий  от
света, термит кусающий, разрушитель...
     -- А какие термиты построили этот конус? -- спросил Дик Сэнд.
     -- Конечно, тот вид, который известен науке под названием "воинственных
термитов",  --  ответил  кузен  Бенедикт  таким  тоном,   словно  говорил  о
македонянах или о каком-нибудь другом античном племени, славившемся воинской
доблестью. -- Да-с,  воинственные  термиты разного  размера!  Разница  между
Геркулесом и  карликом была  бы меньше,  чем между  самым  большим  и  самым
маленьким из  этих насекомых. Есть между ними "рабочие" -- термиты  длиною в
пять миллиметров  и  "солдаты" -- длиною в десять миллиметров, самцы и самки
длиною в двадцать миллиметров, встречается  и  чрезвычайно любопытная порода
термитов -- "сирафу",  длиною  в полдюйма, у них челюсти как клещи, а голова
больше  тела,  как  у акул! Это акулы среди насекомых, и при  схватке  между
сирафу и акулой я не держал бы пари за акулу!
     -- Где обычно водятся воинственные термиты? -- спросил Дик.
     --  В Африке, -- ответил  кузен  Бенедикт,  -- в Центральной Африке и в
южных  ее областях.  Ведь Африка  --  прославленная страна  муравьев.  Стоит
прочитать,  что  писал  о  муравьях  Ливингстон в  последних своих заметках,
доставленных Стенли.
     Доктору Ливингстону посчастливилось несравненно больше, чем нам с вами:
ему довелось быть свидетелем великого сражения между двумя  армиями муравьев
-- черных и красных. Красные муравьи, которых называют "драйвере", а туземцы
именуют  "сирафу",  победили.  Побежденные  черные  муравьи, "чунгу",  после
мужественного  сопротивления  вынуждены были  покинуть поле  битвы.  Но  они
отступили в полном порядке, захватив с собою личинки. Ливингстон утверждает,
что никогда ни люди,  ни животные  не проявляют  такого  воинственного пыла.
Перед  сирафу отступает  даже  самый храбрый человек,  ибо  своими  сильными
челюстями эти  термиты мгновенно вырывают у врага куски живого  тела. Сирафу
боятся  и бегут от  них  даже львы и слоны. Ничто не может остановить натиск
армии  сирафу  --  ни  деревья,  на которые  они легко  взбираются до  самой
верхушки,  ни  ручьи,  -- они переходят  через них по  своеобразным  висячим
мостам, образованным  их  сцепившимися  телами.  А как многочисленны полчища
термитов! Другой исследователь Африки, дю Шеллю, в течение двенадцати  часов
наблюдал  прохождение одной  нескончаемой  колонны  термитов.  Впрочем,  что
удивительного  в том, что они шествуют мириадами? Эти насекомые поразительно
плодовиты, самка  воинственного термита  может снести в  день до шестидесяти
тысяч  яичек!  Туземцы  употребляют в пищу  этих  сетчатокрылых.  Подумайте,
друзья мои, что может быть вкуснее печеных термитов!
     -- А вы едали их, мистер Бенедикт? -- спросил Геркулес.
     -- Пока нет. Но я буду их есть!
     -- Где?
     -- Здесь!
     -- Но ведь мы не в Африке! -- поспешно сказал Том.
     -- Нет... Нет... -- ответил кузен Бенедикт.  -- А  между тем до сих пор
ученые встречали воинственных термитов  и их поселения только на Африканском
континенте. Ах уж  эти путешественники! Они  не умеют смотреть. Впрочем, тем
приятнее.  Я  уже  обнаружил  муху цеце  в  Америке!  Моя слава  еще  больше
возрастет  оттого,  что  я   первый  нашел   на  американском  континенте  и
воинственных термитов.  Какой  материал  для сенсационной  статьи!  Что  там
статья -- для толстого  тома с  вкладными листами таблиц и цветных рисунков!
Весь ученый мир Европы будет потрясен.
     Ясно, что кузен Бенедикт и не подозревал горькой правды. Бедняга ученый
и его спутники, исключая Дика Сэнда и старого Тома, как и следовало ожидать,
все еще верили, что они в Америке.
     Должны были  произойти другие, несравненно более важные  события, чтобы
вывести их из заблуждения.
     Было  уже девять часов вечера, когда кузен Бенедикт  кончил свою  речь.
Заметил ли  он, что  большинство слушателей,  лежавших в  глиняных  ячейках,
заснуло под его энтомологические рассуждения? Вряд ли. Но кузену Бенедикту и
не нужны были слушатели. Он говорил для себя. Дик Сэнд не задавал ему больше
вопросов и лежал неподвижно, хотя и не спал. Геркулес боролся со сном дольше
других, но вскоре усталость  сомкнула  ему глаза, он уснул и уже  ничего  не
слышал.
     Кузен Бенедикт еще некоторое время  разглагольствовал. Но, наконец, его
самого  начала одолевать  дремота,  и он забрался в ячейку  верхнего  яруса,
которую облюбовал для себя.
     В  термитнике  воцарилась  тишина, а за глиняными его стенами все также
бушевала  буря,  грохотал  гром  и  сверкали  молнии.  Ничто,  казалось,  не
указывало на то, что гроза близится к концу.
     Фонарь  погасили. Внутри  конуса  все  погрузилось  в темноту.  Усталые
путники крепко спали. Одному лишь Дику Сэнду, несмотря на крайнее утомление,
было не до сна. Заботы не давали ему покоя. Он  все думал о своих спутниках,
о  том, как  их  спасти.  С  крушением "Пилигрима" жестокие  их испытания не
кончились. Иные,  самые ужасные страдания  ждут их,  если они попадут в руки
туземцев.
     Но  как  избежать  этой опасности, самой страшной из  всех,  угрожавших
маленькому отряду  на пути к берегу океана?  Несомненно, Гэррис и  Негоро со
злым умыслом завели путешественников в дебри Анголы. Но что задумал  негодяй
португалец? К  кому и  за что  питал  такую  черную ненависть? Юноша убеждал
себя, что Негоро  ненавидит только его одного. Еще и еще раз он  перебирал в
памяти все события, которыми ознаменовалось плавание "Пилигрима":  встречу с
потерпевшим крушение судном, спасение негров, охоту на кита, гибель капитана
Гуля и всех матросов... Дик  Сэнд  вспомнил, как он, пятнадцатилетний юноша,
должен был принять командование судном, на котором  вскоре из-за  преступных
махинаций  Негоро не оказалось ни компаса,  ни лага; вспомнилось  ему, как в
споре с Негоро он своей властью, властью капитана, принудил его подчиниться,
пригрозив мерзавцу заковать  его в  кандалы  или всадить ему пулю в лоб. Ах,
почему он не сделал этого?  Если бы он тогда же покончил с Негоро и выбросил
его труп за борт, не было бы этих ужасных катастроф...
     Картины пережитых бедствий сменяли одна другую.
     Он вспомнил  крушение  "Пилигрима". Вспомнил,  как  появился  предатель
Гэррисон   и   как  мнимая  Боливия  постепенно  и  с  полной   очевидностью
превратилась  в Анголу,  страшную  Анголу,  с  ее убийственными лихорадками,
дикими зверями и людьми, которые были опаснее зверей! Удастся  ли маленькому
отряду избежать столкновения с теми и другими на  пути  к океану? Удастся ли
ему, Дику, осуществить свой план -- добраться до морского берега на плоту по
реке,  которую он надеялся  найти?  Будет ли этот способ передвижением менее
утомительным и более безопасным, чем пеший поход?
     Дик гнал от себя сомнения. Он знал,  что ни  Джек, ни миссис Уэлдон  не
выдержат нового  перехода в сто миль  по этой негостеприимной  стране  среди
непрестанных опасностей.
     "Какое  счастье,  --  думал он, --  что миссис  Уэлдон  и остальные  не
подозревают, как  опасно наше  положение! Только  старик Том  и я знаем, что
Негоро завел  корабль к берегам Африки, а  его сообщник Гэррис заманил нас в
глубь Анголы! "
     Чье-то дыхание  коснулось лба Дика  Сэнда.  Нежная рука оперлась на его
плечо. Взволнованный голос, прервав его тяжелые мысли, прошептал ему на ухо:
     -- Я все знаю, мой бедный  Дик!  Но господь может спасти нас.  Да будет
воля его!


        ГЛАВА ШЕСТАЯ. Водолазный колокол

     Дик  Сэнд  не  смог выговорить  ни  слова в ответ  на  это  неожиданное
признание.  Но миссис Уэлдон и не ждала ответа. Она вернулась на свое  место
рядом с маленьким Джеком; юноша не посмел удержать ее.
     Итак, миссис Уэлдон все знала...
     По-видимому, события последних дней посеяли в ее уме сомнения, и одного
слова  "Африка", произнесенного  кузеном Бенедиктом, было достаточно,  чтобы
эти сомнения превратились в уверенность.
     "Миссис  Уэлдон все знает! -- говорил себе Дик Сэнд. -- Что ж, пожалуй,
это к лучшему. Она не теряет  бодрости  духа -- значит, мне и подавно нельзя
впадать в отчаяние! "
     Теперь  Дик с нетерпением ждал рассвета. Как  только забрезжит заря, он
отправится  на  разведку в  окрестности  поселка  термитов  и  разыщет реку,
которая доставит маленький  отряд  к  берегам Атлантического океана.  У Дика
было  предчувствие, что  такая река протекает где-нибудь неподалеку.  Теперь
всего  важнее было избежать встречи с туземцами  --  Гэррис и  Негоро, может
быть, уже направили их по следам путешественников.
     До  рассвета  было еще  далеко.  Ни  один луч  света не проникал внутрь
конуса.   Раскаты   грома,   глухо   доносившиеся  сквозь   толстые   стены,
свидетельствовали о  том, что гроза все  еще не утихает. Прислушавшись,  Дик
различил шум непрекращающегося ливня. Но  тяжелые капли падали не на твердую
землю, а в воду. Дик сделал из этого вывод, что вся равнина затоплена.
     Было  около  одиннадцати  часов  вечера.  Дик  Сэнд  почувствовал,  что
какое-то оцепенение, предвестник крепкого сна, овладевает им.  Что ж,  можно
хоть отдохнуть  немного. Но  тут у него мелькнула мысль,  что  наваленная на
полу глина, намекнув, может закрыть вход, преградить доступ свежему воздуху,
и десять человек, разместившиеся  в  конусе, рискуют задохнуться  от избытка
углекислоты.
     Дик  Сэнд  соскользнул на  пол,  глина, сбитая с  первого этажа  ячеек,
повысила его уровень. Эта глиняная площадка была совершенно сухая; отверстие
было  все  открыто, воздух свободно проникал внутрь конуса, а вместе с ним и
отблески   сверкавших   молний,  и  оглушительные  раскаты  грома,  и  плеск
проливного дождя.
     Все  было в порядке. Казалось,  никакая  опасность  непосредственно  не
угрожает людям,  заменившим в  термитнике  колонию  сетчатокрылых. Дик  Сэнд
решил дать себе несколько часов отдыха, чувствуя, что силы оставляют его. Но
из осторожности он лег у  входа  на насыпь.  Здесь  он  первым  мог  поднять
тревогу, если бы что-нибудь случилось. Здесь его  разбудят первые лучи зари,
и он тотчас же отправится на разведку.
     Положив  ружье рядом с собой, Дик лег, прислонившись головой к стене, и
заснул.
     Он  не  мог  бы  сказать,  долго  ли  длился  его  сон,  Разбудило  его
прикосновение  чего-то  холодного.  Он  вскочил  на ноги. К ужасу своему, он
увидел, что вода заливает термитник. Вода прибывала с такой быстротой, что в
несколько секунд  уровень  ее поднялся до  нижних  ячеек, где  спали  Том  и
Геркулес.
     Дик Сэнд разбудил их и рассказал о новой опасности.
     Том зажег фонарь и посветил вокруг.
     Достигнув уровня приблизительно в пять футов, вода перестала прибывать.
     -- Что случилось, Дик? -- спросила миссис Уэлдон.
     -- Пустяки, -- ответил юноша. -- Нижняя часть конуса  затоплена. Должно
быть, вследствие ливня река вышла из берегов и разлилась по равнине.
     --  Отлично!  --  воскликнул   Геркулес.  --   Это  значит,   что  река
действительно близко.
     -- Да, -- сказал Дик  Сэнд, --  и  по течению  этой реки мы спустимся к
побережью.  Не беспокойтесь,  миссис  Уэлдон, вода  не поднимается  выше,  и
верхние ярусы останутся сухими.
     Миссис Уэлдон  не ответила.  Что  касается кузена Бенедикта, то он спал
как настоящий термит.
     Пятеро  негров молча  глядели  на  воду, отражавшую свет  фонаря, ждали
распоряжений Дика Сэнда, который измерял высоту наводнения.
     Юноша  приказал  положить оружие и  провизию в  ячейку верхнего  яруса,
чтобы их не подмочило.
     -- Вода проникла через входное отверстие? -- спросил Том.
     --  Да,  -- ответил Дик Сэнд, -- и  теперь  она  не  пропускает снаружи
воздух.
     --  Давайте сделаем  новое отверстие  в  стене,  выше  уровня  воды, --
предложил старый негр.
     --  Пожалуй... Нет,  Том.  Если у нас  здесь уровень воды  только  пять
футов,  это не  значит,  что снаружи она  не поднялась выше... Вероятно, там
уровень достигает семи-восьми футов, а возможно, и больше.
     -- Вы так думаете, мистер Дик?
     -- Я думаю, Том, что вода, проникнув в конус, сжала заключавшийся в нем
воздух, и теперь этот сжатый воздух не  дает ей подняться выше.  Но  если мы
прорубим  отверстие  в  стене,  воздух вырвется  наружу,  давление упадет, и
уровень  воды  снаружи и  внутри  конуса  сравняется. Если же  уровень  воды
снаружи стоит выше, чем здесь, то вода будет подниматься до тех пор, пока ее
снова не  остановит  сжатие  воздуха.  В  этом  конусе мы  -- как  рабочие в
водолазном колоколе.
     -- Что же нам делать? -- спросил Том.
     -- Сначала хорошенько  обдумать, а потом уж действовать, -- ответил Дик
Сэнд. -- Неосторожность может стоить нам жизни.
     Это  замечание  было совершенно  верным.  Дик  был  прав  также,  когда
сравнивал  затопленный  разливом  термитник с  водолазным  колоколом.  Но  в
водолазном   колоколе   воздух   беспрестанно   обновляется  при  посредстве
специальных  насосов.  Водолазы  свободно  дышат  и   не  испытывают  других
неудобств, кроме тех, какие связаны с  длительным  пребыванием в камере, где
воздух находится под  большим  давлением. В  конусе  же  к  этим неудобствам
присоединилось  то,  что вода заняла около трети объема помещения, а  воздух
мог  обновиться только  в том случае, если будет  пробито в стене отверстие,
сообщающееся  с  атмосферой.  Но  пробивать такое  отверстие  -- это значило
подвергнуться  риску, о  котором  говорил  Дик Сэнд,  и,  быть  может только
ухудшить положение.
     Пока что уровень воды внутри конуса оставался неизменным. Повыситься он
мог  только в двух  случаях: во-первых,  если в  стене будет пробита дыра  и
окажется,  что снаружи  вода стоит  выше, чем  внутри конуса, во-вторых если
уровень половодья поднимется еще выше. В  обоих случаях  вода оставит внутри
термитника только небольшое пространство, в котором  отравленный  выдыхаемой
углекислотой воздух будет сжат еще больше.
     Дику пришла в голову мысль, что разлив может сорвать с места конус, что
было бы крайне опасно  для  всех находящихся в нем. "Нет,  --  решил он,  --
этого не может быть:  постройки у термитов чрезвычайно прочные, не хуже, чем
у бобров".
     Итак  больше всего следовало опасаться, что  гроза затянется надолго и,
следовательно,  усилится  наводнение.  Если  уровень  половодья  на  равнине
достигнет тридцати  футов,  то  есть поднимется на  восемнадцать  футов  над
верхушкой конуса, воздух внутри него будет находиться под давлением  почти в
одну атмосферу.
     А  между  тем у  Дика Сэнда были  основания опасаться,  что  наводнение
усилится. Ведь подъем воды зависел не только от этого невероятного ливня, --
возможно, что какая-нибудь из протекавших поблизости рек вышла из берегов  и
затопила эту котловину. В таком случае  следует допустить предположение, что
конус весь целиком  находится под водой и из него уже нельзя выбраться, даже
пробив верхушку, что сделать не очень трудно.
     Дик  Сэнд,  крайне встревоженный, спрашивал  себя, как поступить: ждать
или, выяснив, как обстоит дело, скорее найти выход из положения?
     Было три часа утра. В конусе все молча прислушивались к отзвукам грозы,
глухо  доносившимся снаружи.  Непрестанный гул  и треск свидетельствовали  о
том, что борьба стихий не кончилась.
     Старик  Том  обратил  внимание  на  то,  что  уровень  воды  продолжает
понемногу подниматься.
     -- Да,  я  тоже  это заметил,  -- сказал  Дик Сэнд. -- Воздух не  может
вырваться  отсюда, а  вода  все-таки  поднимается.  Значит,  и снаружи  вода
прибывает и просачивается сюда.
     -- К счастью, подъем чуть заметный, -- сказал Том.
     -- Но неизвестно, когда он прекратится, -- ответил Дик Сэнд.
     -- Капитан Дик, -- сказал Бат,  -- если хотите, я попробую выбраться из
термитника. Я нырну и попробую вылезти через отверстие...
     -- Лучше я сам попытаюсь это сделать, -- ответил Дик.
     -- Нет, нет! -- горячо возразил Том. -- Пусть лучше мой сын попытается.
Вы  вполне  можете  положиться  на его  ловкость.  А  если  ему  не  удастся
вернуться... Ваше присутствие здесь необходимо. -- И шепотом старик добавил:
-- Не забывайте о миссис Уэлдон и маленьком Джеке!..
     --  Хорошо, -- сказал Дик. -- Ступайте, Бат. Если  конус затоплен, и не
думайте возвращаться. Мы тогда постараемся выбраться тем же путем, что и вы.
Но  захватите с собой топор и, если верхушка термитника выступает над водой,
рубите  ее. Мы  услышим стук, это послужит нам  сигналом, мы  начнем  ломать
кровлю изнутри. Понятно?
     -- Понятно, -- ответил Бат.
     -- Ну, иди, сынок, -- сказал Том, пожимая ему руку. Бат сделал глубокий
вдох и, набрав запас воздуха в легкие, нырнул.
     Глубина воды в конусе превышала пять футов. Перед Батом стояла нелегкая
задача: найти под водой выходное отверстие, пролезть сквозь него и подняться
на поверхность. Все это нужно было проделать за несколько секунд.
     Прошло полминуты. Дик решил, что негр уже выбрался наружу, как вдруг из
воды показалась голова Бата.
     -- Ну что? -- спросил Дик Сэнд.
     -- Отверстие завалило глиной, -- ответил Бат, переведя дыхание.
     -- Отверстие завалено! -- повторил Том.
     -- Да,  --  сказал  Бат. -- Очевидно, вода размыла глину Я ощупал рукой
стены -- отверстия больше нет.
     Дик Сэнд покачал головой. Маленький отряд был  герметически закупорен в
этом конусе. Да еще весьма возможно, что термитник затоплен разливом.
     -- Если старого отверстия нет, нужно сделать новое, -- сказал Геркулес.
     -- Погодите! -- воскликнул Дик, удерживая Геркулеса, который взял топор
и собрался уже нырнуть.
     Юноша крепко задумался и после долгого молчания сказал:
     -- Нет, мы сделаем другое. Ведь вопрос заключается вот в чем: покрывает
ли вода термитник или нет? Просверлив скважину в верхушке конуса, мы получим
ответ на этот вопрос.  Но если  конус затоплен, воздух  моментально вырвется
наружу,  вода  заполнит   все  пространство   и  мы  погибнем.   Тут   нужна
осторожность...
     -- Но и мешкать нельзя, -- заметил старый Том.
     В самом деле, вода в конусе  продолжала  понемногу подниматься. Уровень
ее достиг шести футов. Миссис Уэлдон, Джек,  кузен Бенедикт и Нан укрылись в
верхнем ярусе ячеек, до  которого вода еще не дошла;  все остальные  путники
были уже по пояс в воде.
     Надо  было  поскорее испробовать предложенный Диком способ. Юноша решил
просверлить скважину в стене на расстоянии одного фута  от поверхности воды,
то  есть в  семи футах от пола. Если в отверстие  ворвется  наружный воздух,
значит, конус  выступает над водой. Напротив,  если  окажется, что отверстие
просверлено  ниже  уровня разлива, вода в  конусе начнет подниматься. Тогда,