рямо на  ветвях этих
деревьев.
     Джек пожаловался матери.
     --  Терпение, дружок, -- ответил Гэррис.  -- Мы увидим сотни каучуковых
деревьев вокруг гациенды.
     -- Они настоящие резиновые? -- спросил маленький Джек.
     -- Самые настоящие. А пока что  не хочешь ли попробовать вот эти плоды?
Очень вкусные и утоляют жажду.
     И с этими словами Гэррис сорвал с дерева несколько плодов, на вид таких
же сочных, как персики.
     -- А  вы уверены, что эти плоды  не принесут вреда?  -- спросила миссис
Уэлдон.
     --  Могу  поручиться,  миссис   Уэлдон,  --   ответил   Гэррис,  --   в
доказательство я попробую их сам. Это плод мангового дерева.
     И Гэррис вонзил в  сочный  плод свои крепкие белые зубы. Маленький Джек
не заставил себя  долго просить и последовал  его  примеру.  Он  заявил, что
"груши очень вкусные", и дерево тотчас стали обирать. У  этой  разновидности
манговых деревьев плоды поспевают в марте и в апреле, тогда как  у других --
только в сентябре, и потому пришлись они очень кстати.
     -- Очень вкусно, очень вкусно, -- с полным ртом  говорил мальчик. -- Но
мой друг Дик обещал показать мне резиновое  дерево, если я буду хорошо вести
себя. Я хочу резиновое дерево!
     --  Потерпи  немножко, сынок! -- успокаивала мальчика миссис Уэлдон. --
Ведь мистер Гэррис обещал тебе.
     -- Это не все, -- не уступал Джек. -- Дик обещал мне еще...
     -- Что же еще обещал тебе Дик? -- улыбаясь, спросил мистер Гэррис.
     -- Птичку-муху!
     --  Увидишь и  птичку-муху, мой  мальчик!  Только подальше...  подальше
отсюда! -- ответил Гэррис.
     Джек  вправе  был требовать, чтобы ему показали очаровательных колибри:
ведь он попал в страну, где они водятся во множестве. Индейцы, которые умеют
артистически плести  перья колибри, наделили  этих прелестных представителей
пернатых поэтическими именами.  Они  называют колибри  "солнечным лучом" или
"солнечными кудрями". Для  них  колибри--"царица  цветов", "небесный цветок,
прилетевший с лаской к цветку земному", "букет из самоцветов, сверкающий при
свете  дня",  и т. д. Говорят, что у индейцев есть поэтические  названия для
каждого из ста пятидесяти видов, составляющих чудесное семейство колибри.
     Однако, хотя все путешественники согласно утверждают, что в боливийских
лесах водится множество колибри, маленькому Джеку пришлось  довольствоваться
лишь обещаниями Гэрриса,  По словам  американца, отряд двигался  еще слишком
близко  от  берега океана, а  колибри не любят пустынных мест  на  океанском
побережье. Гэррис рассказывал  Джеку, что эти птички  не  боятся  людей;  на
гациенде Сан-Феличе только и слышен их  крик "тэр-тэр" и  хлопанье крылышек,
похожее на жужжание прялки.
     -- Ах, как бы я хотел уже быть там! -- восклицал маленький Джек.
     Для того  чтобы  скорее  добраться до гациенды  Сан-Феличе,  надо  было
поменьше останавливаться  в пути. Поэтому миссис Уэлдон и ее спутники решили
сократить время остановок.
     Облик леса уже изменялся. Все чаще встречались  широкие полянки. Сквозь
зеленый  ковер  трав  проглядывал  розоватый  гранит  и голубоватый  камень,
похожий на  ляпис-лазурь. Иные  холмы покрывала сассапарель  --  растение  с
мясистыми   клубнями.   Непроходимые   заросли   ее   временами   заставляли
путешественников с сожалением вспоминать  об узких тропинках в лесной  чаще,
где все же легче было пробираться.
     До  захода  солнца маленький  отряд прошел приблизительно восемь  миль.
Этот переход закончился без всяких приключений и никого  не  утомил. Правда,
то был  лишь  первый день пути  --  следовало ожидать, что  следующие  этапы
окажутся более трудными.
     С общего согласия решено было  остановиться  на отдых. Разбивать лагерь
по  всем  правилам  не  стоило на одну ночь, и путешественники расположились
прямо  на  земле.  Так  как  не приходилось опасаться  нападения  со стороны
туземцев или диких зверей, то для охраны  достаточно  было  выставить одного
караульного, сменяя его каждые два часа.
     Привал устроили под огромным манговым деревом;  его  раскидистые ветви,
покрытые густой листвой,  образовали как  бы  естественную беседку. В случае
необходимости можно было бы укрыться в его листве.
     Но  как  только  прибыл маленький отряд,  на  верхушке дерева  поднялся
оглушительный концерт.
     Манговое  дерево  служило  насестом  для  целой  стаи  серых  попугаев,
болтливых, задорных  и яростных пернатых, которые обычно нападают на  других
птиц. Было бы весьма ошибочно судить о них по их сородичам, которых в Европе
содержат в клетках.
     Попугаи подняли  такой шум, что Дик Сэнд намеревался ружейным выстрелом
заставить их замолчать или разлететься. Но Гэррис отговорил его от этого под
тем  предлогом,  что  в  этих  безлюдных  местах лучше  не  выдавать  своего
присутствия звуком огнестрельного оружия.
     -- Пройдем без шума, и не будет никакой опасности, -- сказал он.
     Ужин был вскоре  готов, не пришлось даже приготовлять продукты на огне:
он состоял из консервов и сухарей.  Ручеек, протекавший под травой,  снабдил
путников водой; ее пили, прибавляя в нее по нескольку капель рома.  Десерт в
виде сочных  плодов висел на ветках мангового дерева и был  сорван, несмотря
на пронзительные крики попугаев.
     К  концу  ужина  стало темнеть.  Тени медленно поднимались  от земли  к
верхушкам деревьев.  Тонкая резьба листвы вскоре выделилась на более светлом
фоне  неба. Первые звезды казались яркими цветами,  вспыхнувшими  на  концах
верхних веток. Ветер с наступлением ночи утихать и не шелестел уже в ветвях.
Умолкли  даже  попугаи. Природа отходила ко  сну и  призывала к тому же  все
живые существа.
     Приготовления к ночлегу были очень несложными.
     -- Не развести ли нам на ночь костер? -- спросил Дик Сэнд у американца.
     -- Не стоит, ответил Гэррис. -- Ночи, к счастью, стоят теперь теплые, а
крона этого гигантского дерева задерживает испарения. Таким образом, нам  не
грозит ни  холод, ни  сырость.  Я повторяю, мой  друг,  то, что уже говорил:
постараемся проскользнуть незамеченными. Не надо  ни стрелять,  ни разводить
костров.
     --  Я знаю,  -- вмешалась в разговор миссис  Уэлдон,  -- что нам нечего
опасаться  индейцев,  даже тех  кочевых лесных жителей,  о  которых  вы  нам
говорили,    мистер   Гэррис...   Но    ведь   есть   и   другие   обитатели
лесовчетвероногие... Не лучше ли отогнать их ярким костром?
     -- Миссис  Уэлдон,  местные  четвероногие не заслуживают  такой  чести.
Скорее они боятся встречи с человеком, нежели человеквстречи с ними.
     -- Мы ведь  в лесу,  -- сказал  маленький  Джек, --  а  в лесах  всегда
водятся звери.
     --  Есть  разные леса, дружок, так же  как  и звери бывают  разные,  --
смеясь ответил ему Гэррис. -- Вообрази, что  ты находишься в обширном парке.
Ведь  недаром индейцы  говорят о своей  стране:  "Es como el  Pariso!  " Она
совсем как рай земной.
     -- А змей здесь нет? -- спросил Джек.
     --  Нет, мой  мальчик,  --  ответила миссис  Уэлдон. -- Тут нет никаких
змей. Можешь спать спокойно.
     -- А львы? -- спрашивал Джек.
     -- Никаких львов, мой мальчик, -- ответил Гэррис.
     -- А тигры?
     -- Спроси  у своей мамы,  слыхала  ли она, что в Южной  Америке водятся
тигры.
     -- Никогда, -- ответила миссис Уэлдон. Кузен Бенедикт, присутствовавший
при этом разговоре, заметил:
     -- Это верно, что в Новом Свете нет  ни тигров, ни львов. Но зато здесь
есть ягуары и кугуары.
     -- Они злые? -- спросил маленький Джек.
     -- Ба! -- сказал  Гэррис. -- Туземцы сражаются с ними  один на один,  а
нас много, и мы хорошо вооружены. Ваш Геркулес мог бы голыми руками задушить
сразу двух ягуаров, по одному каждой рукой.
     -- Смотри, Геркулес, не спи! -- сказал маленький  Джек. -- И если зверь
захочет укусить меня...
     -- То  я сам его укушу, мистер Джек!  -- ответил Геркулес,  оскалив два
ряда великолепных зубов.
     -- Вы будете караулить,  Геркулес,  -- сказал  Дик  Сэнд, -- пока я  не
сменю вас, а меня потом сменят другие.
     --  Нет, капитан Дик, --  возразил Актеон, -- Геркулес, Бат, Остин и  я
справимся сами с караулом. Вам надо отдохнуть этой ночью.
     -- Спасибо, Актеон, -- ответил Дик Сэнд, -- но я должен...
     -- Ничего ты не должен,  Дик! -- заявила миссис  Уэлдон. -- Поблагодари
этих славных людей и прими предложение.
     -- Я тоже буду караулить, -- пробормотал маленький Джек, у которого уже
слипались глаза.
     -- Ну разумеется, мой мальчик, -- сказала мать,  не желая противоречить
ему, -- ты тоже будешь караулить.
     -- Но если в этом лесу нет  ни львов, ни тигров, -- продолжал  мальчик,
-- то есть волки?
     -- Не настоящие...  -- ответил американец. -- Это особая порода  лисиц,
или, вернее, лесные собаки. Их называют гуарами.
     -- А гуары кусаются? -- спросил Джек.
     -- Ваш Динго может проглотить крупного гуара в один прием.
     --  А  все-таки, -- отчаянно зевая, сказал Джек, -- гуары -- это волки,
раз их называют волками.
     И с этими словами мальчик спокойно уснул на руках у старой Нан, которая
сидела, прислонившись к стволу  мангового  дерева.  Миссис Уэлдон поцеловала
спящего ребенка, улеглась на земле рядом с ним и скоро тоже сомкнула усталые
глаза.
     Через  несколько минут после  этого  Геркулес привел на стоянку  кузена
Бенедикта, который пытался ускользнуть в лес, чтобы заняться ловлей "кокюйо"
--  светящихся  мух,  которыми  щеголихи туземки  украшают свои волосы,  как
живыми драгоценностями. Эти насекомые, излучающие довольно  яркий  синеватый
свет из двух пятен, расположенных у основания щитка, весьма распространены в
Южной Америке. Кузен Бенедикт надеялся наловить  много таких  светляков,  но
Геркулес воспротивился его поползновениям и,  несмотря на  протесты ученого,
притащил его  к месту привала. Геркулес был человеком  дисциплинированным и,
получив приказание,  выполнял его по-военному. Так великан негр  спас немало
светящихся мух от заключения в жестяной коробке энтомолога.
     Вскоре весь отряд, кроме Геркулеса,  стоявшего в карауле, спал глубоким
сном.


        ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. Сто миль за десять дней

     Путешественников и охотников, ночующих в тропическом лесу под  открытым
небом, обычно будит весьма неприятный концерт. В нем слышится и клохтанье, и
хрюканье, и карканье, и лай, и  визг,  и насмешливое бормотанье, дополняющее
эти разнообразные звуки.
     Так приветствуют  пробуждение дня  обезьяны.  В  тропическом лесу можно
встретить  маленьких  "марикину", "сагуина" с пестрой мордой, серого "моно",
кожей  которого  индейцы  прикрывают  казенную  часть своих  ружей,, "сагу",
которых  можно  узнать  по  двум  длинным  пучкам  шерсти,  и  много  других
представителей многочисленного семейства четвероруких.
     Пожалуй,  самыми  любопытными  из  них  являются  ревуны,   обезьяны  с
настоящей  физиономией Вельзевула и длинным  цепким  хвостом,  помогающим им
держаться на деревьях.
     Как только восходит  солнце,  самый  старый из стаи  затягивает мрачным
голосом  монотонную песню. Это  баритон труппы.  Молодые тенора подхватывают
вслед за  ним  утреннюю симфонию. Индейцы  говорят тогда, что ревуны "читают
свои  молитвы".  Но  в тот  день  обезьяны, по-видимому,  не  желали  читать
молитвы, так как их не было слышно, а между тем голоса их разносятся далеко,
--  такой  сильный  звук  получается  от быстрого  колебания особой  костной
перепонки, которая образуется у ревунов от утолщения подъязычной кости.
     Однако по какой-то неизвестной причине в то утро  ни ревуны, ни  другие
обезьяны, обитавшие в  огромном  лесу,  не дали  своего  обычного  утреннего
представления.
     Такое поведение  обезьян  весьма огорчило  бы  индейцев-кочевников.  Не
потому, что они любят этот вид хорового пения, но они охотятся на обезьян  и
делают  это потому,  что  ценят главным образом их мясо, действительно очень
вкусное, особенно в копченом виде.
     Дик Сэнд  и его спутники не имели никакого понятия о привычках ревунов,
иначе молчание обезьян привлекло бы их внимание. Путешественники  проснулись
один за другим. Ночь прошла спокойно, и  несколько часов отдыха восстановили
их силы.
     Маленький Джек  раскрыл  глазки  одним из первых. Увидев Геркулеса,  он
спросил, не  съел  ли  тот ночью волка. Но оказалось, что ни  один  волк  не
появлялся  вблизи  привала,  и  Геркулес пожаловался Джеку на  терзающий его
голод.
     Остальные  путешественники  тоже проголодались, и  Нан  стала  готовить
завтрак.
     Меню было такое же, как и накануне за ужином. Но свежий утренний воздух
возбудил  у  всех  аппетит, и  путники  не были особенно  привередливы.  Все
понимали,  что  нужно набраться сил  для утомительного дневного перехода,  и
потому воздали честь завтраку. Даже кузен Бенедикт сообразил, -- быть может,
впервые  в  жизни,  -- что еда  не бесполезный  и  не безразличный для жизни
процесс. Однако он заявил во всеуслышание, что "приехал в эту страну  отнюдь
не для того, чтобы прогуливаться, засунув руки в карманы".  И если Геркулес,
продолжал он, осмелится  и  впредь мешать ему охотиться на светящихся  мух и
других насекомых, то Геркулесу это не пройдет даром!
     Угроза,  казалось, не произвела  на великана  большого впечатления.  Но
миссис Уэлдон отвела  Геркулеса  в  сторону  и  посоветовала  ему  разрешить
порезвиться этому большому ребенку, не выпуская, однако, его из виду.
     --  Не  надо,  -- сказала  она,  -- лишать  кузена  Бенедикта  невинных
удовольствий, столь естественных в его возрасте.
     В семь  часов  утра маленький отряд  тронулся  в  путь, направляясь  на
восток. Установленный накануне походный порядок сохранялся и теперь.
     Все  так же  дорога  шла  через  лес.  Жаркий  климат  и  обилие  влаги
способствовали  неистощимому плодородие. почвы. Казалось,  на этом  обширном
плоскогорье, расположенном  на  границе с тропиками, растительный мир  южных
стран представал во всей своей мощи. В  летние  месяцы солнечные лучи падали
тут  почти отвесно, в почвенакапливались  огромные запасы тепла, а  подпочва
всегда! оставалась влажной. И как великолепны были эти леса,  сменявшие один
другой, или, вернее, этот бесконечный лес.
     Дик Сэнд не мог не заметить странного противоречия: по словам  Гэрриса,
путники находились в области пампы. Меж тем пампа на  языке индейцев "кишна"
означает "равнина". И Дик думал, что  если память не изменяет ему, пампа  --
это обширные безводные и безлесные степи,  где не встретишь камня,  огромные
ровные пространства,  покрывающиеся в период дождей чертополохом.  В  жаркое
время этот  чертополох,  разрастаясь, превращается  в  настоящий кустарник и
образует  непроходимые  заросли.  Есть в пампе и  карликовые деревья и голые
кусты колючек -- и все это придает местности мрачный, унылый вид.
     Но то, что  Дик Сэнд видел  вокруг  с тех пор,  как маленький отряд под
водительством  американца  двинулся   в  путь,   расставшись  с  побережьем,
нисколько  не походил на  пампу. Непроходимый лес простирался во все стороны
до самого горизонта.  Нет, не такой представлял себе юноша  пампу. Но, может
быть,  прав  был Гэррис, когда говорил, что  Атакамское плоскогорье -- очень
своеобразная область. Что знал о нем Дик? Только  то, что Атакама -- одна из
обширнейших пустынь Южной Америки, что они тянется от  берегов Тихого океана
до подножия Анд.
     В  этот  день Дик  Сэнд  задал американцу  несколько вопросов  по этому
поводу  и  сказал, что  его очень удивляет  странный  вид  пампы.  Но Гэррис
рассеял сомнения  юноши. Он сообщил  ему множество сведений  об  этой  части
Боливии, обнаружив при этом отличное знание страны.
     -- Вы правы, мой юный друг, -- сказал он Дику Сэнду, -- настоящая пампа
действительно соответствует тому описанию, какое вы вычитали в своих книгах.
Это   бесплодная  равнина,  путешествие  по  которой  сопряжено  с  большими
трудностями.  Пампа несколько напоминает наши североамериканские  саванны, с
той лишь  разницей, что саванны чаще бывают заболоченными.  Да, именно такой
вид  имеет пампа  Рио-Колорадо,  льяносы Ориноко  и  Венесуэлы. Но здесь  мы
находимся в местности, вид которой даже меня приводит в изумление. Правда, я
впервые иду тут кратчайшей дорогой и  пересекаю  Атакамское  плоскогорье  --
обычно я  избирал  кружной путь.  Но, хотя мне  не  приходилось бывать здесь
раньше, я слышал, что Атакама совершенно не похожа на пампу. Между Западными
Андами и средней, самой высокой частью Анд вы настоящей пампы  и не  увидите
--  чтобы  в  нее  попасть,  надо  перевалить  через  хребет:  она  занимает
восточную, равнинную часть материка, простирающуюся до самого Атлантического
океана.
     -- Разве нам придется перевалить через Анды? -- живо спросил Дик Сэнд.
     -- Нет, юный друг мой, нет, -- улыбаясь, ответил  американец. -- Ведь я
сказал: "нужно  перевалить",  я  не  сказал: "мы  перевалим через  горы". Не
беспокойтесь,  нам не придется  выходить за  пределы этого плоскогорья, а на
нем  самые  высокие  вершины  не превышают  полутора  тысяч  футов. При  тех
средствах  передвижения, какими мы  располагаем, было бы чистейшим  безумием
предпринимать поход через Анды. Я бы ни за что этого не допустил!
     -- Много проще было бы идти берегом, -- сказал Дик Сэнд.
     -- О да, во сто раз проще, -- согласился Гэррис.  --  Но  ведь гациенда
Сан-Феличе  расположена  по эту сторону  Анд. Таким образом, в течение всего
путешествия нам не представится серьезных препятствий.
     -- А вы не боитесь заблудиться в лесу?  -- спросил Дик Сэнд. -- Ведь вы
впервые путешествуете здесь.
     -- Нет, мой юный  друг, не боюсь, -- ответил Гэррис. -- Я отлично знаю,
что этот лес подобен  безбрежному морю  или,  скорее, морскому дну, где даже
моряк не смог бы определить своего положения. Но ведь я привык странствовать
по  лесам   и  умею  находить  в  них  дорогу.  Я  руководствуюсь  при  этом
расположением ветвей  на некоторых деревьях, направлением, в  котором растут
их листья, рельефом и составом почвы, а также множеством мелочей, которых вы
не замечаете. Будьте покойны, я приведу вас и ваших спутников прямо в нужное
нам место.
     Обо всем этом Гэррис говорил очень уверенно.
     Дик  Сэнд  и  американец  шли  рядом  впереди отряда дорогой они  часто
обсуждали подобные  вопросы, и никто  не вмешивался  в  их разговор.  Если у
юноши  и  оставались  кое-какие  сомнения, которые  американцу не  удавалось
рассеять, то он предпочитал хранить их пока про себя.
     Дни восьмого, девятого,  десятого, одиннадцатого  и двенадцатого апреля
миновали  без всяких  происшествий. В  среднем отряд проходил  восемь-девять
миль за двенадцать часов. Остальное  время уходило на остановки для еды и на
ночной  отдых.  Путники  чувствовали  некоторую   усталость,  но,  в  общем,
состояние здоровья у всех было удовлетворительное.
     Маленькому Джеку уже наскучило это однообразное странствование по лесу.
Кроме  того,  взрослые  не  сдержали  своих обещаний.  Резиновые  деревья  и
птицы-мухи  -- все это без  конца  откладывалось. Говорили, что  покажут ему
самых красивых попугаев на свете, -- ведь они  должны были  водиться  в этом
лесу. Но где же они? Где зеленые попугаи, родиной которых были эти леса? Где
расцвеченные во все цвета радуги араконги с голыми щеками и длинным хвостом,
араконги,  которые  никогда  не  ступают лапками  по  земле;  где  камендеи,
обитающие преимущественно в  тропиках;  где  мелкие  пестрые  попугайчики  с
пушистым  ошейником  из перьев, --  где все эти болтливые птицы, которые, по
мнению индейцев, до сих пор говорят на языке давно вымерших племен?
     Из  всех попугаев  Джеку показали только пепельно-серых жако  с красным
хвостом. Их было много под деревьями. Но этих жако  мальчик  видел и раньше.
Их доставляют  во все части света. На обоих континентах  они прожужжали всем
уши  своей несносной болтовней, и из всего семейства попугаев они легче всех
приучаются гов