... по привычке.
     -- Однако я полтора года...
     Негоро  вдруг  прервал  рассказ.  Схватив  Гэрриса  за  руку,  он  стал
напряженно вслушиваться.
     --  Гэррис,  -- сказал  шепотом, --  мне  послышался  какой-то  шорох в
зарослях папируса!
     --  Посмотрим, что  там такое,  --  прошептал Гэррис,  хватая  ружье  и
готовясь стрелять.
     Они поднялись, настороженно озираясь и прислушиваясь.
     -- Ничего нет, это тебе почудилось, -- сказал Гэррис. -- Просто  ручеек
вздулся  после дождей  и  журчит  сильнее,  чем  обычно. За эти два года ты,
приятель, отвык от  лесных шумов. Но это не беда, скоро ты опять привыкнешь.
Ну, рассказывай дальше о своих приключениях. А затем мы потолкуем о будущем.
     Негоро  и  Гэррис  снова  сели  у  подножия  смоковницы,  и  португалец
продолжал прерванный рассказ:
     -- Полтора года я прозябал  в  Окленде. Когда  корабль прибыл, я  сумел
незаметно выбраться из трюма и выйти на берег. Но карманы у меня были пусты,
хоть выверни, -- ни единого доллара. Чтобы не умереть с голоду, мне пришлось
браться за всякую работу...
     -- Да что ты, Негоро! Неужели  ты  работал, словно какой-нибудь честный
человек?
     -- Работал, Гэррис.
     -- Бедняга.
     -- И все это время я  искал способ выбраться из этого проклятого места.
А  случай все не представлялся. Наконец в  Оклендский порт пришло китобойное
судно "Пилигрим".
     -- То самое, что разбилось у берегов Анголы?
     --  То самое. Миссис  Уэлдон  с  сыном  и кузеном  Венедиктом  вздумали
отправиться  на нем в качестве пассажиров. Мне нетрудно было получить службу
на  корабле:  ведь я  бывший  моряк,  служил вторым  помощником  капитана на
невольничьем корабле. Я пошел к капитану "Пилигрима", но матросы ему были не
нужны.  К счастью  для меня, судовой кок только  что сбежал. Плох тот моряк,
который не  умеет  стряпать.  Я отрекомендовался опытным ноком. За неимением
лучшего капитан Гуль нанял меня. Спустя несколько дней "Пилигрим" отчалил от
берегов Новой Зеландии...
     -- Но, -- прервал его Гэррис, -- насколько я понял из слов "моего юного
друга", "Пилигрим" вовсе не  намеревался  плыть к берегам Африки.  Каким  же
образом судно попало сюда?
     -- Дик Сэнд, вероятно, до сих пор этого не понимает, -- ответил Негоро,
 -- и вряд ли вообще когда-либо поймет. Но тебе, Гэррис, я охотно объясню, как
это произошло, а ты, если хочешь, можешь повторить мой рассказ своему "юному
другу".
     --  Как же,  не премину! -- с  хохотом  сказал Гэррис. --  Рассказывай,
приятель, рассказывай!
     -- "Пилигрим", -- начал Негоро, -- направлялся к Вальпараисо. Нанимаясь
на судно, я думал только добраться до Чили. Ведь Чили на полпути между Новой
Зеландией и Анголой, и я приблизился бы  на несколько тысяч миль к западному
побережью Африки.  Но  в пути  обстоятельства изменились.  Через три  недели
после выхода из Окленда капитан Гуль и все матросы погибли во время охоты на
кита. На борту  "Пилигрима" осталось  только два  моряка: молодой матрос Дик
Сэнд и судовой кок Негоро.
     -- И ты вступил в должность капитана судна? -- спросил Гэррис.
     -- Сначала у  меня  мелькнула такая  мысль.  Но  я  видел, что  мне  не
доверяют. На корабле  было пятеро  негров,  все  пятеро -- силачи, и  притом
свободные  люди. При  этих,  условиях  мне  все равно не  удалось  бы  стать
хозяином на борту.  По  зрелом  размышлении я решил остаться  на "Пилигриме"
тем, кем был, то есть судовым коком.
     --  Значит,  это чистая  случайность,  что  корабль прибило  к  берегам
Африки?
     -- Нет, Гэррис, --  возразил  Негоро,  -- случайной была  только наша с
тобой встреча: твои торговые дела привели тебя как раз в то место побережья,
где потерпел крушение: "Пилигрим". Перемена же курса судна и его появление у
берегов Анголы -- дело  моих  рук!  Твой  "юный друг"  --  сущий младенец  в
мореходстве: он умел  определять место своего корабля в открытом море только
при посредстве: лага  и компаса. И вот в  один  прекрасный день лаг пошел ко
дну. А  в другую  не  менее прекрасную ночь я подложил под нактоуз  железный
брусок  и тем  отклонил  стрелку компаса. "Пилигрим",  подхваченный  сильной
бурей, сбился с  курса... Дик Сэнд не мог понять, почему  так затянулся  наш
переход. Впрочем, на его месте стал бы в тупик самый  опытный моряк. Мальчик
и  не  подозревал,  что мы  обогнули мыс Горн, но я, Гэррис, я видел  его  в
тумане.  Вскоре после  этого  я убрал  железный  брусок, и  стрелка  компаса
приняла нормальное положение. Судно, гонимое  сильнейшим ураганом, стремглав
понеслось на северо-восток и разбилось у  африканского берега, как раз в тех
местах, куда я хотел попасть.
     -- И как раз в это время, -- подхватил Гэррис, -- случай привел меня на
этот берег,  -- словно нарочно, чтобы встретить тебя и послужить проводником
твоим  симпатичным  спутникам. Они были  уверены  в  том,  что  находятся  в
Америке, и мне легко было выдать Анголу за Нижнюю  Боливию... Между ними и в
самом деле есть некоторое сходство.
     -- Да,  они действительно приняли  Анголу за  Боливию. Так же  как твой
"юный друг", Дик Сэнд, принял за остров Пасхи остров Тристан-да-Кунья.
     -- Подобную ошибку сделал бы и всякий другой на его месте, Негоро.
     -- Знаю, Гэррис.  Я воспользовался этой ошибкой Дика Сэнда. И благодаря
этому миссис Уэлдон и ее спутники ночуют под открытым небом в сотне  миль от
берега, в Экваториальной Африке, куда я и хотел их завести.
     -- Но теперь-то они знают, где находятся.
     -- Какое это имеет сейчас значение?! -- воскликнул Негоро.
     -- Что ты собираешься сделать с ними? -- спросил Гэррис.
     --  Что сделаю, то  и сделаю,  --  ответил Негоро.  --  Расскажи-ка мне
сначала, как поживает наш хозяин Альвец. Ведь я не видел старика больше двух
лет.
     -- О, старый  пройдоха  чувствует себя  как нельзя  лучше!  --  ответил
Гэррис. -- Он очень обрадуется тебе.
     -- Он по-прежнему живет в Бихе? -- спросил Негоро.
     -- Нет, приятель, вот уж год, как он перевел свою "контору" в Казонде.
     -- И дела хорошо идут?
     -- О да, тысяча чертей! -- воскликнул Гэррис. -- Дела идут хорошо, хотя
с  каждым днем  торговать  невольниками становится  все труднее, особенно на
этом побережье.  Португальские власти с одной стороны, английские сторожевые
суда -- с другой всячески  препятствуют вывозу рабов. Только в одном  месте,
на юге Анголы, в  окрестностях  Моссамедеса,  можно более или менее спокойно
грузить   черный  товар.  Поэтому  теперь  все  бараки   до  отказа   набиты
невольниками, мы ожидаем корабли, которые переправят их в испанские колонии.
Об   отправке  груза  через  Бенгелу  и   Сан-Паоло-де-Луанда  говорить   не
приходится, губернатор и чиновники не хотят и слышать об этом. Старый Альвец
подумывает  о том,  чтобы  переселиться  во  внутренние  области  Африки. Он
намерен снарядить караван в сторону Ньянгве и  Танганьики, где можно выгодно
обменять дешевые ткани на слоновую кость и рабов. Пока неплохо идет торговля
с Верхним Египтом и Мозамбиком  -- он снабжает невольниками Мадагаскар. Но я
боюсь,  что  придет  время,  когда  работорговлей  нельзя будет  заниматься.
Англичане  с  каждым  днем  укрепляются  во  Внутренней  Африке.  Миссионеры
залезают все глубже и ополчаются против нас. Ливингстон  -- разрази его гром
--  закончил  исследование  области  озер и  теперь  направится,  говорят, в
Анголу. Да еще говорят, что какой-то лейтенант Камерон намерен пересечь весь
материк  с  востока на  запад.  Опасаются  также,  как  бы  не  вознамерился
проделать  то же  самое  и американец Стенли.  Все  эти исследователи  могут
сильно повредить  нам,  Негоро,  и  если  бы  мы  хорошенько  понимали  свои
интересы, ни один из этих незваных гостей не вернулся бы в  Европу и не стал
бы рассказывать о том, что он имел дерзость увидеть в Африке.
     Услышь кто-нибудь беседу  этих  негодяев, он мог  бы  подумать, что тут
разговаривают два почтенных коммерсанта, сетуя  на заминку в торговых делах,
вызванную кризисом. Кому пришло бы в голову, что речь у них идет не о мешках
кофе,  не о бочках сахара,  а о  живых  людях.  Торговцы невольниками уже не
отличают  справедливого от несправедливого, у них нет ни  чести, ни совести,
нравственное  чувство  совершенно  отсутствует,  а  если  оно и было  у  них
когда-нибудь, то давно  они  растеряли  его  участвуя  в страшных  зверствах
работорговли.
     Гэррис был прав  в  своих  опасениях,  так как  цивилизация  постепенно
проникает в дикие области по  следам  тех отважных  путешественников,  имена
которых  неразрывно  связаны  с  открытиями в Экваториальной  Африке,  Такие
герои, как Дэвид Ливингстон  прежде  всего, а за ним  Грант,  Сник,  Бертон,
Камерон,  Стенли,  оставят  по  себе  неизгладимую  память  как  благодетели
человечества.
     Из разговора с Негоро Гаррис узнал, как тот жил последние два года, и с
удовольствием отметил, что бывший агент работорговца  Адьвеца,  бежавший  из
каторжной  тюрьмы  в  Луанде,  нисколько не  изменился,  ибо по-прежнему был
способен  на любое преступление. Гэррис не знал только,  что  именно задумал
его  сообщник  в  отношении  потерпевших крушение на "Пилигриме". Он спросил
Негоро:
     -- А теперь  скажи,  как ты собираешься разделаться| со своими  бывшими
спутниками?
     Негоро ответил, не задумываясь. Видно было, что план давно созрел в его
голове:
     -- Одних продам в рабство, а других... Португалец не докончил фразу, но
угрожающее выражение его лица говорило яснее слов.
     -- Кого ты собираешься продать? -- спросил Гэррие. |
     -- Негров, которые сопровождают миссис Уэлдон, -- ответил Негоро. -- За
старика Тома, пожалуй, не  много  выручишь, но остальные  четверо -- крепкие
молодцы, и на рынке в Казонде за них дадут хорошую цену.
     -- Правильно, Негоро! -- сказал Гэррис.  -- Четверо эдоровяков  негров,
привычных к  работе, не  похожи  на  этих  животных,  которых  доставляют из
Внутренней  Африки.! Само собой разумеется,  что их можно продать  с большой
выгодой. Негр, родившийся в Америке, -- редкий товар на рынках Анголы. Но,
 -- продолжал  он, -- ты забыл сказать мне, не было ли на "Пилигриме" наличных
денег?
     -- Пустяки! Мне  удалось  прикарманить всего несколько сот долларов.  К
счастью, у меня есть кое-какие виды на будущее...
     -- Какие, дружище? -- с любопытством спросил Гэррис.
     -- Разные, -- отрезал Негоро.
     Казалось, он сожалел о том, что сболтнул лишнее.
     --  Остается,  значит,  прибрать к рукам этот ценный товар? --  заметил
Гэррис.
     -- Разве это так трудно? -- спросил Негоро.
     -- Нет,  дружище. В десяти милях отсюда на берегу  Кванзы стоит лагерем
невольничий караван,  который ведет  араб  Ибн-Хамис. Он ждет  только  моего
возвращения, чтобы пуститься в путь в Казонде. Караван идет  в сопровождении
отряда туземных солдат, достаточно  многочисленного,  чтобы захватить в плен
Дика  Сэнда  и  его  спутников.  Если  "моему  юному   другу"  придет  мысль
направиться к реке Кванзе...
     -- А если ему не придет такая мысль? -- перебил Гэрриса Негоро.
     --  Наверноепридет!   --   ответил  Гэррис.  --  Мальчик  умен,  но  не
подозревает об опасности, которая  подстерегает его  там. Дик Сэнд, конечно,
не захочет возвращаться к берегу той дорогой, по какой мы шли.  Он понимает,
что  неминуемо  заблудится  в лесу.  Поэтому  он будет  стремиться дойти  до
какой-нибудь реки, впадающей в океан, и попробует спуститься вниз по течению
на плоту.  Другого  спасения  для его отряда нет. Я знаю мальчика, он именно
так и поступит.
     -- Да... пожалуй, -- сказал Негоро после недолгого раздумья.
     -- Ну  какие там  "пожалуй" -- непременно так  сделает!  --  воскликнул
Гэррис. -- Я  так уверен в этом,  словно  "мой  юный друг" сам  мне назначил
свидание на берегу Кванзы.
     -- Значит,  нам  следует немедленно пуститься в путь, -- сказал Негоро.
-- Я  тоже знаю  Дика Сэнда.  Он  не потеряет напрасно  ни одного часа, а мы
должны опередить его.
     -- Что ж, в путь так в путь!
     Гэррис и Негоро уже собрались уходить, как вдруг  опять услышали тот же
подозрительный  шорох в  зарослях  папируса,  который  и  раньше  обеспокоил
португальца.
     Негоро  замер  на  месте,  схватив  Гэрриса  за  руку.  Вдруг   донесся
приглушенный лай,  и  из зарослей  выбежала  большая  собака. Шерсть ее была
взъерошена, пасть широко раскрыта. Она готова была броситься на людей.
     -- Динго! -- вскричал Гэррис.
     -- О, на этот раз он не уйдет от меня! -- ответил Негоро.
     И  в ту  секунду, когда собака бросилась на него,  португалец  вырвал у
Гэрриса ружье, вскинул его к плечу и выстрелил.
     Раздался жалобный  вой, и Динго исчез в густом кустарнике,  окаймлявшем
речку. Негоро поспешно спустился к самой воде.
     Капельки крови запятнали несколько стеблей папируса, и кровавая  полоса
протянулась по прибрежной гальке.
     --  Наконец-то  мне удалось  рассчитаться с  этим  проклятым  псом!  --
воскликнул Негоро. Гэррис молча наблюдал эту сцену.
     --  Как видно, Негоро,  -- сказал  он, --  собака давно  точила на тебя
зубы.
     -- Точила, Гэррис. Ну теперь она от меня отстанет.
     -- А почему она так ненавидит тебя, приятель?
     -- У нас с ней старые счеты, -- уклончиво сказал Негоро.
     -- Старые счеты?  Какие же?  -- переспросил  Гэррис. Негоро не ответил.
Гэррис решил, что португалец скрыл от него какие-то прошлые свои похождения,
но не стал о них допытываться.
     Через  несколько  минут   сообщники  уже  шли  вниз  потечению   ручья,
направляясь через лес к Кванзе.


        ГЛАВА ТРЕТЬЯ. В ста милях от берега

     "Африка!..  Экваториальная  Африка...  а  не  Америка?  "  Эти   слова,
говорившие о  несомненной и грозной  очевидности, все  время  звучали в ушах
Дика Сэнда.
     Перебирая в памяти события последних недель, юноша  тщетно искал ответы
на вопросы: каким образом "Пилигрим"  очутился у  этих  опасных берегов? Как
случилось,  что он  обогнул  мыс Горн и перешел из  одного океана  в другой?
Только  теперь  Дик  мог  отдать себе  отчет, почему несмотря на быстрый ход
корабля, так долго не показывалась земля: пройденное "Пилигримом" расстояние
было вдвое больше того перехода, какой он должен был совершить, чтоб достичь
берегов Америки.
     -- Африка!.. Африка!.. -- повторял Дик Сэнд.
     Эпизод  за  эпизодом  он восстанавливал  в  памяти  все  обстоятельства
загадочного плавания. Дик вспомнил, как разбился запасной компас, как пропал
лаг  из-за  оборвавшейся  веревки. И вдруг его  осенила  догадка: компас был
намеренно испорчен!..
     "На корабле, -- думал  он, -- остался  только один компас. Мне не с чем
было сверить его показания. Однажды ночью меня разбудил крик старого Тома...
Я застал на корме Негоро... Он оступился и упал на нактоуз... Не повредил ли
он компас при падении? "
     Словно  луч света сверкнул в  уме  Дика  Сэнда.  Он  ощупью  подходил к
разгадке   тайны.  Дик  начинал  понимать,   насколько  подозрительным  было
поведение  Негоро.  Он  чувствовал  руку  Негоро  в  целом  ряде  несчастных
"случайностей",  которые  сперва  погубили  "Пилигрим",  а  теперь  угрожали
гибелью и всем его пассажирам.
     Но  кто он, этот негодяй! Он утверждал, что никогда не был моряком,  --
правда ли это? Только опытный моряк мог задумать и осуществить гнусный план,
который привел судно к берегам Африки.
     Во всяком  случае, если в прошлом  и оставались невыясненными некоторые
обстоятельства,  то  в настоящем все  было  ясно.  Юноша  хорошо  знал,  что
находится в Экваториальной Африке и, вероятно, в самой опасной ее части -- в
Анголе, в сотне миль  от морского берега...  Для него стало несомненным, что
Гэррис оказался предателем.  И вполне естественной, логичной была мысль, что
американец и португалец с  давних пор знакомы друг с другом;  случай свел их
на  этом  побережье, и  они  совместно составили заговор  против  пассажиров
"Пилигрима"...
     Непонятным  было  только  одно: что  задумали эти негодяи?  Можно  было
предположить,  что Негоро  не прочь захватить  в плен  Тома и его товарищей,
чтобы продать их  в рабство в этой стране  работорговли.  Понятно  было, что
португалец хочет  отомстить  ему, Дику Сэнду, за  старые "обиды",  хотя юный
капитан обращался  с ним как он того заслуживал. Но  миссис Уэлдон, но Джек?
Что намеревается сделать этот негодяй с матерью и ее маленьким сыном?
     Если бы Дику Сэнду удалось подслушать беседу Гарриса с Негоро, он  знал
бы, какие опасности угрожают миссис Уэлдон, пятерым неграм и ему самому.
     Положение было ужасным, но юноша не  потерял мужества. Он был капитаном
на море, он останется капитаном  и на суше. Его долгом было -- спасти миссис
Уэлдон, маленького Джека и остальных людей, чью судьбу  небо вверило ему. Он
только приступил к выполнению своей задачи. И он ее выполнит.
     В  продолжение  двух  или  трех бессонных  часов  Дик  Сэнд  размышлял,
взвешивая и перебирая в уме все то хорошее и дурное -- увы,  последнего было
больше! -- что сулило будущее. Затем он поднялся на ноги, полный спокойствия
и твердой решимости.
     Первые лучи  солнца уже осветили  верхушки  деревьев; все  спали, креме
Дика и старого Тома.
     Молодой капитан подошел к негру.
     -- Том, -- тихо сказал он, -- вы слышали рычание льва, вы видели цепи и
колодки работорговцев. Значит, вы знаете что мы находимся в Африке?
     -- Да, капитан, знаю.
     -- Так вот, Том, ни слова об этом ни миссис Уэлдон, ни вашим товарищам!
Никто, кроме нас, не должен ничего знать. Мы не станем пугать никого.
     -- Да... правильно, мистер Дик... -- ответил Том.
     --  Том, -- продолжал юноша, -- мы  должны удвоить бдительность.  Мы во
вражеской стране.  Страшная страна  и  страшные враги!.. Нашим спутникам  мы
скажем,  что  Гаррис  изменил  нам,  --  этого  достаточно,  чтобы они  были
настороже. Пусть они думают, что нам угрожает нападение туземцев.
     -- Вы можете, мистер Дик,  всецело  положиться  на моих товарищей!  Они
люди отважные и преданы вам.
     --  Знаю.  И  знаю,  что  я  могу  положиться на  ваш  здравый смысл  и
опытность, Том. Ведь вы не откажетесь помочь мне?
     -- Всегда и во всем, капитан.
     Дик  объяснил  Тому  свои  намерения, и старик одобрил  их.  К счастью,
измена  Гэрриса  обнаружилась раньше, чем  он  успел осуществить свой  план,
поэтому Дику  Сэнду его спутникам  не  угрожала непосредственная  опасность.
Неожиданная  находка колодок  и цепей,  брошенных бежавшими  невольниками, а
затем рычание  льва выдали нечестную игру американца.  Гэррис  понял, что он
разоблачен, и убежал прежде, чем  маленький отряд, который он вел, дошел  до
того   места,  где   на   него   должны   были   напасть.   Поведение  Динго
свидетельствовало о том, что Негоро все последние дни шел по пятам за своими
бывшими спутниками.  Очевидно, он уже успел встретиться с Гэррисом, и сейчас
они вместе разрабатывают план дальнейших действий. Дик полагал,  что нападут
на их отряд лишь через несколько часов, и решил воспользоваться этим сроком.
     План  его  заключался  в том,  чтобы  как  можно  скорее  вернуться  на
побережье -- у юноши были все основания думать, что это побережье Анголы, --
двинуться  по нему  на север  или  на  юг и дойти до ближайшей португальской
фактории, где его спутники окажутся в безопасности и будут ждать возможности
вернуться на родину.
     Но каким путем  идти к  берегу? Возвращаться  назад по  уже  пройденной
дороге?  Дик Сэнд  не  считал это целесообразным. Гэррис  не ошибался, когда
утверждал, что юноша предпочтет избрать более короткий путь.
     Действительно,  было  бы по  меньшей мере  неосмотрительно возвращаться
старой дорогой через  лес -- они пришли  бы всего-навсего на  то  же  место,
откуда отправились.  Да и  Негоро со своими сообщниками  пошел бы  прямо  за
ними. Единственный способ  уйти, не оставляя следов, это спуститься по реке.
Кроме того, тогда  мож