Греции мастера-краснодеревщики использовали шкуру
акулы  при  обработке  изделий из  эбена  и  палисандра,  а  рабы-каменотесы
полировали  ею мраморные  глыбы для храмов и  дворцов. Для других целей  она
была практически непригодна:  слишком  жестка  и  груба.  Лишь после  второй
мировой войны  был  найден промышленный способ превращения  акульей  шкуры в
шагрень.  Вскоре она стала достойным конкурентом всех известных кож, которым
могла  дать сто очков вперед и по  красоте,  и по прочности. Да и  какое еще
животное  на  земле могло  похвастать шкурой,  прочность  которой  на разрыв
превышала  полтонны  на  один  квадратный  сантиметр?  Недаром говорят,  что
ботинки из шагрени легче потерять, чем  сносить. Если заглянуть в Сингапуре,
Бомбее или Гонконге  в лавку, где торгуют  изделиями  из акульей кожи, глаза
разбегутся от обилия  изящных  сумочек,  тисненых  бумажников  и  портфелей,
легкой элегантной обуви.
     Но особого  внимания  заслуживает  акулья печень. И  не  только  своими
необычайными размерами (например, у трех с половиной метровой тигровой акулы
печень  весила  77,2  килограмма,  а  у  четырехметровой  акулы-молот  -  65
килограммов). И даже не  потому, что из нее изготавливают нежнейший паштет -
гордость сиднейских  кулинаров. Печень  акулы просто  начинена замечательным
целебным  рыбьим жиром. Ему находят применение в самых различных областях: в
пищевой  промышленности -  для изготовления  маргарина, в  парфюмерии -  для
получения душистого мыла, в  металлургии - для закалки специальных сталей, в
технике - в качестве высокосортных масел для смазки часовых механизмов.
     В начале второй  мировой войны в жире акульей печени обнаружили витамин
"А", и притом  в количествах,  во  много раз  превосходящих его содержание в
прославленной   тресковой   печени.    Американские   бизнесмены   поспешили
воспользоваться  этим открытием,  и вскоре почти 75% препарата витамина "А",
изготовленного в США, получали из печени акулы. Печеночный бум стал затихать
только  тогда,  когда  химикам  удалось  разработать  более  дешевый  способ
получения этого препарата - синтетическим путем.
     Печень  акулы хранила  для  медиков  еще  один  сюрприз.  Им  оказалось
неизвестное  ранее вещество - изопропеноид из группы терпенов, выделенное из
ткани акульей печени еще в 1916 году и названное скваленом. Полагают, что он
может  быть  использован  для  лечения  ряда сердечных  заболеваний  и  даже
некоторых  форм злокачественных опухолей. Но  пожалуй, наиболее оригинальное
применение  акульему   жиру   нашли   жители  Бермудских  островов.   По  их
утверждению,  этот  жир, налитый  в бутылку, мутнеет с приближением  шторма,
предсказывая погоду лучше любого барометра.
     Фармацевты не оставили без  внимания и  увесистую поджелудочную железу.
Из нее научились  извлекать спасительный инсулин  и необходимый для  лечения
многих   желудочно-кишечных  заболеваний  панкреатин.   Устрашающие   акульи
челюсти,  очищенные   и   отполированные  руками  умельцев,  превращаются  в
великолепные   сувениры.  А  грозные   треугольные  зубы,  которыми  некогда
утыкивали боевые  палицы племена, населявшие тихоокеанские острова и атоллы,
ювелирно   просверленные  и  нанизанные   на   шелковинку,  превратились   в
экзотические бусы. Впрочем,  зуб  служит и для  более "серьезной"  цели. Как
утверждают ловцы  жемчуга  и собиратели раковин от Микронезии  до Полинезии,
зуб обладает чудесным свойством:  повешенный на  шею, он  отпугивает акул от
владельца сего амулета.
     Следовательно,  мясо, шкура, внутренности, зубы - все может быть пущено
в дело,  все,  вплоть до позвоночника,  из  которого изготовляют  изысканную
тросточку, нанизав  позвонки на металлический стержень. А из остатков хрящей
и непригодных обрывков шкуры получают высокосортный желатиновый клей.
     Помимо  всех  прочих  достоинств  акула - источник  острых  ощущений  и
переживаний и  особенно ярких воспоминаний для  рыболовов. Тот, кто хоть раз
держал в  руках туго натянутый шнур, на конце которого бьется, то выскакивая
из  воды,  то  устремляясь в  глубину,  огромная  хищная рыбина,  никогда не
забудет этих волнующих минут.
     Итак,  оказалось, что акулы не такой уж заклятый враг человека, как это
считали  раньше. Надо  думать,  что наступит время,  когда надежные средства
защиты  заставят  рассеяться  мистический  страх  перед  акулами  и  люди по
достоинству  оценят  этих  грозных, но  столь  полезных  обитателей голубого
континента.

        "С ПАРАШЮТОМ НА ПОЛЮС"

     Обстановка  на  Северном  полюсе, как известно,  несколько  иная,  чем,
например,  на Тушинском  аэродроме. Сбрасывая на полюс парашютиста, ему надо
дать не  букет  цветов, как  во время авиационного праздника,  а  двухлетний
запас продовольствия, палатки, снаряжение, оборудование.

     М. В. Водопьянов.
     На крыльях в Арктику

     В спальном мешке было  тепло  и  уютно. Тихо постанывал ветер  в трубке
вентилятора.  Поземка  по-мышиному  осторожно  скреблась  в стенку  палатки.
Где-то  тревожно  потрескивал  лед.  Время  от  времени  с  тяжелым   "у-ух"
скатывалась ледяная глыба с гряды торосов.
     Я  лежал полузакрыв глаза, прислушиваясь к  этим  звукам, которые стали
такими привычными за два месяца палаточной жизни на дрейфующем льду в центре
Арктики.
     Лучи незаходящего полярного солнца  с  трудом  проникали сквозь толстую
пленку  наледи, покрывшей круглый  глаз иллюминатора, отчего в палатке царил
хмурый  сумрак. Меблировка палатки  была более  чем  скромной.  Две походные
койки-раскладушки с  кирзовыми кулями спальных мешков с пуховыми вкладышами.
Складной   столик,   заставленный   баночками  и  коробочками  с  порошками,
таблетками  и  мазями,  отсвечивающий потускневшим  хромом  стерилизатор  со
шприцами  и  хирургическими   инструментами.  Между  койками  стоял  большой
фанерный  ящик  из-под радиозондов  с  надписью  на боку, выведенной черными
корявыми буквами: "Порт отправления - Москва, порт назначения - Диксон".
     Ящик служил  обеденным  столом,  о чем  красноречиво  свидетельствовали
многочисленные  пятна  всевозможных  размеров  и расцветок,  стопка  немытых
алюминиевых   мисок  и  пол-литровые   эмалированные  кружки  с  коричневыми
льдышками чая.
     Вместо стульев четыре десятикилограммовые жестяные  банки с пельменями,
аккуратно обтянутые толстой мешковиной. Пол в два слоя был застелен оленьими
шкурами.  Правда, они  давно утратили  свой первоначальный нарядный вид.  Их
когда-то  пушистый,  отливающий коричневым  блеском мех  свалялся,  смерзся,
превратившись в скользкий, твердый, бугристый панцирь.
     Слева от входа притулилась коротконогая газовая плитка на две конфорки.
От  нее  тянулся толстый  черный шланг к  внушительному стальному  баллону с
жидким пропаном. На ночь плитку обычно гасили, и  не столько по соображениям
пожарной  безопасности,   сколько   из   экономии.   По  утверждению   наших
хозяйственников, в  спальном  мешке из волчьего меха не  замерзнешь даже  на
полюсе  холода, а  каждая  капля  газа,  совершив путешествие  из  Москвы  к
Северному  полюсу,  превращается  в  чистое  золото.  Однако  стоило  только
выключить газ, как мороз лихо принимался за дело. Вода в ведре промерзала до
дна,  превращаясь  в голубоватый слиток, а красный газовый баллон покрывался
нарядным, причудливым узором инея.
     Я  поднес  к лицу  руку с  часами.  Стрелки показывали  восемь  утра. С
завистью посмотрел  на  соседнюю койку, где  сладко  посапывал, забившись  с
головой  в   спальный  мешок,  радист  Борис  Рожков.  Крохотное  отверстие,
оставленное им для  дыхания, обросло пушистым венчиком  инея.  Оттуда  то  и
дело, словно игрушечный гейзер, выскакивала струйка холодного пара.
     Пора  вставать. Я  взглянул на термометр над кроватью:  красный столбик
спирта застыл на отметке "18". Восемнадцать градусов мороза! От одной мысли,
что сейчас придется вылезать из мешка, по спине  побежали мурашки.  Кажется,
ко  всему  можно привыкнуть  в полярной экспедиции -  к постоянному  чувству
опасности, неудобствам палаточной  жизни, к холоду. Но к  вставанию поутру в
промерзшей палатке - никогда!
     Чтобы облегчить эту процедуру, необходимо зажечь газ  и дождаться, пока
в  палатке  потеплеет.  Действую  отработанным  акробатическим  приемом:  не
вылезая из спального мешка,  приседаю на койке,  затем, согнувшись  пополам,
дотягиваюсь до плитки и зажигаю газ.
     Запалив горелки,  я  с облегчением откинулся  на  койку и  вытянулся  в
спальном мешке. На фале, протянутом под куполом  палатки, висели оставленные
на  ночь  для  просушки куртки,  унты,  меховые  носки. Подхваченные потоком
нагретого воздуха, они вдруг зашевелились, закачались, словно  обрадовавшись
долгожданному  теплу.  Не прошло и пяти минут, как  явно  потеплело.  Дружно
сопели  горелки. Я закрыл глаза. И вот, в какой уж раз, перед моим мысленным
взором  возникли  скалистые  берега  Северной  Земли.  Здесь  произошло  мое
крещение Арктикой, и какие-то невидимые узы связали меня с ней навсегда.
     Северная Земля - одна из самых "молодых" земель на географической карте
мира.  Всего  тридцать шесть лет назад  никто  из  людей не подозревал  о ее
существовании.  Правда, в конце  XIX века ученый Вейсмюллер, анализировавший
материалы  австро-венгерской  полярной  экспедиции  на   судне   "Тегетгоф",
высказал предположение, что где-то на востоке  от Земли Франца-Иосифа должны
находиться неизвестные острова...
     Весной 1913 года  из Владивостока  отплыла гидрографическая экспедиция.
Но тяжелая  болезнь  ее  руководителя  И. С.  Сергеева  неожиданно  изменила
первоначальные планы.
     1  августа  вновь  назначенный  начальником  экспедиции Борис Андреевич
Вилькицкий  получил приказание  морского министра следовать для  продолжения
гидрографических  изысканий  в Северный Ледовитый  океан.  Успешно достигнув
Новосибирских   островов,  корабли  "Таймыр"   и   "Вайгач"   направились  к
полуострову Таймыр.  Его малоизученные берега и предстояло описать и нанести
на карту участникам экспедиции.
     Когда обширная программа научно-исследовательских работ была исчерпана,
Вилькицкий  принял  решение  плыть дальше  на запад в  надежде  обогнуть мыс
Челюскин.  История  сохранила имена лишь трех мореплавателей - Норденшельда,
Нансена и Толля,  которым удалось пройти этот мыс. Их корабли "Вега", "Фрам"
и  "Заря",  преодолев  трудности полярного плавания,  обогнули с запада  эту
самую северную точку Евразийского материка. Но Вилькицкого постигла неудача.
Надежды  участников экспедиции разбились  о  непроходимые поля  многолетнего
пака.  Однако  еще  через  день  произошли  события,  заставившие  забыть  о
перенесенной  неудаче. В  ночь  со  второго  на  третье  сентября  кораблям,
медленно  продвигавшимся  по  широкой  полынье,  стали попадаться  айсберги.
Айсберги  у  Таймырского полуострова?  Но  откуда?  Ведь  поблизости  нет  и
признака рождающих  их ледников. И вдруг 4 сентября  в предрассветной  дымке
появились очертания неизвестной земли.  Вот как  описал  открытие этой земли
участник экспедиции врач Л. М. Старокадомский:
     "Светало, но  горизонт  еще  закрывала мгла.  И  вдруг впереди, немного
вправо  от  курса, я  стал различать  смутные очертания высокого  берега. Не
ошибся ли я? В Ледовитом  океане часты  такие обманы  зрения.  Кажется, ясно
видишь  вдали  берег, а  начнешь продвигаться к нему, и оказывается, что  за
берег  принял  облако  или  стену  тумана.  Не  стал  ли  я  жертвой  такого
оптического обмана? Не говоря пока ни слова Гюне (мичман ничего не замечал),
я, напрягая зрение, внимательно всматривался в темноту.  Нет, ошибки быть не
могло,  я  отчетливо  видел  землю  -  очертания  крутых  возвышенностей  не
менялись, были очень  характерны; на  горах  виднелись снежные пятна. Передо
мной, несомненно, был высокий гористый берег.
     Сдерживая  волнение, я шагнул в штурманскую рубку и разбудил начальника
экспедиции.
     - Борис Андреевич, впереди открылся берег!
     - Довольно островов, - капризно, сквозь сон, пробормотал Вилькицкий,  -
нам надо проходить на запад...
     - Идите смотреть, Борис Андреевич, теперь это высокие горы.
     Окончательно  проснувшись, Вилькицкий  мгновенно сбросил с  себя тулуп,
выскочил  на мостик и  стал вглядываться в указанном мною  направлении.  Все
яснее  на  фоне  тусклого  облачного  неба   вырисовывались  высокие  берега
неведомой земли".
     Что  это  -  остров  ли,  архипелаг?   Таинственный  берег  уходил   на
северо-запад  и  скрывался  вдали.  Попытка  обследовать  южную  оконечность
острова  не принесла  результатов:  путь  преградили  сплошные льды.  Однако
партии исследователей  удалось с  помощью шлюпки высадиться на юго-восточный
берег, собрать образцы пород и произвести астрономические наблюдения.
     4  сентября Б.  А.  Вилькицкий  издал приказ  по экспедиции,  в котором
указывалось:    "При     исполнении    приказания    начальника     Главного
гидрографического управления пройти после работ на запад в  поисках Великого
Северного пути из Тихого океана в Атлантический нам удалось достигнуть мест,
где  еще не бывал человек, и открыть  земли, о которых никто и не  думал. Мы
установили, что  вода на  север  от  мыса Челюскин не широкий океан, как его
считали  раньше, а узкий пролив.  Это открытие само по  себе  имеет  большое
научное значение, оно  объяснит  многое в  распределении льдов океана и даст
новое направление поискам Великого пути".
     Благополучно  избежав  опасностей, экспедиция вернулась во Владивосток.
Вновь  открытую землю  назвали  Землей Николая II,  в  честь  царствовавшего
императора.
     11 января 1926  года постановлением  Президиума  ЦИК Союза ССР она была
переименована в Северную Землю.
     Шли  годы, а на географических картах против того места, где полуостров
Таймыр  уступом  вдавался в  море,  по-прежнему  чернела  узенькая  полоска,
изображавшая восточный берег Северной Земли. Все остальное пространство было
занято белым пятном неизвестности.  Что скрывается за прибрежной цепью  гор?
Живописные  долины  или  мрачные  ледники? Что  это  -  огромный  остров или
архипелаг?  В  феврале  1930  года  правительственная  Арктическая  комиссия
заслушала доклад Георгия  Яковлевича Ушакова  об  организации экспедиции для
изучения  Северной Земли. План экспедиции привлекал внимание не только своей
деловой четкостью и необычайной ясностью  поставленных задач,  но  и  крайне
скромными расходами, требовавшимися для проведения исследований...
     30 августа 1930 года у берегов крохотного, покрытого снежными сугробами
безымянного островка, названного Домашним, бросил  якорь ледокольный пароход
"Георгий Седов". Сгружены на берег запасы продовольствия,  топлива, сосновые
брусья для будущего домика, упряжки собак и связки мехов.
     Прощальный гудок, и ледокол, растаяв в тумане, исчез из глаз. На берегу
остались четверо: полярник-географ Георгий Ушаков, геолог  Николай Урванцев,
охотник-помор Сергей Журавлев и восемнадцатилетний радист комсомолец Василий
Ходов. Два года шла непрерывная борьба  с  природой.  Два года изнурительных
санных походов в мороз и пургу, неустанных исканий, исследований, и Северная
Земля  перестала быть  "белым  пятном"  на  карте  Арктики.  Оказалось,  что
Северная Земля - архипелаг, состоящий  из четырех крупных и множества мелких
островов общей площадью 37 712 квадратных километров, что 42% ее поверхности
покрыто куполообразными  ледниками.  Исследователи составили подробную карту
Северной Земли  с ее  островами и проливами, ледниками и горами,  изучили ее
геологическое строение, растительный и животный мир...
     Мы  прилетели  сюда в начале апреля 1949  года,  чтобы  на льду пролива
подготовить промежуточный аэродром, или, как его стали  потом называть, базу
номер  два,  для  самолетов  высокоширотной  воздушной экспедиции "Север-4",
державшей путь к самому сердцу Арктики - Северному полюсу.
     Вот уже второй год подряд с приходом весны  к центру Полярного бассейна
устремляются  десятки самолетов.  Их  экипажи  возглавляют  Герои Советского
Союза М. В. Водопьянов, И. П. Мазурук, полярные асы И. И. Черевичный и М. И.
Козлов, М. А. Титлов и В. И. Масленников,  с именами которых связаны славные
победы  советской  авиации  в  Арктике,  штурм  Северного  полюса  и  полюса
относительной  недоступности.  Замечательные полярные летчики В. Н. Задков и
В. И.  Каминский,  И. С.  Котов и  Ф. А. Шатров, И.  Г. Бахтинов  -  мастера
ледовой разведки, проложившие новые трассы в арктическом небе. Многим из них
было  присвоено  звание  Героя  Советского   Союза.  Путь   над  бескрайними
просторами  закованного  в лед  океана уверенно  прокладывали  прославленные
штурманы В. П.  Падалко, В. И.  Аккуратов, Д. Н. Морозов, Н. В. Зубов, И. М.
Жуков,  Б.  И. Иванов. Отыскав  среди ледяного хаоса  ровное  поле,  летчики
виртуозно  сажали машины, определив только по  им одним известным признакам,
что  льдина  пригодна  для посадки. И  вскоре в крохотном лагере уже  кипела
жизнь.  "Прыгающая"  научная  группа   принималась  за   работу.  Измерялись
океанские  глубины  и состояние  льдов,  изучались  течения  и  рельеф  дна,
распределение элементов земного магнетизма, в общем, все, что творилось подо
льдом,  на  льду  и над ледяными полями. В  состав научных  отрядов  входили
известные ученые-полярники:  геофизики  Е.  К.  Федоров  и  М.  Е. Острекин;
океанографы  Я. Я.  Гаккель, В. X. Буйницкий, М. М. Сомов и А. Ф. Трешников,
А.  Г.  Дралкин  и  П.  А.  Гордиенко,  В.  Т.  Тимофеев,  Л.  А.  Балакшин;
метеорологи-аэрологи Е. И. Толстиков и Г. И. Матвейчук, В. К.  Бабарыкин, К.
И. Чуканин, В. Г. Канаки и др.
     Мы поставили свои палатки буквально в трех шагах от места, где двадцать
лет назад разбили свой лагерь Г. А. Ушаков и его товарищи. Отсюда они начали
штурм тайн "нехоженой земли". Это они нарекли этот пролив, отделяющий остров
Комсомолец от острова Октябрьской Революции, проливом Красной Армии.
     На  юге от нас  возвышалась горбатая  громада  мыса Ворошилова -  самой
северной оконечности острова Октябрьской Революции. Чуть дальше к востоку на
выходе из пролива  темнела цепочка  Диабазовых  островов. Разгрузив самолет,
мы, не теряя времени, занялись строительством  палаток.  И  немудрено. Мороз
градусов под сорок, да еще с ветром, "пробивал" нашу полярную теплую одежку,
заставляя  торопиться.  Палатки,   привезенные  нами,  были   новинкой.   Их
сконструировал  талантливый  инженер   из   Арктического  института   Сергей
Шапошников  специально для  полярных экспедиций. Он назвал их КАПШ-1, что  в
переводе  на   язык,  доступный   простым   смертным,  означало:   каркасная
арктическая  палатка Шапошникова.  Из  десятка дюралюминиевых дуг  собирался
каркас, а на него  натягивался наружный намет  из  двухслойной тонкой кирзы,
наглухо скрепляемый с прорезиненным  полом. Для утепления палатка снабжалась
внутренним наметом из суровой бязи и фланели. При весе всего 68  килограммов
она была весьма вместительной:  в ней  могли расположиться на ночлег человек
десять.  Но  главное,  в  случае  необходимости  ее  можно  было  без  труда
перетащить, не разбирая, на новое место.
     Наконец серебристые  дуги и свертки ткани превратились в три аккуратных
черных полушария. Затащены внутрь баллоны с пропаном. Пол выложен в три слоя
пушистыми  оленьими шкурами. Запылали  газовые плитки, забулькала в чайниках
вода, зашипели на сковородках антрекоты.  Стало тепло, уютно. Теперь нам был
не  страшен  ни  мороз, ни  ветер.  Выпив по стопочке  захваченного из  дома
коньяку,  почаевничав  всласть,  каждый   занялся  своим  делом:  радисты  -
налаживать радиостанцию, синоптики - устанавливать приборы и тому  подобное.
Я  же,  натянув куртку,  закинув  на спину  карабин (на снегу  вокруг лагеря
виднелись  отпечатки  медвежьих  лап),  отправился  в  первый  в своей жизни
арктическ