авить
всего 50 миллилитров сока, но зато корифена дает около 300 миллилитров, а из
мяса тунца  или трески можно нацедить до  400 миллилитров мутноватой, сильно
отдающей  рыбой  жидкости, которая должна с  успехом  заменить пресную воду.
Бомбар  перед  отплытием  сконструировал  специальный  портативный  пресс  и
пользовался им все шестьдесят пять  дней  скитаний по океану, выдавливая сок
из  рыбьего  мяса. Вроде  бы  опыт  Бомбара  был достаточно  убедителен,  но
физиологи продолжали  сомневаться: уж  больно много в рыбьем соке  различных
посторонних  веществ.  Не  окажут  ли  они  на  организм  еще более  вредное
действие, чем морская вода?  Ведь в литре этого  "напитка" содержится 80-150
граммов жира, до 80 граммов белков и 350-400 моль-эквивалентов солей натрия,
калия, фосфора.
     Разрешить  эти сомнения  взялся английский ученый С. Хантер. Он отобрал
восемь  испытателей-добровольцев и поместил  их в тепловую камеру. Когда  на
третьи  сутки  у испытателей  появились  отчетливые  симптомы  дегидратации,
каждый  получил  по  250 миллилитров  воды, а четверым  из  них, кроме того,
выдали по  литру рыбьего  сока.  После  приема этого "напитка" у испытателей
резко,   почти  вдвое,  увеличилось   количество  мочи  (организм  торопился
избавиться от посторонних  веществ). И тем не менее часть жидкости оказалась
сэкономленной для остальных нужд организма. Таким образом, практический опыт
Бомбара  был подтвержден  научным экспериментом  Хантера. Впрочем, опыт этот
больше приемлем для мореплавателей-одиночек.  А если спасательный  бот полон
людей, тут уж  никакой рыбы  не напасешься.  И  наступит день,  когда угроза
смерти от обезвоживания станет неизбежной.
     Тяжелы  страдания путника,  заблудившегося в пустыне, но  тысячекратнее
муки его в океане. Человек видит сверкающую водную гладь, слышит шепот волн,
ощущает освежающее  прикосновение брызг  и не может утолить жажду, терзающую
душу и тело.
     Но почему  терпящий  бедствие  в океане  обречен на  муки жажды? Почему
нельзя прильнуть  губами к прохладным волнам и пить, пить,  пить?.. Разве не
морская вода спасла жизнь Пун Лиму, моряку из Гонконга, во время 133-дневных
скитаний по волнам  Тихого океана после гибели его корабля, торпедированного
японской  субмариной?  Счастливо  избежав  акульих  зубов,  он  добрался  до
спасательной  шлюпки. Запасы  продовольствия  и пресной воды  закончились на
пятидесятые сутки. Рыбы и птицы служили ему пищей, океанская вода - питьем.
     А  в том же 1942 году за  тысячи миль от него разыгралась в море другая
трагедия,   участниками   которой   стали   четверо   последних   защитников
Севастополя. В  ночь на 30  июля покинули  они  пылающий  крымский берег. Но
впереди  экипаж  маленькой  шлюпки  ждали  суровые испытания.  Банки  рыбных
консервов  и фляги пресной  воды хватило  ненадолго. Один  за другим погибли
краснофлотцы Михайлов, Потомошнев, Попов. На  тридцатый день в живых остался
лишь один - молодой  флотский врач Павел Ересько. Тридцать семь суток длился
неравный поединок с солнцем,  жаждой, голодом. С каждой минутой таяли  силы.
Спасение пришло, когда гибель  казалась неизбежной.  Шлюпку заметили с борта
турецкого парохода "Анафарта"... Ересько тоже пил морскую воду.
     И Бомбар во время похода по  Средиземному  морю  пользовался  ею: "Если
считать со  времени  отплытия из Монако,  то  в течение четырнадцати дней  я
утолял жажду морской водой".
     А  бесстрашный мореплаватель-одиночка  капитан бальсового  плота "Севен
систерз"  Уильям  Уиллис отмечал  в своем дневнике: "Я выпивал не менее двух
кружек морской воды и не испытывал от этого ни малейшего вреда".
     "Значит, морская вода пригодна для питья", - утверждали  ее сторонники,
вдохновленные примерами Бомбара, Уиллиса  и других людей, спасшихся в океане
благодаря морской воде.
     "Нет, - отвечали их оппоненты. - Морская вода - яд для организма".
     В их  числе был  Ханнес Линдеман -  врач из Либерии. Это он в неуклюжей
лодке-пироге, выдолбленной из ствола дерева, в одиночку отправился к берегам
Америки  следом  за  Бомбаром.   Преодолев  невероятные  трудности,  не  раз
оказываясь на волосок от гибели, он победителем вернулся на родину, чтобы 20
октября 1956  года снова выйти в океан  на складной  лодке "Либерия-III". Он
достиг земли через 72 дня (страх, одиночество, постоянное нервное напряжение
-  все  осталось  позади). Во  время  обоих  плаваний  Линдеман неоднократно
пробовал  пить океанскую воду. И каждый  раз ухудшение  самочувствия и отеки
ног  вынуждали  его прекратить  эксперимент. Все  неприятные явления  вскоре
исчезали.  Но стоило попробовать соленой воды, как они немедленно  возникали
вновь. Вот почему после опубликования рекомендаций Бомбара в печати Линдеман
выступил с резкими возражениями:  "С тех  пор как  существует  человечество,
всем известно,  что пить морскую  воду  нельзя.  Но  вот в Европе  появилось
сообщение  об  исследовании,  утверждающем  обратное,  -  при  условии,  что
организм не обезвожен. В газетном лесу оно расцвело пышным цветом и получило
горячий отклик у дилетантов.  Конечно, морскую воду можно пить,  можно и  яд
принимать  в  соответствующих  дозах.  Но  рекомендовать  пить морскую  воду
потерпевшим кораблекрушение по меньшей мере преступно".
     Самый  сокрушительный  удар по  сторонникам питья  морской  воды  нанес
английский  ученый  Р.  Маккенс.  Группа специалистов под  его  руководством
извлекла  из  архивов  Британского  адмиралтейства  документы  о  гибели 448
торговых судов в Атлантике во время второй мировой войны. Многие из двадцати
семи тысяч матросов и пассажиров, находившихся на борту, были вскоре спасены
подоспевшими кораблями. Часть людей погибла.  Но примерно пять тысяч человек
еще  много  дней после  кораблекрушения  носило  по  волнам  в  спасательных
шлюпках. Они  страдали от  голода и  от жажды. Но поразительно, что  из 3994
человек, отказавшихся  пить морскую воду, несмотря  на  недостаток  пресной,
погибло лишь  133 -  3,3%. В то же время из  997 моряков, пытавшихся утолить
жажду соленой  водой, умерло 387, т. е. 38,8%.  Конечно, можно предположить,
что и  в той и в другой группе часть людей погибала и по другим причинам,  а
не только от дегидратации. И все же цифры, представленные Маккенсом, звучали
весьма убедительно.
     Загадка губительного действия морской воды  заключается в  солях, что в
ней  растворены,  - солях  натрия, калия,  кальция,  магния и  многих других
элементов. Иногда их совсем немного,  всего три-четыре грамма в  литре воды,
как, например, в Финском  заливе. В Азовском и  Черном морях солей несколько
больше  -  10-18  г/л. В океанах их  количество  возрастает до 32-35 г/л.  А
например, в каждом литре  воды Красного моря содержится более сорока граммов
солей.
     Одно  из  поразительных  свойств   человеческого  организма  -   умение
сохранять гомеостаз - постоянство  своей внутренней среды. За этим бдительно
следят   бесчисленные   живые  датчики   -   хеморецепторы,   барорецепторы,
терморецепторы.  За концентрацией различных  веществ,  растворенных в жидких
средах  организма -  плазме крови,  лимфе,  межклеточной жидкости, наблюдают
свои дозорные - осморецепторы.
     Обычно  с  пищей человек получает примерно 15-25  граммов соли в  день,
главным  образом хлористого натрия.  Этого количества вполне достаточно  для
удовлетворения потребностей организма. Но едва он получит излишек солей, как
осморецепторы немедленно поднимают тревогу  и  не успокаиваются до тех  пор,
пока утраченное равновесие не будет восстановлено. Избыточные соли выводятся
с мочой  через почки, на  которых  лежит обязанность сохранять  осмотический
гомеостаз. Чтобы вывести каждый лишний грамм соли из организма, требуется по
меньшей мере  50  миллилитров жидкости  (2% - это максимальная  концентрация
раствора,  образующегося в почках). Если  выпить 100  миллилитров  океанской
воды, содержащей 3,5  грамма  солей, то, чтобы избавиться от них, необходимо
175 миллилитров жидкости, то есть помимо 100 миллилитров выпитой воды почкам
придется  "истратить"  из  внутренних  резервов  еще 75.  А  это  уж  совсем
невыгодно, так как будет способствовать дальнейшему развитию обезвоживания.
     Конечно, можно допустить, что часть солей организм все же использует на
свои нужды и  процентов  десять-пятнадцать  выпитой  воды перепадет тканям и
клеткам.  Тогда,  чтобы обеспечить потребности организма, ежедневно придется
выпивать не менее четырех-пяти литров горько-соленой воды.
     Но  при этом на  клубочковый аппарат  почек, выполняющий  очистительную
функцию,   ляжет  непосильная  нагрузка.  Рано  или  поздно   он  перестанет
справляться с работой, и  тогда концентрация солей в крови  и  тканях начнет
стремительно   нарастать.  Поражаются  почечная  ткань,  слизистая  оболочка
желудка, кишечника. Но особенно уязвима к действию солей центральная нервная
система.  Нередко у потерпевших  кораблекрушение и  не выдержавших  соблазна
утолить жажду океанской водой  наблюдались острые психические  расстройства,
сопровождавшиеся попытками к самоубийству.
     Вот  как описывает картину  гибели человека  от интоксикации, вызванной
океанской  водой,  английский  врач  Кришли:  "Жажда  утоляется  лишь  очень
ненадолго, и по  истечении короткого промежутка времени  человек  испытывает
еще большую  потребность в воде. Затем он  затихает,  его охватывает апатия,
глаза   стекленеют;   губы,  рот  и   язык  высыхают,  изо   рта  появляется
специфический неприятный  запах. Часа через два у человека начинается  бред,
сначала  спокойный, потом лихорадочный.  Сознание затемняется, в уголках губ
появляется пена, цвет лица меняется. Агония, как правило, протекает бурно, и
человек умирает, не приходя в сознание".
     И все же, несмотря  на запреты и противный, горько-соленый вкус,  люди,
мучимые  жаждой,  пили  океанскую  воду,   и  это  приносило  им   некоторое
облегчение.  Но  то небольшое облегчение, которое  они чувствовали  вначале,
лишь маскировало дальнейшее разрушительное действие солей на  клетки и ткани
организма.
     Физиологи долго ломали себе  голову, как  использовать морскую воду без
вреда для организма. Может быть, попробовать ввести ее человеку через прямую
кишку. Ведь  известно, что именно  в  толстом кишечнике происходит  обратное
всасывание  жидкости из  пищевой массы.  Если  вода,  рассуждали они,  будет
всасываться  быстрее,  чем  соли,  то  организм  успеет  использовать  часть
введенной  морской  воды  для  своих  нужд,  а  оставшийся  в  прямой  кишке
концентрированный солевой раствор легко удалить. Ведь в 1916 году английский
врач Грахам лишил себя питья на целую неделю, а вместо него ежедневно вводил
себе клизмой по  7,5 литра морской воды. При этом он не  только  не наблюдал
каких-либо  нарушений деятельности  желудка,  почек,  но даже  не  испытывал
жажды. Однако английские морские врачи Кришли и Алисон, проделав аналогичные
опыты  на нескольких добровольцах, получили отрицательные результаты. В 40-х
годах эксперименты провели американские физиологи. Возможно, толчком для них
было  высказывание  английского  коллеги  Питтарда,  что  морская  вода  при
ректальном   введении   менее  токсична,   или,   может   быть,   результаты
экспериментов Кришли и Алисона показались им недостаточно убедительными.
     Четверых испытателей-добровольцев, принявших участие  в  исследованиях,
посадили в  течение нескольких  дней на жесткую питьевую норму. Как только у
них появились выраженные явления обезвоживания, каждому ввели в прямую кишку
по  200  кубиков  трехпроцентного  раствора  хлористого  натрия.  Результаты
оказались  обескураживающими. Морская вода не только не  облегчила состояние
людей,  но и, наоборот,  их самочувствие  ухудшилось,  явления обезвоживания
прогрессивно нарастали: усилились жажда,  головная боль, слабость. Временами
наступало  затемнение  сознания.  А  в  пробах,  взятых   из  прямой  кишки,
содержание  солей  резко уменьшилось; значит, соли всасываются через  стенку
кишечника  значительно  быстрее,  чем  вода,  и,  следовательно,  этот  путь
использования морской воды неприемлем.
     И  все  же  спор  между  сторонниками  и  противниками морской воды  не
прекращался. Более того,  после широкого опубликования в печати рекомендаций
Бомбара и данных  экспериментов Ж.  Ори среди моряков стало распространяться
убеждение, что, дескать, "черт  не так  страшен,  как его малюют" и  морская
вода не столь уж ядовита, как это утверждают ученые.
     Это   могло  привести  к  серьезным   последствиям.  Тогда  Комитет  по
безопасности  мореплавания в  1959  году  обратился  к Всемирной организации
здравоохранения с просьбой высказать свое авторитетное мнение.
     В Женеву были приглашены крупнейшие специалисты по проблеме выживания в
океане, биологи и физиологи.  Профессора Р. А. Маккенс и Ф. В. Баскервиль из
Англии,  швейцарец  доктор  Ж.  Фабр,  французский  профессор  Ш.  Лабори  и
американец   А.   В.   Вольф.   Эксперты   внимательно   изучили   материалы
многочисленных   экспериментов   на   людях    и    лабораторных   животных,
проанализировали  случаи  использования  морской  воды терпящими бедствие  в
океане  и пришли  к  единодушному мнению,  что  морская  вода  разрушительно
действует на  организм  человека. Она вызывает глубокие  расстройства многих
органов и систем. Итак, на многолетнем  споре была наконец поставлена точка.
В памятках и инструкциях для моряков и летчиков всех стран появилось грозное
предупреждение: "Питье морской воды категорически запрещается".
     Но если воду морей  и  океанов  нельзя  пить  такой,  какая  она  есть,
следовательно,  надо избавиться от того, что делает ее опасной, - от  солей.
Надо любыми средствами удалить из нее все  эти хлориды,  сульфиты и фосфаты.
Можно  соорудить,  например,  нечто вроде портативного перегонного  куба  и,
нагревая соленую воду солнечными лучами,  превращать ее  в дистиллированную.
Конструкторы взялись за дело, и вскоре  в ряде  стран  были  сконструированы
дистилляторы для получения пресной воды терпящими бедствие  на море. Один из
таких дистилляторов, нашедших широкое применение  в наши  дни,  представляет
собой  прозрачный  пластиковый  шар, напоминающий  в  надутом  виде  большой
детский мяч. Внутри его находится второй "мяч", несколько  меньших размеров,
сделанный из черного,  поглощающего  солнечные  лучи материала.  Дистиллятор
надо  заполнить морской водой, надуть воздухом и, привязав к лодке,  пустить
гулять  по волнам. Солнце нагревает воду,  пар проходит по системе трубок и,
оседая на стенках  каплями  пресной воды, сбегает в  пластиковый  резервуар.
Однако  прибор этот  страдал одним,  но весьма существенным  недостатком:  в
пасмурный день и в ночное время он бездействовал.
     Остроумный выход из этого положения нашли конструкторы английской фирмы
"Данлоп",  специализирующейся на  изготовлении спасательного  снаряжения. Их
дистиллятор,  выполненный  в  виде  сферы из прозрачного  материала,  имел в
нижней  части  специальную  чашу,  обрамленную  тепловым  экраном  из черной
пленки.  Когда  дистиллятор  опускали за  борт, между  верхней  его  частью,
обдуваемой  воздухом, и нижней,  находящейся в  воде,  создавалась  разность
температур. Вода в чаше начинала испаряться и,  конденсируясь  на внутренней
поверхности  верхней полусферы, по  гидрофобному водоотталкивающему пластику
стекала  в  водосборник,  из  которого   ее   можно  было  отсасывать  через
специальную трубку.  Новый  дистиллятор  действовал в любую погоду,  днем  и
ночью и мог давать до полутора литров воды в сутки.
     Оригинальная  конструкция  опреснителя  была  предложена  американскими
инженерами.  Они вмонтировали в спасательный  пробковый жилет рамки-окна, на
которые  были последовательно натянуты черная  пластмассовая фольга, толстая
гофрированная бумага, водонепроницаемый, но пропускающий пары воды материал,
алюминированная  пленка  и,  наконец,  слой ткани.  Если  этот  своеобразный
конвертер периодически опускать в океан, а затем просушивать, за шестнадцать
часов в  пространстве  между  алюминированной  пленкой  и  паронепроницаемой
тканью накопится до полулитра пресной воды.
     Химики тоже  вложили  свою лепту  в проблему  получения пресной воды из
морской, предложив  осаждать  соли,  переводя  их  в  нерастворимый осадок с
помощью цеолитов*  и ионообменных смол. В  аварийных укладках на шлюпке тоже
хранились такие опреснители. В случае необходимости  брикет опреснителя надо
было  поместить в  специальный  резиновый  мешочек,  хорошенько  размельчить
пальцами  и добавить до  метки океанской воды. Подождав минут  пятнадцать  -
двадцать,  через трубочку-сосок можно напиться,  правда не  очень  вкусной и
прозрачной, но почти  пресной,  воды. И все же терпящим  бедствие  в  океане
требуется  такое  устройство, которое бы  не зависело  ни  от солнца, ни  от
запаса брикетов и могло служить долго, эффективно и многократно. Может быть,
будущее принадлежит  специальным мембранам, которые  сумеют пропускать воду,
задерживая   молекулы   растворенных   в   ней   солей.   Вечерело.   Солнце
ослепительным,.  оплавленным  по краям  золотым диском опускалось в  лепнину
туч,  причудливо  застывших на  горизонте.  И все  вокруг -  океан,  облака,
синеватый край небес - окрасилось в золотисто-багряные тона. Казалось, будто
пламя  пожарища  освещает клубящийся  над ним  дым. Темное лезвие  горизонта
разрезало солнечный диск  наполовину,  на две  трети,  и, едва  алая  долька
солнца  окончательно  растворилась  в океане,  все  вокруг  сразу  померкло,
посерело. Небо на западе приобрело  желтоватый,  тусклый оттенок.  Казалось,
ночь уже одержала победу над светом. Но нет,  на восточном склоне небес одно
за   другим,   словно   высвеченные   цветным   фонарем,   стали   возникать
сиренево-розовые  облака. Нежные. Полупрозрачные. Но вот  и они  потемнели и
словно  растворились  во  мраке,  опустившемся  на океан. Ракитин  расправил
брезент и улегся на спину, попыхивая сигаретой. Теплый влажный воздух словно
обволакивал  тело. Спать  не хотелось. В эту  теплую тропическую ночь  среди
океана  все вокруг  казалось  необыкновенным,  романтичным  и  волнующим:  и
сверкающие россыпи незнакомых созвездий, и тени облаков на  черной как смола
воде  с  серебристыми дорожками  отраженного  звездного света,  и неумолчное
перешептывание волн,  и  таинственные  всполохи  холодного огня,  стоит лишь
пошевелить веслом в воде, и ласковое прикосновение ночного ветерка.

     * Природные минеральные  вещества,  обладающие  способностью  связывать
катионы натрия, калия, кальция, магния.

     Наверное, такой ночи посвятил свои строки Уитмен:

     Ночь, у тебя южные ветры, ночь, у тебя
     редкие крупные звезды!
     Тихая, дремотная ночь - бездушная, голая
     летняя ночь.

     Или  нет.  К  сегодняшней  ночи,  пожалуй,  подходят совсем другие  его
строфы:

     Ближе прижмись ко мне, гологрудая ночь.
     Крепче прижмись ко мне, магнетическая
     ночь,
     Вскорми меня своими сосцами!

     Ракитин  улыбнулся  возникшим в  голове лирическим ассоциациям.  А  над
головой, медленно  кружась, уходили за горизонт  тропические звезды и грозно
чернели в бездонном пространстве "угольные мешки".

        "ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ"

     Утро началось, как обычно.  Поднялись  чуть  свет.  Перегнувшись  через
борт,  рискуя  свалиться  в  призывно  слепящую  гладь,  совершили  утреннее
омовение.
     Володин спустил ноги с банки и вдруг удивленно воскликнул:
     - Рыба!
     -  А  вот еще одна  летучка,  -  сказал  Сашков,  поднимая над  головой
серебристую, похожую на селедку рыбку.
     - Это подарок от Нептуна за хорошее поведение, - сказал Ракитин.  - Вот
вам и подтверждение рассказов, что летучие рыбы,  привлеченные светом фонаря
или белизной паруса, залетают прямо в лодку.
     Впрочем, большинство из участников экс