й обманывать.
     - Клянусь вам.
     - Ладно, за ложь ответишь жизнью. Сколько солдат в крепости?
     - Четыреста в гарнизоне и столько же наемников,  но те спят у себя по
домам.
     - А пушек?
     - Пушек много, все стоят в двух больших замках и в третьем малом.
     Морган тут же отдал приказ выступать и сам возглавил колонну.
     Первый  из  замков  высился  в  четверти  лиги  от  того  места,  где
остановились пираты, и колонна подошла к нему на рассвете.
     В те времена война носила, несомненно, более человечный характер, чем
в наши дни. Нынче армии народов, гордящихся своей цивилизацией, вторгаются
без объявления войны в чужую страну. Так, например, французские войска без
всякого  предупреждения осаждали  крепости и  нападали на  города.  Пираты
действовали значительно благороднее.
     Когда  на  рассвете замок  был  окружен,  Морган  направил коменданту
крепости своего гонца с требованием сдаться;  в противном случае он грозил
перерезать  весь  гарнизон.  Испанцы  отказались вступить  в  переговоры с
пиратами и открыли ожесточенный огонь из пушек.
     В  городе,  который до  той  поры ничего не  знал о  высадке пиратов,
вспыхнула тревога.  Кто бросился в лес, кто приготовился к отпору, а иные,
не думая ни о чем,  кроме своих сокровищ,  попытались скрыть их в глубоких
колодцах. Женщины плакали, кругом царили смятение и беспорядок.
     Гарнизон замка  мужественно сражался;  но  пираты  шли  на  приступ с
неслыханной отвагой.  Джон Морган и Хуан Дарьен,  вооружившись абордажными
топорами,  смело бросились к  воротам;  их  соратники под  градом пуль  не
отставали от них.
     Ворота, не выдержав мощных ударов, рухнули, и пираты огненной лавиной
устремились внутрь.
     Несколько мгновений спустя гарнизон сдался.
     - Кое-чего мы  уже достигли,  -  сказал Морган,  -  но  предстоит еще
немало повозиться, прежде чем город будет нашим.
     - Если  желаете,  штурм города я  возьму на  себя,  -  предложил Хуан
Дарьен.
     - Нет,  лучше займитесь крепостью и разрушьте ее до основания,  а я с
остальными пойду на город.
     Не мешкая,  Морган со своими людьми двинулся на Портобело. Предстояло
взять еще два крепостных замка -  большой и малый.  Во главе первого стоял
испанский губернатор, он командовал гарнизоном королевских солдат; а малый
замок находился под началом дона Диего де Альвареса,  возглавлявшего отряд
торговых людей,  которые взяли в  крепость свои семьи.  Там же  была донья
Марина с дочерью Леонорой.
     Пренебрегая опасностью,  Морган ворвался в  город  под  огнем  пушек,
которые по  приказу губернатора палили из большого замка.  Пираты кинулись
грабить дома,  проникли в  монастыри и обратили в пленников всех монахов и
монахинь.
     Внезапно раздался оглушительный взрыв:  это  Хуан  Дарьен,  заперев в
замке пленных испанцев, поджег пороховой склад.
     С   зубчатой  стены  второй  крепости  губернатор  созерцал  страшную
картину, понимая, что и ему готовится та же участь.
     Атака второго большого замка не  заставила себя  долго ждать.  Первый
натиск  пиратов  был  отражен.  Пушки  защитников  наносили  тяжелый  урон
нападающим, не умеряя, однако, яростной отваги тех, кто оставался в живых.
Наиболее отчаянные бросились с  топорами к  воротам,  но погибли под огнем
испанцев,  не  достигнув  цели:  ворота  не  поддавались.  Морган  заметно
приуныл.
     - Поджечь! - крикнул Хуан Дарьен.
     Казалось,  все  уже  было  заранее  припасено  для  исполнения  этого
приказа:  с горящими факелами,  с бочонками смолы и серы пираты ринулись к
воротам.
     Первые ряды тут же  поплатились жизнью за свою смелость,  следовавшие
за ними в ужасе попятились,  потом,  опомнившись,  вновь бросились вперед.
Долго  продолжалась упорная борьба,  но,  наконец,  раздался торжествующий
вопль,  -  огненные языки пламени взмыли вверх, и вскоре крепостные ворота
рухнули.
     В  открывшуюся брешь  бушующим потоком хлынули пираты.  Но  защитники
города решили умереть,  сражаясь; едва лишь первые люди Моргана проникли в
замок,  как  на  них обрушился ливень гранат,  больших и  малых бочонков с
порохом;  падая  в  огонь,  они  взрывались и  сеяли смерть и  ужас  среди
нападающих.
     Морган и  Хуан Дарьен громкими возгласами и  собственной беспримерной
храбростью воодушевляли своих людей, пираты не щадили ни усилий, ни жизни,
и все же им пришлось отступить.
     Перевес был явно на стороне королевских солдат, все сулило им победу.
Отчаяние овладело главарями морских разбойников.  Стиснув зубы, они отвели
колонну  назад  в  безопасное место.  Защитники крепости поспешно заделали
брешь в стене.
     - Испанцы оказались упорнее,  чем  я  ожидал,  -  сказал Джон Морган,
нервно теребя длинные усы.  -  Мы понесли огромные потери,  а оставшиеся в
живых упали духом.
     - К сожалению,  это верно,  - ответил Хуан Дарьен, - но такое упорное
сопротивление невольно  приводит  мне  на  память  слова  нашей  вчерашней
пленницы. Помните, она сказала, будто наш лазутчик - предатель.
     - И все же отступать нельзя,  - продолжал Морган, словно не расслышав
обвинения,   брошенного  против  Железной  Руки,  -  отступление  было  бы
равносильно самоубийству,  ведь вдохновленные победой испанцы бросятся нас
преследовать. Как быть с ранеными, да и корабли наши слишком далеко.
     - Об  отступлении  нечего  и   думать!   Если  испанцам,   как  можно
предположить,  известны наши  силы,  это  еще  больше  воодушевит их.  Ну,
Железная Рука, не попадайся мне в руки!
     - Вы еще верите этой сказке?
     - Как же не верить?  Разве ему не следовало бы давно вступить в  бой,
как мы договорились?
     - Возможно, ждать осталось недолго.
     - Не надейтесь на его помощь.
     - Так поглядите же,  -  с радостью крикнул Морган,  указывая рукой на
замок.
     Из  малого замка донеслись до  них торжествующие клики,  над зубчатой
стеной взвился английский флаг.
     - Что это значит? - воскликнул Хуан Дарьен.
     - Это значит,  что Железная Рука на  деле опровергает гнусную выдумку
женщины! - ликовал Морган.
     - Адмирал,  тысячу раз прошу прощения за то,  что я усомнился в вашем
подопечном.
     - Все складывалось так,  что я и сам начал сомневаться. Однако сейчас
не время болтать, заставим наконец этих упорных псов сдаться.
     - Начнем штурм сызнова и по всем правилам!
     - Велите тащить лестницы,  да самые широкие, чтобы лезть наверх сразу
втроем;  пригоните сюда  из  города  людей,  пускай  приставят лестницы  к
крепостным стенам.  И поживее шевелиться.  Скоро день,  к вечеру мы должны
овладеть замком.
     - Все будет исполнено, - сказал Хуан Дарьен и поспешил в город.


                                   VIII

                             БЫВШИЕ СОПЕРНИКИ

     За всю ночь Хосе-рыбак ни на минуту не прилег отдохнуть.  Он проводил
дона  Энрике  в  его  временное убежище,  находившееся невдалеке от  малой
крепости,  которую защищали городские торговцы.  Это  был  просторный,  но
пустой и  заброшенный дом,  куда лишь время от  времени наезжали из Панамы
торговцы, ожидавшие прибытия испанских галер.
     За   домом  присматривала  семья  старого  привратника.   Как  только
Хосе-рыбак появился вместе с доном Энрике, привратник поспешил открыть все
комнаты и залы.
     - Позаботьтесь о  том,  чтобы с улицы не видно было света,  -  сказал
Хосе,  - входную дверь не запирайте, но окна занавесьте поплотнее. Я скоро
вернусь.
     Дон Энрике вошел в комнату. В голове его теснились мысли о донье Ане,
о Моргане,  о пиратах,  о детстве.  Он,  богатый наследник одного из самых
родовитых  семейств  Мексики,   вынужден  был  при  роковых  и  загадочных
обстоятельствах бежать, покинуть родину и жить среди пиратов!
     Его память с  жестокой четкостью нарисовала ему все,  что произошло в
тот  вечер на  балу у  доньи Марины;  воспоминание жгло его;  чем,  как не
черной  клеветой,  возведенной на  него  в  этом  доме,  объяснить  приказ
вице-короля об его изгнании из страны?
     - Мне бы хоть на один час вернуться в Мексику!  - воскликнул юноша. -
Дон Диего насмеялся надо мной,  а  я  бессилен покарать его.  Из-за него я
потерял родину,  имя,  семью,  все,  все,  даже будущность - ведь я обещал
Хулии,  что настанет счастливое время и  я  вернусь,  но  разве я  властен
сдержать свое обещание? Разве я смею вернуться в Мексику?
     И  дон  Энрике уронил голову на  грудь,  позабыв все  на  свете  ради
горьких воспоминаний и смутных надежд.
     - Вот и мы, - неожиданно раздался чей-то голос.
     Дон Энрике вскочил и  увидел перед собой Хосе-рыбака с двумя парнями,
по виду отчаянными головорезами.
     - Что слышно в городе? - спросил дон Энрике.
     - Ничего,  решительно ничего;  все  спокойно,  никто  и  не  думает о
пиратах,  никто не предполагает, что они тут, под боком. Думаю, это верное
дело.
     - А что вам удалось сделать?
     - Многое. Этих двух надежных молодцов мы поставим у входа, поручив им
проверять и  впускать в  дом наших ребят да смотреть за тем,  чтобы отсюда
никто не улизнул.  Сюда будут прибывать и являться к вам все, кого я успел
оповестить. Спрашивать у них пароль незачем, ведь прежде чем они попадут к
вам, их проверят эти молодцы. Но всем нашим ребятам надо знать вас в лицо,
да и вам неплохо с ними познакомиться. Я сообщу, когда выступать, а сейчас
мне надо идти.
     - Куда?
     - За остальными друзьями.
     - Так не забудьте же поставить караул у входа.
     - Сейчас поставлю, - сказал Хосе и вышел.
     Почти тотчас стало прибывать подкрепление. Перед доном Энрике, как на
параде,  проходили люди  всех  национальностей,  вооруженные  и  одетые  в
живописные  наряды,  обычные  для  той  среды.  Они ничем не отличались от
молодцов из шайки Моргана,  и не было ничего удивительного в том,  что они
откликнулись на зов пиратов и готовились вместе напасть на город.
     Дом был забит до  отказа:  собралось свыше трехсот человек;  начинало
светать, когда Хосе-рыбак вернулся.
     - Что могло случиться?  -  спросил он дона Энрике.  - Ночь кончается,
светает,  а  наших  друзей нет  как  нет.  Это  может  стоить нам  немалых
бесполезных жертв.
     - Надеюсь, что они долго не замешкаются. Кто знает, какие препятствия
встали на их пути.
     - Да,  но люди теряют терпение, ропщут; они хотят разойтись по домам,
пока не рассвело, чтобы их не увидели на улице при свете дня.
     - Пусть повременят расходиться.
     - Невозможно.  Если этой ночью ничего не предстоит,  как им выбраться
отсюда?  Как показаться днем на  улице с  оружием?  Да их тут же задержат,
арестуют.
     Не  успел  Хосе  договорить,  как  в  комнату бесцеремонно вошли двое
вооруженных парней.
     - Что вам надо? - спросил дон Энрике, понимая, зачем они явились.
     - Мы пришли спросить,  -  начал один из них с решительным видом, - уж
не вздумали ли вы подшутить над нами и остальными товарищами?  Мы не дадим
смеяться над собой. Ребята послали нас покончить с этим делом.
     - Ну, что же дальше? - спросил дон Энрике.
     - А  вот  что,  -  ответил парень,  -  нас  выманили из  наших домов,
посулив,  что этой ночью Морган и  Хуан Дарьен будут штурмовать город.  Мы
бросили наши семьи и  зря  проторчали здесь всю ночь напролет;  прежде чем
рассветет,  мы  хотим знать,  что  тут происходит,  ведь при свете дня нам
невозможно выйти отсюда - мы рискуем своей шкурой.
     - Как видите,  - ответил дон Энрике, - я тоже жду и тоже не знаю, как
сложатся дела.
     - Другими словами,  -  подхватил второй сорвиголова, - вы зря втянули
нас в это дело; вы насмеялись над нами или попросту надули нас.
     - Что  это  значит?!  -  воскликнул дон Энрике,  бледнея от  ярости и
хватаясь за нож.
     - Это  значит,  -  ответил  человек,  обнажая  нож  и  подавая  своим
движением пример товарищу,  -  это значит,  что ты надул нас, втянув в эту
сделку.  Но мы сейчас расквитаемся с  тобой за себя и  наших ребят,  чтобы
тебе впредь неповадно было смеяться над другими.
     - И вы осмелились?! - воскликнул Хосе-рыбак.
     - А ты как думал?  Да еще скажи спасибо,  Хосе, что ты всегда был нам
другом,  не то мы с тебя бы и начали.  Но мы понимаем,  ты обманут не хуже
нас. Словом, у нас уже все решено.
     - Попробуйте его тронуть,  -  пригрозил рыбак и,  выхватив нож,  стал
рядом с доном Энрике.
     Молодцы шагнули вперед, но прежняя решимость их, казалось, иссякла.
     - Ладно,  ладно уж,  потише тут,  - сказал рыбак, - вы знаете меня не
первый год,  я  один справляюсь с  пятеркой.  Так не  заставляйте же  меня
собственной рукой отправлять вас на тот свет.
     - Послушай-ка,  Хосе,  -  ответил один из парней,  - конечно, мы тебя
знаем.  Посторонись и  дай нам рассчитаться с чужаком.  Дело решенное,  он
должен ответить за свой обман, а ты ступай восвояси.
     - С места не тронусь.
     - Это твое последнее слово?
     - Последнее.
     - Что ж,  пеняй на себя! - воскликнул парень и распахнул дверь. Молча
и бесшумно хлынула в нее грозной лавиной толпа и наводнила всю комнату.
     Дон  Энрике и  рыбак попятились в  угол и  вмиг соорудили перед собой
заслон из столов и стульев,  готовясь дать отпор,  хотя и не надеясь выйти
живыми из схватки.
     - В последний раз, Хосе, не мешай нам расправиться с чужаком, прочь с
нашего пути.
     - Я не уйду! - решительно ответил Хосе.
     - Нечего волынить, - раздался голос из толпы, - начинает светать.
     В руках блеснули ножи,  дон Энрике и Хосе, бледные, но спокойные, уже
приготовились драться насмерть,  как  вдруг вдали грянул пушечный выстрел,
потрясший стены дома.
     Дон Энрике и рыбак разом поняли, что они спасены; начнись стрельба на
миг позже, и они уже лежали бы бездыханными трупами.
     Все  замерли;  стрельба усиливалась,  никто не  решался произнести ни
слова. Было ясно: начался штурм крепости.
     - Посмейте сказать, что я вас обманул, негодяи!
     Никто не ответил.
     - Я   собрал  вас  для  настоящего  большого  дела,   а   вы   вместо
благодарности решили меня прикончить.  Не нужны вы мне теперь, убирайтесь,
обойдусь без вас.
     - Сеньор, - начал Хосе-рыбак, - я уверен, друзья раскаиваются в своем
поступке.  Я их хорошо знаю. Ведите их в бой; они сумеют отвагой загладить
свою вину.
     Дон Энрике притворился негодующим и  непримиримым;  но в глубине души
он  радовался,  что ему удалось избегнуть бессмысленной гибели,  и  был не
прочь повести этих людей в бой.
     - Ладно!  - согласился он. - Забудем ссору, и за дело! Прислушайтесь,
как идет бой; тут надо улучить подходящий момент.
     - Да,  -  прибавил Хосе,  -  сейчас время еще не приспело, войсками в
городе командует сам губернатор,  испанцев куда больше, чем нас; мы только
зря понесли бы потери. Иду в город, попробую все разузнать в этой суматохе
и сообщу вам, когда пора будет выступить на подмогу нашим друзьям.
     И  Хосе торопливо вышел на  улицу.  Дон  Энрике занялся подготовкой к
выступлению.
     Входная дверь была по-прежнему на замке, но и через закрытую дверь до
слуха доносился топот верховых и  пеших,  долетали отдельные взволнованные
слова и обрывки фраз.
     То  и  дело слышалось:  <Они разбиты>,  <Штурм продолжается>,  <Скоро
подоспеет помощь>,  <Войска уходят с  губернатором>,  <Я  все  припрятал>,
<Бежим в горы>.
     Все говорило о том, что в городе царят тревога и смятение.
     Внезапно раздался оглушительный взрыв,  дом содрогнулся, створки окон
с треском распахнулись.
     Сильный стук потряс дверь; то был Хосе-рыбак.
     - Пора!  -  воскликнул он, задыхаясь от усталости и волнения. - Пора!
Выступаем.  Хуан Дарьен взял большой замок и  взорвал его вместе со  всеми
пленными,  а  Морган  овладел  другим  замком,  где  гарнизоном  командует
губернатор.  Идем  на  приступ малого замка,  его  защищают торговцы,  там
припрятаны их сокровища.
     - На приступ! - крикнул дон Энрике.
     - На приступ!  -  подхватили остальные, и гул их голосов громким эхом
отдался вдали.
     Дон  Энрике  первым  поспешил  из  дома;  за  ним,  потрясая оружием,
вырвались на  улицу  его  соратники,  обуреваемые жаждой крови  и  богатой
добычи.  При  виде  этой  грозной  толпы  прохожие в  ужасе  разбежались и
попрятались.
     Огонь пушек и  мушкетов не  затихал ни  на минуту.  Небо потемнело от
порохового  дыма,   языки  пламени  и  столбы  пепла  взлетали  ввысь.   В
опустевшем,  примолкшем городе слышался только грохот боя. Безлюдные улицы
и настежь распахнутые двери покинутых жилищ наводили ужас.
     Отряд  дона  Энрике,  появившийся на  подступах малой  крепости,  был
встречен пушечным залпом, нанесшим немалый урон пиратам. Словно не замечая
потерь,  осаждающие с  такой  яростью  ринулись вперед,  что  не  осталось
никаких сомнений в их победе.
     Притащили лестницы, и штурм крепости начался по всем правилам. Ворота
упали,  разбитые в щепы, часть осаждающих ворвалась в открытую брешь; в то
же  мгновение дон  Энрике во  главе  кучки  смельчаков первым взобрался на
крепостной вал.
     Осаждаемые со всех сторон защитники сдались;  последним сложил оружие
комендант крепости.
     Дон  Энрике поспешил к  поредевшей горстке героев.  Именно среди  них
дрался комендант; оба, едва обменявшись взглядом, узнали друг друга.
     - Дон Энрике Руис де Мендилуэта? - воскликнул Индиано.
     - Дон Диего де Альварес! - произнес дон Энрике.
     В этот миг над зубчатой башней замка взвилось английское знамя -  его
поднял Хосе-рыбак.


                                    IX

                                  МЩЕНИЕ

     Одержавшая победу толпа с  ревом кинулась на богатую добычу.  Деньги,
товары,  оружие,  женщины - все было вмиг поделено и надежно припрятано из
опасения, как бы пираты Моргана не завладели награбленным добром.
     Удары топора, которым рубили двери и взламывали ящики, перемежались с
ликующими  возгласами  счастливцев,  нашедших  припрятанные сокровища,  со
стонами  умирающих и  рыданиями женщин,  тщетно  рвавшихся из  жадных  рук
победителей.
     Поистине страшное зрелище.  Те,  что  успели насытить свою  алчность,
расправлялись с пленными, чтобы утолить проснувшуюся жажду крови.
     Слушая рев  озверелой толпы,  дон Диего и  его товарищи по  несчастью
мысленно прощались с  жизнью и  своими семьями,  которых ожидала не  менее
горестная участь.
     При  виде  дона Энрике комендант приготовился достойно встретить свой
последний час. Узнав друг друга, ни тот, ни другой не произнесли больше ни
слова.
     Дон Диего первым нарушил молчание.
     - Дон Энрике,  -  начал он с непритворным спокойствием,  - я понимаю,
что  для  меня нет  надежды на  спасение.  Я  в  вашей власти,  вы  вправе
отомстить мне;  для себя я  ни о  чем не прошу;  но,  если в  вашем сердце
сохранилась хоть искра благородства,  исполните просьбу человека,  который
собирается покинуть этот мир:  поразив меня,  обратите ваш меч против моей
семьи -  доньи Марины и маленькой Леоноры,  - прежде чем они достанутся на
потеху вашим людям.  Обещайте мне это, и я спокойно умру; пусть они примут
смерть, но не бесчестие.
     - Дон  Диего,  -  ответил  дон  Энрике с каменным лицом,  - вы в моей
власти,  вы, ваша супруга и ваша дочь. По вашей милости и по вине той, что
нынче стала вашей супругой,  я потерял все,  чем дорожил на земле:  семью,
родину,  имя,  богатство,  честь,  будущность, все, все. По вашей вине мне
пришлось  бежать,  как  разбойнику  в горы,  по вашей вине я превратился в
пирата,  которого ждет впереди позорная смерть на виселице.  Дон Диего, вы
заслужили  страшную кару;  ваша смерть ничто по сравнению с моими муками и
терзаниями.  Жизнь за жизнь,  ну,  а моя честь,  мое доброе имя,  родина и
будущность?  Пролить вашу кровь,  отдать вашу жену на потребу моих воинов,
воспитать вашу дочь в пороке, толкнуть ее на путь разврата, - все это едва
ли достойное возмездие за содеянное вами зло.
     - Боже мой, боже мой! - простонал дон Диего. - Как это ужасно!
     - Д