и. Он взял курс на то типовое классовое единство, на  ту  классовую
однородность в главном и основном, которая характерна для рабочей психо-
логии. В результате кадр старых большевиков,  воспитанный  Лениным  и  в
большинстве состоящий из профессиональных  революционеров-интеллигентов,
- этот кадр, обработанный применительно к  требованиям  рабочего  класса
путем идейной и практической тренировки, соединился с резервами  из  но-
вых, большевистски настроенных слоев рабочего класса, т.-е. соединился с
широким кадром "натуральных" большевиков-рабочих.  Взяв  курс  на  рабо-
чих-большевиков, Ленин тем самым предохранил партию от разбухания ее  за
счет интеллигенции, и благодаря этому ее единство, ее однородность и  ее
монолитность он переместил на единственно твердую основу,  -  переместил
на естественную классовую базу партии.
   Таким путем были заложены в ходе практической борьбы основы для  того
замечательного социологического феномена, каким является Р.К.П. Задача -
с малыми, но хорошо спаянными и однородными силами двигать большими  си-
лами - была решена. Структура Р.К.П., ее методы работы внутри и вне пар-
тии - вот метод решения этой задачи. Это решение не является,  разумеет-
ся, единственно возможным и единственно целесообразным для всех  рабочих
партий, идущих к революции. Не везде есть те элементы, из которых  можно
было бы получить такие слагаемые, как у нас. Мы имели революционный  ра-
бочий класс, молодой, неиспорченный капитализмом,  с  огромной  потенци-
альной революционностью и самоотвержением; мы имели не мирную, а револю-
ционную ситуацию в стране; мы имели  несколько  поколений  революционной
интеллигенции, из которой было что выбрать и притянуть к себе пролетарс-
кому магниту; у нас были отводные каналы для мелко-буржуазной  революци-
онности (с.-р.) и для марксистски прикрытого  интеллигентского  оппорту-
низма (меньшевики). Наконец, - и это не наш плюс, - партия строилась  на
базе культурно очень отсталого пролетариата, при огромной дистанции, от-
деляющей идейных передовиков-интеллигентов и рабочих не только  от  всей
рабочей массы, но и от массы членов своей же партии. А это делало объек-
тивно неизбежным усиление централизма, усиление, в том числе формальное,
партийного авторитета руководящих кадров, и  соответственное  уменьшение
самодеятельности партийных низов.
   Решение организационной проблемы, представленное в  лице  Р.К.П.,  не
есть единственное возможное  для  рабочих  других  стран,  но  оно  было
единственно возможным для нашего пролетариата в условиях первой  револю-
ции. Гений Ленина проявился в том, что он выбрал единственный  целесооб-
разный путь строительства большевистской партии из данного  материала  в
данных исторических условиях.
   Важнейшей предпосылкой в идейной однородности большевиков является их
теоретическая непримиримость, их ортодоксальный марксизм. Но сам по себе
марксизм не гарантирует еще единства действия, ни революционности в этом
действии. Меньшевистское оскопление марксизма - достаточно  яркий  этому
пример. В то же время марксистское книжничество и буквоедство совсем  не
гарантирует и от большого разброда в области практической  деятельности.
Все зависит от того, в каких головах помещается этот марксизм и  коррек-
тируется ли он практикой живого массового рабочего движения. Между  тео-
рией в голове и между практикой политической борьбы класса  лежит  целый
ряд промежуточных ступеней, представляющих  достаточный  простор,  чтобы
свихнуться той или иной "личности", чтобы от книжного марксизма в теории
докатиться до оппортунистической,  а  иногда  прямо  контр-революционной
практики. Ленин был превосходнейшим марксистом. Он был одним  из  лучших
знатоков текста Маркса в нашей партии; можно было бы сказать без преуве-
личения, что он был идейно влюблен в Маркса и марксизм, который был  его
"натуральной" точкой зрения. Но он никогда не был книжником от  марксиз-
ма. Он презирал и высмеивал буквоедов от марксизма, этих  старых  кукол,
заснувших с "Капиталом" под подушкой около живого  рабочего  движения  и
проспавших величайшую в мире революцию. Он смотрел на теорию, в том чис-
ле и на теорию марксизма, как на орудие классовой борьбы, как на необхо-
димый инструмент при руководстве массами в этой  борьбе.  Он  ценил  его
больше всех, между прочим, и потому, что больше всех видел на  практике,
что значит теоретическое марксистское вооружение к политической  борьбе.
Применять марксизм - для политического деятеля - значит считать в облас-
ти социально-экономической большими числами, это значит уметь  проводить
учет классовых сил, их расположение в данный момент,  их  изменение,  их
динамику, и все это не ради марксистского искусства для искусства, а для
того, чтобы безошибочней действовать  в  интересах  пролетариата  своими
собственными силами, силами своей партии и  авангарда  рабочего  класса.
Марксизм Ленина, это - марксизм действенный, в котором теория  переходит
в практику, а обобщения в практике тут же сгущаются в теорию. Ленин  хо-
рошо прочувствовал и не раз сам повторял слова Гете:  "Сера  теория,  но
зелено вечно растущее дерево жизни". Да, для него  дерево  жизни  всегда
было растущим! Он был истинным диалектиком. Он всегда отдавал себе отчет
в том, что в общественной среде все движется, все меняется. То, что было
верным вчера, является ошибочным сегодня. Он понимал и понимал  на  деле
душу марксизма. Он проявил величайшее искусство в  том,  чтобы  изменять
изменяющуюся социальную среду. Марксизм был для него не орудием познания
самим по себе, а орудием наилучшего изменения социальной среды, при  по-
мощи наилучшего ее познания. Марксистская теория, без применения к прак-
тике, была для него бесплодной смоковницей. В области теории для него не
было ничего такого, что было бы ценным само по себе, вне конкретных  за-
дач в борьбе за освобождение трудящихся. В одном своем произведении  Че-
хов, говоря о том, что в художест




венном произведении не должно быть ничего лишнего, писал: "Если на первой странице рассказа у вас в кабинете висит ружье, то на следующей оно должно выстрелить". Для Ленина в теории марксизма так же не было ничего лишнего, теория марксизма была для него
тем ружьем, которое надо сегодня заряжать, и которым надо вооружаться, затем, чтобы завтра оно могло выстрелить во врагов пролетариата. Ленин был не только учеником Маркса: среди учеников Маркса есть и тупицы, и педанты, и люди в футлярах. Он был
гениальным марксистом, т.-е. свободным при применении марксизма к практике сегодняшнего дня, к практике вечно зеленого дерева жизни. Отсюда и другой вывод: кто хочет быть в этом отношении похожим на Ленина, кто хочет быть настоящим ленинцем, тот не должен быть буквоедом и ханжой ленинского текста, а диалектиком революционной борьбы пролетариата и его социалистического строительства, нужно быть духовным учеником Ленина, а не его начетчиком.

   ---------------

   Ленин как гениальный тактик, как тактик не только российского  (како-
вым он был до 1914 года), но и тактик мирового рабочего движения, выдви-
гается эпохой мировой войны. Предвидение в политической борьбе  означает
все. На правильном предвидении будущего усиливаются и растут  одни  пар-
тии, на неверной оценке гибнут другие. На предвидении в большом  истори-
ческом разрезе, с одной стороны, на ошибках, с другой стороны, одни  де-
лаются политическими вождями, другие сходят со сцены в качестве  полити-
ческих банкротов. Ход истории имеет свои узловые пункты, от которых  на-
чинаются новые эпохи. Тот, кто правильно поймет смысл такого  историчес-
кого перелома, тот окажется пророком на полстолетия вперед.  Такой  узел
мировой истории завязался в 1914 году. Точнее, в этом году с катастрофи-
ческой быстротой начал разрубаться мечом  империалистической  войны  тот
узел, который завязывался, начиная с буржуазных революций,  самим  ходом
капиталистического развития мира. Социал-предатели в каждой стране  выс-
казались в своем патриотическом усердии за сегодняшний день своей буржу-
азии. Ленин высказался за завтрашний день  пролетариата.  Он  схватил  с
точки зрения рабочей основной нерв эпохи. На данной стадии  беременности
буржуазного общества социализмом Ленин расценил мировую войну, как нача-
ло краха капитализма, как сигнал к социальной революции. Он  выбросил  в
1914 г. свой знаменитый лозунг, на который будут смотреть столетия,  как
на гениальнейшее из пророчеств XX века:  превращение  империалистической
войны в войну гражданскую. Мы знаем, как мало было тех, кто понял  сразу
и сразу воспринял этот лозунг. Мы знаем, сколько заплатил убитыми, ране-
ными и искалеченными мировой пролетариат, сколько крови и костей он  от-
дал за то, чтобы к концу мировой войны уловить смысл этих слов.
   С 1914 года Ленин делается постепенно вождем всей революционной части
мирового пролетариата. Рабочие массы, отходя от социал-предателей,  свя-
завших свою судьбу с буржуазным строем и взваливших на себя  ответствен-
ность за войну, идут по линии большевистских лозунгов.
   Здесь мы должны остановиться на вопросе, почему эти лозунги были бро-
шены с российской территории и почему здесь именно впервые  начали  осу-
ществляться. С этим связан и другой вопрос, -  вопрос  о  второй  стадии
развития ленинского гения.
   Наша революция 1905 - 1906 г.г., хотя и имела известное международное
значение, поскольку и наш царизм был международным жандармом, однако  ее
влияние за пределами наших границ было все  же  довольно  скромным.  Она
имела отзвук в Турции, Персии, Китае, она  имела  известное  влияние  на
усиление революционного движения германских и английских рабочих. Но это
было не то влияние, которое оказывает революционный  процесс,  когда  он
делается главным процессом для развертывания революции в целом ряде дру-
гих стран. Наоборот, наша февральская и октябрьская революции  выдвинули
наш рабочий класс на авансцену мирового пролетарского движения. Или, ес-
ли быть ближе к социологическому описанию факта, мировое рабочее  движе-
ние прорывалось через кору капитализма русской революцией. Это  объясня-
ется, во-первых,  слабостью  капиталистического  сопротивления  на  этом
участке, поскольку развитие капитализма в России происходило  не  только
за счет национального, но и за счет иностранного  капитала,  который  не
отлагался социально в стране в виде соответствующих  групп  капиталисти-
ческого класса и его окружения из промежуточных классов, связанных с ним
идейно и материально. Вследствие этого силы  сопротивления  капиталисти-
ческого класса не соответствовали  степени  капиталистического  развития
страны. Это объяснялось далее революционностью рабочего класса, перенес-
шего на фабрику бунтарский дух крестьянских восстаний и крестьянскую не-
нависть к помещичьему строю и прибавившего к этому всему классовую нена-
висть к своим непосредственным буржуазным эксплоататорам.  Это  объясня-
лось далее накоплением острейших классовых антагонизмов и огромной рево-
люционной энергией в российской деревне, где развитие капитализма,  раз-
лагая старые отношения, создавало многомиллионные кадры безработных  или
скрыто-безработных рабочих сил, обостряло земельную тесноту, подготовляя
в социально-экономическом фундаменте предпосылки  для  страшного  взрыва
аграрной революции. Ко всему этому надо прибавить  истощение  от  войны,
военное банкротство самодержавия, голод, дороговизну и все сотряс




вязанные с большой войной.
   В результате, придушенная в 1905 году революция, революция, не успев-
шая добраться до своих глубоких крестьянских корней, с тем большей силой
прорвалась в 1917 году, т.-е. в период, когда уже не одна буржуазная ре-
волюция, вследствие дряблости самого капитализма на  территории  Европы,
не могла не перейти стихийно в революцию социалистическую.
   Рабочий класс России оказался  на  авансцене  мирового  пролетарского
движения, и выдвинутый им вождь не мог тем самым не стать вождем мировой
революции. Ленин должен был стать мировым вождем, ибо  "развитие  обмена
установило такую тесную связь между всеми народами цивилизованного мира,
что великое освободительное движение пролетариата должно  было  стать  и
давно уже стало международным" (из старой программы Р.С.-Д.Р.П.). Это  -
вторая стадия развития ленинского гения. Этот второй  период  отнюдь  не
вытекал логически из первого. Ленин вошел бы в историю в качестве  вождя
левого крыла пролетарского движения, если бы февраль и октябрь 1917 года
не сделались первым этапом мировой пролетарской революции. То, что Ленин
дал нам и отчасти международному рабочему движению в период первой рево-
люции, бледнеет перед тем, что дал он во второй этап. Персонально же это
был один и тот же человек. Здесь мы имеем одно из поразительных  доказа-
тельств того положения, что гениальность отдельного лица пропорциональна
глубине, широте и размаху исторических  задач,  стоящих  перед  классом,
пропорциональна силе давления социальной необходимости, которая  общест-
венно формирует гениев. Лишь грандиозное  сотрясение  капиталистического
мира, вызванное войной, лишь предчувствие топота миллионов  пролетарских
ног, идущих от окопов империалистической войны к баррикадам войны  граж-
данской, лишь дыхание назревающей классовой битвы, лишь эти события, на-
пирая на мозг Ленина и найдя в нем адэкватный отзвук, могли  так  высоко
поднять его над изумленным миром, вызывая проклятия и злобу на одном по-
люсе, веру, энтузиазм и братскую поддержку - на другом.
   Вторым прогнозом всемирно-исторического значения явилась данная в ап-
рельских тезисах Ленина оценка наших Советов, как государственной  формы
диктатуры пролетариата.
   Когда Ленин в начале войны пришел к твердому убеждению, что эта война
будет началом социалистической революции, он не занимался  пророчествами
насчет того, в каких конкретных организационных формах  будет  протекать
процесс ниспровержения старого строя и формирование  новых  общественных
отношений. В этом отношении Ленин держался лучших традиций своих  учите-
лей, Маркса и Энгельса, которые не любили заниматься сочинением конкрет-
ных картин будущего общества, которые считали, что "каждый шаг  действи-
тельного рабочего движения важнее дюжины программ", и с величайшим  вни-
манием изучали формы этого действительного рабочего движения. Достаточно
указать на тот глубочайший интерес, с которым Маркс изучал опыт  Парижс-
кой Коммуны, чтобы уловить реальные черты и контуры  нового  типа  госу-
дарства, рабочего государства. С тем же глубоким и жадным вниманием сле-
дил и Ленин за советской формой организации  восставших  трудовых  масс,
которая явилась продуктом  стихийного  революционного  творчества  самих
этих масс. Он сразу понял, что в лице Советов закладывается фундамент не
только такой организации масс, которая поможет им организованно сбросить
буржуазную власть временного правительства, но и создается фундамент для
нового пролетарского государства. Уже в своей речи на I съезде Советов в
июне 1917 г. он дал анализ советской формы организации масс,  как  пост-
ройки нового типа государства. В этом  анализе  он  проявил  глубочайшее
марксистское понимание структуры государства вообще. Он тогда  с  полной
теоретической ясностью набрасывал картину того, что мы потом  нащупывали
собственными руками, когда после Октябрьской революции начали уже созна-
тельно строить, или вернее достраивать, то государственное здание,  фун-
дамент которого восставшие массы вывели так же бессознательно и  стихий-
но, как бессознательно, инстинктивно, верно первый раз строит птица свое
гнездо, плана которого она не имеет перед глазами. Гений  Ленина  созна-
тельно выразил, сознательно объяснил пролетариату смысл его  собственной
стройки.
   Этот момент сознания гением рабочего класса стихийного творчества са-
мого рабочего класса есть одна из захватывающих по своей глубине и  кра-
соте страниц нашей великой революции 1917 г. Сочинять, -  значит  делать
нечто лишнее. А в гении, в его работе, как в высоко художественном  про-
изведении, нет ничего лишнего, и я бы сказал еще, и нет ничего  личного.
Во время одного митинга на Урале летом 1917 г.,  когда  нам  приходилось
отбрасывать от нашей партии гнусные клеветы  кадетов  и  эс-эров  насчет
"немецких денег", которыми-де подкупили большевиков, один рабочий,  взяв
слово в защиту большевиков, сказал: "Ленин, это - мы сами".
   Слова этого рабочего есть не только выражение классовых чувств и  дум
нашего пролетариата, но и глубочайшая  научно-социологическая  правда  о
Ленине. Ленин, это - сам рабочий класс в его величайшем творческом  дос-
тижении, в его титаническом порыве к созданию нового общества, в наивыс-
шем проявлении его собственного самосознания.
   Перейдем теперь к Октябрьской революции. Если есть после Красной пло-
щади место, где должен быть прежде всего поставлен памятник Ленину,  так
это на том участке земли, где он писал свои знаменитые статьи о  восста-
нии. Перечитайте эти статьи. Перечитайте эти строки, в которых  клокочет
и бурлит стальная лава пролетарского порыва к власти. Эта классовая воля
к власти так законченно выражена в этих статьях, что кажется как-то мало
вероятным их индивидуальное авторство даже по  внешней  форме.  Кажется,
что это - страницы из того периода жизни человеческого  общества,  когда
еще не существовало способов индивидуального выражения  социальных  про-
цессов, когда толпа коллективно слагала свои песни, либо рокотом и гулом
тысяч голосов на все выявляла свою  волю,  сейчас  же  претворявшуюся  в
действие. Если есть из всего написанного и сказанного Владимиром Ильичем
что-либо более сверх-индивидуальное даже по форме выражения,  то  именно
статьи о восстании. А когда, читая эти статьи, смотришь одновременно  на
наиболее типичные и удачные из его портретов, и прежде всего на тот  ве-
личественный портрет, который лучше всего было бы назвать "Власть проле-
тариата", то начинает казаться, что самым характерным  для  тов.  Ленина
является как раз не его индивидуальное, а его сверх-индивидуальное,  ро-
довое, его классовое начало. Это классовое начало в Ленине и есть насто-
ящий Ленин - вождь пролетариата.
   Если марксизм в политике, это - умение считать в больших числах, уме-
ние взвешивать без больших ошибок социальные  силы  общества  и  следить
ежечасно за их изменением, то марксизм в тактике, это - умение  опериро-
вать большими классовыми силами в борьбе за коммунизм. Это  умение  есть
сущность того, что мы теперь называем ленинизмом.  Гений  Ленина  достиг
своего высшего напряжения, своего полного развернутого проявления прежде
всего в этой области, когда Ленину пришлось от имени пролетариата опери-
ровать всеми силами этого пролетариата, организованного в государство и,
вследствие организации в государство, получившего возможность двигать  и
силами других классов, прежде всего силами своего классового союзника, -
крестьянства. То новое, что сказал Ленин  об  отношении  пролетариата  к
крестьянству в буржуазно-демократической и  в  социалистической  рабочей
революции, еще недостаточно теоретически осмыслено и оценено нашей  пар-
тией. И сам Ленин, творя великие дела в области тактической,  в  области
практических отношений пролетариата к крестьянству в революции, не  имел
времени и охоты обобщить и привести в систему свои взгляды в этой облас-
ти. Дело у него было на первом плане. И здесь он, пролагая  новые  пути,
своей гениальной интуицией лишь схватывал из жизни то, что  представляло
из себя продукт стихийно складывающихся отношений между этими классами в
совершенно новой и небывалой исторической обстановке.  Умение  организо-
ванно и сознательно сочетать "рабочую революцию с крестьянской  войной",
с тем, чтобы при этом диктатура пролетариата оставалась диктатурой  про-
летариата, - это было одно из величайших  достижений  Ленина  в  области
тактики. Чем больше опасности было на этом пути, чем сильней