па,  признания  Сов.  России
буржуазным миром и неустанных, новых, тайных и явных, подкопов под  рес-
публику Советов и т. д.
   Ленин сделал коммунизм вопросом дня, сделал его практической и такти-
ческой проблемой. Далекое стало близким, осязаемым, зримым, идеальное  -
реальным. Коммунизм теперь не доктрина, а дело,  практика,  повседневная
борьба и работа.
   В этом смысле тов. Ленин  стал  новым  Прометеем,  сведший  священный
огонь социализма с небес на землю.
   Много грозных опасностей каждодневно, ежечасно, на каждом шагу  подс-
терегают паладинов новой земли обетованной. Но мы  уже  в  пути;  отошли
слишком далеко от плена капиталистического Египта. Возврата нам нет,  да
и не могут хотеть его испытавшие это иго. На нас, современниках,  сорат-
никах тов. Ленина, на нас, старогвардейцах, проходивших  свой  жизненный
путь плечо с плечом вместе с ним, сковавшим свою жизнь с  ним  нерушимо,
лежит особо тяжелая, почетная и великая ответственность: довести дело до
конца, быть последовательными и непреклонными, как последователен и неп-
реклонен был он. К одному из главнейших заветов, к одной из самых  слож-
ных проблем - к смычке пролетариата и крестьянства - мы  обязаны  отнес-
тись с особым вниманием: ведь Ленина, который с особой остротой выдвигал
постоянно этот вопрос, теперь нет.
   Да не дрогнут руки наши, да не опустятся наши боевые красные знамена!





   Е. Преображенский.

   ЛЕНИН - ГЕНИЙ РАБОЧЕГО КЛАССА.

   (Социологический очерк)*1.

   "Ленин, это - мы сами". (Из речи одного уральского  рабочего  в  1917
году.)

   Каждый гений, как явление социальное, менее всего является сыном сво-
его отца и матери. Мы хотим этим сказать, что гениальность  есть  прежде
всего общественное, а не физиологическое свойство. Вернее, гениальность,
это - определенный социальный процесс, который возникает на основе  сое-
динения определенных психо-физиологических свойств выдающегося  человека
с социальными потребностями общества или данного класса.  При  ближайшем
анализе гениальности отпадает почти  весь  элемент  мистического  и  та-
инственного; его место занимает изучение социальных и классовых  потреб-
ностей, ищущих своего выражения в деятельности того  или  иного  таланта
или гения. Конечно, человек, являющийся по  своим  психо-физиологическим
данным идиотом, не может стать гениальным выразителем потребностей свое-
го класса. В этом смысле для  проявления  гениальности  нужны  известные
психо-физиологические предпосылки. Но эти предпосылки останутся  мертвым
капиталом, их не позовет "к священной жертве Аполлон",  если  социальная
необходимость не заставит физиологию работать на общество. В этом смысле
общественный гений родится не от отца и матери. На десятки и сотни тысяч
людей, живущих сознательной общественной жизнью в той или  иной  стране,
давит социальная и классовая необходимость в самых различных направлени-
ях. Изобретайте новые машины! Давайте музыку, выражающую наши  пережива-
ния! Давайте нам художественные образы, отвечающие нашим запросам в  ли-
тературе, живописи! _______________
   *1 Первая часть брошюры о Ленине. и т. д.  Ведите  нас  к  победе  на
фронтах! дайте нам классового вождя, который приведет нас к победе с на-
именьшей тратой сил! и т. д.
   На почве давления этих социальных потребностей происходит выбор  наи-
более подходящих мозгов из всего наличного  человеческого  материала,  и
затем происходит процесс соединения работы этих мозгов с социальной пот-
ребностью. Прежде всего, делается ясным, что при наличии достаточных фи-
зиологических данных, играющих роль материала для горения, степень гени-
альности будет пропорциональна степени давления  социальной  потребности
на личность. Чем глубже, шире, чем  грандиознее  исторические  проблемы,
стоящие перед обществом или классом, тем больше сила гения, который  все
это должен выразить. Сила гения  пропорциональна  величине  исторических
задач, стоящих перед его классом.
   Но, когда произошла установка способностей  выдающегося  человека  на
классовую потребность (при чем выдающимся он делается post factum, т.-е.
после того, как класс проявил его, выдвинул его вперед, как своего выра-
зителя), дело не кончается этим, а только начинается. Когда завязывается
эта внутренняя связь между потребностями, мыслями, всей мозговой работой
таланта и социальной потребностью (на прежнем мистическом языке это  на-
зывалось вдохновением), то начинается длительный,  постепенный,  никогда
не прекращающийся процесс приспособления таланта  к  социально-классовым
потребностям. Примером несостоявшегося приспособления является  "неудач-
ное произведение", "ошибка" и т. д. Примером удачного приспособления яв-
ляется все то, что общество квалифицирует, как талантливое, гениальное и
т. п. Этот процесс приспособления продолжается непрерывно. Вообще гений,
это - не качества, которые человек носит в кармане или за своей черепной
коробкой, а это - социальный процесс, это - движение, в котором  опреде-
ляющая роль принадлежит коллективу, хотя внешне представляется, что дело
обстоит как раз наоборот. По мере роста классовых потребностей,  их  уг-
лубления, изменения их характер, талант или развивается, совершенствует-
ся, поднимается миллионами рук и социальными потребностями этих  миллио-
нов рук до высоты гения, либо социальные  потребности,  выжав  все,  что
можно было выжать из данного таланта в данный период, переходят к другим
объектам, которые способны лучше выразить новые запросы, выполнить новые
задания коллектива. В первом случае талант развивается в гения,  питаясь
соками своего класса и  возвращая  классу  продукт  своей  гениальности,
т.-е. в сущности продукт классовой гениальности, лишь индивидуально  вы-
раженный. Во втором случае, талант не двинулся вперед, остался на старом
уровне. А не итти вперед в области таланта и гения, значит потерять  та-
лант. И, разумеется, не индивидуум здесь  что-то  теряет,  а,  наоборот,
класс теряет в данном случае точку приложения социальной  потребности  к
данным индивидуальным мозгам и вынужден устанавливать смычку с другими.
   Эти несколько общих предварительных замечаний  будут  нам  необходимы
как для понимания социальных корней ленинского гения, так и для  понима-
ния индивидуального развития Владимира Ильича на протяжении трех револю-
ций.

   ---------------

   Рабочий класс нашего Союза сильнейшим образом отличается от  пролета-
риата Запада. Исторически он сложился из двух слоев. Во-первых, из рабо-
чих, которые сорганизованы нашим национальным капиталом  при  постоянной
поддержке со стороны государства; сюда относятся  прежде  всего  рабочие
горных заводов, рудников, оружейных и аммуниционных заводов,  а  во-вто-
рых, это - рабочие мануфактурных фабрик, созданных нашим российским  ка-
питалом. Другой слой представляют рабочие нашей тяжелой промышленности и
отчасти транспорта, рабочие крупнейших предприятий, построенных по  пос-
леднему слову европейской техники, прежде всего на юге. Эти рабочие были
продуктами вторжения к нам иностранного капитала. Несмотря на свою исто-
рическую молодость, этот слой пролетариата сразу стал играть руководящую
роль в русском рабочем движении. Не текстильщик центрального района,  не
уральский рабочий старых уральских заводов, а  металлист  с  предприятий
иностранного капитала делается теперь застрельщиком и  коноводом  проле-
тарской борьбы. Этот новый рабочий представлял и совсем  другой  тип  по
сравнению с рабочим старых российских заводов,  не  особенно  легким  на
подъем, жившим в условиях полумещанского быта  наших  мелких  городов  и
местечек. Новый рабочий, явившийся продуктом вторжения к нам иностранно-
го капитала, очень быстро раскачал и старого рабочего, очень сильно  из-
менил его психологию, действуя на него примером своей борьбы.
   Европейский пролетариат развивался медленно, как медленно мануфактура
душила ремесло, как сравнительно медленно  крупная  машинная  промышлен-
ность вытесняла мануфактуру и мелкое производство. Европа, выбрасывавшая
промышленный капитал в другие страны, начиная со второй половины XIX ве-
ка, в период развертывания в ней капитализма, строилась  за  счет  своей
собственной прибавочной стоимости. При этой  медленной  стройке  рабочий
класс был в некотором смысле приручен  капитализмом.  Буржуазия  научила
его ценить блага буржуазной культуры.  Она  заставила  его  проникнуться
уважением к предпринимателям, как к организаторам нового способа  произ-
водства. Получая сверх-прибыли от эксплоатации колоний, европейский  ка-
питал, прежде всего английский капитал, заинтересовывал  частично  арис-
тократию рабочего класса в своей колониальной политике  и  во  всей  той
системе, которая на одном конце означала зверскую эксплоатацию  колоний,
расстрелы сопротивлявшихся туземцев, вымирание их от сифилиса и водки  и
прочих благ европейской цивилизации, а на другом - гарантированный рост-
биф к столу квалифицированного рабочего Англии. И в то время, как  рабо-
чий-аристократ Запада был силой, которая сковывала весь остальной  рабо-
чий класс и держала его в моральной узде эксплоататоров, передовой отряд
рабочих нашей тяжелой промышленности, созданной  иностранным  капиталом,
играл по отношению к остальной рабочей массе  России  как  раз  обратную
роль.
   Наш рабочий был классово молод. Его отцы и деды  были  в  большинстве
крепостные помещиков. Ненависть к барину он перенес полностью на  хозяи-
на. Наш рабочий не уважал своего благодетеля-хозяина. Он  начал  ненави-
деть весь уклад буржуазных отношений, раньше чем стал уважать  и  ценить
буржуазную культуру. Русский рабочий, это - бунтовщик  деревни,  постав-
ленный около машины. Естественно, что рабочий класс, сделанный из такого
теста, явил миру совершенно особый тип пролетариата. Это был пролетариат
высоко концентрированной промышленности, - следовательно, с этой стороны
он ни в чем не уступал передовому пролетариату буржуазной  Европы.  А  с
другой стороны, психологически, этот пролетариат был совершенно не поко-
рен буржуазной идеологии, не приручен капиталом, не разложен, не подкуп-
лен в лице своего авангарда. Такой пролетариат был предназначен  истори-
чески к роли гегемона в нашем революционном движении. Что касается нашей
буржуазии, то на нее гораздо больше могла рассчитывать реакция, чем  ре-
волюция, ибо "чем дальше на восток, тем подлей буржуазия".  Крестьянство
не могло играть никакой самостоятельной роли в  революции,  несмотря  на
целый пороховой погреб классовых противоречий, скопившихся в деревне  на
почве аграрных отношений. Интеллигенция могла лишь примкнуть к тому  или
иному основному классу. Ее удельный вес, как самостоятельной  силы,  был
измерен поражением народников, "Народной Воли" в 70-х годах.
   Вот какой пролетариат, вот в какой междуклассовой обстановке  взял  к
себе на службу, на службу революции дарование Ленина.
   В развитии гения Ленина надо, мне кажется, строго различать два пери-
ода. Первый период - до мировой войны 1914 года, и второй  период  -  до
его кончины. В первый период дело шло в общем и целом о буржуазно-демок-
ратической революции, и талант Ленина мы должны  исследовать  под  углом
зрения того, насколько верно он наметил  путь  и  основы  междуклассовой
тактики для пролетариата, вынужденного исторически довести до конца бур-
жуазно-демократический переворот, не  только  преодолевая  сопротивление
помещиков и самодержавия, но и проводя его последовательно до конца про-
тив воли самой буржуазии и отчасти даже самой буржуазной демократии.
   Во второй период дело шло о переходе буржуазно-демократической  рево-
люции в социалистическую в обстановке мировой войны и о первых шагах  по
пути строительства социализма в крестьянской стране.
   В своей знаменитой брошюре: "Две тактики", Ленин категорически отверг
такую постановку вопроса, при которой пролетариат осуждался на роль под-
ручного буржуазии, на роль пушечного мяса для  российского  либерализма.
Он провозгласил лозунг, что  буржуазно-демократическая  революция  может
победить  лишь   на   основе   революционного   блока   пролетариата   и
крестьянства, направленного против помещиков и против  самодержавия.  На
протяжении революции 1905 - 1906 г.г. правильность такой постановки воп-
роса была подтверждена лишь от противного. А именно: революция 1905 года
была разгромлена именно потому, что она не успела развернуть свои  клас-
совые силы в направлении установления рабоче-крестьянского блока.  Рабо-
чий класс, выступивший изолированно, был раздавлен крестьянской  армией,
которая, несмотря на большие колебания, в общем дала  себя  использовать
самодержавию в период революции против пролетариата. 1917 год подтвердил
правильность основной оценки классовых сил  нашей  революции,  сделанной
Лениным, - и подтвердил уже в положительной форме.  Буржуазно-демократи-
ческая революция, развиваясь в социалистическую, т.-е. лишь исчерпав се-
бя, как буржуазно-демократическая, в состоянии была вскрыть  в  процессе
этого перерастания своих пределов основы  своих  собственных  внутренних
сил. И эти силы оказались такими, как их расценивал Ленин в 1905 году.
   С этой точки зрения все спорные вопросы в  полемике  с  меньшевиками,
коренившиеся в различной оценке характера русской революции 1905 и  1906
г.г. и в различной оценке ее классовых сил, были решены  против  меньше-
вистской концепции революции. Так решились: и вопрос об отношении к  ли-
беральной буржуазии, и вопрос о роли Советов, как зародыша революционной
власти, и вопрос о захвате помещичьих земель, и  программа  национализа-
ции, и вопрос о вооруженном восстании и технической подготовке  к  нему,
и, наконец, вопрос о социально-классовой оценке партии меньшевиков.  Так
как революция 1905 - 1906 г.г. победила только в 1917 г., то  правильная
тактическая линия Ленина не могла целиком и полностью найти  себе  подт-
верждения и проверки как раз на протяжении той революции, в ходе которой
создались основы большевистской тактики. Поэтому-то гениальность ленинс-
кого прогноза не могла быть оценена по достоинству в первой революции, а
позиция меньшевиков представлялась  тогда  не  в  такой  степени  преда-
тельской и глупой, какой она выглядит в перспективе 1917 г.
   В 1905 - 1906 г.г. спор шел о том, какая тактика вернее всего  приво-
дит к завершению буржуазно-демократического переворота при данном  соот-
ношении классовых сил, но вопрос вовсе не стоял так: какая тактика лучше
всего соответствует революции, идущей к краху? В программе дня была  по-
беда революции, а не ее крах. Меньшевистская же тактика  была  целесооб-
разной лишь в том случае, если бы провал революции был программной зада-
чей для этой фракции.
   Эта гениальная оценка классовых сил нашей революции, сделанная  Лени-
ным, не исключала ряда ошибок в частностях. Например, в 1902 - 1903 г.г.
тов. Ленин отдал дань марксистскому доктринерству в своей аграрной прог-
рамме "с отрезками". В 1906 г. он ошибся в оценке размеров революционно-
го подъема, откуда проистекла и ошибка с бойкотом Думы, и ошибка с лини-
ей на восстание в 1906 г. Все мы, большевики, участники тогдашней борьбы
с ее автоматизмом в развертывании революционных процессов, с  тогдашними
перспективами 1906 года, знаем хорошо, что не сделать  последних  ошибок
можно было бы прямо чудом. А если бы даже эти ошибки и не были  сделаны,
то сманеврировать на новую тактику, не отрываясь от своих масс, мы  вряд
ли бы смогли.
   Так самоопределил себя гением Ленина авангард наш пролетарский в пер-
вую русскую революцию. Тактическая линия, намеченная Лениным, лишь пере-
водила на марксистский язык и на язык политической борьбы то, что  несли
рабочие массы в неотесанных кирпичах своего элементарного понимания  ве-
щей, что отвечало их массовым настроениям, что  улавливал  их  классовый
инстинкт. Большевистский лозунг - поддерживать кадетов, но только  дуби-
ной, - соответствовал стихийному недоверию рабочих масс к  купеческо-по-
мещичьему либерализму.  Лозунг  свержения  самодержавия  и  вооруженного
восстания соответствовал огромному озлоблению масс против царизма, поме-
щиков, фабрикантов и решению бороться до конца. Массы не шутят в револю-
ции, и, если они вступили в движение, они идут, как говорится, до точки,
до предела. С этой точки зрения  интеллигентскими  умничаниями  и  марк-
систскими "выкрутасами" являлась позиция меньшевиков по вопросу  о  неу-
частии во власти со стороны победившего рабочего  класса.  И,  наоборот,
только лозунг революционной власти, построенной на диктатуре пролетариа-
та и крестьянства, соответствовал силе натиска рабочих на самодержавие и
их решимости довести дело  революции  до  конца.  Наконец,  и  отношение
большевиков к крестьянству соответствовало  российским  условиям.  В  то
время как меньшевики пытались пересадить на русскую почву то вековое не-
доверие  потомственного   почетного   пролетариата   Запада   к   своему
крестьянству, у нас в России, где связь рабочих с  деревней  никогда  не
прерывалась, лишь большевистские отношения к крестьянству соответствова-
ли реальному взаимоотношению между нашим рабочим и нашей деревней.
   Меньшевики, большие импрессионисты в политике (мелкобуржуазная  черта
вообще), умели очень тонко улавливать и отражать в своих решениях и  ло-
зунгах колебания и даже поверхностные нюансы рабочих настроений. Но  они
прошли мимо главного и основного, они либо прошли мимо стержневых фунда-
ментальных классовых настроений, либо в большинстве случаев предательски
отшатнулись от них. Наоборот, тов. Ленин и большевики были весьма  непо-
датливы ("меднолобые", "твердокаменные" и т. д.), когда дело шло о  том,
чтобы принизить лозунги движения, приспособляясь к минутным  настроениям
рабочего класса, к настроению сегодняшнего дня рабочей массы. Но в то же
время Ленин понял и схватил главное и основное в стремлениях революцион-
ного пролетариата, - схватил основные тенденции пролетарской борьбы и ее
неизбежные конечные результаты. В этом смысле в 1905 году он антиципиро-
вал пролетарскую победу 1917 года.
   Что касается организационного вопроса, то и здесь тов. Ленин лишь ге-
ниально писал под диктовку классовой необходимости. Состав сил, которыми
можно было располагать партии, был в общем таков: очень небольшое  число
совершенно сознательных и убежденных передовых рабочих, а также  револю-
ционеров из интеллигентов, за ними сочувствующие  слои  рабочих  и  мел-
ко-буржуазной интеллигенции, за сочувствующими рабочими -  рядовик-рабо-
чий; за рядовиком-рабочим - крестьянин. При таких условиях задача форму-
лировалась так: как при минимальных руководящих кадрах получить  идейное
и организационное господство над максимальным количеством людей, во-пер-
вых, из своего класса, а затем - из класса союзного. Вторая задача, свя-
занная с первой, формулировалась так: как при максимальном вовлечении  в
движение широких масс сохранить максимальное единство  действия,  макси-
мальную однородность кадрового стержня рабочего движения.  Между  той  и
другой задачей было известное противоречие.  Чем  многочисленнее  массы,
которые идут за партией, тем больше опасности разнобоя в их действиях, а
тем более в мыслях, чувствах, лозунгах  и  т.  д.  Чем  большим  успехом
пользуется партия в массах, тем больше людей ломится  в  ее  двери,  тем
быстрее она растет, тем больше опасности для нее потерять свою  однород-
ность, идейную похожесть, монолитность. Необходимо было массовое  движе-
ние  рабочих  и  массовый  характер  партии  совместить  с  максимальным
единством действия, с чистотою принципов и с однородностью состава  пар-
тии. Ленин нашел правильным выход в том, что взял курс не на  партийного
интеллигента, который способен от сектантской однородности и однотоннос-
ти переходить к противоположной крайности - к мещанскому индивидуализму,
к разнообразию мнений, точек зрения и т. д., а взял курс на  рабочего  в
парти