его  -  "И  в  нес-
колько дней нас бросил на землю империалистский хищник, напавший на  бе-
зоружных". Слово "хищник", повторенное еще дальше, возвращает нас к пер-
вому абзацу - "от войны к миру; от войны между хищниками" и т. д.  Таким
образом, третий абзац играет роль коды по  отношению  к  первым  двум  и
вместе с ними образует первую ораторскую "строфу".
   Четвертым абзацем начинается новая "строфа": "Мы принуждены были под-
писать "Тильзитский мир". Конец ее, процитированный  выше  ("Чтобы  Русь
перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле сло-
ва могучей и обильной"), переходит в начало следующего, пятого абзаца  -
"Она может стать таковой" - и в то же время, как я уже и указывал,  пов-
торяется в конце его: "чтобы создать действительно  могучую  и  обильную
Русь". Шестой абзац, открывающийся словами,  которые  восходят  к  концу
четвертого и к началу пятого и в то же время подхватывают последние сло-
ва пятого абзаца, являются тоже своего рода кодой по  отношению  к  двум
предыдущим: IV - конец: "чтобы Русь перестала быть убогой и  бессильной,
чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной;  V  -  начало:
"Она может стать таковой"; конец: "чтобы создать действительно могучую и
обильную Русь"; VI - начало: "Русь станет таковой, если" и т. д.
   Этими двумя ораторскими строфами (I-II-III и IV-V-VI) путь речи прой-
ден до середины, что и отмечено особой вехой - возвращением к  эпиграфу.
Движение приостанавливается: "таков путь к созданию мощи военной и соци-
алистической". Как видим, перед нами - сложная ценная конструкция, обна-
руживающая ораторскую технику Ленина.
   Седьмой абзац начинает собой новое движение:  "Недостойно  настоящего
социалиста, если ему нанесено тяжелое  поражение,  ни  хорохориться,  ни
впадать в отчаяние". Отметим здесь появление слова "хорохориться",  взя-
того из разговорной лексики - обычный и  характерный  для  Ленина  прием
снижения, здесь особенно резкий. Дальше являются новые повторения: "Неп-
равда, будто у нас нет выхода..... Неправда, будто мы продали свои идеа-
лы или своих друзей, подписав "Тильзитский" мир. Мы ничего и  никого  не
продали, ни одной лжи не освятили и не прикрыли, ни одному другу и това-
рищу по несчастью не отказались помочь всем, что было в нашем распоряже-
нии". Продолжение этого абзаца, построенное на сравнении с  полководцем,
"который уводит в глубь страны остатки разбитой или заболевшей  паничес-
ким бегством армии", следует выделить в особый,  восьмой,  абзац  -  как
отступление. Эти два абзаца образуют особую среднюю строфу, являясь  как
бы разбегом для нового движения.
   Начальная фраза девятого абзаца - "Мы подписали "Тильзитский  мир"  -
сцепляется как с предыдущим абзацем (подписав "Тильзитский мир"), так  и
с началом четвертого ("Мы принуждены были подписать "Тильзитский мир") -
цепь  становится  еще  более  сложной.  Десятый  абзац,  продолжая  тему
"Тильзитского мира", вводит новый параллелизм: "Тогда историческая  обс-
тановка не давала иного выхода..... Тогда, сто с лишним лет тому  назад,
историю творили..... Тогда история могла ползти.....  Разрешением  этого
хода служит одиннадцатый абзац,  замыкающий  движение  двух  предыдущих:
"Теперь капитализм поднял много и много выше..... Война подтолкнула  ис-
торию, и она летит теперь..... Историю творят теперь..... Капитализм до-
рос теперь до социализма".
   Три следующие абзаца ясно объединяются в новую (пятую) строфу,  после
которой идет особая заключительная кода (пятнадцатый абзац), вся  прони-
занная повторениями: "А это как раз то, чего нам недостает. Это как  раз
то, чему нам надо учиться. Это как раз то, чего нехватает нашей  великой
революции, чтобы от победоносного начала притти, через ряд тяжелых испы-
таний, к победному концу. Это как раз то, что требуется  Российской  Со-
ветской Социалистической Республике, чтобы перестать быть убогой и  бес-
сильной, чтобы бесповоротно стать могучей и  сильной".  Для  наглядности
приведу конструктивную схему этой статьи (буква  a  -  эпиграф,  римские
цифры - абзацы):

   a {[(I+II+III) + (IVa+Va+VIa)] + (VII+VIII) +
   [(IX+X+XI) + (XII+XIII+XIV)] + XVa}

Или в более простом виде (по строфам, которые обозначаю большими буквами):

   a [(A+Ba)+C+(D+E)-Fa]

   5.

   Ясное деление на абзацы - одна из характерных черт речи Ленина,  свя-
занная с общим его стремлением к расчлененности и к  последовательности.
Отсюда - частое движение по пунктам ("Троякого рода обстоятельства" и т.
д.). Средний размер его абзацев 15-20 строк. Это не те  абзацы,  которые
характерны для  речи  импрессионистического  или  экспрессионистического
стиля, где абзацы коротки и резко отделены друг от друга. Наоборот у Ле-
нина они обычно связываются особыми выражениями - вроде "мало того"  или
"но вот беда".
   Никогда не отступая в сторону, Ленин начинает свои статьи обыкновенно
прямо с основной темы или повода: "Россия заканчивает войну  с  Китаем",
"Минуло сорок лет со времени освобождения крестьян", "Рабочие волнения в
последнее время снова заставили повсюду усиленно говорить о себе",  "Еще
одни "временные правила!" и т. д.
   Надо еще отметить, что иногда заглавие статьи служит само началом  и,
таким образом, втягивается в текст. Статья "Почему я вышел  из  редакции
"Искры" (отдельный листок 1903 г. и Собр. соч. IV, стр. 300)  начинается
словами, продолжающими заглавие: "Это - вовсе не личный вопрос".  Статья
"Не кверху нужно глядеть, а книзу" ("Вперед" 1906 г. N 7  и  Собр.  соч.
VII, ч. I, стр. 298) начинается словами: "Так говорит сегодня  в  газете
левых кадетов, "Нашей Жизни", г. И. Жилкин". Статья "Кадетская Дума дала
денег правительству погромщиков" ("Эхо" 1906 г., N 4, и Собр. соч.  VII,
ч. I, стр. 324) начинается словами: "Это должно  было  случиться  и  это
случилось". Статья "Пролетариат  и  его  союзник  в  русской  революции"
("Пролетарий", 1906 г. N 10 и Собр. соч. VIII, стр. 51) начинается  сло-
вами: "Так озаглавил К. Каутский последнюю главу своей статьи..."
   Это придает стилю характер сжатости и энергии, к которым всегда стре-
мился Ленин. Не даром в статье "О характере наших газет" ("Правда"  1918
г., N 220 и Собр. соч. XV, стр. 418) он упрекает журналистов  в  полити-
ческой трескотне "Почему бы, вместо 200-400 строк, не говорить  в  20-10
строках о таких простых, общеизвестных, ясных, усвоенных  уже  в  значи-
тельной степени массой явлениях, как..... Говорить об этом надо,  каждый
новый факт в этой области отмечать надо, но не статью писать, не рассуж-
дения повторять, а в нескольких строках, "в телеграфном стиле"  клеймить
новые проявления старой, уже известной, уже оцененной политики.....  По-
меньше политической  трескотни.  Поменьше  интеллигентских  рассуждений.
Поближе к жизни".
   Остается указать еще на некоторые особенности полемического  стиля  у
Ленина. Очень часто в этих случаях Ленин пользуется не столько лексичес-
кими средствами, сколько интонационными. Обрушиваясь на  противника,  он
строит целую систему гневно-иронических  восклицаний,  высмеивающих  его
слова, или превращает полемику в своеобразный диалог. Так выражается его
полемический пафос. Издеваясь над политикой  царского  правительства  по
отношению к Китаю, он восклицает: "Бедное  императорское  правительство!
Оно так христиански бескорыстно, а его так несправедливо обижают!" ("Ки-
тайская война" - "Искра" 1900 г., N 1 и Собр. соч. IV, стр. 18).  И  так
постоянно: "Жалкие актеры! Они слишком  хладнокровно  подлы,  чтобы  "от
нутра" разыграть пьесу"..... Или: "Превосходно,  восхитительно,  господа
писатели из "Речи"!..... Пора бы бросить галантерейное наивничанье, гос-
пода!..... Нечего играть в прятки, господа! Это не  умно  и  не  достой-
но..... Продолжайте в том же духе, господа!.....  Очень  хорошо,  госпо-
да!..... Полноте, господа!..... Великолепно, бесподобно, г.  кадеты!"  и
т. д.
   Классический пример полемического натиска, опять напоминающий образцы
римских речей "contra", представляет собою один абзац в брошюре  "Победа
кадетов и задачи рабочей партии" (1906 г. Собр. соч.  VII,  ч.  I,  стр.
99): "Вы зовете себя партией народной свободы? Подите вы!  Вы  -  партия
мещанского обмана народной свободы, партия мещанских иллюзий насчет  на-
родной свободы, ибо вы хотите подчинить свободу монарху и верхней, поме-
щичьей палате. Вы - партия народа, ибо вы боитесь победы народа,  т.  е.
полной победы крестьянского восстания, полной свободы рабочей борьбы  за
рабочее дело. Вы - партия борьбы, ибо вы прячетесь за кисло-сладкие про-
фессорские отговорки всякий раз, когда  разгорается  настоящая,  прямая,
непосредственная революционная борьба против самодержавия. Вы  -  партия
слов, а не дела, обещаний, а не исполнений, конституционных  иллюзий,  а
не серьезной борьбы за настоящую (не бумажную) конституцию".



   Лев Якубинский.

   О СНИЖЕНИИ ВЫСОКОГО СТИЛЯ У ЛЕНИНА.

   1.

   Приступая к исследованию языка нехудожественной прозы -  в  частности
прозы публицистической - чувствуешь себя довольно  беспомощно.  Действи-
тельно, мы ведь не имеем никакой научной традиции в этой области.
   В порядке даже первоначального наблюдения фактов возникает ряд вопро-
сов, из которых каждый, в сущности, требует  специального  исследования.
Особенно сказывается неразработанность синтаксиса, который, поскольку не
стал на путь отчетливого разграничения функционально различных видов ре-
чи, неспособен дать нужную помощь. Между тем исследование  языка  публи-
цистической прозы представляется настоятельно необходимым не только  по-
тому, что мы находим здесь материал еще почти  незатронутый  наукой,  но
потому особенно, что именно подобный материал способен дать науке о язы-
ке тот уклон, к которому она несомненно стремится в наше время (на  ряду
с другими науками) - уклон прикладности, уклон  технологический.  Задача
науки не только исследовать действительность, но и участвовать в ее пре-
образовании; языкознание отчасти выполняло эту задачу, поскольку оно да-
вало и дает теоретическую основу для разработки  практики  воспитания  и
обучения речи в школе; но его значение - значение прикладное - неизмери-
мо возрастет, если оно направит свое внимание на  такие  объективно  су-
ществующие в быту и обусловленные им технически различные формы  органи-
зованного речевого поведения человека, как  -  устная  публичная  (т.-н.
"ораторская") речь или речь письменная публичная, в частности  публицис-
тическая. Поскольку эти - социально чрезвычайно важные - речевые  разно-
видности (и разновидности этих  разновидностей)  обладают  каждая  своей
особой технической специфичностью, поскольку они подразумевают свое осо-
бое орудование, обращение с языковым материалом - постольку они подразу-
мевают некую выучку, воспитание, обучение для тех, кто в данных  направ-
лениях хочет практически работать в обществе. Отсюда совершенно ясно вы-
текает необходимость организации технического образования в области  ре-
чи, которое будет жалким кустарничеством, если не будет основано на нау-
ке, как своей базе: техника речи подразумевает технологию речи; техноло-
гия речи - вот то, что должно родить из себя современное научное языкоз-
нание, что заставляет его родить действительность. Для того, чтобы сшить
сапоги, нужно уметь, нужно знать это ремесло, для того, чтобы  построить
дом, тоже нужно уметь, для того,  чтобы  агитировать  посредством  речи,
нужно тоже уметь, и это умение не просто падает с  неба,  а  достигается
выучкой организовать эту выучку - определенная задача современности, ко-
торая вообще хочет сделать человеческий быт  организованным.  Ссылка  на
то, что, дескать, имеются же хорошие ораторы-агитаторы и публицисты, ко-
торые не проходили "курс"  в  каких-нибудь  соответствующих  техникумах,
столь же нелепа, как утверждение, что не нужно  актерского  технического
образования, потому что есть же актеры - имя рек, которые  не  "кончали"
никаких театральных школ, или что  не  нужно  архитекторов,  потому  что
строили же раньше дома "просто так". Отрицание технического  образования
в области речи есть типичная  отрыжка  идеалистического  миросозерцания,
которое, если и готово признать, что нужно обучать  людей,  как  строить
дома, то в области речи всецело полагается на  "талант",  "вдохновение",
"природные склонности", "нутро" и всякие  другие  штуки,  может  быть  и
очень важные (для сапожника тоже), но в данном споре  только  запутываю-
щие. Бить талантом и вдохновением выучку - неприемлемо для  материалиста
и марксиста.
   В связи с вышесказанным приходится с особенным вниманием отмечать тот
живой интерес, который обнаружился в наших научных кругах к ораторской и
публицистической прозе В. И. Ленина. Образование соответствующей  комис-
сии при научно-исследовательском Институте Ленинградского  Университета,
присоединение к этой работе словесного  разряда  Института  Истории  Ис-
кусств, соответствующая работа на отделении публичной речи Института Жи-
вого Слова, - все это позволяет думать, что языкознание, наконец, захва-
тывает в свое ведение столь важный материал устной и письменной  публич-
ной речи. Исследование языка - например,  публицистической  речи  -  уже
серьезный шаг к построению соответствующей технологической лингвистичес-
кой науки. Исследование же такого материала, как язык В. И. Ленина, име-
ет особенно важное значение, потому что мы здесь имеем дело с таким  ре-
чевым поведением, которое крепко и наверняка достигало и достигло  цели.
То, что возникло в  данном  случае,  как  естественное  реагирование  на
смерть В. И. со стороны ученых-филологов, вместе с тем является и важным
продвижением науки на пути ее сближения с запросами жизни.

   2.

   Во многих статьях В. И. Ленина можно найти материал  для  обнаружения
его стилистического credo. Высказываясь о явлении "революционной фразы",
Ленин особенно ополчается на некоторые ее языковые признаки,  употребляя
в этом отношении, как это и понятно, термины хотя и не совсем определен-
ные, но не оставляющие сомнения в том, что он в сущности  вел  борьбу  с
эмоционально-повышенным, высокостильным, пафосным, декламационным строем
речи. Его нападки на "громкие фразы", на  "гордые  фразы",  на  "лозунги
превосходные, увлекательные, опьяняющие", на  "жонглированье  эффектными
фразами", на всяческую "декламацию", на "опьянение звуками слов"  -  как
будто бы позволяют сделать такой вывод.
   Будущим исследователям языка Ленина предстоит сделать проэкцию этих и
многих других подобных высказываний В. И. на язык его собственных произ-
ведений. Я в этой короткой статье нисколько не претендую  на  выполнение
такой задачи, но пытаюсь с этой точки зрения рассмотреть материал  одной
статьи Ленина, а именно статьи "О  национальной  гордости  великороссов"
[Г. Зиновьев и Н. Ленин -  "Против  течения",  сборник  статей.  Издание
Петр. Совета 1918. Стр. 33-36, статья относится к 1914 году].
   Выбранная мною статья любопытна  потому,  что  по-своему  содержанию,
особенно в определенной части - абзацы III-VI (в статье всего девять аб-
зацев; в дальнейших ссылках цифры I-IX, римские, обозначают соответству-
ющие абзацы по указанному изданию) она особенно благодарна для разверты-
вания пафосных, высокостильных, декламационных  приемов  изложения.  Эти
приемы там и имеются (я не касаюсь вопроса об  исторической  обусловлен-
ности этих приемов у Ленина), но они даны в комбинации с  такими  лекси-
ческими и синтаксическими фактами, которые объективно снижают эту декла-
мационность. В разбираемой статье, Ленин, высказываясь отрицательно вна-
чале о так пышно росцветшем в четырнадцатом году, в разных странах Евро-
пы, шовинизме, противопоставляет ему ту "национальную гордость", которая
"не чужда нам, великорусским сознательным пролетариям". Выяснению  того,
что такое составляет эта "национальная гордость", и  посвящены,  главным
образом, III-VI абзацы статьи.

   3.

   Упомянутые III-VI абзацы, а также отчасти и II-ой, построены в  общем
на основе типичного высокостильного синтактического развертывания пафос-
ного оттенка. Приведу примеры.
   В III абзаце после вопросно-ответного ввода ("Чуждо ли  нам,  велико-
русским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно
нет!") читаем: "Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего  рабо-
таем над тем, чтобы ее трудящиеся массы... поднять до сознательной жизни
демократов и социалистов. Нам больше всего видеть и  чувствовать,  каким
насилиям, гнету и  издевательствам  подвергают  нашу  прекрасную  родину
царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти  насилия
вызывают отпор из нашей среды..." Это же построение с "мы...", с тою  же
функциональностью, продолжается и дальше - в IV абзаце: "мы помним,  как
полвека тому назад великорусский демократ Чернышевский..." (начало абза-
ца); "мы полны чувства национальной гордости,  ибо  великорусская  нация
тоже (курсив Ленина) создала революционный класс..." (середина  абзаца);
в V абзаце: - "Мы полны чувства национальной гордости и  именно  поэтому
мы особенно ненавидим свое рабское прошлое..." (начало абзаца); в VI аб-
заце: "и мы, великорусские рабочие, полны чувства национальной гордости,
хотим во что бы то ни стало..."; "именно потому, что мы хотим ее, мы го-
ворим: нельзя в 20-м веке...".
   В III абзаце отдельные части его, начинающиеся с "мы", "нам" и  соот-
ветствующие друг другу, построены в  восходящем  порядке,  т.-е.  первая
часть - менее строки, вторая - больше двух строк, третья - две с полови-
ной строки, четвертая почти шесть строк. Четвертая часть периодизирована
в том же "декламационном" направлении: "Мы гордимся тем, что  эти  наси-
лия..., что эта среда..., что великорусский рабочий класс..., что  вели-
корусский мужик...". Подобное же периодизирование находим и в дальнейших
элементах общего построения: "мы полны  чувства  национальной  гордости,
ибо великорусская нация тоже создала революционный класс, тоже доказала,
что она способна..." (IV; курсив Ленина); и еще: "...ведут нас на войну,
чтобы душить Польшу и Украйну; чтобы давить демократическое  движение  в
Персии и Китае, чтобы усилить позорящую  наше  национальное  достоинство
шайку Романовых, Бобринских, Пуришкевичей" (V); "...мы говорим: нельзя в
20-м веке в Европе..., нельзя  великороссам  "защищать  отечество"  ина-
че..." (VI).
   Уже во втором абзаце читаем: "...неприлично было бы забывать  о  гро-
мадном значении национального вопроса - особенно в такой  стране,  кото-
рую...; в такое время, когда..., в такой момент, когда...".  Здесь  тоже
дана восходящая периодизация: первая часть - одна строка, вторая - около
двух с половиной, третья - свыше четырех.
   В соответствии с отмеченным синтактическим строением стоит и  некото-
рый лексический и фразеологический "высокий"  материал.  Ср.  "мы  любим
свой язык и свою родину" (родину без кавычек, как например, в первом аб-
заце), "национальная гордость" (III), "нашу  прекрасную  родину"  (III);
"мы гордимся" (III), "мы полны чувства национальной гордости" (III,  V),
"могучую революционную партию масс" (III), "Чернышевский,  отдавая  свою
жизнь делу революции" (IV); "это были слова настоящей  любви  к  родине,
любви тоскующей....." (IV); "она (великорусская нация) способна дать че-
ловечеству великие образцы борьбы за свободу и за социализм" (IV),  "мы,
великорусские рабочие, полные чувства национальной  гордости,  хотим  во
что бы то ни стало свободной и независимой, самостоятельной,  демократи-
ческой, республиканской, гордой Великороссии". (VI) и пр.
   В связи с упомянутыми фактами следует отметить  явление  лексико-син-
тактического  порядка,  которое  можно  назвать  "лексическим  разрядом"
(впрочим я не настаиваю на этом термине) "Лексический разряд" может быть
иллюстрирован следующими примерами из нашей статьи: "великорусская нация
тоже доказала (курсив Ленина), что она способна