вует, что никак не может интеллигенция быть нашим помощником в  деле
строительства пролетарской культуры. Напоминаем читателю то место, кото-
рое вызвало примечание Ильича: архификция. Продолжим ту цитату.  "И  это
будут ученые, художники, инженеры совсем иного склада,  чем  таковые  же
буржуазного мира".
   Только силами самого пролетариата! Только  выходцами  из  его  среды!
Людьми совсем иного склада, чем люди буржуазного общества!
   "И первые шаги по этому пути - писал тов. Плетнев - (по пути  перест-
ройки науки. Л. А.) должен сделать сам пролетариат". Ильич  подчеркивает
эту фразу и комментирует: "Вздор"*1.
   Это вздор, потому что если человек говорит о строительстве пролетарс-
кой культуры вне всякой связи с временем и обстановкой, забывая о милли-
онах крестьянства, открещиваясь от интеллигенции, идеализируя пролетари-
ев и создавая специальную организацию строительства пролетарской культу-
ры - то он другими словами протаскивает старый Богдановский план лабора-
торной выработки пролетарской культуры. Этому человеку не понять Ленинс-
кого "хотя бы до буржуазной культуры", этому человеку органически  чужда
партийная линия по отношению к специалистам - а  ведь  дело  происходило
совсем вскоре после горячих споров в нашей среде о  линии  в  работе  со
специалистами, о степени их нужности, о важности их использования.
   Если даже встать на  ту  точку  зрения,  что  построить  пролетарскую
культуру смогут только люди "совсем иного склада" по сравнению с  буржу-
азной интеллигенцией, то и тогда не уменьшаются  ошибки  тов.  Плетнева.
Поднимая многих и многих трудящихся "хотя бы до буржуазной культуры", мы
тем самым строим новую культуру, культуру пролетарскую. Процесс усвоения
новым классом старой культуры есть одновременно процесс переработки ста-
рой культуры. В брошюре "За пролетарскую литературу" я писал: "Нужно по-
нять совершенно различное значение учебы у мелкобуржуазной интеллигенции
в условиях капитализма и в условиях  диктатуры  пролетариата.  В  первом
случае эта учеба носит характер буржуазной обработки учащихся, во втором
же случае общественная обстановка, классовая среда, во много раз  больше
предохраняют от вольной или невольной передачи учителем буржуазной идео-
логии учащемуся; к тому же здесь сама интеллигенция находится в условиях
усиленной идеологической обработки со стороны  рабочего  класса".*2  Без
привлечения и использования масс интеллигенции, без учебы у нее,  мы  не
сможем построить никакой пролетарской культуры, мы попросту будем остав-
лять нашу страну в том состоянии "полуазиатской некультурности", о кото-
рой писал Ленин. За Плетневскими рассуждениями, как верно тогда еще ука-
зывал тов. Яковлев, скрывалось пошлое комчванство. Шапками  закидаем,  -
так подходил тов. Плетнев  к  вопросам  культурного  строительства.  Пе-
чально, что тов. Плетнев не счел нужным и здесь вдуматься в смысл  чрез-
вычайно ясных пометок Владимира Ильича.
   Извинимся перед читателем за большую цитату из статьи  тов.  Плетнева
(22 г.) - она необходима не только для разбора большого и важного вопро-
са, но и для характеристики вдумчивости тов. Плетнева в Ленинские  заме-
чания.
   "... в творчестве искусства производственный процесс в целом или, как
частность его, трудовое напряжение у молота, например, может быть  пере-
дано только тем, кто непосредственно участвует в  нем  самим  пролетари-
ем*3, а не сторонним наблюдателем. В творчестве научном пролетарий всег-
да исходит и будет исходить из процесса производства; _______________
   *1 Интересно отметить, что и этот комментарий оказался непонятным  т.
Плетневу.
   *2 Л. Авербах. "За пролет. литературу". Стр. 35.
   *3 ??? ему нужна наука не для науки*1, а для его  творческого  труда,
для того, чтобы, исходя от станка, понять связь явлений  общественной  и
экономической жизни. В строе мышления  пролетария  его  творческий  труд
всегда связан с тем, что у него на столе*2, когда  он  обедает;  в  этом
бесформенный зародыш того, к чему приходит сейчас научная мысль.  Нельзя
быть техником, не понимая связи экономических явлений в жизни  общества,
и нельзя быть экономистом без четкого понимания техники всей  энергетики
производительных сил в целом и производственного процесса в частности.
   Над этим усмехнутся "ученые"*3.
   Тов. Плетнев теперь, в 1926 г., разбирая пометки В. И.: и  взывая  об
уважении к памяти Ленина, упрекая меня и тов. Ваганяна за попытки разоб-
раться в них и квалифицируя их как "смелость" - поступает следующим  об-
разом. Он берет конец из испещренного рукой Ильича  абзаца,  начиная  от
слов "нельзя быть техником", и приводит  только  ленинское:  не  только.
Между тем, нетрудно понять неразрывность конца абзаца со всем  тем,  что
писалось в начале. И Ленинское "не только",  представляется  нам,  может
быть отнесено ко всему кругу мыслей, развиваемому в  данном  отрывке  из
статьи тов. Плетнева.
   Послушаем, однако, сначала, что думает т.  Плетнев  о  Ленинском  "не
только". "Это положение (т.-е. конец цитаты.  Л.  А.)  мы  категорически
подтверждаем и сейчас. Так фактически есть и такова совершенно  неумоли-
мая тенденция развития производительных сил Советского Союза. Кабинетный
специалист будет все больше и больше отходить в область преданий, и выд-
винутое нами в нашей статье положение о социальном  инженере  мы  готовы
защищать и сейчас" (стр. 73). Прежде чем перейти к вопросу о  социальном
инженере, мы постараемся вдуматься в те знаки вопроса и отметки, которые
были проставлены Лениным на всем абзаце, и которые  завершались  словами
"не только".
   Первые знаки вопроса относятся к утверждению тов. Плетневым необходи-
мости быть пролетарием от станка, для того, чтобы быть в состоянии отра-
зить и весь производственный процесс и "трудовое напряжение  у  молота",
как его деталь. Смысл ленинских знаков вопроса окончательно  может  уяс-
ниться, если вспомнить дискуссию о специализации рабочих писателей.  Как
известно, тов. Плетнев принадлежал к той группе т.т.,  которые  считали,
что писатель рабочего класса, не должен отрываться  от  станка.  Уход  с
фабрики представлялся этим т.т. депролетаризацией  писателя.  Эта  точка
зрения подавляющим большинством пролетарских писателей  была  отклонена.
Писательство - большое и трудное ремесло. Ему нужно учиться  и  переучи-
ваться и опять учиться. Нужно воспринять весь опыт, накопленный  мировой
литературой. Нужно работать над созданием произведений, в которых  новое
содержание находило бы и свое новое формальное выражение. От стихотворе-
ния путь к поэме, от рассказа многих тянет к повести и роману. И  нельзя
стать писателем, который будет творчески сильнее старого писателя, писа-
теля-интеллигента, продолжая оставаться у станка. Ведь за старым писате-
лем десятилетия накопленных культурных традиций, а наш писатель рождает-
ся культурной революцией пролетариата. Вот почему пролетарскими  писате-
лями был взят курс на  предоставление  достаточно  выросшим,  достаточно
сильным творчески и крепким идеологически, -  возможности  специализиро-
ваться в области художественной литературы. На этом пути много  опаснос-
тей. Отрыв от фабрики может стать отрывом от класса. Но у нас уже имеют-
ся годы эмпирической проверки спорного вопроса.  Единицы  скатываются  к
мелкобуржуазной богеме, многие и многие десятки растут в подлинных  про-
летарских писателей. Проповедь необходимости всегда быть у  станка,  ут-
верждение, что "сторонним наблюдателям", не ударяющим  в  данный  момент
молотом по наковальне, не дано описать производственный процесс -  такая
проповедь и такое утверждение - вреднейшее препятствие на пути  создания
классовой пролетарской литературы.
   В научном творчестве пролетарий должен и будет исходить  из  процесса
производства. "Исходя от станка" наука должна об'яснять его  "творческий
труд". Пролетарию нужна "наука не для науки".  Следует,  с  нашей  точки
зрения, и здесь попытаться понять три ленинских вопросительных знака.
   "Нельзя достаточно часто повторять, что наука для науки и есть  наука
для жизни" - писал К. А. Тимирязев.*4
   В самом деле. Нет ничего вреднее вульгарнейшего,  квази-марксистского
пренебрежения к "чистой науке". В наше время особенно следует  повторять
и раз'яснять величайшее практическое значение самой отвлеченной  научной
работы (если это, конечно, подлинно научная работа,  а  не  схоластика).
То, что нам кажется сегодня "наукой для науки",  есть  наука  для  нашей
завтрашней практики. Сегодня еще "абстрактное"  исследование  в  области
изучения молекул завтра революционизирует химическую промышленность. Это
хорошо понимают, например, американские тресты, не урезывающие смет сво-
их самых "наинаучнейших" лабораторий и институтов, а относящих их к  не-
обходимейшим "издержкам производства" первостепенной важности. Разве  не
делаем мы то же самое научно-техническим отделом ВСНХ?  А  внимание  со-
ветской общественности Академии Наук?
   Сближение науки с производством вовсе не повлечет за собой урезывание
и прекращение чрезвычайно "отвлеченной" исследовательской работы. Наобо-
рот, можно утверждать, что  сближение  с  непосредственной  человеческой
практикой поставит науке многие тысячи вопросов, не "исходящих от  стан-
ка" и тем не  менее  завтра  будущих  менять,  реорганизовывать  "произ-
водственный процесс". Именно к этому и следует,  думается,  отнести  ле-
нинский вопрос "на столе ученого".
   Не нужна "наука для науки", наука должна  "исходить"  от  творческого
труда, а творческий _______________
   *1 ???
   *2 На столе у ученого.
   *3 Не только!
   *4 К. А. Тимирязев. Насущные задачи  естествознания.  "Книга".  1923.
Стр. 41. труд "в строе мышления пролетария всегда связан с  тем,  что  у
него на столе, когда он обедает". Нет,  наука,  нужная  крупному  произ-
водству,  технически  перестраивающейся  индустрии,  электрифицирующейся
стране не будет "исходить" из такого творческого труда ученого,  который
будет определяться тем, что на столе у ученого, тогда, "когда он  обеда-
ет".
   Теперь только, считаю я, можно понять и восклицание "не только". Курс
на "социального инженера", и теперь "категорически подтверждаемый"  тов.
Плетневым, на деле прикрывает только универсальное "всезнайство" с неже-
ланием специализироваться по настоящему: нам не нужна,  дескать,  "наука
для науки". Усмешки "не только ученых" не могут не относиться к попыткам
переключить тягу к науке на тягу к прикладным "к столу" познаниям.
   Ошибка тов. Плетнева особенно очевидна в  свете  практических  задач,
стоявших и стоящих перед нами. Всячески отстаивая политехническое  обра-
зование на низших звеньях системы народного образования, мы должны вести
решительный курс на специализацию высших  звеньев.  Теория  "социального
инженера" идет полностью в разрез с нашими конкретными задачами.
   Партией взят курс на электрификацию страны. "Ну, а много ли нашлось у
нас людей, способных преподавать электрификацию, хотя бы  по  плану  из-
вестной книги И. И. Степанова" - писал тов. Плетнев. Ленин  подчеркивает
и восклицает: "Вот именно! Это против В. Плетнева". Последний пишет  те-
перь: "В тот момент это было более против В. Плетнева, чем сейчас.  Сей-
час дело обстоит несколько лучше. Но, ведь, мы не мыслим себе выполнения
огромнейших задач... в 1922 г. Это задачи длинного этапа, долгой, много-
летней работы. И сейчас понимание электрификации, ее величайшей  револю-
ционизирующей роли значительно выше, чем в 1922 г." (стр. 73).
   Легко понять, что тов. Плетнев отвечает Ленину не по тому вопросу, по
которому от него ожидается ответ. Дело здесь  вовсе  не  в  большем  или
меньшем понимании роли электрификации.  Ленин  своим  вопросом  пытается
тов. Плетнева с пролеткультовских теорий бросить в  такое  свидетельство
нашей массовой безграмотности и некультурности, как недостаток  препода-
вателей книги тов. Степанова. Тов. Плетнев философствует о необходимости
"самому" и "одному" пролетарию перестраивать науку. Да здравствует соци-
альная инженерия! А Ленин изучает данные всероссийской переписи о  безг-
рамотности населения советской страны, а Ленин думает о пропаганде  эле-
ментарной "внеклассовой" культурности: чистить зубы, чаще мыться, не ру-
гаться, а Ленин мечтает о том, чтобы столь популярные в нашем  комсомоле
"математические" выражения заменились изучением четырех правил арифмети-
ки. Тов. Плетнев предпочитает беседы о роли электрификации...
   De hustibus non disputandum - о вкусах не спорят.
   Цитируя Маркса, тов. Плетнев писал: "Этими словами Маркса  оправдыва-
ется постановка вопросов о науке именно сейчас... В. И. возражает: "нис-
колько (нет конкретности)". Ясно? А вот что сердито пишет тов.  Плетнев:
"Словами Маркса, по мнению тов. Ленина, не оправдывалась постановка воп-
росов о науке в 1922 г. Но мы смеем думать сейчас, что постановка вопро-
са о ходе развития науки современна и  своевременна,  тем  более  сейчас
(курсив мой. Л. А.) на 10-м году революции. Нужна лишь большая  конкрет-
ность постановки этого вопроса... Вопрос ставится самой жизнью и  обойти
и замалчивать его нельзя, да и не следует". Тов. Плетнев поучает  весьма
сурово. Ленин оказывается в положении  человека,  который  "нападал"  на
тов. Плетнева потому,  что  Плетневым  вопрос  ставился  преждевременно.
Плетнев, будто, верные вполне вещи говорил, да "по мнению тов.  Ленина",
немного рано. Неверно и это. Смеем думать, что В. И. и тогда  достаточно
думал по вопросам науки. Теперь опубликовано вполне исчерпывающее  коли-
чество материалов, свидетельствующих о том внимании, с каким Ленин  сле-
дил за работой наших ученых, как много заботливости было проявлено им  в
деле улучшения положения научных деятелей, как подталкивал он всех наших
экономических работников к использованию в работе их органов и  учрежде-
ний последних научных достижений. И разве  не  Ленин  первый  развернуто
поставил вопрос о научной организации труда? И именно поэтому Ленин  об-
рушивался на поистине рассуждения для рассуждений о науке.  Ленин  бесс-
порно предпочитал "науку для науки". Ленин писал, что  гораздо  приятнее
революцию проделывать, чем писать о ней. Ленин, не сомневаемся мы,  счи-
тал, что гораздо нужнее работать с научными деятелями,  учиться  у  них,
ставить им новые вопросы и задачи, чем разговаривать о науке. И если  бы
подлинно о науке, а то о "социальной инженерии", о науке "от станка",  о
"схемах индивидуалистических переживаний", уступающих  место  "движениям
масс", о способностях "обобщающе,  монистически  мыслить",  вызвавших  у
Ильича тоже непонятую тов. Плетневым приписку "уф!".
   Наша статья чрезвычайно разраслась. Поэтому мы не будем писать сейчас
о том, как понимается нами  ряд  других  пометок  Ленина.  Мы  разобрали
только те из них, которые разбирались тов. Плетневым теперь, в  1926  г.
Можно подвести некоторые итоги.

   * * *

   Надо учиться у Ленина - писал я в начале статьи. Учиться надо  прежде
и больше всего именно на таких материалах, как разбиравшийся нами  доку-
мент. Можно ли отнести тов. Плетнева к числу тех, кто хочет идти по  ле-
нинскому пути?
   В своей последней брошюре тов. Плетнев различает три точки зрения  на
культуру: 1) точку зрения тов. Троцкого, 2) А. Богданова  и  3)  Пролет-
культа (сиречь тов. Плетнева). Т.т. Луначарский, Бухарин, мы  "напостов-
цы" - оказывается не имеют точек зрения на культуру: Троцкий и Богданов,
по мнению тов. Плетнева (и это правильно, с нашей точки зрения), занима-
ют неправильную позицию в вопросах культуры. Мы  не  совсем  согласны  с
тов. Плетневым в его критике Богданова, и особенно тов. Троцкого*1,  но,
думается нам, тов. Плетнев имел право "оборачивать" против  них  те  или
иные цитаты из сочинений Ленина. Получается, что тов. Плетнев...  предс-
тавляет ленинскую линию в вопросах культуры! Ведь иной точки зрения кро-
ме этих трех, тов. Плетневым не обнаружено. Однако мы в нашей статье по-
казывали, как обстоит дело у тов. Плетнева с Лениным. И ведь  нужно  же,
поистине, иметь совершенно не "имеющую прецедентов храбрость", чтобы на-
писать после этого следующие строки о пометках Ильича: "Мы же истолковы-
вать их в свою пользу считаем недопустимой спекуляцией  именем  великого
учителя. До такой беззастенчивости мы не дошли и не дойдем".
   Тов. Плетнев "благородно" не хочет  перетолковывать  пометок  Ильича,
представляющих собою возражения Плетневу, в свою,  Плетневскую,  пользу.
Тов. Плетнев не настолько беззастенчив, чтобы "истолковывать их  в  свою
пользу". Какой он благородный, какой застенчивый,  какой  "неспекулятив-
ный" тов. Плетнев! И все эти качества обнаружил тов.  В.  Ф.  Плетнев  у
тов. В. Ф. Плетнева потому, что В. Ф. Плетнев отказался "перетолковывать
в свою пользу" резкие  замечания  Ленина  (напр.  вздор,  вот  каша-то),
Ильичевские возражения и протесты против статьи тов. В. Ф. Плетнева.
   Благородство тов. Плетнева находит свою меру в том, что, крича о бла-
городстве и уважении к памяти Ильича, тов. Плетнев, выдавая свою позицию
за ленинскую, продолжает оставаться на позициях, осужденных Лениным. Та-
кой, очевидно, представляется тов. Плетневу застенчивость с точки зрения
пролеткультовской пролетморали. Но хуже всего то, что тов. Плетнев зара-
нее набрасывается на всякие попытки понять Ленина. Мы ни в коей мере  не
настаиваем на том, что мы правильно поняли Ильича  и  верно  истолковали
его. Но мы хотим его понимать, мы считаем для себя обязательным вновь  и
вновь пересматривать наши взгляды, поскольку это будет вызываться углуб-
лением в проработку учения ленинизма о культуре. Тов.  Плетневу  кажется
спекуляцией попытка связать наши теперешние позиции с взглядами  Ленина.
Это понятно, ибо попытка связать Ленина с Плетневым  поистине  "спекуля-
тивна". Но нам это представляется обязательным. И  нам  кажутся  глубоко
тревожными и показательными разговоры о "перетолковывании" по  отношению
к т.т., которые  хотят  следовать  в  вопросах  культуры  за  Владимиром
Ильичем. Нам попадаются уже т.т., которые говорят: "диллетантская работа
у Ленина об империализме, - ведь у Гобсона он это все взял".  Мы  видели
уже "выучившихся" до того, что они говорят: ученическая работа "Материа-
лизм и эмпириокритицизм". Пошлое мещанство поднимает  голову  не  только
под знаменем безудержного,  подчас  воинствующего,  эклектизма,  оно  не
только рядится в ультра-левые теоретические  и  политические  покрывала,
оно поговаривает и о "талмуде" от Ленина, об "евангелизации" его  собра-
ния сочинений. Оно говорит это прямо по углам, оно шушукается об этом  в
закоулочках, оно намекает на это на собраниях, и оно же об'ективно  кро-
ется за иронизированием по адресу тех, кто хочет защищать "каждую  запя-
тую большевизма"*2 и согласовывать свою линию с высказываниями Ильича. И
нас не напугать любой демагогией, на которую так щедры наши противники.
   Ничего нет неприятнее, конечно, такого положения, когда  кто  либо  в
спорном вопросе - таком, каким являются вопросы культуры - кричит: Ленин
"за нас". Ни в каком случае целью разбора мною пометок  Ленина  не  было
демагогическое "покрикивание" - вот, дескать, мы то с Лениным. И  не  на
почве догматического толкования Ленина хотим мы доказывать наше  желание
идти за ним в вопросах культуры, а на  почве  ортодоксального  понимания
всего литературного наследства Владимира Ильича.

   * * *

   Все новые выступления тов. В. Ф. Плетнева ясно показывают, что он  не
понимает основного во взглядах Ленина на культуру. Тов. Плетнев не пони-
мает того, что у Ленина вопрос о культуре - это вопрос о массах,  вопрос
об их, масс, культурном под'еме и образовании, об овладении ими,  масса-
ми, старой культурой, о строительстве пролетарской культуры  ими,  этими
массами. Ленинская "культурная революция" не продумана  тов.  Плетневым.
Ему думается, что можно говорить о пролетарской культуре  без  ленинской
культурной революции, не говоря о ней. Мы