ва: "Власть  будет  леветь  все  больше  и
больше, пока страна будет праветь все дальше и дальше" -  и  анализирует
цитату следующим образом:
   "Страной" Маклаков называет капиталистов. В этом смысле он  прав.  Но
"страна" рабочих и беднейших крестьян, уверяю вас, гражданин, раз в 1000
левее Черновых и Церетели и раз в 100 левее нас. Поживете - увидите. (На
зубок новорожденному... "новому" правительству).
   Здесь застывший образ сдвинут тем, что он прямо сопоставлен  с  конк-
ретными значениями, - не своими, а того  слова,  которое  подсказывается
фразовым смыслом: Нельзя сказать: страна рабочих  и  беднейших  крестьян
левеет хотя и можно сказать: страна левеет.
   Конкретизация сбросила со слова  маску,  оно  оказывается  застывшим,
скрывающим одно специфическое значение "соседнего" слова "народ",  между
тем как именно вследствие его сглаженности, застылости - его легко и не-
заметно подставили на место всего ряда значений слова "народ".

  4.

   Выше я сказал о  "вещной"  конкретности  и  словесной  неконкретности
иностранных терминов. Они конкретны только по связи с  вещью.  Если  эта
связь не известна, - у них нет ассоциативных  нитей,  ведущих  к  другим
словам, - у них бедный лексический объем. И  вместе  с  тем,  даже  если
связь этих терминов с вещью неизвестна или затемнена (а стало быть, вви-
ду особой, от единенной природы иностранного термина  -  порваны  вообще
ассоциативные нити) - такое слово-термин, как "гладкое"  слово,  имеющее
"благородную" лексическую окраску - может пройти незамеченным.
   Это самый обычный тип "мошенничества слов".
   Приведу пример разоблачения таких слов Лениным:
   "Как прячут прибыли господа капиталисты" (Правда, 1917 г., N 947).
   ".....На счете особого резервного капитала показана сумма 5 1/2  мил.
рублей. Именно в так-называемый резерв или резервный капитал  сплошь  да
рядом записывают прибыль, чтобы скрыть ее. Если я, миллионер, получил 17
миллионов рублей прибыли,  из  них  5  миллионов  "резервировал"  (т.-е.
по-русски отложил про запас) - то мне достаточно записать эти 5  миллио-
нов, как "резервный капитал", и дело в шляпе.
   ".....Равным образом, сумма в 224 тысячи рублей "невыплаченный  диви-
дент акционерам" тоже в общей сумме прибылей не значится,  хотя  всякому
известно, что дивидент выплачивается из чистой прибыли".
   Случай классический, - мошенническое слово участвует в действительном
мошенничестве, и разоблачение мошенничающего слова равносильно обвинению
в действительном мошенничестве.
   "Гладкий", "благородный" лексический вид слова ("иностранный термин")
при сниженном переводе на русский  язык  исчезает,  -  и  обнаруживается
простое значение, - иногда довольно неказистое, как в данном случае.

  5.

   Слова-названия стираются очень быстро. Они обозначают конкретную вещь
- и поэтому начинают играть красками вещи, приобретают окраску от вещи.
   В этом смысле слово "эсэр" также конкретно как  "социалист-революцио-
нер"; эсдек также конкретно, как "социал-демократ". У этих слов  ("эсэр"
и т. д.) есть своя окраска, идущая от обозначенной вещи, а не от  назва-
ния.
   Но, оказывается, слова-названия не совсем стираются, значение  все-же
остается и помимо обозначения.
   На этом основано полемическое употребление названий  враждебных  пар-
тий.
   Коммунистические газеты не  станут  писать  "конституционалист-демок-
рат", они пишут прямо "кадет" (и даже не "к.-д.", ибо "к.-д." - 1) обоз-
начение вещи; 2) обозначения значения, тогда как "кадет" порвало  совер-
шенно со значением и является только обозначением, только  названием,  и
притом самостоятельным словом, что окончательно вытесняет все следы зна-
чения слов "конституционалист-демократ"); название  "эсэр"  тоже  только
обозначение вещи, тоже самостоятельное  слово,  порвавшее  со  значением
("социалист-революционер"); и в этом смысле оно конечно дальше уводит от
словесного значения чем "с.-р.", которое одновременно является обозначе-
нием вещи и обозначением значения.*1 Поэтому, напр., очень сильным прие-
мом было окрестить "союзников", Антантой и т. д. Нетрудно заметить,  что
слово "союзники", как обозначение - стертое слово, и все же в нем была и
некоторая возможность оживить значение, при известных фразовых условиях.
Слово "Антанта" лишало этой  возможности  (Кроме  того,  самое  звуковое
строение слова было несколько комическим: ан-тан; комической же  была  и
ассоциация со словом "танта"). _______________
   *1 Поэтому же враждебная  коммунистам  пресса  не  употребляет  слова
"коммунисты", а употребляет синоним "большевики", - это потому, что зна-
чение  слова  "коммунисты",  гораздо  больше  подсказывает,  чем   слово
"большевики", которое таким образом является только обозначением вещи.
   Когда вещь только обозначают, а ее название лишается своего  значения
- происходит заметное снижение вещи.
   Поэтому каждое оживление в значении названия - повышает самую вещь.
   Как можно оживить значение. Это можно сделать  только  сменив  старое
название и осмыслив новое.
   Перемена названия партии "социал-демократы большевики" на  "коммунис-
ты", - было не только терминологическим размежеванием с "социал-демокра-
тией"*1; 3) но и оживлением значения.
   Перемену названия Ленин мыслил именно как сдвиг, как борьбу с  языко-
вой рутиной; привычность старого названия не довод за сохранение его,  а
довод за перемену:
   "Массы привыкли, рабочие "полюбили" свою социал-демократическую  пар-
тию".
   ....Это довод рутины, довод спячки, довод косности. А  мы  хотим  пе-
рестроить мир.
   .....И мы боимся сами себя.
   Мы держимся за "привычную", "милую", грязную рубаху.
   Пора сбросить грязную рубаху, пора надеть чистое белье.
   Здесь подчеркнута динамика нового названия, - бояться  нового  своего
названия, - значит бояться самого себя,  -  потому  что  новое  название
оживляя значение, - сдвигает самую вещь - непривычно возвышает ее, и от-
межевывая, отделяет от других.
   Замена названия произведена не только потому, что вещь больше не  со-
ответствует ему, но, главным образом, потому, что "старое",  "привычное"
название обносилось как грязное белье.
   Слово может быть живым, не сглаженным, не изношенным - и оно все-таки
неадэкватно вещи. Оно может быть, неадэкватно вещи потому, что  задевает
одну какую-либо сторону вещи, а других не  покрывает.  Тогда  это  слово
объединяет вещи по нехарактерному признаку и  объединяя  их  неправильно
отождествляет. Оно может также быть неадэкватно вещи, если вещь  текуча,
процессуальна. Тогда каждая новая фраза  процесса  отличается  в  вещном
плане от старой, а в словесном не отодвигается.
   Пример первого.
   Ленин проводит ход рассуждений эсеров "Нас обвиняют в том, что мы бы-
ли в блоке, в соглашении с Антантой, с империалистами. А вы, большевики,
разве вы  не  были  в  соглашении  с  немецкими  империалистами?  А  что
_______________
   *1 Ср. "Старое название нашей партии облегчает обман  масс,  тормозит
движение вперед, ибо на каждом шагу, в каждой газете,  в  каждой  парла-
ментской фракции масса видит вождей, т.-е. людей, слова  которых  громче
слышны, дела дальше видны, и все они "тоже  -  социал-демократы"...  все
они предъявляют к уплате старые векселя, выданные  "социал-демократией".
(Задачи в нашей революции. X. с. 61-2). такое Брест? А  разве  Брест  не
есть соглашение с империалистами? Вы соглашались с империализмом  немец-
ких в Бресте, мы соглашались с империализмом французским,  -  мы  квиты,
нам не в чем каяться".
   Ленин анализирует: "Чтобы этот вопрос выяснить, я позволю  себе  при-
вести сравнения с индивидуальным обывателем. Представьте себе,  что  ваш
автомобиль окружают бандиты и приставляют вам револьвер к виску.  Предс-
тавьте себе, что вы отдаете после этого бандитам деньги и оружие, предс-
тавляя им уехать на этом автомобиле. В чем дело? Вы дали бандитам оружие
и деньги. Это факт. Представьте себе, что другой гражданин дал  бандитам
оружие и деньги, дабы участвовать в похождении этих бандитов против мир-
ных граждан. В обоих случаях есть соглашение. Записано оно или нет, ска-
зано оно или нет, это не существенно. Можно себе представить, что  чело-
век отдает молча свой револьвер, свое оружие и свои деньги. Ясно  содер-
жание соглашения. Он говорит бандитам, "я тебе дам оружие,  револьвер  и
деньги, ты мне дашь взамен уйти от приятной близости с тобой",  соглаше-
ние налицо. Точно также возможно, что молчаливое соглашение  заключается
между человеком, который дает оружие и деньги бандитам для  того,  чтобы
дать им возможность грабить других, и который затем получает частицу до-
бычи. Это тоже молчаливое соглашение. Я вас спрашиваю: найдите мне тако-
го грамотного человека, который не сумел бы различить обоих соглашений.
   (Об обмане народа лозунгами свободы и равенства, XVI с. 198-9).
   Слово "соглашение" - живое конкретное, специфическое. И все же оно  в
данном случае покрывает  вещи  разные,  потому  что  пункты  вещей,  как
объединяемые словом для самих вещей - нехарактерны.
   Эта неадэкватность слова и вещи обнаруживается  в  приеме  упрощения.
Вещи выбираются не только самые конкретные, но и самые  остро-противопо-
ложные (тот, кого грабят - тот кто принимает участие  в  грабеже),  и  в
этих остро-противоположных вещах устанавливается общий пункт, - разбира-
емое слово ("соглашение"). Раз это слово  оказывается  общим  для  таких
разных вещей, - значит оно нехарактерно для них, их не покрывает.
   Другой случай, - когда слово покрывает текущий процесс.
   Перед нами слово "революция" - но не в сглаженном, нелозунговом  зна-
чении, а в его конкретном специфическом значении. Так как слово означает
процесс, - то оно должно покрывать разные фразы его, - но на деле  легко
прикрепляться к одной фразе его.
   Ленин полемизирует с этим явлением:
   "Обычно ссылаются на "последний" довод: у нас революция. На этот  до-
вод насквозь лживый. Ибо наша революция до сих пор  дала  только  власть
буржуазии. Что даст завтра наша революция, - возврат к монархии,  укреп-
ление буржуазии, переход власти к более передовым классам, - мы не знаем
и никто не знает. Значит ссылаться на "революцию" вообще есть  грубейший
обман народа и обман самого себя". (Соломинка в чужом глазу, X с. 231).
   То же и по отношению к войне.
   "Когда мы возьмем в свои руки власть, тогда мы обуздаем  капиталистов
и тогда это будет не та война, какая ведется сейчас, - потому что  война
определяется тем, какой класс ее ведет, а не тем, что в бумажках написа-
но". (Речь на I Всеросс. Съезде Советов Р. и С. Д.).
   Поэтому формулы, определения не должны быть "одноцветными", чтобы  из
них не  ускользала  "чрезвычайно  сложная,  поменьшей  мере  двухцветная
действительность" (Письма о тактике, I).
   В силу этого Ленин протестует против помещения в партийной  программе
слов "Всемирная Советская Республика".
   ".....Претендовать сейчас на то, чтобы дать в программе выражение за-
конченного процесса было бы величайшей ошибкой. Это было  бы  похоже  на
то, как если мы сейчас в программе выставили всемирный Совнархоз. А меж-
ду тем к этому уродливому слову "Совнархоз" мы сами еще не  сумели  при-
выкнуть; с иностранцами, говорят, бывают случаи, когда они ищут в  спра-
вочнике, нет ли такой станции (смех). Эти слова мы не  можем  декретиро-
вать  всему  миру".  (Заключит.  слово  на  вопрос  о  парт.  программе,
19/III-19 г.).
   Каждое слово является закреплением процесса и поэтому  либо  забегает
вперед, предупреждает самый процесс, либо  запаздывает,  прикрепляясь  к
какой-либо одной фазе процесса. Чтобы процесс не застывал в сознании,  а
действительность не становилась через призму слова одноцветной, - прихо-
дится проверять слова, обнажить их связь с вещью.
   "Надо уметь приспособить схемы к жизни, а не повторять ставшие  бесс-
мысленными слова о "диктатуре пролетариата и крестьянства вообще", - пи-
шет Ленин в "письмах о тактике". (Письмо I. Т. X с. 29).

  6.

   Таким образом, полемическая "языковая политика" Ленина выражается:
   1) в принципиально-осторожном отношении к словарю (ср. пример  "сразу
догнали"), в заподозревании самого слова (термин  Ленина:  "слово-мошен-
ник").
   2) в вышелушивании из власти фразы конкретного значения слова (тот же
пример).
   3) в борьбе против гладких слов-лозунгов, с туманным  объемом  лекси-
ческого единства и с властью лексического плана ("Свобода", "Равенство",
"Народ"), в снятии с них "ореола" - и в переводе их в другой лексический
план, позволяющий проанализировать объем лексического единства.
   4) в борьбе против  слов-терминов  с  туманным  объемом  лексического
единства, которым затемнен и заменен "высокой" лексической окраской (ра-
зоблачение слова - резервный капитал).
   5) в борьбе против старых износившихся слов  за  отмежевание  вещи  и
оживления значения ("коммунисты" вспомни "социал-демократы большевики").
   6) в борьбе против слов, которые объединяют разные вещи против  неха-
рактерных слов ("соглашение" эсеров с французским империализмом и  "сог-
лашение" коммунистов с немецким империализмом).
   7) в борьбе против "одноцветных" слов, выражающих "двухцветную"  про-
цессуальную действительность, с конкретным анализом вещи в каждом данном
случае (с процесса снимается неподвижное слово: анализ слова революция).

  7.

   Это полемическое использование словаря  противников  было  не  только
чисто отрицательно, - в  самой  полемике  противополагалися  лексическим
приемам противника - приемы противоположные. В этом смысле самая полеми-
ка Ленина - была значительным сдвигом традиции и в области русской  ора-
торской речи и в области русской газетной статьи.
   В анализе словаря противника Ленин уже  дает  все  характерные  черты
своего словаря. Укажу всего лишь еще на две черты  его  словаря:  приемы
снижения высокого стиля, приемы ввода лексической окраски и приемы  сло-
варной конкретизации.
   Самый резкий прием снижения - употребление слов,  которые  по  самому
своему назначению "низки" - таковы слова бранные.
   Употребление бранного слова в ораторской  речи  или  газетной  статье
прием сразу снижающий высокий план, переводящий речь на план бытовой.
   При этом не так важна "бранность" слов, как  то,  что  они  в  данной
конструкции новы. Есть "ругань" литературная и даже характерная для  ли-
тературы, - такие бранные слова разумеется не будут играть той же  роли,
что бранные слова неупотребительные в данной конструкции, будь  то  ора-
торская речь или газетная статья.
   В начале я упоминал о том впечатлении, которое производит в замкнутых
литературных конструкциях употребление "запрещенных по низосте", бытовых
слов. Такие лексические приемы повышают действие речи, сдвигают ее  (ра-
зумеется пока сами не изнашиваются). Такова же и роль этих нарочито низ-
ких слов в речи ораторской (или в меньшей мере, в газетной) - они  обра-
щают на себя внимание, они "бьют", "задевают".
   Ср. "Вы шуты гороховые, ибо вы прекраснодушными словами заговариваете
и заслоняете вопрос о голоде". ("Об обмане народа  лозунгами  свободы  и
равенства", XVI с. 215).
   "Есть ведь такие мерзавцы, которые после года советской работы, когда
между прочим продовольственники доказали, что мы 42 тыс. вагонов с  про-
дуктами за последние месяцы дали деревне, а получили взамен хлеба только
39 т. вагонов, есть мерзавцы, которые все же  кричать":  крестьяне,  вас
грабит Сов. власть. (Речь на митинге в ПБ. 13/III-19 г.).
   Сюда же относятся бранные слова, имеющие комическую окраску.  Снижен-
ная речь не боится "комической" окраски,  тогда  как  высокая  допускает
только "остроумие" (т.-е. главным образом, игру словами, каламбуры):
   "Я очень хорошо помню сцену, когда мне  пришлось  в  Смольном  давать
грамоту Свинхувуду (что значит в переводе на  русский  язык  "свиноголо-
вый")  представителю  финляндской  буржуазии.  (Речь  на   засед.   ВЦИК
19/III-19 г. "Партийная программа").
   Здесь словарный комизм поддержан тем, что он мотивирован, - дан,  как
"перевод".
   Почти столь же сильно действие слов, имеющих хотя и  не  бранную,  но
"порицательную", нейоративную окраску, а главное "бытовую", т.-е. в  ли-
тературном отношении сниженную:
   "Английские газеты открыто хвастали и английские министры  тоже,  что
они дали помощь Деникину"...
   (Соврем. полож. XVI, 263).
   (Следует обратить внимание, кстати и на синтаксис в  этой  фразе:  "и
английские министры тоже", - этот  синтаксис  удаляет  от  литературы  и
придвигает к бытовой речи).
   Ср. также:
   "Он (Бутлид) нас уверял, - эти господа любят хвастаться - что Америка
- все, а кто же считается с Францией при силе Америке. Когда же мы  под-
писали договор, так и французский Клемансо и американский министр сдела-
ли такого рода жест. (Делает красноречивый жест ногой).
   Бутлид окаменел с пустейшей бумажкой, и ему сказали: кто же мог  ожи-
дать, чтобы ты был так наивен, так глуп и поверил в демократизм Англии и
Франции".
   (Доклад Совета Нар. Ком. 6/XII-19 г. XVI, 415).
   Здесь собственно слова "хвастаться" эпитет:  "пустейшая  бумажка",  -
так же красноречивы, как жест  ногой.  Это  употребление  слов,  имеющих
"бранную" окраску, ведущую к быту, - в ораторской речи, так же  необычны
для словаря ораторской речи, как необычен  для  ассортимента  ораторских
жестов "красноречивый жест ногой". "Так же,  как  он"  -  эти  слова  не
только снижают всю речь, не только сбивают "ореолы" и "высоту" противни-
ков, - но апеллируют к бытовой речи каждого, апеллируют к быту, связыва-
ют речь ежедневной и повсюдной речью каждого, - а стало быть протягивает
между ораторской речью и слушателем самые прочные и количественно и  ка-
чественно бытовые ассоциативные связи.
   С этой точки зрения и важна лексическая окраска Ленинской речи. Таков
"перевод" иностранного лексического плана в русский план (мы уже  видели
комический "перевод" фамилии Свинхувуда). Ср.:
   "Вопрос: как быть, если в России власть перейдет в руки Советов Р.  и
С. Д., а в Германии не произойдет такой революции, которая бы  низвергла
не только Вильгельма II, но и немецких Гучковых и  Милюковых  (ибо  если
немецкого Николая II заменять немецкие Гучковы и Милюковы, то по отноше-
нию к войне ровно ничего не изменится). (18/IV-17 г. Наши взгляды, Прав-
да N 35).
   Назвать Вильгельма II - немецким Николаем II - это значит  не  только
уподобить их друг другу, - сколько перенести все в  русский  лексический
план. При этом здесь "Николай II" - не есть,  конечно,  именно  "Николай
II", - а только самая конкретная, самая ассоциативно богатая конкретиза-
ция слова "царь, самодержец" и т. д. произведенная в специфически  русс-
ком и современном лексическом плане. Такие "переводы" обладают такой ог-
ромной снижающей предмет с читателем силой, что все остальное в  статье,
что относится к Вильгельму II и немецкой буржуазии - будет окрашено всей
ассоциативной живостью русской лексической среды.
   Таковы же и следующие примеры лексической окраски, ведущей к быту:
   "Дохозяйничались господа из Временного Правительства".
   (К чему ведут контр-рев. шаги Вр. Правительства.  Правда,  N  43,  17
г.).
   Самый удобный прием ввести богатый такой лексической окраской словар-
ный материал, - это материал образной речи.
   Подобно тому, как рифма в стихах  связывает  между  собою  не  только
окончания слов и не только рифмующие слова, но и  целые  стихи,  строки,
кончающиеся этими рифмами, - так и образ соединяет в сознании не  только
два данных понятия, два данных слова, - но приводит в  связь  два  целых
лексических единства, которые в свою очередь -  каждое  ведет  к  разным
лексическим средам:
   "Рядом с этим Правительством, - в сущности, простым приказчиком  мил-
лиардных "фирм": Англии и Франции с точки зрения данной войны, - возник-
ло новое...
   .....Русский капитал есть лишь отделение всемирной "фирмы",  ворочаю-
щей сотнями миллиардов рубле