кивать себя  словами,  декламацией,  восклицаниями",  "скры-
ваться под сень декламации", "опьянять себя  звуками  слов",  беспощадно
разоблачая в словах всякую дымку неопределенности,  или  "принципиально"
отвлеченности. Он ищет слов, которые ясно и  определенно  передавали  бы
реальное соотношение вещей, честно и прямо, не затушевывая, не "укрывая"
и не сглаживая ничего, слов, обращенных непосредственно к  взвешивающему
решению воли и только к нему, без апелляции к воображению или к чувству,
которое способно только затуманить, взволновать и, следовательно,  разв-
лечь и ослабить внимание, рассеять волевое напряжение, притупить остроту
решимости, уводя от факта, постановку которого должно вынуждать к  реше-
нию, как пистолет, наведенный в упор.
   Существо и сила ленинской речи и состоит в беспощадном и  бесстрашном
анализе,  разоблачающем  последнюю   правду,   анализе,   приводящем   к
единственному выводу  решения.  Только  с  этой  точки  зрения  и  можно
сколько-нибудь правильно учесть свойства его лексики и значение его сло-
весных и композиционных приемов. Вся конструкция, все деятельные функции
его речи направлены этой центральной, доминирующей силой и от нее  полу-
чают свою действенность, оправдание и истолкование.
   Этот аналитический и прагматический, "марксистский" дух ленинской ре-
чи вовсе не означает одноцветности и безразличности в ней слова.  Только
"валютой" окраски, коэффициентом словесной  игры  нужно  взять  для  нее
иное, чем для речи другого уровня, другой манеры и фактуры. Речь  Ленина
кажется гладкой и неподвижной, может быть даже плоской, только  для  по-
верхностного глаза, привыкшего к другим масштабам словесного эффекта. Но
уже из приведенных примеров можно было убедиться, что в  ленинской  речи
не мало движения и даже вихрей и бурь в стихии слова. Только надо подхо-
дить к ней, чтобы усмотреть их, с более сложным и чутким барометром.
   Речь Ленина крайне воздержана. Она исключает,  как  "фразу",  гораздо
большее, чем это считает необходимой для себя речь литературная. Она ус-
матривает декламацию, восклицания, опьянение словом гораздо  дальше  тех
пределов, которые этим тенденциям ставятся художественными  требованиями
стиля. Она может видеть "воспевание" (о профсоюзах и т. д. Речь 30/XII -
20, Пгр. 1921, стр. 18), то-есть лирический момент, даже в  политических
тезисах. Совершенно ясно, что для оценки стиля ленинской речи надо  учи-
тывать эти, ее собственные, границы лиризма, эпики и  драматизма,  иначе
мы просто не заметим в ней ничего, что составляет  собственно  ленинскую
поэзию речи. Между тем, мы видели, у Ленина есть  собственный  пафос,  и
при том такой пафос "правды", который для него больше всего характерен и
вместе с тем особенно легко может остаться незамеченным глазом, невоору-
женным специальными очками соответственного номера. У Ленина есть разные
поля или уровни лексики различно окрашенные, различного тона, - мы видим
это на примере двух видов пафоса, на сатирических иллюстрациях (см.  еще
"порхнули в деревню, покалякали", "калякали о принципах"), на  характере
его цитат, метафор, сравнений. Как и метафоры и  сравнения,  цитаты  его
служат не к украшению речи, это не декоративное убранство, ласкающее во-
ображение, не наряды, расцвечивающие и драпирующие речь,  чаще  скрывая,
чем подчеркивая содержание, которое в них одето. Цитаты ценны  тем,  что
выдают литературный фон речи и могут служить некоторым мерилом  "литера-
турности". У Ленина они состоят преимущественно из пословиц и литератур-
ных выражений, вошедших в поговорку. Таковы чаще всего  изречения  еван-
гельские, Крыловские, Грибоедовские (несколько раз, "шел в комнату - по-
пал в другую"), вообще школьных классиков. Крайне редки стихотворные ци-
таты. Никакой изысканности в выборе, никаких современных  сколько-нибудь
авторов; все это, повидимому, - наследие школы, уже  совсем  вошедшее  в
плоть и кровь; это уже даже не цитата, а поговорка. Как таковыми,  Ленин
ими и пользуется обычно, чтобы высказаться иносказательно. Это очень хо-
рошо характеризует речь Ленина, его осторожность и воздержанность в сло-
ве, его графичность и аналитическую, разоблачающую силу.
   Те, кто был близок ему, был своим в обстановке его речей, те  естест-
венно обладают верным подходом к ним, ибо для них каждое движение  слова
его, каждая интонация голоса, доходили, как он того и хотел, до конкрет-
ного факта решения. Но те, кто не имеет такого барометра, должны сначала
его создать. Показать это и было последней целью этой статьи.

   Примечание: Приведенные примеры взяты из следующих речей и статей Ле-
нина:



   НЕ ТОРГУЙТЕ ЛЕНИНЫМ!

   В наших газетах появилось нижеследующее объявление:

[] 1. Объявление.

   БЮСТЫ
   В. И. ЛЕНИНА
   гипсовые, патинированные, бронзовые, мра-
   морные, гранитные

   В НАТУРАЛЬНУЮ и ДВОЙНУЮ ВЕЛИЧИНУ

   с оригинала, разрешенного к воспроизведению
   и распространению Комиссией по увековечению
   памяти В. И. ЛЕНИНА
   РАБОТЫ СКУЛЬПТОРА
   С. Д. МЕРКУЛОВА

   ПРЕДЛАГАЕТ

   ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
   для госучреждений, партийных и профессиональ-
   *** ных организаций, кооперативов и проч.***
   КАЖДЫЙ ЭКЗЕМПЛЯР АВТОРИЗОВАН.
   осмотр и прием заказов
   в Отделе КОММЕРЧЕСКИХ ИЗДАНИЙ
   Москва, Рождественка, 4.

   Иллюстрированные проспекты высылаются по пер-
   вому требованию бесплатно.

   ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ И КОПИРОВАНИЕ БУДЕТ
   ПРЕСЛЕДОВАТЬСЯ ПО ЗАКОНУ.

Мы против этого.
   Мы согласны с железнодорожниками Казанской жел.  дор.,  предложившими
художнику оборудовать у них в клубе Ленинский зал без бюстов и портретов
Ленина, говоря; "мы не хотим икон".
   Мы настаиваем: -
   Не штампуйте Ленина.
   Не печатайте его портретов на плакатах, на клеенках, на тарелках,  на
кружках, на портсигарах.
   Не бронзируйте Ленина.
   Не отнимайте у него его живой поступи и человеческого облика, который
он сумел сохранить, руководя историей.
   Ленин все еще наш современник.
   Он среди живых.
   Он нужен нам, как живой, а не как мертвый.
   Поэтому, -
   Учитесь у Ленина, но не канонизируйте его.
   Не создавайте культа именем человека, всю  жизнь  боровшегося  против
всяческих культов.
   Не торгуйте предметами этого культа.
   Не торгуйте Лениным!



   Виктор Шкловский.

   ЛЕНИН, КАК ДЕКАНОНИЗАТОР.

   Несколько недель после смерти Ленина  были  неделями  переименования.
Все заводы, все фабрики, все Вузы хотели присоединить имя Ленина к  наз-
ванию своего коллектива.
   Сейчас переименования проходят уже через ВЦИК.
   Попытаемся выяснить результаты переименования.
   Переименование может быть: 1) - разделительным. Это случается  тогда,
когда прежде единое явление распадается на два  или  несколько.  Пример:
"большевики и меньшевики". Ленина звали "раскалыватель",  действительно,
он охотно шел на раскалывание явления, на выделение его.
   Русский политический словарь знал не только большевиков  и  меньшеви-
ков, но и троцкистов, отзовистов и т. д.
   Переименование большевиков в коммунистов тоже  служит  разделительным
целям. По существу говоря, заменено было не слово большевик словом  ком-
мунист, а слово социал-демократ словом коммунист, большевик же  остался,
так сказать, в скобках (б). Отталкивание шло от слова - с.-д.
   Таким образом, разделительное переименование есть  один  из  способов
отделять понятие от старого слова ему более не соответствующего.
   Разделительный характер, оттенок чего-то нового В. И. Ленин умел при-
давать даже и наречиям, союзам, ставя на них ударение.
   "Мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация тоже
создала революционный класс, тоже доказала, что она способна дать  чело-
вечеству великие образцы борьбы за свободу и за социализм......."  и  т.
д. ("Против течения" (стр. 32). "О национальной гордости  великороссов")
Курсив "тоже" дан в подлиннике.
   Курсивно выделяет Ленин слова - вполне, если, все,  вкладывая  в  них
своеобразный, местный смысл, заставляя их служить делу обособления поня-
тия...
   И может быть другое переименование: 2) - переименование предмета, не-
изменного и не появляющегося вновь.
   Такое переименование имеет свой смысл, если оно не стихийное,  потому
что, если мы переименуем все вещи одинаково, например, если они все  бу-
дут называться "октябрьскими", то они перестанут различаться, т.-е. наз-
вание потеряет свой смысл.
   При единичном же переименовании нужно иметь в виду, что здесь  проис-
ходит вытеснение одного слова другим. Этот момент и только он и является
агитационным. Переименование ощущается больше всего в момент вытеснения.
   Может быть, отчасти этим объясняется существование в практике церкви,
имеющей несомненный опыт в технологии языка, двух имен для одного  чело-
века, при неполном вытеснении старого имени новым, например,  не  только
Ярослав не христианское имя, но и современник Ивана Грозного Морозов но-
сил имя, не обозначенное в святцах - Дружина.
   Быт ощущается в момент становления его.
   Названия улиц Ленинграда были в 1919 г. знаком перемены,  сейчас  они
средства обозначения.
   В словах "август, июнь, июль, царь, король" есть, вернее были, момен-
ты увековечения имени, но эти слова "привились" и потеряли этот элемент.
Чем лучше прививается переименование, тем оно  бесполезнее.  Как  только
слово приростает к вещи, оно  перестает  ощущаться  и  лишается  эмоцио-
нального тона. При более сложных переименованиях, когда образуются новые
слова, происходит не только вытеснение одного слова другим, но и  впаде-
ние нового слова в сферу старого.
   Возьмем слово "октябрины", оно образовано из октября и крестины.
   Несомненно, что это слово втягивает понятие в поле религиозного обря-
да. Оно не только вытесняет обряд, но и носит в себе его следы.
   Оппозиция, имевшая место в некоторых коллективах против "октябрины" -
вероятно, вызвана "инами", так как это окончание несет в себе  неожидан-
ный, но навязчивый смысловой тон.
   Иногда языковая техника пользуется тем новым смысловым ореолом, кото-
рый получило старое слово.
   Например, название "Чрезвычайная Комиссия по ликвидации безграмотнос-
ти" дает слово "Чрезвычайная" не в смысле необычная, а в связи со вторым
словом "комиссия", таким образом, получается не чрезвычайная +  комиссия
+ по ликвидации безграмотности, а чрезвычайная комиссия + по  ликвидации
безграмотности, т.-е. как бы частный случай Ч. К.,  на  фоне  которой  и
ощущается все построение.
   Таково значение укрепления и создания нового названия
   Но дальше происходит явление,  которое  лучше  всего  исследовать  на
"языке революции".
   Слово и целое выражение становится заклинанием.
   Между термином, обычно выражаемым в нескольких  словах,  и  предметом
устанавливается привычная связь. При чем "выражение" обозначает  уже  не
предмет, а, так сказать, место, занимаемое им в пространстве.
   Граница явлений, соответствующих "выражению", быстро растет, переход-
ные явления стремятся слиться с канонизованным. Они как бы закладываются
за него, как за богатого сеньора.
   Выражение становится фальшивой тенью предмета. В частном случае явля-
ется то, что называется "революционной фразой".
   Предполагается, что понятие, один раз проформулированное,  останавли-
вается.
   Так продолжается до того момента, когда получается отрыв.
   Особенностью стиля Ленина является отсутствие заклинания.
   Каждая речь или статья как будто начинает все сначала. Терминов  нет,
они являются уже в середине данной вещи, как конкретный результат разде-
лительной работы.
   Спор Ленина со своими противниками, будут-ли то его враги или товари-
щи по партии, начинается обычно со спора "о словах" -  утверждения,  что
слова изменились.
   К самой "языковой стихии", которую Ленин хорошо понимал, у него свое-
образное отношение, ироническое отталкивание.
   "Я бы очень хотел взять, например, несколько гострестов  (если  выра-
жаться этим прекрасным русским языком, который так  хвалит  Тургенев)  и
показать, как мы умеем хозяйничать". (Основные задачи партии при  Нэп'е,
стр. 137). Здесь можно подумать, что ирония  относится  к  слову  "гост-
рест".
   Но вот другой пример.
   "Этого мы не сознаем, тут осталось коммунистическое  чванство,  комч-
ванство, выражаясь тем же великим русским языком" (там  же,  стр.  139).
Здесь интересно, что слово создается на наших глазах и  в  то  же  время
подчеркивается его противоречие с "языковой стихией", которая и  сущест-
вует для того, чтобы ей противоречили.
   Формула, когда она является в агитационной работе Ленина, организова-
на так, чтобы не закрепиться.
   Ленин презирает людей, которые заучили книжки. Его  стиль  состоит  в
снижении революционной фразы, в замене ее традиционных слов бытовым  си-
нонимом.
   В этом отношении стиль Ленина близко примыкает  по  своему  основному
приему к стилю Льва Толстого. Ленин против  названья,  он  устанавливает
каждый раз между словом и предметом новое отношение, не называя  вещи  и
не закрепляя новое название.
   Любопытно бегло просмотреть, как употреблял Ленин в своих  статьях  и
речах бытовой материал. Прежде всего он берет часто  материал  невероят-
ный, такой, который как будто подлежит замалчиванию.
   Один воронежский профессор написал Ленину письмо, где перечислил  все
беды, которые он испытывал в провинции. Начальник  отряда,  расквартиро-
ванного в его квартире, вмешивался в частную жизнь профессора  и  требо-
вал, например, чтобы тот спал в одной постели со своей женой.
   Ленин ответил на это письмо.
   В этом ответе он остановился на самом остром моменте, доказывая, что
   -"Во-первых, поскольку желание интеллигентных людей иметь по две кро-
вати, на мужа и на жену, есть желание законное (а оно,  несомненно,  за-
конное), постольку для осуществления его необходим более высокий зарабо-
ток, чем средний. Не может же автор письма не знать, что в "среднем"  на
российского гражданина никогда по одной  кровати  не  приходилось"  (том
XVI, стр. 165).
   Для понимания этого отрывка нужно знать, что в предидущем  (в  письме
М. Дукельского и в ответе Ленина) разговор шел о  спецставках,  при  чем
Ленин отстаивал спецставки.
   Кажется чрезвычайно странной и смелой попытка выдержать состязание по
сложному вопросу на таком резком обидном примере.
   Но резкость примера для Ленина находится в связи  со  всеми  приемами
его стиля.
   Быт вводится Лениным для противоядия фразе, иногда для этого  берется
умышленно узкая тема: О чистке дворов и даже способе расклеивания объяв-
лений.



   Б. Эйхенбаум

   ОСНОВНЫЕ СТИЛЕВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В РЕЧИ ЛЕНИНА

   В работах, посвященных изучению поэтического языка, мы обычно исходи-
ли из противопоставления его языку "практическому".  Это  было  важно  и
плодотворно для первоначального  установления  особенностей  поэтической
речи. Но, как позже не раз указывалось (Л. Якубинский), область  так-на-
зываемого "практического" языка чрезвычайно обширна и многообразна. Вряд
ли вообще существует такая область речи, в которой отношение к слову бы-
ло бы до конца механизовано, в которой слово было бы исключительно "зна-
ком"; что же касается таких форм, как ораторская речь, то,  несмотря  на
свой "практический" характер, они во многом очень близки к  речи  поэти-
ческой. Для поэтического языка характерна лишь особая установка  на  от-
дельные элементы речи и их специфическое  использование  (особенно  -  в
языке стихотворном).
   Статья или речь представляет собою не голую  формулировку  мысли,  не
простое ее выражение в терминах, а некий речевой процесс, возникающий на
основе определенного стимула. Процесс этот, независимо от породившей его
мысли, имеет свою речевую динамику, свою последовательность, свою эмоци-
ональную и стилевую окраску. Человек, пишущий  статью  или  произносящий
речь, выбирает слова, связывает фразы, строит периоды, меняет  интонации
и т. д. Речь получает определенное стилевое направление и организуется в
некое последовательное движение, тем самым удаляясь от обиходного,  раз-
говорного словоупотребления и синтаксиса.  Можно  говорить  об  основных
стилевых тенденциях автора статьи или речи в  зависимости  от  установки
его на те или другие речевые формы. Более того - можно говорить о стиле-
вых традициях и направлениях, которыми характеризуются статьи и речи оп-
ределенной эпохи или группы. Все это в  особенности  относится  к  таким
статьям или речам, которые пишутся или произносятся с целью убедить дру-
гих - к статьям и речам в той или иной  мере  агитационным.  Естественно
усиливающийся здесь речевой пафос окрашивает речь соответственным эмоци-
ональным тоном и организует ее по определенному  стилевому  направлению.
Сосредоточиваясь на этой стороне речи, мы получаем представление о  сти-
левых тенденциях автора.
   Речи и статьи Ленина - исключительно интересный материал для изучения
ораторского стиля уже по одному тому, что слово было для него не профес-
сией, не карьерой, а настоящим делом. При этом речь его  обращена  не  к
специалистам и не к "публике", а ко всему народу или ко всем народам.
   Большинство статей и речей Ленина относятся  к  агитационному  жанру.
Самые заглавия его статей часто звучат как  обличение  или  как  лозунг:
"Максимум беззастенчивости и минимум логики", "Народничествующая буржуа-
зия и растерянное народничество", "Со ступеньки на ступеньку",  "Учитесь
у врагов", "Пусть решают рабочие!", "Колебания сверху, решимость  снизу"
или знаменитое "Лучше меньше, да лучше". Он почти всегда имеет перед со-
бой, с одной стороны, противников и врагов, с другой - некую  массу,  на
которую нужно воздействовать, которую нужно убедить. В связи с этим речь
его всегда окрашена, с одной стороны, тоном иронии и насмешки, с  другой
- тоном категорического, энергичного утверждения. Однако этот общий эмо-
циональный тон не решает вопроса о стилевых тенденциях.
   При первоначальном чтении статей Ленина может показаться, что у  него
нет никаких определенных стилевых тенденций - что стилевая сторона  речи
его не интересует. Никаких заметных ораторских приемов - ни  торжествен-
ных периодов, ни сравнений и метафор, ни литературных цитат, ничего  та-
кого, чем, например, блещут статьи Л. Троцкого.  Изредка  пословица  или
поговорка, еще реже - ссылка на литературу: на "Горе от ума" (чаще  все-
го), на Щедрина, Гоголя или Тургенева. Кажется, что к языку Ленин  отно-
сится равнодушно - не как писатель и оратор, а лишь как деловой человек,
пользующийся установленными формами русской  интеллигентской  речи,  как
они сложились к концу XIX века.
   Однако, этому впечатлению противоречит уже тот факт, что Ленин  очень
определенно реагирует на чужой стиль и, полемизируя со своими  противни-
ками или врагами, часто обращает внимание на стилевые особенности их ре-
чи. Каждая партия для него - не только определенное мировоззрение, но  и
определенная система речевого стиля. Он то и дело  выступает  судьей,  а
иногда и страстным обличителем  "краснобайства",  видя  в  этом  признак
умственного бессилия и моральной пустоты. Именно на фоне этих чужих сти-
лей, насмешливой характеристике которых Ленин нередко  посвящает  специ-
альные строки, а иногда и статьи, ясно выступают стилевые тенденции  его
собственной речи.
   В статьях 1901-1902 гг. (период "Искры") Ленин имеет дело  с  царским
правительством и с враждебными партиями. Это период полемический и обли-
чительный по преимуществу. В числе поводов для обличения или насмешки не
раз фигурирует характеристика чужого стиля.
   С особенным пафосом возмущается он языком правительственного циркуля-
ра: "Мы сказали: если иметь терпение дочитать циркуляр  г.  Сипягина  до
конца. Терпения на это надо не мало, ибо на три четверти... - какое!  на
девять десятых циркуляр наполнен обычным казенным пустословием. Разжевы-
вание вещей давным-давно известных и сотни раз повторенных даже в "Своде
законов", хождение кру