. Ниже располагались английские солдаты, а рядом  висели
репродукции с батальными сценами американской революции.
   - Вот наши образцы, которые мы показываем в тюрьме,  -  сказал  охранник.
Джордж кивнул.
   - Вам понравилось?
   - Нормально, - ответил Джордж невыразительным тоном.
   - Что вы сказали?
   - Я сказал, что все нормально, - повторил Джордж, добавив новые  полутона
и гармоники.
   - Возможно, вам захочется построить несколько образцов самому, - произнес
охранник. - Сидеть-то придется долго.
   На  первый  взгляд  он  говорил  безобидные  слова,  но  в   его   голосе
чувствовалась неуместная настойчивость и полусексуальная дрожь, изобличавшая
непристойные помыслы.
   -  Я  подумаю  над  этим,  -  ответил  Джордж.  Он  старался  не  сердить
надзирателя и специально придерживался дипломатического тона,  надеясь,  что
молодой охранник не заметит лжи в его словах. Джордж уже  решил,  что  пусть
его лучше отнесут в ад  в  ручной  корзинке,  чем  он  сделает  какую-нибудь
модель.
   - Вот-вот, подумайте. Хорошо подумайте! - произнес охранник. -  А  теперь
взгляните на этот макет.
   То была экспозиция последнего штурма Трои. Внутри классического  древнего
города располагались деревянные домики, уменьшенные до одной двадцатой части
от реальных размеров.
   На переднем плане сражались Гектор, Ахиллес, Одиссей, Приам и  Гекуба.  В
углу, обратив свои слепые очи к небу, стоял сам Гомер.
   - Как прекрасно, - уныло произнес Джордж.
   Неужели это издевательство никогда  не  кончится?  Он  осмотрел  тюремные
стены, и внезапно его пронзила навылет ужасная мысль.
   - А эта тюрьма? Она тоже уменьшена по размерам?
   - В масштабе девять  к  десяти,  -  гордо  ответил  охранник.  -  Простая
техническая  формальность.  Хотя   благодаря   этому   наше   учреждение   и
квалифицируется как образцово-показательная тюрьма.
   - То есть вам приходится создавать образцы всех заключенных? -  с  ужасом
спросил Джордж.
   Надзиратель  перестал  улыбаться,  и  Джордж  уловил  за  его  блестящими
контактными линзами что-то чужеродное и малопривлекательное. Охранник тут же
отвел взгляд, и они, свернув  за  угол,  прошли  под  опускной  решеткой  во
внутренний дворик.
   - Кажется, я уже видел этот дворик во сне, - сказал Джордж.
   В такие тяжелые моменты легкомыслие - это все. И даже если не совсем все,
то очень многое.
   - Перед тем как поспать, я журчу на кровать, - запел словесный мешок.
   Слова снова потекли из порванного шва, и эту течь не могли заклеить  даже
самые опытные из охранников, к чьим рукам прилипало все, вплоть до последних
рубашек заключенных. Шов  не  сжимался,  напоминая  одну  из  тех  постоянно
кровоточащих ран, которые называются смоделированными учебными пособиями.
   - Потерпи, парень, - сказал охранник. - Мы почти пришли.
   Неужели на его крупном продолговатом лице промелькнула жалость?  Впрочем,
даже худшие из людей иногда могли чувствовать... что-то другое.  Теперь  они
шли по главному проходу мимо камер с их цепями, узниками и  темными  углами,
где пряталось все, что только  вызывало  отвращение.  Джордж  вспомнил,  что
похожая история случилась с ним несколько лет назад. В то время его дядя Шеп
был еще жив - дядя Шеп, с серой  раздвоенной  бородой  и  в  старой  морской
фуражке, Шеп, который, казалось, везде нес  с  собою  свет  вплоть  до  того
рокового вечера в июне, когда Эстер, признанная всеми погибшей вот уже  пять
лет, внезапно открыла дверь своей спальни, и...
   - Вот твоя камера, - сказал охранник, оборвав  те  краткие  воспоминания,
которые я, между прочим, и не собирался вспоминать.
   Джордж осмотрелся, оценивая каждую деталь, а затем произвел стопроцентную
уценку, поскольку  камера  выглядела  так,  будто  он  отсидел  здесь  целую
вечность. Да и какой смысл ему было привыкать к каким-то деталям?
   Охранник осторожно положил словесный мешочек на пол. Хотя нет, к чему нам
разводить кисельные реки? Он брезгливо  швырнул  мешок  на  пыльный  пол,  а
следом за ним и кожаную подушку, поскольку она, судя по выражению его  лица,
тоже пострадала от описателя сути. И верно, кожаная подушечка  стала  теперь
выглядеть  более  ярко  и  живописно.  На  ней  появился  причудливый  узор,
расползшийся  по   поверхности   загадочными   изгибами.   Возле   полосатых
татуировок,  наколотых  иглой,   появились   желтоватые   разводы,   которые
напоминали о вечных  ценностях,  воздержании  и  терпении.  Кроме  того,  от
подушки исходил сладкий запах бальзама, которого прежде, насколько помнится,
не было.
   - Ладно,  спасибо  вам  за  заботу,  -  сказал  Джордж,  потому  что  все
охранники,  собравшись  у  двери,  уставились  на  него  с   теми   гнусными
ухмылочками, от которых моему ботинку хочется заехать в ваше лицо, хе-хе-хе.
   Не бойтесь, господа, это я шучу. А где мы с вами остановились? Ах да! Они
стояли там, словно ожидая  финала  -  возможно,  признания  в  преступлении,
которое привело его в тюрьму.  Впрочем,  они  могли  ожидать  и  чего-нибудь
другого. Трудно судить о чем-то конкретном по выражению лиц - тем более если
имеешь дело с такими невыразительными людьми, как надзиратели.
   И тут в город въехала бронированная автоколонна. Джордж, прилетевший сюда
накануне, стоял на широком крыльце из буробетона и смотрел  на  подъезжавший
свинцовый седан, в котором везли  именитого  пришельца.  Судя  по  маленькой
голове, заостренным ушам и большим светящимся глазам, альфонец  был  мужской
особью. Он дружески болтал с пожилым человеком, который сидел рядом с ним на
заднем сиденье и время от времени поправлял на голове высокий цилиндр. Такие
цилиндры вошли в моду среди политиков почти одновременно с появлением первых
альфонцев.  Хотя  нет,  их  начали  носить  уже  после  того,  как  альфонцы
высадились на Землю и оповестили людей о своем существовании.
   Впереди бронированной автоколонны на  собственной  машине  с  полицейским
эскортом ехал агитатор - человек, выбивавший из публики правильный отклик. В
своем кашемировом камзоле и яркой шелковой накидке он выглядел преуспевающим
и вполне довольным собой. Простой  народ  из  принципа  ненавидел  тех,  кто
работал на альфонских тварей. Но агитаторов обычно уважали. Горожане  знали,
что человек, сделавший себе  в  эти  дни  состояние,  через  какое-то  время
получит большие права. И ссориться с такими людьми никому не хотелось.
   - Ладно, ребята, - закричал агитатор, - когда седан альфонца  поравняется
с вами, вы должны изобразить восторг и  большую  радость.  Следите  за  моим
сигналом, и чтобы никаких фокусов.
   - А что мы за это будем иметь? - спросил его из толпы суровый крутоплечий
мужчина, которому можно было дать и двадцать и пятьдесят лет.
   - Деньги, - ответил агитатор. -  За  каждым  из  вас  будут  следить  мои
помощники, и  те,  кто  будут  радоваться  с  большим  энтузиазмом,  получат
неплохую награду.
   Толпа выглядела угрюмой и неубежденной.  Агитатор  смело  прошелся  среди
людей, осматривая лица. Его  яркий  плащ  хлестал  на  ветру  о  кашемировый
камзол; фигура и особенно лицо были чуть больше настоящего размера,  а  кожа
казалась слишком уж загорелой.
   - Не надо так морщиться, ребята, - закричал агитатор. - Вам не хуже  меня
известно, что альфонцы наши друзья. Что бы мы без них делали?
   - Занимались бы своими делами, - отозвался голос из толпы.
   - И какими же такими делами? У нас не осталось  почти  никаких  природных
ресурсов. Если бы не появление альфонцев, мы бы исчерпали бизнес, обнищали и
подохли с голода. Может быть,  среди  вас  есть  такие,  кто  хочет  немного
поголодать?
   Он осмотрел толпу, бросая вызов любому возможному оппоненту. Под  напором
его взгляда люди отступали на шаг. Они знали, что агитатор является  простым
городским чиновником, но в его  поведении  чувствовалась  какая-то  дикость,
какое-то беззаконие. По крайней мере, в тот момент он пас толпу,  как  стадо
овец.
   Джордж стоял на крыльце и безучастно следил за ходом событий. Он  увидел,
как свинцовый "лимуз" подъехал к  толпе.  Агитатор  махнул  рукой,  и  толпа
разразилась жидкими аплодисментами. Альфонец либо ничего не заметил, либо не
подал виду, что его задело подобное пренебрежение к своей  персоне.  "Лимуз"
быстро скрылся из виду; агитатор и его помощники наградили тех, кто  проявил
казенный восторг; а затем их группа вернулась  в  машину,  и  они  умчались,
оставив за собой эту бесполезную теперь толпу, которая  все  еще  не  хотела
расходиться.
   - Вы видели этого альфонца? - спросила Джорджа довольно полная женщина.
   Джордж кивнул. Его лицо ничего не выражало.  Казалось,  он  один  в  этом
городе не находился под впечатлением от увиденного.
   - Какой позор, что они позволяют этим чужакам разъезжать вокруг,  как  им
хочется, - сказала женщина. - Я слышала, они похищают  наших  людей  в  свои
большие космические корабли. Почему мы не можем потребовать их обратно?
   - Это выше моего понимания, - ответил Джордж, пожимая плечами.
   Разве он мог объяснить  ей  то,  что  происходило  на  самом  деле?  Даже
правительство не было готово открыть людям правду. Но Джордж знал все - он и
несколько других отважных смельчаков. Остальные  только  догадывались.  Хотя
догадаться об этом было нетрудно.
   - Вы не могли бы помочь мне найти улицу Ашуна? - спросил он у женщины.
   - Пройдите два квартала вперед, а затем сверните направо.  Хотя,  на  мой
взгляд, они зря называют наши улицы их гадкими именами.
   - Это акт дружбы, - ответил Джордж. - Я слышал, что  чужаки  в  обмен  на
такую любезность назвали один из своих проспектов авеню Милки Вей.
   - Милки Вей? Вы имеете в виду Млечный Путь?  А  какое  это  имеет  к  нам
отношение?
   - Так называют нашу Галактику. И они говорят, что это  очень  приятное  и
вкусное название.
   - Меня тошнит от  всего,  что  делают  чужаки,  -  возмущенно  произнесла
женщина. - И я вам скажу без обиняков, мне они не нравятся!
   - Вы в этом не единственная, - тихо ответил Джордж и  тут  же  пожалел  о
сказанных словах.
   Поговаривали,   что   Санитер   обладало   прослушивающими   устройствами
потрясающей чувствительности, которые  применялись  при  больших  скоплениях
людей и улавливали каждое разумное слово. За последний месяц они  изобличили
уже пятерых человек, якобы замышлявших сжечь альфонский флаг. Но хуже  всего
было то, что к этим людям применили прямое  сенситивное  сканирование.  Они,
видите ли, хотели сжечь флаг,  поскольку  он  являлся  символом  всего  того
хорошего, что дали Земле чужаки. Мол, для  таких  людей  вообще  нет  ничего
святого. А что же тогда говорить  о  Санитере,  чьи  агенты  проверяли  ваши
мозги, когда им только того хотелось?
   Джордж помнил эти неприятные мгновения с неуютным и мерзким  ощущением  в
голове, будто в вашем мозгу копалась какая-то интеллектуальная крыса.  Чтобы
ускользнуть  от   такого   просмотра   мыслей,   требовался   исключительный
психический контроль. Лучшее, что вы  могли  сделать  в  тот  миг,  так  это
смириться и ждать, пока крыса не уйдет сама, закончив глодать ваши помыслы и
чувства. Любое сопротивление  было  бесполезным,  так  как  Санитер  начинал
проявлять повышенный интерес к любому, кто пытался ему противостоять.  Чтобы
бороться с их зондами  и  телепатическими  уколами,  вы  должны  были  стать
прозрачными, как воздух. Джордж научился  этой  технике  давно  -  в  особом
тренировочном лагере.
   Да, существовала горстка людей, которые, как и Джордж, понимали,  что  на
Земле  творится  что-то  неладное.  По  правде  сказать.   Земля   потерпела
поражение.
   Но  что  они  могли  еще  экспортировать,  кроме  своего   туристического
очарования?
   В то время везде проходили митинги и встречи, на которых все, кто  хотел,
обсуждали вопрос сотрудничества  с  пришельцами.  Главы  крупнейших  мировых
держав проводили совещание за совещанием. К тому моменту их армии уже довели
мир до истощения, и проблема состояла в том, что же делать дальше.
   В конце концов они решили приостановить все, что  только  можно,  или  по
крайней  мере  замедлить  какой-либо  прогресс  до  тонкой   струйки.   Люди
превратились  в  пролетариев,  то  есть  тех,  кто  всегда  пролетал   мимо.
Отсутствие местных продуктов привело к концу благосостояния.
   А ведь старые земляне привыкли бороться до конца. Они вырубили  последние
деревья, взорвали пахотные земли и выпустили реки из  клеток  плотин.  Когда
ледяные шапки на полюсах начали таять,  в  океанах  поднялся  уровень  воды.
Из-за дыр в озоновом слое людей косила радиация, а запасы ядов, собранные за
последние столетия, все чаще и чаще попадали в трубы водоснабжения.  Пищевые
ресурсы были урезаны до минимума. Подобным же образом исчезало и замедлялось
все остальное. Неизменным  осталось  только  неравенство,  ибо  богатство  и
бедность - понятия вечные, даже если они измеряются парой кокосов  и  дохлой
овцой.
   Мы планомерно и обстоятельно уничтожали великолепие своего мира. А что же
нам еще оставалось делать? Основной приоритет заняли  космические  полеты  и
визиты пришельцев.
   Как бы это  смешно  ни  выглядело,  но  все  началось  с  того,  что  нам
захотелось изменить наш мир чужими руками. А для перемен  необходимо  что-то
мощное и насильственное. Нашествие  варваров.  Печатный  станок.  Церковь  и
государство. Страна духовного братства. И нас охватила озабоченность.
   Я так понимаю, что в будущем все будет зависеть от туризма.  Однако  лишь
некоторые страны считают  туристический  бизнес  абсолютно  необходимым  для
сохранения своей платежеспособности. Как правило, они не могут конкурировать
с другими державами в производстве вещей, и им остается лишь  строить  новые
Канкунсы и Акапулыси. Вы хотите спросить, что с ними  будет,  если  иссякнут
орды  гринго  с  их  толстыми  кошельками?  Не  будет  гринго,   так   будут
какие-нибудь азиаты.
   Власти же решили, что нам позарез нужны инопланетяне, которые скупили  бы
все наше добро и кустарные поделки.
   Давайте рассмотрим этот вопрос в более мелком масштабе. Один город.  Нет,
лучше одна деревня. Как им заманить к себе первых пришельцев? Они  рассылают
приглашения и красивые буклеты. Они даже тратят деньги, чтобы придать  своим
местам необходимый шарм. А некоторые из них  выдумывают  целые  исторические
"драмы и рекламируют себя едва ли не колыбелью нашей цивилизации.
   Возникает конкуренция. Чьи места для отдыха лучше? Что хотят  чужаки?  Вы
только скажите, и мы вам это дадим.
   - Алло, это агентство, которое специализируется на вкусах чужаков?
   - Да-да. Они любят классические скульптуры - но не слишком голые.  И  еще
им нравятся фиговые листочки.
   И вот мы начинаем  ждать  прибытия  чужаков.  Местные  лавочки  выпускают
дешевые сувениры, которые могут принести кое-какой доход, если их предлагать
достаточно долго. Любая безделушка, которая провалялась  на  прилавке  сотню
лет, в конце концов становится сокровищем.
   2297 год. Земля, которая стала домом Джорджа. Беды и несчастья  случались
так часто, что  их  праздновали  как  великие  победы.  Леса  вырубили  пару
десятилетий назад, и теперь о них уже никто не вспоминал.  Люди  никогда  не
видели деревьев, и, следовательно,  у  них  не  было  причин  для  тоски  по
цветущим садам. Вы же не скучаете по динозаврам, а они, между  прочим,  тоже
выглядели большими и красивыми. Как бы там ни было, планета  превращалась  в
голую пустыню. Этого  требовала  необходимость,  и  люди  стойко  переносили
лишения, хотя население стран заметно сокращалось,  так  как  не  все  могли
позволить себе кислородные маски и баллоны  с  обогащенной  смесью.  Тем  не
менее людей пока хватало. Жаль только, что кончились минералы и  ископаемые,
необходимые для производства горючего. Да, черт возьми, мы здорово ошиблись,
думая, что им не будет конца. Зато теперь у нас были туристы.  Пришельцы  из
других миров. И никто уже не помнил, когда они прилетели.
   Этот вздор о летающих тарелках переливали из года в год. Потом  появились
интервью с людьми, которые на них побывали. Мы увидели фотографии и  узнали,
что Президент провел с пришельцами уже несколько встреч.  Оказалось,  что  с
ними встречались и другие  президенты  нашей  страны,  но  нам  об  этом  не
говорили, потому что мы в то время еще не были готовы к  такому  откровению.
Вы хотите спросить, почему мы стали  готовы  теперь?  Не  ломайте  над  этим
голову, как сказал  нам  Президент.  Пришельцы  -  наши  друзья:  вы  только
посмотрите, какие у них милые усики.
   Однако пришельцы оказались  не  просто  друзьями.  Они  контактировали  с
людьми в течение нескольких сотен лет. И вот теперь они  наконец  официально
заявили о своем существовании. А почему именно теперь? Мы медленно принимаем
решения, говорили они. Нам потребовалось  много  времени,  чтобы  просчитать
возможные последствия Но теперь, когда такое решение принято, мы от него уже
никогда не откажемся.
   Пришельцы взяли под контроль почти каждый  аспект  земной  жизни.  И  нам
оставалось только благодарить их за  это,  поскольку  к  тому  времени  даже
крупные державы напоминали то, что прежде называлось странами третьего мира.
Индустрия и сельское хозяйство канули в Лету. Многие люди улетали с  планеты
на освоение космических колоний, но они не находили там счастья, потому  что
новые фильмы попадали к ним с задержкой  в  несколько  лет.  Какое-то  время
рок-группам нравилось играть на космических станциях,  но  вскоре  эта  мода
угасла.
   Чужаки восторгались земной культурой и обожали наше прошлое.
   - Как же вы на нас не похожи, - говорили они. -  Как  восхитительна  ваша
нерациональность. А вот мы действительно рассудительные существа.  И  прежде
чем действовать, мы обычно думаем.
   - Тогда почему вы прилетели к нам?
   - Нам хочется узнать, каких бед мы миновали, не  став  такими  глупыми  и
жадными, как вы. Земля - это огромное наглядное пособие. А ваши  войны!  Уму
непостижимо! До встречи с вами мы вообще не знали, что такое война. Пока  вы
полностью подходите под случай Тримкина, хотя там на  самом  деле  все  было
по-другому.
   Пришельцы поощряли фольклор, и  город  за  городом  наряжался  в  местные
национальные костюмы.  Если  же  такая  одежда  отсутствовала  или  казалась
слишком тусклой и непривлекательной, чужаки нанимали стилистов и модельеров,
которые тут же заполняли вакуум.
   В каждой деревеньке появились хореографы для постановки народных  танцев.
Художники работали над диорамами знаменитых исторических моментов.  Писатели
и поэты в трагической манере, но с учетом классических форм описывали гибель
былого величия.
   Некоторые  города  полностью  перепрофилировались  на  сотрудничество   с
чужаками. К примеру, Портленд, штат Орегон, предложил провести референдум по
вопросу о переводе всей страны на  туристический  бизнес.  Здесь,  по  обеим
сторонам Вилламетт, отстраивались красочные кофейные клубы.  В  моду  входил
колоритный водный транспорт, который делали на  нескольких  чудом  уцелевших
заводах.
   Джордж шагал по длинной и узкой улице. В ее сужающейся перспективе черные
полосы перекрестков напоминали огромную паутину. Благодаря  этой  стилизации
улиц Паучий Город был недавно внесен в список наиболее забавных аттракционов
Земли. Впрочем, Джорджа не  интересовал  паучий  вид  города,  какая-то  там
стилизация и прочая дурь. Ему требовалось выпить. Хотя  на  самом  деле  все
было не так драматично. Ему хотелось  выпить,  и  он  с  радостью  выдул  бы
рюмочку или две. Но говорить, что это ему требовалось... А кто его  знает  -
может быть, и требовалось.
   В общем-то, он не относился к любителям выпивки. Однако недавние события,
словно жучки-подельники, подточили его достойную воспевания стойкость, и она
в конце концов превратилась в третьесортный товар, от которого  у  настоящих
американцев пучит животы. А надо сказать, что все это происходило  во  время
кулинарных уличных битв, когда за любое  неординар