- Вот как!
     - Да, а пока ты не решишь застрелить меня, тебе придется  мириться  с
моим лидерством. Впрочем, можем устроить выборы.
     - Ты согласен на это?
     - Мне ничего другого не остается. Возможно, группа  предпочтет  тебя.
Твоя мать точно будет за тебя. Возможно, и твоя сестра  тоже.  А  вот  что
касается мнения Барбары и Джо, то тут ничего нельзя сказать наверняка.
     - А как же ты, отец?
     - Лучше я не буду отвечать тебе на этот  вопрос;  я  ничего  тебе  не
должен. Но до тех пор, пока ты не решишь устроить  перевыборы,  я  ожидаю,
что ты будешь продолжать сознательно подчиняться мне так же, как ты  делал
это, дав клятву.
     - Ну, ты и сказанул - сознательно подчиняться! Надо же!
     - В нашем положении иначе быть не может.  Я  просто  не  в  состоянии
подавлять мятеж каждые несколько часов - а их с  твоей  стороны  было  уже
два, да и твоя мать страдает отсутствием дисциплины. На подобных  условиях
не может действовать ни один руководитель. Поэтому я могу принять от  тебя
только сознательное подчинение. Оно включает в себя  и  невмешательство  с
твоей стороны в то, что ты назвал "издевательством".
     - Но послушай, ведь я же сказал тебе, что я...
     - Тихо! Если ты сам  не  решишь,  как  тебе  вести  себя  в  подобных
условиях, то самым лучшим выходом для тебя будет выстрелить мне в спину. И
не пытайся выходить на меня с  голыми  руками  или  дать  мне  возможность
выстрелить первым. В следующий раз, Дьюк, если я  замечу  угрозу  с  твоей
стороны, я убью тебя. Если смогу. Но один из нас наверняка будет мертв.
     Некоторое  время  они  шли  в  молчании.  Мистер  Фарнхэм  так  и  не
обернулся. Наконец, Дьюк спросил:
     - Отец, но скажи же,  ради  бога,  почему  ты  не  можешь  руководить
демократично? Я вовсе не собираюсь  захватывать  власть,  я  просто  хочу,
чтобы все было честно.
     - М-м-м, да, ты не хочешь власти. Ты хочешь быть пассажиром на заднем
сидении, который может указывать водителю, как ему поступать.
     - Чепуха! Просто я хочу, чтобы все было демократично.
     - Неужели? Следовательно,  нам  придется  устраивать  голосование  по
вопросу о том, должна ли Грэйс работать наравне со всеми  нами?  Имеет  ли
она право накачиваться ликером? А как нам  вести  заседания?  Может  быть,
попробуем процессуальный кодекс Роберта? А удалять ее  из  зала  во  время
дебатов, или нет? Может быть, ей  следует  остаться  и  защищать  себя  от
обвинений в лености и пьянстве? Значит,  ты  согласен  подвергнуть  родную
мать такому позору?
     - Не говори глупости!
     - Нет, просто я пытаюсь выяснить  для  себя,  что  ты  понимаешь  под
"демократичностью". Если ты подразумеваешь постановку  любого  вопроса  на
голосование - ладно, готов помочь тебе попробовать, если  ты,  разумеется,
заставишь  себя  подчиняться  любому  решению   большинства.   Пожалуйста,
становись главой группы. Я устал от ответственности и я знаю, что Джо тоже
не очень доволен ролью моего заместителя.
     - Это совсем другое дело. Не понимаю, какое отношение  имеет  Джо  ко
всему этому?
     - А я думал, ты собираешься быть "демократичным".
     - Да, но ведь он...
     - Кто же он, Дьюк? "Ниггер"? Или просто слуга?
     - Ты любишь все вывернуть наизнанку.
     - Это потому, что у тебя бредовые идеи. Мы попробуем  воспользоваться
формальной  демократией  -  процессуальным  кодексом,   прениями,   тайным
голосованием - чем угодно - как только ты  пожелаешь  этого  идиотизма.  А
особенно, если ты пожелаешь вынести вотум недоверия и взять власть в  свои
руки... Искренне желаю, чтобы тебе это удалось. Хотя, на  самом  деле  то,
что мы имеем и есть самая настоящая демократия.
     - Интересно, как же это?
     - Я действую в интересах и от имени  большинства  -  четверых  против
двоих. Так мне, по крайней мере, кажется. Но  мне  этого  недостаточно.  Я
хочу  абсолютного  большинства,  я  не  могу  бесконечно   пререкаться   с
меньшинством. Я имею в виду тебя и твою мать. И я хочу,  чтобы  нас  стало
пять против одного еще до того, как мы придем к убежищу. Я  хочу  получить
от тебя заверения в том, что  ты  не  будешь  вмешиваться  в  мои  попытки
заставить, принудить, пусть даже путем ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА, твою  мать  принять
на свои плечи равную долю нашего общего труда - это в случае, если  ты  не
внесешь вотум недоверия.
     - И ты хочешь, чтобы я согласился на ТАКОЕ?
     - Нет, я настоятельно советую тебе это. Или сознательное подчинение с
твоей стороны... или при следующем столкновении один из  нас  будет  убит.
Учти, я ни словом, ни жестом не стану предупреждать тебя.  Вот  поэтому-то
наилучший для тебя выход - застрелить меня.
     - Перестань болтать чепуху! Ты же прекрасно знаешь, что я никогда  не
выстрелю тебе в спину.
     - Ах вот как? Что ж, тогда мне придется застрелить тебя при  малейшем
намеке на столкновение. Дьюк, я вижу только один выход.  Если  ты  найдешь
невозможным для себя сознательно подчиняться мне, если ты поймешь, что  не
в состоянии заменить меня, если ты не сможешь заставить себя  убить  меня,
если у тебя не хватит духа пойти на ссору со мной, ссору, в  которой  один
из нас точно будет убит, то и тогда у тебя все  же  остается  один  мирный
выход.
     - Какой же?
     - Как только пожелаешь, можешь уйти. Я дам тебе ружье, патроны, соль,
спички, нож и все,  что  ты  найдешь  необходимым.  Хоть  ты  этого  и  не
заслуживаешь, но я не могу позволить тебе уйти ни с чем.
     Дьюк зло рассмеялся.
     - Предоставляешь мне возможность сыграть Робинзона  Крузо...  а  всех
женщин оставляешь себе!
     - Э, нет! Всякий, кто  захочет  уйти  с  тобой,  свободен.  Со  своей
законной и равной с остальными долей всего, что у нас есть. Можешь взять с
собой всех трех женщин, если, конечно, тебе удастся увлечь их своей идеей.
     - Что ж, я подумаю.
     - Подумай, подумай. А между тем умерь немного свой пыл  и  постарайся
увеличить свои шансы на победу в "демократических" выборах - не забывая  в
то же время об осторожности и стараясь  не  противоречить  мне,  чтобы  не
схватиться со  мной  раньше,  чем  ты  будешь  готов  к  этому.  Я  честно
предупреждаю тебя. Тем более, что мое терпение кончилось -  ты  выбил  мне
зуб.
     - Прости, я не хотел.
     - Когда ты бил, этого не чувствовалось. Вот и убежище, так что можешь
начинать "сознательно подчиняться" с того, что будешь делать вид, будто мы
прекрасно провели время.
     - Слушай, отец, если ты не будешь...
     - Заткнись. Я устал от тебя.
     Когда они подошли к  убежищу  совсем  близко,  Карен  заметила  их  и
радостно закричала. Из  туннеля  тут  же  вылезли  Джо  и  Барбара.  Карен
замахала лопатой:
     - Посмотрите, что я уже сделала!
     Она выкопала туалеты по обе  стороны  от  убежища.  Каркасы  их  были
сделаны из стволов молоденьких  деревьев,  и  обшиты  листами  картона  от
ящиков со спиртным. Сиденья были сделаны из ящичных дощечек, которыми были
обшиты баллоны в кладовой.
     - Ну, как? - требовательно спросила Карен. - Разве не роскошь?
     - Да, - согласился Хью.  -  Значительно  более  основательно,  чем  я
ожидал от тебя. - Он уже не стал говорить, что  на  туалеты  Карен  извела
почти всю их древесину.
     - Я работала не  одна.  Большую  часть  плотницкой  работы  проделала
Барбара. Слышали бы вы, как  она  ругается,  когда  попадает  молотком  по
пальцам.
     - Ты ушибла палец, Барбара?
     - Ничего страшного. Лучше идите, опробуйте лестницу.
     - Обязательно. - Он полез было в туннель, но Джо остановил его.
     - Хью, пока не стемнело, давай кое-что рассмотрим.
     - Хорошо. Что именно?
     - Убежище. Ты как-то упоминал о  том,  что  нужно  построить  хижину.
Представь себе, что мы сделали это: что мы будем  иметь?  Земляной  пол  и
вечно текущую крышу, окна без  стекол  и  дверной  проем  без  двери.  Мне
кажется, что в убежище нам будет лучше.
     - Что ж, возможно, - согласился Хью. - Я предполагал,  что  мы  будем
использовать его в качестве пристанища,  пока  не  обзаведемся  чем-нибудь
получше.
     - Думаю, что оно не так уж радиоактивно, Хью. Дозиметр  подскочил  бы
до небес,  если  бы  крыша  была  по-настоящему  "горячей".  Но  этого  не
произошло.
     - Радостная весть. Но, Джо, сам посуди,  уклон  в  тридцать  градусов
более чем неудобен. Нам нужно жилище с ровным полом.
     - Вот это-то я и  имел  в  виду,  Хью.  Помнишь,  тот  гидравлический
домкрат. Его грузоподъемность - тридцать тонн. А сколько весит убежище?
     - Сейчас, сейчас. Нужно вспомнить,  сколько  ушло  бетона  и  сколько
стали. - Хью достал блокнот. - Ну, скажем, тонн двести пятьдесят.
     - Что ж, просто я подумал...
     - Идея сама по себе хороша, - Хью задумчиво обошел вокруг  убежища  -
прямоугольной глыбы двадцати футов в длину, двадцати в ширину и двенадцати
в высоту, прикидывая углы, вымеряя расстояния.
     - Можно попробовать, - решил наконец Хью. - Мы подкопаем  приподнятую
часть до середины так, чтобы убежище встало ровно. Черт, жаль, что  у  нас
нет отбойных молотков.
     - А сколько времени может занять такая работа?
     - Думаю, что двое управились бы за неделю, если не напоролись  бы  на
валуны. Когда под рукой нет динамита, валуны могут стать проблемой.
     - Совсем неразрешимой?
     - Любую проблему, в принципе, можно решить. Будем надеяться, что  нам
не встретятся  скалы.  Вынутой  землей  мы  подсыплем  ту  часть,  которая
окажется в воздухе,  когда  опустится  задравшееся  крыло  и  все  укрепим
бревнами. В общем, потная работенка.
     - Тогда я начну завтра с утра.
     - Как бы не так. И думать не смей, пока не заживут твои ребра. Завтра
утром начну я с нашими  девицами.  Да  и  Дьюка  подключим,  если  у  него
перестало болеть плечо и после того, как он подстрелит нам лань: консервы,
я думаю, лучше экономить. Кстати... что вы сделали с  пустыми  консервными
банками?
     - Зарыли.
     - Тогда их нужно выкопать и вымыть. Консервная жестяная банка для нас
дороже золота - они годятся для чего угодно. Ладно, давай поднимемся, а то
я еще не насладился лестницей.
     Лестница была сделана из двух обтесанных стволиков со ступеньками  из
все тех же ящичных дощечек, прибитых гвоздями. Хью снова отметил про себя,
что древесина расходуется более чем неэкономно: ступеньки следовало делать
из обрубленных веток. Черт побери, сколько  теперь  появилось  всего,  что
нельзя заказать, просто  сняв  телефонную  трубку.  Например,  эти  рулоны
туалетной бумаги - по одному в каждой кабинке... Их не следовало оставлять
там - а вдруг пойдет дождь? Иначе очень скоро придется начать пользоваться
листьями или вообще ничем.
     Много, очень много они всегда принимали и привыкли принимать как само
собой разумеющееся! Гигиенические пакеты - на сколько  их  хватит?  И  как
обходились без них первобытные женщины? Они наверняка чем-то пользовались,
но чем? Нужно предупредить их, что все, изготовленное фабричным  способом,
будь то клочок бумаги, грязная тряпка, булавка - все, все следует  беречь,
как зеницу ока. Нужно без устали повторять им это, следить за  тем,  чтобы
это  правило  неукоснительно  соблюдалось,  постоянно  удерживать  их   от
бездумной траты чего бы то ни было.
     - Замечательная лестница, Барбара! - Она, кажется, очень обрадовалась
похвале.
     - Самое трудное сделал Джо.
     - И вовсе нет, - стал отпираться Джо. - Я только давал советы и помог
обтесать кое-что.
     - Все равно, кто бы ни  сделал  ее,  она  сделана  прекрасно.  Теперь
посмотрим, выдержит ли она меня.
     - О, конечно же выдержит! - с гордостью воскликнула Барбара.
     В убежище были включены все лампы. Значит, их  нужно  предупредить  и
насчет батарей. Нужно  сказать  девушкам,  чтобы  посмотрели,  как  делают
свечи.
     - Где Грэйс, Карен?
     - Маме плохо. Она прилегла.
     - Вот как? Тогда тебе лучше заняться обедом. - Хью  вошел  в  женскую
комнату, чтобы посмотреть, что за недуг  поразил  жену.  Она  валялась  на
койке, забывшись  в  тяжелом  сне.  Рот  ее  был  открыт,  лежала  она  не
раздевшись и громко храпела. Он нагнулся, приподнял ей веко; она  даже  не
пошевельнулась.
     - Дьюк!
     - Да?
     - Иди сюда. И не зови всех остальных.
     Дьюк подошел к нему. Хью спросил:
     - Ты давал ей выпить после ленча?
     - Да. Но ведь ты и не запрещал.
     - Я не критикую. Сколько ты ей дал?
     - Только один хайболл. Полторы унции скотча с водой.
     - Как по-твоему, похоже это на один хайболл? Попробуй-ка, разбуди ее.
     Дьюк попытался, но безуспешно. Выпрямившись, он сказал:
     - Отец, я понимаю, что ты считаешь меня дураком. Но  я  действительно
дал ей выпить только одну порцию. Проклятье, ты ведь прекрасно знаешь, что
я не меньше тебя ненавижу ее пьянство!
     - Не волнуйся, Дьюк. Я думаю, она  добралась  до  бутылки  уже  после
того, как ты ушел.
     - Может быть, - нахмурился Дьюк. - Я дал матери  выпить,  как  только
обнаружил первую неразбитую  бутылку.  Затем  я  занялся  инвентаризацией.
Думаю, что нашел все, что осталось, если только ты не припрятал где-нибудь
еще про запас...
     - Нет, все ящики находились в одном месте. Шесть ящиков.
     - Правильно. Я нашел тринадцать целых бутылок  -  двенадцать  по  три
четверти литра и литровую бутылку бурбона. Я тогда еще прикинул,  что  это
будет по две бутылки на человека, а бутылку бурбона я  оставлю  на  всякий
случай. Я открыл бутылку "Кингс Рэноэм". А налив порцию матери, я  заметил
уровень виски карандашом. Так что мы узнаем, пила она его или нет.
     - Ты спрятал выпивку?
     - Я засунул весь запас на самую верхнюю полку в противоположном конце
убежища. Я прикинул, что ей будет довольно трудно взобраться туда - ведь я
не такой уж идиот, отец. И она не могла видеть, как  я  прячу  виски,  она
была в своем отсеке. Правда, она могла догадаться...
     - Давай проверим.
     Все двенадцать бутылок были на месте,  нетронутые.  Тринадцатая  была
едва почата. Дьюк поднял ее повыше.
     - Вот! Ровно до отметки. Но ведь была еще одна, помнишь?  Мы  открыли
ее когда все это началось, после второго взрыва. Куда она делась?
     - После того, как вы заснули, мы с Барбарой слегка приложились к ней,
Дьюк. Но мы не допивали ее. Больше я ее не видел. Она осталась в комнате с
баллонами.
     - А! Значит я ее видел. Разбита вдребезги. Я  заметил  ее,  когда  мы
растаскивали там груду. Но тогда я совсем ничего  не  понимаю  -  где  она
могла взять спиртное?
     - Она не брала его, Дьюк.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Это не виски. - Хью подошел к аптечке  и  взял  оттуда  пузырек  со
сломанной печатью на горлышке. - Посчитай, сколько здесь капсул  секонала.
Ты вчера вечером сколько выпил - две?
     - Да.
     - Карен выпила одну перед сном, одну позже; одну выпил Джо. Ни я,  ни
Барбара, ни Грэйс не принимали его. Итого, пять капсул.
     - Подожди, я считаю.
     Отец принялся считать капсулы, которые откладывал Дьюк.
     - Девяносто одна, - объявил Дьюк.
     - Правильно. - Хью ссыпал капсулы обратно в пузырек. - Следовательно,
она приняла четыре.
     - Что же делать, папа? Промывание желудка? Рвотное?
     - Ничего.
     - Но как же? Неужели у тебя нет сердца... Ведь она пыталась покончить
с собой!
     - Успокойся, Дьюк. Она и  не  думала  делать  ничего  такого.  Четыре
капсулы - шесть гран - у здорового человека вызывают просто ступор, а  она
здорова как бык: месяц назад она была на осмотре у врача. Нет, она  выпила
секонал,  чтобы  подольше  оставаться  в  состоянии   опьянения.   -   Хью
нахмурился. - Алкоголик - это уже само по себе достаточно плохо.  Но  люди
часто сами того не желая, убивают себя снотворными таблетками.
     - Отец, а что ты подразумеваешь под тем, что она "выпила  его,  чтобы
подольше оставаться в состоянии опьянения"?
     - Ты никогда не принимал их раньше?
     - До того, как выпил две штуки прошлым вечером, никогда.
     - Ты помнишь, что  ты  чувствовал  перед  тем,  как  заснуть?  Тепло,
радость и беспечность?
     - Нет, я просто лег и отключился. А потом я сразу оказался у стены на
голове.
     - Значит, у тебя еще не развилось привыкание к ним. А Грэйс прекрасно
знает, что за эффект они дают. Опьянение,  счастливое  опьянение.  Правда,
раньше я не замечал, чтобы она принимала их больше одной за раз, но раньше
ее  никто  не  ограничивал  в  спиртном.  Когда  человек   начинает   пить
снотворное, не будучи в состоянии раздобыть спиртное, он на плохом пути.
     - Отец, ты должен был убирать от нее спиртное подальше давным-давно.
     - А как, Дьюк? Заявить ей, что выпить она не получит?  На  вечеринках
не давать ей пить? Ссориться с ней на людях? Спорить с ней  в  присутствии
Джо? Не давать ей карманных денег, закрыть ее счет в банке, следить, чтобы
ей не давали в кредит? Разве это удержало бы  ее  от  того,  чтобы  начать
закладывать вещи в ломбард?
     - Мама никогда бы не опустилась до этого.
     - В подобных случаях такое поведение типично. Дьюк, пойми, невозможно
удержать от пьянства взрослого человека, который к нему  расположен.  Даже
правительство Соединенных Штатов оказалось в свое  время  не  в  состоянии
сделать  это.  Более  того.  Невозможно  быть  ответственным  за  чье-либо
поведение. Я говорил о том, что я отвечаю за нашу группу. Но  это  это  не
совсем так. Самое большее, что я могу сделать - или ты, или  любой  другой
руководитель  -  только  заставить  каждого   нести   ответственность   за
собственную судьбу.
     Хью глубоко задумался, лицо его выражало тревогу.
     - Возможно моя ошибка состояла  в  том,  что  я  дал  ей  возможность
бездельничать. Но она и  так  считала  меня  скупцом  из-за  того,  что  я
позволял ей иметь только одного слугу  и  женщину,  которая  убирала  дом.
Дьюк, сам посуди, что тут можно было придумать кроме, как бить ее?
     - Ну... это к делу не относится. Что нам делать сейчас?
     - Вот именно, канцлер. Что ж, спрячем эти пилюли подальше.
     - А я уничтожу эти проклятые бутылки!
     - Я бы не стал этого делать.
     - Ты бы не стал. Я не ослышался, когда ты  назначил  меня  хранителем
спиртного?
     - Нет, решать тебе. Я просто сказал, что будь я на твоем месте, я  бы
не стал этого делать. Думаю, что это было бы ошибочно.
     - Ну, а я так не думаю. Отец, я не буду вдаваться в то,  мог  ты  или
должен был не дать матери дойти до того состояния, в  котором  она  сейчас
пребывает. Но лично я намерен прекратить это.
     - Очень хорошо, Дьюк. Ммм, видишь  ли,  может  быть,  нам  как-нибудь
припрятать виски, а не уничтожать его. Лично я, например, совсем не против
иногда пропустить глоток-другой. Впрочем, если ты решил твердо, спорить  я
не стану. Хотя Грэйс ведь первое время будет нуждаться  в  спиртном,  хоть
понемногу.
     - Это не имеет  значения,  -  решительно  заявил  его  сын.  -  Я  не
собираюсь давать ей ни  глотка.  Чем  быстрее  с  проклятым  зельем  будет
покончено, тем быстрее она станет нормальным человеком.
     - Конечно, решать тебе. Но, если можно, я внесу предложение.
     - Какое?
     - Утром встань раньше ее. Вынеси все спиртное наружу и  зарой  его  в
месте, известном только тебе. А потом открывай по мере надобности по одной
бутылке и распределяй примерно по унции на каждого. Пусть  остальные  пьют
так, чтобы она этого не видела. А  открытую  бутылку  тоже  лучше  хранить
где-нибудь за пределами убежища.
     - Вообще-то, звучит довольно дельно.
     - Но это ставит перед  нами  еще  одну  проблему  -  держать  от  нее
подальше снотворное.
     - Его тоже закопать?
     - Нет, они нужны нам здесь, и не только  снотворное.  Димедрол,  иглы
для  шприца,  некоторые  лекарства,  среди   которых   есть   ядовитые   и
наркотические, совершенно незаменимые. Если она не сможет найти секонал  -
пять пузырьков по сто капсул в каждом - нельзя предсказывать заранее,  что
она попытается предпринять. Придется воспользоваться сейфом