По мере того, как  лето
подходило к концу, он все больше укреплялся в мысли,  что  бежать  в  этом
году - всем четверым, да еще с грудными младенцами на руках -  невозможно.
Вскоре  все  хозяйство  переедет  обратно  в  город,  а  он  понимал,  что
единственный шанс бежать - это бежать в горы. Ничего. Пусть еще год, пусть
два, и даже больше. Может быть, лучше подождать до тех пор, пока мальчишки
не научатся ходить. Даже и тогда  побег  будет  более  чем  труден,  но  с
грудными детьми на руках он вообще невозможен. Он должен сказать  все  это
Барбаре торопливым шепотом, когда их еще хотя бы  раз  на  минуту  оставят
одних, чтобы она не вешала носа и ждала.
     Он не осмелился написать ей все это. Понс смог  бы  получить  перевод
его записки - ведь где-то были ученые, знавшие английский язык, даже  если
Джо и не выдаст его. А Грэйс? Он надеялся, что нет, но судить было трудно.
Возможно, Понс и так все знал  об  этой  переписке,  каждый  день  получал
переводы записок, смеялся над ними и не обращал на них внимания.
     Может быть, разработать код - что-нибудь вроде первого слова в первой
строчке, второе слово во второй и так далее. Можно рискнуть.
     К тому же, он сообразил,  что  у  них  есть  еще  одно  преимущество,
которое может здорово помочь им, невзирая на  их  неискушенность  в  жизни
этого общества. Беглецы редко достигали своей цели просто потому,  что  их
выдавала внешность. Белую кожу еще можно было скрыть, но слуги всегда были
на несколько дюймов ниже и на несколько фунтов легче, чем их Избранные.
     И Барбара и Хью были высокого роста.  В  этом  отношении  они  вполне
могли сойти за Избранных. Черты лица? У  Избранных  лица  тоже  отличались
значительным разнообразием черт. Индусские черты смешивались с негроидными
и многими  другими.  Проблему  представляла  собой  его  лысость.  Значит,
придется украсть парик. Или сделать его. Но если  у  них  будет  краденная
одежда, припасенная пища, хоть какое-нибудь оружие  (пусть  даже  руки)  и
грим, они вполне могут сойти за "нищее черное  отребье"  и  отправиться  в
путь.
     Если путь только не окажется слишком длинным. Если  их  не  настигнут
собаки. Если только они по неведению не допустят  какого-нибудь  дурацкого
ляпсуса. Но слуги, которых сразу выдает телосложение, не имеют права  хоть
на шаг выходить за пределы имения, фермы, ранчо или своего рабочего  места
вообще, без пропуска своего повелителя.
     Возможно, ему удастся увидеть такой пропуск и даже подделать его.  Но
ни он, ни Барбара не могли путешествовать в качестве слуг  по  поддельному
пропуску по той же причине, которая позволяла им смутно надеяться сойти за
Избранных: у них были слишком крупные габариты, и их  сразу  же  задержали
бы.
     Чем больше Хью размышлял, тем больше  приходил  к  мысли,  что  побег
следует отложить по крайней мере до следующего лета.
     Если бы только они оказались среди слуг, которых отберут для  поездки
в Летний Дворец на будущий год... Если бы они все четверо оказались...  Об
этом-то он и не подумал. Господи Исусе! Да ведь их маленькая  семья  может
никогда и не собраться больше под одной  крышей.  И  возможно,  что  из-за
этого им придется  бежать  сейчас,  в  тот  короткий  промежуток  времени,
который отделял их от переезда. Бежать, несмотря на собак, на медведей, на
этих злобных мелких леопардов... бежать, да  еще  с  двумя  младенцами  на
руках. Боже! Было ли когда-нибудь у  мужчины  меньше  шансов  спасти  свою
семью?
     Да. У него самого... когда он строил убежище.
     Подготовиться, насколько это возможно... и молить о  чуде.  Он  начал
припасать еду из тех блюд, которые ему приносили в комнату - то, что можно
было хранить. Он стал присматриваться, где бы украсть нож, или что-нибудь,
из чего его можно изготовить. Все эти приготовления он  тщательно  скрывал
от Киски.
     Гораздо раньше, чем он ожидал, ему  удалось  достать  грим.  Праздник
всегда означал оргию слуг в большом зале, на которой рекой лилось Счастье.
Настал  праздник,   в   который   устраивались   силами   слуг   небольшие
представления. Хью  выпало  играть  комическую  роль  Лорда  Протектора  в
небольшой веселой пьесе. Он не колеблясь согласился, потому, что даже  сам
Мемток  отметил,  что  его  комплекция   делает   его   самой   подходящей
кандидатурой на эту роль. Хью проревел свою роль, размахивая жезлом,  раза
в три большим, чем тот, который носила Их Милость.
     Он имел успех.  Он  заметил,  что  Понс  наблюдает  за  его  игрой  с
балкончика, где они  с  Мемтоком  как-то  наблюдали  за  раздачей  Счастья
слугам. Понс смотрел и смеялся. И Хью, будучи повелителем, пусть даже и на
сцене, крикнул:
     -  Эй,  там,  на  балконе!  Потише!  Мемток,  а  ну-ка  всыпь   этому
насмешнику!
     Тут Их Милость расхохотался пуще прежнего, слуги чуть ли не  катались
по полу от восторга, и на следующий день за бриджем Понс похлопал  его  по
плечу и сказал, что лучшего Лорда Чепухи он еще не видывал.
     Результат: украденный пакетик краски, которую достаточно было смешать
с обыкновенным ароматным кремом, чтобы он стал точной копией  Их  Милости;
парик, который отлично скрывал его лысый череп под копной черных волнистых
волос. Это был не тот парик, в котором он играл - тот он  вернул  Главному
Управляющему, даже попросив померить его  на  себя.  Нет,  этот  парик  он
выбрал из нескольких, из года в год накапливавшихся  после  представлений,
он тоже отлично подходил ему. Он примерил его, бросил, даже поддал  ногой,
а затем украдкой подобрал и сунул под  балахон,  где  и  держал  несколько
дней, не зная, хватятся  его  или  нет.  Когда  стало  ясно,  что  пропажа
осталась незамеченной, он спрятал его под  стеллажом  в  рабочем  кабинете
вечером, задержавшись там немного дольше своих помощников.
     Он продолжал подыскивать что-нибудь, из чего можно было  бы  выточить
нож.
     После их встречи прошло уже три недели и за это время он ни  разу  не
видел Дьюка. Иногда от него поступали переводы, иногда день или два ничего
не было. Хью прощал ему эти перерывы. Но когда прошла целая неделя,  а  от
Дьюка не поступило ни одного перевода, Хью решил проверить.
     Хью подошел к комнате, которая была одной из "привилегий" Дьюка,  как
"исследователя истории". Постучав в дверь, он не получил ответа.
     Он постучал еще и решил, что Дьюк или спит, или отсутствует. Тогда он
приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
     Дьюк, хоть и не спал, но витал совершенно в ином мире. Он  растянулся
на постели совершенно голый, пребывая в самом сильном опьянении  Счастьем,
которое только приходилось когда-нибудь видеть Хью. Когда открылась дверь,
Дьюк поднял голову, глупо хихикнул, взмахнул рукой и произнес:
     - Приэтт, старый мшшенник! Кээк тыи ддделла?
     Хью приблизился к нему, чтобы получше рассмотреть  то,  что,  как  он
подумал, ему просто показалось, и тут, когда он убедился, что глаза его не
обманывают, его чуть не стошнило.
     - Сынок! Сынок!
     - Все нноешшш, Хьюги? Старрый ппдлюка Хью, выжжига чертофф!
     Судорожно сглатывая, Хью  попятился  и  чуть  не  налетел  спиной  на
главного ветеринара. Хирург улыбнулся и спросил:
     -  Пришли  навестить  моего  пациента?  Сейчас  он  вряд  ли  в  этом
нуждается. - Пробормотав извинение, он проскользнул мимо  Хью,  подошел  к
кровати  и  поднял  Дьюку  веко,  затем  обследовал  его  еще  несколькими
способами, шутливо похвалил его:
     - Дела идут отлично, кузен. Давай-ка примем еще процедурку,  и  можно
будет посылать тебе вкусный обед. Как ты насчет этого?
     - Ааатлична, док! Зазамечатьно! Я тття увжаю! Оччень уввжаю!
     Ветеринар покрутил циферблат на каком-то маленьком приборчике, прижал
его к бедру Дьюка, подержал немного и удалился. Уходя, он улыбнулся Хью:
     - Практически здоров. Еще несколько  часов  он  пробудет  в  забытьи,
затем проснется голодным и даже не заметит сколько прошло  времени.  Тогда
мы покормим  его  и  дадим  еще  порцию.  Прекрасный  пациент  -  никакого
беспокойства. Он даже не знает, что случилось. А когда  поймет,  не  будет
иметь ничего против.
     - КТО ПРИКАЗАЛ СДЕЛАТЬ ЭТО?
     Хирург явно был удивлен.
     - Конечно, Главный Управляющий. А что?
     - Почему мне не сообщили?
     - Не знаю. Лучше спросить его самого. Для  меня  это  вполне  обычный
приказ, и выполнили мы его как всегда. Сонный порошок в ужин, затем  ночью
-  операция.  Затем  послеоперационный  уход  и   обычные   большие   дозы
транквилизаторов.  Некоторые  из  них  первое  время  немного  нервничают.
Поэтому иногда  мы  поступаем  немного  по-другому.  Но  сами  видите,  он
воспринял это исключительно легко, как будто ему удалили зуб. Кстати,  все
забываю спросить: как тот мост, который я вам вставил. Довольны?
     - Что? Ах, да, доволен. Но это неважно. Я хочу знать...
     - С  вашего  позволения,  лучше  поговорить  с  Главным  Управляющим.
Теперь, если будет дозволено, я осмелюсь покинуть вас,  так  как  спешу  к
больному. Я заглянул  просто  чтобы  убедиться,  что  с  пациентом  все  в
порядке.
     Хью вернулся к себе и тут его  вырвало.  После  этого  он  отправился
разыскивать Мемтока.
     Мемток принял  его  в  своем  кабинете  незамедлительно  и  пригласил
садиться. Хью уже стал понемногу считать  Главного  Управляющего  если  не
другом, то, по крайней мере, почти другом. Мемток  последнее  время  часто
захаживал к Хью по вечерам и, несмотря на то, что по сути дела был  просто
старшим слугой, оказался человеком недюжинных способностей и острого  ума.
Создавалось впечатление,  что  Мемток  страдает  от  одиночества,  которое
сродни одиночеству капитана судна, и что ему приятно где-то расслабиться и
насладиться приятельской беседой.
     Поскольку другие старшие слуги были  скорее  подчеркнуто  вежливы  со
Старшим  Исследователем,  нежели  дружелюбны,  Хью  так  же   страдал   от
одиночества, был рад обществу  Мемтока  и  считал  его  своим  другом.  До
сегодняшнего...
     Хью прямо, не вдаваясь в формальности, объяснил Мемтоку, с чем  он  к
нему пришел.
     - Зачем вы сделали это?
     - Что за вопрос? Что за неприличный вопрос? Конечно, потому что таков
был приказ Лорда Протектора.
     - Он отдал такой приказ?
     - Дорогой кузен! Оскопление никогда не делается  без  приказа  Лорда.
Конечно, иногда  я  рекомендую  ему  это.  Но  приказ  о  непосредственном
исполнении должен исходить только от него. Однако,  если  это  так  важно,
могу заверить, что подобной рекомендации я не давал. Мне просто был  отдан
приказ и все. Я его исполнил. Вот и все.
     -  Но  мне  тоже  есть  до  этого  дело!  Ведь  он  работает  в  моем
департаменте!
     - О, но его перевели еще до того, как это было сделано. Иначе я бы не
преминул известить тебя. Приличия, приличия - вот что главное в  жизни.  Я
всегда строго контролирую своих подчиненных. Но  зато  и  сам  никогда  не
подвожу их. Иначе хозяйство вести нельзя. Честность есть честность.
     - Но мне не было сообщено, что он переведен. Разве это не  называется
"подвести"?
     - Как же,  как  же?  Обязательно  известили.  -  Главный  Управляющий
взглянул на конторку со множеством  отделений  с  различными  бумагами  на
своем столе, и вытащил из одного записку. - Вот она.
     Хью стал читать:
     "СЛУЖЕБНЫЕ ОБЯЗАННОСТИ -  ИЗМЕНЕНИЕ  -  ОДИН  СЛУГА,  ПОЛ  -  МУЖСКОЙ
(дикарь, обнаруженный и принятый в семью), известный под кличкой  Дьюк...,
- описание Хью пропустил, -  ...освобождается  от  своих  обязанностей  по
департаменту Древней Истории и переводится на личную  службу  Их  Милости.
Вступает  в  силу  немедленно.  Местопребывание  и  питание:  прежние,  до
дальнейших распоряжений...
     - Но я не видел этого!
     - Это моя архивная копия. А тебе послан оригинал. - Мемток указал  на
левый нижний угол листка. - Вот подпись вашего  заместителя  в  получении.
Всегда  приятно,  когда  подчиненные  умеют  читать   и   писать.   Меньше
беспорядка. Например, болвану Главному Хранителю Угодий можно  вдалбливать
что-нибудь до хрипоты, а потом этот старый  козел  будет  утверждать,  что
слышал не то. Даже хлыст улучшает его память всего на  один  день.  Весьма
прискорбно. Нельзя же в самом деле, вечно  наказывать  одного  из  старших
слуг. - Мемток вздохнул. - Я бы порекомендовал  Их  Милости  сменить  его,
если бы его помощник не был еще глупее.
     - Мемток, я никогда не видел такой записки.
     - Возможно. Но она была  направлена  к  тебе  в  Департамент  и  твой
помощник расписался в получении. Поищи у себя в кабинете. Ручаюсь, что  ты
найдешь ее. Или, может, ты хочешь, чтобы  я  пощекотал  твоего  помощника?
Буду только рад.
     - Нет, нет. - Мемток, скорее всего, был прав и приказ наверное  лежал
у него на столе, непрочитанный. Департамент Хью разросся и  теперь  в  нем
было две или три дюжины человек. Создавалось впечатление,  что  количество
их растет с каждым днем. Большинство их казалось ему абсолютно ненужными и
все  они  только  отрывали  у  него  драгоценное  время.  Хью  уже   давно
распорядился,  чтобы  его  не  беспокоили.  Распоряжение  это   он   отдал
давным-давно своему заместителю - честному,  очень  образованному  клерку.
Иначе Хью просто вообще не смог бы заниматься переводами. Здесь вступал  в
действие Закон Паркинсона. Клерк выполняя его приказ, полностью  взял  все
бумажные дела на себя. Примерно раз в неделю Хью быстро  пробегал  глазами
всю поступившую за этот период корреспонденцию, и отдавал ее заместителю с
тем, чтобы тот подшил ее в архив или сжег, или неизвестно что еще сделал с
этими бесполезными бумажками.
     Возможно,  что  приказ  о  переводе  Дьюка   валялся   сейчас   среди
непрочитанных еще бумаг. Если бы он только  наткнулся  на  него  раньше...
Слишком поздно, слишком поздно!  Он  сгорбился  в  кресле  и  закрыл  лицо
руками. Слишком поздно! Ох, сын мой, ох, сынок!!!
     Мемток почти ласково коснулся его плеча.
     - Кузен, ну возьми же себя в  руки.  Ведь  твои  привилегии  не  были
ущемлены, правда? Сам видишь, что это так!
     - Да, да. Я понимаю, - промямлил Хью, не отрывая рук от лица.
     - Тогда отчего же ты так переживаешь?
     - Он был... он мой... мой сын.
     - Он? Тогда отчего же ты ведешь себя так, словно он - твой племянник?
- Мемток воспользовался специфическим словом,  обозначающим  "старший  сын
старшей сестры" и был искренне озадачен странной реакцией дикаря.  Он  еще
мог бы понять заботу матери о сыне - о старшем сыне, по крайней  мере.  Но
отец? Дядя! Да у Мемтока тоже были сыновья, он был в  этом  уверен,  среди
прислуги. Начальница прислуги называла его даже "Мемток без  промаха".  Но
он не знал их, и даже  представить  себе  не  мог,  чтобы  их  судьба  его
когда-нибудь заинтересовала. Или, чтобы он проявил хоть какую-то заботу  о
них.
     - Потому что... - начал Хью. - А, впрочем, ладно. Вы только выполнили
свой долг. Все нормально.
     - Но... Ты все еще огорчен. Я, пожалуй, пошлю за бутылочкой  Счастья.
И на сей раз выпью с тобой.
     - Нет, нет, благодарю вас.
     - Ну будет, будет! Тебе это необходимо. Счастье прекрасно  тонизирует
и случай как раз подходящий. Им только не нужно злоупотреблять.
     - Благодарю, Мемток, но я не хочу. Сейчас  мне  нужно  быть  особенно
собранным. Я хочу повидать Их Милость. Прямо сейчас,  если  можно.  Вы  не
устроите мне это?
     - Не могу.
     - Черт возьми, я же знаю, что можете. И знаю, что если вы  попросите,
он примет меня.
     - Кузен, но ведь я сказал "не могу", а не "не хочу". Их Милости здесь
нет.
     - О-о-о! - Тогда он попросил, чтобы ему разрешили повидаться  с  Джо.
Но Главный Управляющий ответил,  что  молодой  Избранный  отбыл  вместе  с
Лордом Протектором. Но он пообещал дать знать Хью, как  только  кто-нибудь
из них вернется. - Конечно, конечно, тотчас же, кузен.
     Хью не стал обедать, ушел к себе и впал в горькое раздумье. Он не мог
не мучить себя мыслью о том, что здесь отчасти, была и  его  вина  -  нет,
нет, не в том, что он не  читал  всей  входящей  корреспонденции,  которая
поступала к нему в Департамент, по мере  ее  поступления.  Нет,  это  было
просто невезение. Даже, если бы он проверял весь этот "мусор" каждое утро,
он все равно мог бы опоздать - ведь оба  приказа,  возможно,  были  отданы
одновременно.
     Мучило его то, что возможно он сам послужил инициатором той  ссоры  с
Дьюком. Ведь он вполне мог солгать мальчику, сказать ему,  что  его  мать,
как ему доподлинно известно, служит обыкновенной служанкой или  что-нибудь
в этом роде у сестры Лорда  Протектора,  пребывая  в  полной  безопасности
королевского гарема и что ни один  мужчина  ее  даже  не  видит.  Что  она
полностью довольна, живет прекрасно и счастлива, и что другая версия - это
просто сплетня, которыми слуги заполняют свой дурацкий досуг.
     Дьюк поверил бы этому, потому что он очень бы хотел в это верить.
     Как это могло быть... Возможно,  Дьюк  отправился  на  встречу  с  Их
Милостью. Возможно, Мемток устроил эту  встречу,  или,  может  быть,  Дьюк
просто решил ворваться туда силой и шум  драки  достиг  ушей  Понса.  Было
более чем возможно, теперь ему стало ясно, что его совет Дьюку  повидаться
с верховным владыкой вполне мог закончиться сценой, увидев  которую,  Понс
мог так же запросто приказать оскопить Дьюка,  как  он  обычно  приказывал
подать машину. Все это очень смахивало на правду...
     Он пытался убедить  себя,  что  никто  не  ответственен  за  поступки
другого человека. Он сам всегда так считал и жил, веря в это. Но сейчас он
чувствовал, что рассудочная мудрость не приносит ему облегчения.
     В  конце  концов  он  оторвался  от  этих  мыслей,  взял   письменные
принадлежности,  и  сел  писать  письмо  Барбаре.  До  сих  пор   ему   не
представилась возможность рассказать ей о своих планах побега, и  не  было
времени разработать код. Но она должна быть начеку и он обязательно должен
как-то предупредить ее.
     Барбара знала немецкий язык. У него в голове остались от него  только
какие-то отрывки, поскольку он изучал его всего один год в школе. Он  знал
русский в достаточной мере, чтобы вести простой  разговор.  Барбара,  пока
они жили дикарями, успела подхватить от  него  несколько  русских  слов  -
игра, которая позволяла им общаться, не вызывая ревности у Грэйс.
     Он составил письмо,  затем  с  превеликим  трудом  перевел  письмо  в
мешанину  из  немецких,  русских,  разговорных  английских  слов,  жаргона
битников,  литературных  аналогий,  примитивной   латыни   и   специальных
идиоматических выражений. В конце концов у него получился  текст,  который
Барбара, он был уверен, сможет разгадать, но не сможет перевести  на  Язык
ни один специалист по древним языкам, даже в том более  чем  маловероятном
случае, если он одновременно будет знать английский и немецкий с русским.
     Он не боялся, что его  сможет  перевести  кто-нибудь  еще.  Если  его
увидит Грэйс, то для нее это будет звучать белибердой,  поскольку  она  не
знает ни русского, ни немецкого. Дьюк пребывал  в  наркотическом  забытьи.
Джо может попробовать догадаться, что все это значит  -  но  он  полностью
доверял Джо. И, тем не  менее,  он  попытался  завуалировать  смысл  таким
образом, чтобы его не  понял  даже  Джо,  нарушив  синтаксис  и  намеренно
нарушая правописание некоторых слов.
     Послание гласило следующее:
     "Дорогая.
     Уже некоторое время я планирую наш побег. Не знаю пока, как  все  это
устроить, но хочу, чтобы ты была готова, днем и ночью, схватить  близнецов
и просто следовать за  мной...  Если  сможешь,  запаси  немного  провизии,
прочную обувь и  попробуй  украсть  нож.  Мы  пойдем  в  горы.  Сначала  я
собирался дождаться следующего лета, чтобы малыши успели немного подрасти.
Но случилось кое-что, что изменило мои планы: Дьюк  оскоплен.  Я  не  знаю
почему и слишком огорчен, чтобы обсуждать это. Но следующим могу оказаться
я. Даже хуже того... Помнишь, как