дленно оседать на пол вслед за сотоварищами.
     - You know how lucky you are, boy!
     Мимо моего уха пролетает комок плазмы - я успеваю увидеть, как он прожигает себе дорогу в уплотнившемся воздухе. Свернуть я уже не успеваю, инерция прыжка бросает меня почти в объятья стрелку. Я отбиваю томительно-медленно оборачивающийся ко мне раструб, хладнокровно ломаю сжимающую бластер руку и - в качестве завершающего аккорда - приставив сетчатые трубочки своего гуманного оружия к переносице громилы, устраиваю ему оргазм всей жизни.
     - I'm back in USSR!
     Усилием, подобным тому, с каким выходил из свободного полета, я выдрался из липких объятий репрограммы. Вся схватка заняла три секунды реального времени (и около полуминуты субъективного из тех двух с половиной, на которые рассчитана репрограмма; я едва успел покончить с первым куплетом).
     Джеральд за эти секунды едва успел выбраться из той груды коробок, куда я его отшвырнул.
     - Ну ты даешь! - прошептал он, озираясь.
     Вообще-то основная роль в разгроме бара принадлежала не мне, а тем четверым, но я предпочел не акцентировать на этом внимание. Блиссер - оружие гуманное еще и в том смысле, что мебели не портит, так что оплавленные дыры в переборках лежали целиком на гипотетической совести нападавших. В воздухе вился бледный дымок, и пахло серой.
     Я, едва не промахнувшись, опустился на табурет, умоляюще посмотрел на Джеральда.
     - Слушай, - попросил я, - дай поесть чего-нибудь, а? И свяжи этих красавцев, пока не очухались.
     И вправду красавцы. Те еще амбалы. Туши. Нарастили мышц, как пищебаки ходячие. Груды мяса без единого грамма мозгов. Кто их только послал-то?
     Вот это мне и придется выяснять, притом не залезая в загранье. На то, чтобы явиться в "Погребец", им потребовалось... Я машинально сложил мудру текущего времени, и только потом сообразил, что на мне нет инфора. Без серебристого обруча на голове я ощущал себя - нагим, пришло мне в голову. Более нагим, чем без штанов, например. Всплыла откуда-то цитата: "Разница между "нагим" и "голым" - в беззащитности". Ей-богу, я предпочел бы не проверять эту максиму на практике.
     В конце концов я поинтересовался у Джеральда, когда тот подтаскивал мне очередную пачку креветочных чипсов из сои, и бармен сверился на сервере бара. Оказалось, что громилы явились ровно через шесть минут после того, как ко мне возвратился первый джинн. Вывод: за мной следили через вирт. Вывод: каждая попытка выйти на оборот будет кончаться подобной перестрелкой.
     Вывод: работать мне как тому хомбре из ХХ века... как бишь его... Пуаро, нет?.. Дедуктивным методом. Утешает одно: я на верном пути. Иначе не отдавил бы столько мозолей.
     Встать с табурета я смог только через полчаса упорной и сосредоточенной жратвы, когда колени перестали противно подкашиваться, а голова - покруживаться. Джеральду пришлось скормить мне почти все запасы закуски в баре. Дыры в переборках к этому времени уже заделали, а нападавших - оттащили в подсобку, где ими занялся подъехавший по вызову Джеральда Линь, мой коллега. Линь - это не прозвище, а фамилия; он у нас китаец, настоящий, а не хуацяо в шестом поколении вроде Сунь Ли-хао, у которого еще дедушка полагал, будто иероглифы придумал шибко умный декоратор для третьего римейка "Клеопатры".
     Не добившись от плененных громил никакого ответа, Линь попытался проскенировать их самостоятельно - как и следовало ожидать, с нулевым результатом. Нападавшие были выменяны так, что любая попытка гипновоздействия вызывала селективную амнезию на события последних трех дней. Вот так. Единственное, что удалось установить - все четверо были групарями-наемниками; пушечное мясо с минимальной аугментацией.
     Озлобленный Линь, в свою очередь, вызвал на подмогу пентовских гипнургов - может, тем удастся пробить блок, - а я, томясь в предвкушении очередного отрицательного результата (который, против известной приговорки, вовсе не результат), заказал у Джеральда крепкого кофе с сахаром - терпеть не могу обоих ингредиентов этой смеси, но в моем нынешнем состоянии только ею силы и поддерживать. Осушил кружку залпом, морщась и жмурясь, помедитировал секунду в смутной надежде, что приторный коктейль подстегнет мои ползущие по-черепашьему мысли. Не помогло. Мысли как ходили кругом - Меррилл... вирт... лифты... Джованни... карантин... Лаура... - так и ходят. Наверное, просто не хотят возвращаться к самой неприятной теме.
     Я слеп. Кто не подсел на наркотик киберпространства - не поймет моих мук. Знаете, человек получает девять десятых всей информации при помощи зрения. А вот если бы вам пересекли все сенсорные нервы, кроме зрительного - представили? Вообразили себя глухим, лишенным обоняния, осязания, вкуса? Вот вам и десять процентов. То, чего я лишился вместе с возможностью выхода в ирреальность, было не в пример тоньше, но аналогия есть.
     Большую часть своих дел я распутывал, не вылезая из костюма. Теперь мне предстоит осваивать новые методы работы. Я ведь теперь не только своим терминалом не могу пользоваться, но и чужие для меня заказаны. Весь глос науськан на Мишу Макферсона. Я не могу пользоваться терминалами общего пользования - будет то же, что и с костюмом Джеральда. Я боюсь пользоваться комсвязью. Я даже не могу расплатиться биткартой - еще неизвестно, что учудит кред-система в ответ на мой личный код. Дьявол, да, играя на таком уровне, противник может просто меня стереть! Попробуй потом докажи, что я - это я, если из датабанков пропадет каждый бит, по которому меня можно будет опознать!
     И что мне остается? Видеосвязь с уличных терминалов - там нет выходов в глос, только отводки от инфорного сьюда. Свидетель, который должен подготовить мне Вилли. Деньги? С деньгами проблема. Наличные у нас не в ходу вообще; чай, не какой-нибудь пасторальный мирок вроде Мундо-дель-Парадизо. А расплачиваюсь я вживленной биткартой или пластиковым читом, как вчера платила мне перед занятием Алиса Релер - не суть важно. Операция все равно проходит через ближайший сетевой узел.
     А, чуть не забыл! Еще у меня лучший комп в мире - два кило данного природой серого вещества. И еще - друзья. Тот, кто устроил мне сладкую жизнь (а я почти не сомневался в том, что это Меррилл), не учел, что лунари держатся друг за друга крепко.
     - Джеральд, - окликнул я бармена. - Раз уж я начал пользоваться твоим баром - давай я позвоню от тебя?
     Четверка снова окинул взглядом бар - свеженаложенные заплаты еще темнели на фоне отделочного пластика, - и неохотно кивнул. Руки его продолжали при этом нервозно протирать стаканы (три одновременно). Я подошел к объему, глубоко вдохнул, отгоняя страх, вызвал свою квартиру.
     - Нет ответа, - прогнусавил мне сьюд.
     - Причина? - Псевдоразум видеосети был настолько примитивен, что воспринимал только прямые приказы.
     Пауза. Я прямо слышал, как бесчисленные сьюды глобальной операционной системы препираются - на кого бы свалить нудную работу?
     - Квартира пуста.
     Я перезвонил Сольвейг на работу. Через пару минут она проявилась в объеме, взъерошенная и нетерпеливая.
     - Ты где пропадаешь? - с ходу накинулась она на меня.
     Я коротко объяснил, где, а заодно - почему.
     - Так вот, я тебя могу обрадовать! - Голос Сольвейг звенел металлом. - Ты в отпуске.
     - Очнись! - возмутился я. - Какой отпуск? Не бывает их!
     - Для тебя специально сделали, - саркастически объяснила Сольвейг. - Шеф сказал, что ты временно отстранен от всех расследований. Можешь сидеть дома и летать в свое удовольствие... Извини! - По выражению моего лица она, видно, сообразила, что сморозила что-то не то. - Твой свидетель Вилли успел отправить... я ему, по правде сказать, рога пообломала, а то уперся - дескать, отстранен и баста.
     - Приду домой, разберусь, - обещал я. - А теперь слушай внимательно. Из дома - никуда не звонишь. Имени моего не упоминаешь нигде и никогда. Ни к каким комп-причиндалам не прикасаешься. Ясно?
     - Ясно. - Вот за что я люблю иметь дело с Сольвейг - она безошибочно понимает, когда следует, не задавая вопросов, делать, что сказано. Самому мне этого качества порой не хватает.
     Мы распрощались, и я отключился.
     И все-таки ложная тревога. Если в течение ближайших минут в бар к Джеральду не явится очередная похоронная команда, то и видеосетью, и кред-системой я могу пользоваться невозбранно. Правда, тому, то поставил на меня ловушки в ирреальности, выследить меня по биткарте будет элементарно.
     Идеи одна жутче другой рождались у меня в голове. Пока не задумаешься, не осознаешь, насколько мы, лунари зависим от интелтронных систем. Заказанный мною свидетель не смогли бы доставить, если бы в банках памяти глоса не хранились и адрес мой, и ключ-код входной двери. А еще есть камеры наблюдения - во всех коридорах, и подпрограммы распознавания лиц, способные по выражению спины выделить искомого человека из толпы. Официально подобные сведения доступны только сьюдам. Неофициально - еще администрации, полиции, горстке хакеров похитрее. А теоретически ими может завладеть вообще любой желающий, было бы умение и/или деньги. Мы привыкли жить в стеклянном аквариуме... настолько, что желание занавесить чем-нибудь его стенки стало уголовным преступлением.
     А я сейчас чувствовал себя призовым вуалехвостом, на которого из-за перегородки поглядывает голодная пиранья.
     Я тяжело спрыгнул с табурета.
     - Куда пойдешь? - поинтересовался Линь из-под опущенного козырька. Сквозь темный пластик смутно виднелись глаза, и промелькивали отблески изображения.
     - К себе, - коротко ответил я, и тут же поправился:
     - Наверное.
     Еще неизвестно, кто меня может подслушать.
     Домой я возвращался в настроении, промежуточном между тихой яростью и почти истерическим весельем. Ярость проистекала из сознания того, что все мои планы не просто сорваны, но уничтожены таким образом, что я с этим ничего не смогу поделать. А веселье - из абсолютного безумия ситуации. Я до сих пор не мог поверить, что оказался втянут в некое очень крупное дело. Может быть, политическое - а слово это никогда не смывало с себя грязи.
     В глаза постоянно лезли рекламные плакаты. Они лепились на потолке, на стенах, даже на обороте ленточных пандусов, назойливо мелькали, заставляя отводить взгляд - еще не хватало, придя домой, обнаружить у себя в руках полную кошелку совершенно ненужного барахла или, того хуже, вступить в какую-нибудь секту. Я не мог понять - откуда их так много, словно трубу прорвало, - а потом сообразил с горечью: это на мне нет инфора. Я так долго глядел на мир сквозь козырек, заботливо отсеивающий зрительный спам, что забыл, как выглядит мир на самом деле.
     После непривычно шумных, непривычно пестрых коридоров в комнате было так же непривычно тихо. Я не сразу понял, почему. Панель стац-инфора, обычно подмигивавшая веселенькими огоньками, была мертва.
     Возможно, ее выключила Сольвейг. Позвонила домой и выключила. Но мне почему-то не хотелось проверять.
     Свидетель валялся на постели - белый пластиковый обруч, до боли похожий на недоступный мне пока инфор. Я одел его, с облегчением ощутив знакомое давление на виски, проверил, все ли загружено (оказалось, даже больше, чем надо; умница Вилли скопировал на сдвоенные драйвы чуть ли не весь полицейский архив - если вдруг заскучаю, будет чем развлечься), и открыл первое досье.
     Итак: Сиграм, Эрнест. Родился... (Умер...) Пролистываем. С творческой биографией нашего героя-верволка я уже в общих чертах ознакомился. Результат аутопсии (пардон, посмертного скенирования)... причина смерти: метаболическое истощение 4 степени, множественные реакции некротического отторжения (не поверил бы, что репрограмма может довести человека до такого состояния)... степень дегенеративных изменений соответствует календарному возрасту... уровень аугментации: 11,5% (мышечное усиление, метаболический форсаж, косметическая пластургия)... нейральное скенирование показало глубокую перестройку нейронных сетей, следы предельной репрографии. Интересненько. А еще интереснее становится, когда читаешь запись в медкарте, что гипнургии Эрнест Сиграм подвергался дважды в жизни: в 10 и 14 лет лечился от детских фобий. Оборотнем он, надо понимать, от такого лечения стал?
     К уикке присоединился в шестнадцать лет - дело обычное. Знаем этих подростков; как закон позволяет, так и лезут в ведьмаки, польстившись на мнимую свободу. Потом уже вылетают, как ошпаренные, сообразив, что получили не то, что ожидали. Сиграм, однако, не вылетел. Уже через несколько лет он поднялся в иерархии до главы ковена - за какие заслуги, досье не указывало - а потом внезапно сменил общину (процесс в уикке весьма болезненный), перейдя в черные ведьмаки. Там он тоже занял пост не по годам высокий. Странным мне показалось, однако, то, что при столь быстром росте, подразумевающем горячее участие в общинных делах, на Сиграма ни разу не были заведены карты учета, как на других правоверных уикканцев. Доминион ревниво относился к своей власти над умами и образом жизни, но Сиграма ревность эта как будто обходила стороной.
     История с человекоубийством также содержала немало неясностей. Доказательства невиновности подсудимого не показались мне убедительными (ничего себе ошибочка - куклу с человеком перепутать!), а алиби Сиграма и вовсе шито белыми нитками. Но, несмотря на это, община оказалась не на Тартаре и не на Аверне, а на Луне. Опять интересно: как будто благоволит ему кто-то в высоких сферах. Почему их не выслали? Один Бог знает.
     Лунный период жизни Сиграма, в противовес земному, обилием несообразностей не отличался. Хотя опять-таки: поселилась его община в кратере Лаланд, вдоль одной из самых оживленных на Луне баллистических линий. Зачем? Обычно уикканцы предпочитают жить или в крупных поселениях, или в жуткой глуши. А тут такое местечко интересное - вроде и до Города с тысячу километров, и добраться до него при нужде легко. Сидят на линии и караулят.
     Кроме Сиграма, в руководство общиной входили некие Дэймон Аббасон, Ирейн Квилл и Джеймс Киприан Слончевски. Судя по именам, стандартный англосаксонский набор. Дети Салема. Я сделал несколько пометок на будущее - вдруг занесет меня в тот самый кратер - и перешел к досье на Роберта Меррилла.
     Итак: Меррилл, Роберт Джон. Родился... надо же; я полагал, что колониальщик моложе. В возрасте 14 лет был зачислен в Колониальную Академию, был третьим в своем выпуске. Первое задание выполнял на планете София (российский блок) в ранге рядового. Участвовал в операциях на Новатерре, Ириде и Заре (в ранге лейтенанта), в подавлении мятежа на Селене-прим (в ранге старшего лейтенанта). Переведен из активного состава Службы в пассивный в 2311 году, назначен заместителем лунного отдела Службы (в ранге майора). С тех пор служебное положение Роберта Меррилла не менялось - верный знак опалы: запихнули несчастного на Луну, наказав там и доживать свой век. За что?
     Ответ лежал на поверхности. Ушли Меррилла в почти отставку после Селены-прим. Эту историю я в общих чертах знал. Вроде бы перестарались тогда голубцы. Очень перестарались: мятеж был подавлен если и не до последнего мятежника, то близко к тому. Замять неприятную историю не удалось - возмутилось даже ко многому привычное немалочисленное население обоих населенных планет альфанской системы, Геи и Антеи, - но списали ее на инициативу отдельных не в меру ретивых исполнителей. Об истинном положении вещей в досье не было ни звука, но любой догадался бы, что именно старлей Меррилл попал под горячую руку, став козлом отпущения. В какой-то мере это объясняет рвение колониальщика, после стольких лет бестревожной службы на Луне столкнувшегося с настоящим делом.
     Что еще интересного подскажет нам досье? Семейное положение: холост (убежденный неумножитель, как и большая часть элиты Доминиона). Родственников: живых нет. Близкие друзья: тоже нет (а это показательно). Степень аугментации: 52%.
     Ничего себе! Хорошо, что при нашей первой встрече он не снизошел до того, чтобы меня ударить - размазал бы по стене, не заметив. Я читал список, с каждой новой строкой все глубже погружаясь в изумленное оцепенение. Почти все мышцы - усилены, кости - упрочнены, вживлены дополнительные датчики - тепловые, УФ, ультразвук, а главное - наращен мозг: блоки аугмента памяти, процессоры, "черный ящик" - блок независимой фиксации событий, крохотная коробочка нитросиликоновой керамики, по записям которой можно установить, отчего погиб тот или иной агент.
     Роберт Меррилл не просто человек - он полумашина. Теперь меня не удивляет его невозмутимость и упрямая настойчивость. Похоже, в нем соединились наихудшие качества человека и сьюда. Но есть у Меррила и свои преимущества передо мной. Кто-то из древних сказал: "Машина - это дура с гипертрофированной способностью к счету". Может тот человек и был не прав, но доля истины в его словах есть - в логике я бы не стал соревноваться ни с Меррилом, ни даже с Вилли. Сам знаю, что я не Гуэмбей. Однако и недостатки у него - машинные. Пометим на будущее.
     Я бегло пробежался по остальным страницам досье. Ничего интересного - какие-то отзывы с прежних мест службы, написанные языком столь суконно-казенным, что я не понимал и половины. Я прочел только рекомендации гипнурга, проводившего коррекцию после Селены-прим (ах, все-таки коррекция...): "Эмоционально неустойчив при преобладании логических процессов. В случае эмоциональных перегрузок возможен компенсаторный сдвиг в сторону апатической активности (см. материалы личного дела). Проведенная коррекция не устраняет указанных расстройств, т.к. на нынешнем уровне они представляются некорригируемыми, однако стабилизирует status quo. Рекомендация: досрочная отставка способна усугубить состояние пациента, а потому предлагается назначить ему дальнейшее место службы с минимальной эмоциональной нагрузкой". Интересно. Значит, Мерриллу противопоказаны сильные чувства - психика у него не выдерживает.
     Я отключил свидетель и посмотрел на стенные часы. Господи, всего два часа дня? С тех пор, как Сольвейг накачала меня пиргипнолом, у меня совершенно пропало ощущение времени - еще один побочный эффект - и сбились циркадные ритмы, что не лучше, а пользование репрограммой высосало из меня все силы. В сон клонило до невозможности, несмотря на выпитый недавно кофе. Я наклеил на плечо трехчасовую стим-мушку - авось не усну - и принялся размышлять.
     Итак, чем мне следует заняться, покуда я изображаю из себя страуса? Хорошо бы найти связь между уикканцами Лаланда и Колониальной Службой. Кстати, интересный вопрос - есть ли на Луне кто-то из колониальщиков, кроме Меррилла? Попробовать выяснить самому через глос-справку? Или пока не стоит? А то привлеку еще внимание к нашей квартирке. Пока меня только пугали; возьмутся всерьез - пикнуть не успею. Но получится, что я подставляю Сольвейг...
     Нет, посмотрю лучше новости. Рискну. Авось промелькнет что интересненькое. Как в прошлый раз.
     Большую часть выпуска занимали сообщения с Земли. Волна нападений на неумножителей <повешенный вниз головой голый евнух>, затопившая Тихоокеанский регион <карта - синее поле, испещренное красными точками так густо, что островов не видно>, не желала схлынуть, несмотря на жесткие меры <крупный план - наступающая на полуголых индонезийцев цепь патрульных>, принятые Советом Доминиона <дюжина давно примелькавшихся, чем-то смутно похожих кислых харь>. За последнюю неделю резко подскочило число стихийных бунтов <что-то темно-красное>. Уровень рождаемости в Индии поднялся до критической отметки <панорама - родильный барак, под потолком верещит мартышка>, однако Совет постановил не предпринимать силовых мер, поскольку эпидемия арбора в Центральной Америке <некрохроника> (вот откуда явился наш Мбакумба!) компенсировала демсдвиг. Комитет по евгенике <очередная порция кислых харь> указал на тревожную тенденцию увеличения генобменных групп, что грозит смазыванием гендивергента...
     Что-то неладное творится на Земле. Давно уже не было ничего подобного. Эпидемии одна за другой - арбор, ксанто