ись вблизи хабов и продолжай двигаться. Элис связалась с выжившими хакерами объединенных домов, - в реале их оттеснили на территорию Л'авери. Они помогут нам... а я попытаюсь расчистить тебе путь.
     Легко сказать - продолжай двигаться! Коридор вокруг меня уже напоминал застывшее море - ковер выгорел дотла, металл расплескивался волнами и тут же твердел. Даже сквозь изолирующие подошвы боекостюма пробивался жар, охлаждающие термопары работали на пределе. В воздухе висела сажа, кружась и опадая пушистыми фрактальными хлопьями.
     Кажется, кин Карела сами поняли, что переборщили немного - в отличие от меня, импровизированные боевики не могли долго стоять на раскаленном железе. Им приходилось либо идти вперед, под мои выстрелы, либо стратегически отступать. От первых я избавлялся по мере поступления, вторых (более многочисленная группа) загонял вглубь рега. Возможно, нашелся среди групарей какой-никакой военачальник - сквозь треск огня пробивались отрывистые команды на боевом языке. Пару раз меня пытались заманить в глухие отводки, но Рональд каждый раз предупреждал об опасности, подключаясь к немногим уцелевшим датчикам, преодолевая отчаянное сопротивление работавших на Карела компарей. Осветительные панели причудливо мерцали отсветами идущих в ирреальности боев. Я через несколько минут свистопляски погасил изображение вовсе, ограничиваясь тактической диаграммой, а вот моим противникам игры с освещением добавили головной боли. Где-то вдалеке за моей спиной тоже шла пальба - на карелов наступали групари из других Домов. Время от времени Рональд сообщал мне об их успехах.
     Я двигался почти наугад, все глубже уходя в сплетение узких, слабо освещенных коридоров, ведомый только путеводной нитью на маршрутной схеме. Восприятие мое ускорялось по мере того, как выплескивала очередную порцию препаратов в мои жилы аптечка, по мере того, как все более подготовленные боевики пытались заступить мне дорогу. Уже не кое-как вооруженные монтеры с простейшими репрограммами, а опытные убийцы, накачанные пситропами и выменянные на боевой режим, успевавшие, прежде чем отрава растворяла эритроциты в крови, достать меня хоть стрелкой, хоть разрядом, хоть ударом по непробиваемой керамической броне. Бой превратился в танец, в шахматы, в череду задачек - шаг вперед, уйти из зоны поражения, активировать ракетник, снять первого, второго, поймать разряд взмахом плаща, снять третьего, пересчитать индексы угрозы, еще шаг... Я пер напролом. С моим зрением творилось что-то странное - словно красные контактные линзы образовались у меня прямо в глазах, между роговицей и хрусталиком. Уже потом я понял, что это было: ярость, такая ярость, что условные фигуры врагов в рыжем тумане уже не воспринимались как человеческие.
     Кто-то вынырнул из-за угла; я не стал тратить стрелку, а просто ударил всей мощью искусственных мышц. Отдача едва не переломала мне кости, перчатка-кастет разбила карелу грудину, расплескав сердце, точно кисель. Человек беззвучно свалился на бугрящийся пол. Двери распахивались передо мной; я мысленно благодарил Элис с Рональдом, и шел дальше, и стрелял, стрелял... Несколько раз мембраны норовили поймать меня в дверных проемах - я рвал их в клочья или прожигал с омерзением, они напоминали мне медуз, скользких, ядовитых и живых.
     За следующим поворотом меня встретил барраж огня. Мягкое покрытие сгорело мгновенно, наполнив воздух белесым дымом, металл под ним начал багрово светиться. Я поспешно нырнул обратно, под прикрытие стены. Вслед мне полетели три или четыре ЭМП-гранаты.
     Меня шатнуло - не от тусклых вспышек, а оттого, что громоздкая броня умерла на миг, повиснув неподъемным грузом на плечах. Тактическая диаграмма погасла, потом неохотно перерисовалась заново.
     Эти ребята могли задержать меня надолго. Если запас гранат у них достаточно велик, то меня не спасет даже костюм. Уже сейчас индикатор вычислительного ресурса предупреждающе мерцал оранжевым. Еще несколько таких ударов, и интелтроника начнет сдавать, и тогда мне придется рассчитывать только на собственную, отнюдь не аугментированную нервную систему. Правда, будь у меня вживлен нейраугмент, я мог бы отправиться на тот свет с первой же гранаты. Очень капризная штука - интерфейс между живой клеткой и интеллектронными чипами.
     И вооружены боевики бластерами. Если от стрелок или гаузерных импульсов я мог закрыться плащом или просто принять на броню, то плазма в лучшем случае выведет из строя ту часть боекостюма, которой коснется. А в худшем - ту часть меня, которая под этой частью костюма прячется.
     Я мрачно усмехнулся под титановым забралом. Вытряхнул из магазина полурасстрелянный конденсатор, вставил свежий. Глубоко вздохнул; воздух был сухой и горячий. Аптечка попыталась, возбужденная притоком кислорода, еще что-то мне докапать в кровь, я мысленной командой остановил ее. И так скоро начну потеть белым порошком.
     Одним движением я замкнул контакты батареи, швырнул за угол и метнулся за ней вслед, навстречу комьям живого огня. Гадюками зашипели бластеры... а потом пламенные шары вспыхнули разом, влетая в магнитное поле стремительно разряжающейся батареи. Коридор перегородила сверкающая стена, послышались крики - и стихли тут же, сменившись высоковольтным гудением огня.
     Пламя погасло почти тут же. Я шагнул вперед, тяжело дыша, и только тут сообразил, что маршрутная схема погасла.
     - Рональд? - неуверенно позвал я. - Элис?
     Нет ответа. Ах, да: поблизости нет ни одного хаба, а пальба из бластеров завершила дело. На входном канале хрипел белый шум, окно в вирт для меня закрылось. Помощи ждать неоткуда.
     Я оглянулся. Безликие коридоры; цветовые метки на стенах выгорели. На первый взгляд место, ничем не отличающееся от подобных же туннелей, которыми я пробирался уже с десять минут. Но ведь зачем-то же здесь устроили засаду? Или просто отследили мой маршрут и перехватили, чтобы сзади успела подтянуться загонная команда (фонтан иконок по всему полю зрения, две стрелки за плечо, и сдавленный хрип)? Мне помнилось, что до центральной зоны оставалось совсем немного - но как теперь ее отыскать?
     Для пробы я свернул все диаграммы, пригляделся - в том числе к разбросанным вокруг стволам; мелкое мародерство - основа благосостояния полиции. Но бластеры вышли из строя, как один; растрескались фокусирующие кольца, самая хрупкая часть этого оружия. Я поддел горку осколков башмаком, и, перешагнув через обугленные, скрученные тела, решительно двинулся вперед. В конце концов, достаточно мне добраться до ближайшего выхода в лос, и я пойму, что делать дальше.
     У еще меня хватило времени, чтобы подумать - почему так отчаянно и безнадежно сопротивляются карелы? Верней сказать, почему сопротивление их ограничено реалом, почему Дэвро не поддерживает их с оборота - а иначе Рональду и Элис не удалось бы провести меня практически к самому сердцу вражеского рега? Я не мог поверить, чтобы колониальщик бросил своих подручных на произвол судьбы. Обойтись без них он не может - иначе не стал бы использовать вовсе. Значит, Дэвро готовит какую-то грандиозную пакость.
     Пьяно петляющий коридор расширился внезапно, и передо мной, точно врата Мории, предстала дверь. Я бы даже сказал - Дверь, такая она была большая.
     За ней - я знал это - лежало Ядро. Даже у групарского дома, точно у Земли и Доминиона в миниатюре, было свое Ядро, место, где живут лучше, чем везде, откуда правят и где скрываются. Там я найду своего противника.
     Вскрыть замок через вирт мне даже в голову не пришло. Я отступил на несколько шагов, и поднял левую руку - ту, на которой крепился бластер. Дверь держалась долго, минуты три; чтобы войти, мне пришлось разнести ее в клочья, свисавшие на силиконовой арматуре. Отстреляные обоймы падали к моим ногам.
     По другую сторону простирался обширный зал. От стены до стены он имел метров сто - чуть меньше купола; посредине плескались в пластмассовых берегах зеленоватые воды бассейна, а вокруг него раскинулся сад, не уступающий самым шикарным садам киношного рега. Цвели рододендроны, сиреневые полушария соцветий прятались в темно-зеленой листве.
     О планировке дальних куполов я имел лишь самое общее представление, но меня поразило, какие хоромы сумел вырубить себе Карел, не привлекая городских ресурсов и не сообщая о своих поползновениях сьюду-картографу. Интересно, а если бы в очередном плане развития города на этом месте была бы указана гидропонная, например, плантация? Я представил себе, как комбайны, пробивая стену, вламываются в этот укромный уголок, и усмехнулся про себя.
     Интересно, какие опасности могут меня подстерегать в этом райском саду? Генженерией дом Карелов не увлекался, так что живых стражей не будет. Об охранных роботах речи не шло с самого начала - слишком ненадежны эти системы, особенно в виду атаки с оборота. Значит...
     Такт-диаграмма развернулась перед моими глазами уже после того, как сервомышцы костюма бросили меня, закупоренного в самодвижущейся скорлупе, на колено, вскинув правую руку, и три стрелки одна за другой устремились в полет. Брызнули ошметки плотных, кожистых листьев, но нападавший только пошатнулся.
     Аптечка впрыснула мне, по-моему, чистый адреналин. Восприятие раздвоилось: половина моего сознания впитывала рвано-замедленные кадры уже увиденного, не в силах поверить глазам, а другая уверенно командовала синтетическими мышцами, вскидывая левую руку...
     Глыба обрушилась на меня всей инерциальной массой, из прыжка, и я с трудом удержался на ногах. Вспыхнули индикаторы перегрузки. Я проклял себя, что не догадался захватить хотя бы вибронож, каким удобно пластать израсходованных. Все мое оружие было в ближнем бою изумительно бесполезно, хуже того - только мешало... но я не планировал вступать в рукопашную с равным противником. Разве что с Дэвро... но тело аугмента гораздо более уязвимо, чем столь презираемый сильно наращенными бойцами костюм.
     Не знаю, откуда карелы выкопали эту броню. Скорей всего, сделали сами, уж больно у нее был кустарный вид. Кираса шелушилась слоями металлокерамики, на шлеме виднелись темно-синие полосы сенсоров - одним словом, на десантный скафандр это никак не походило... но эта штука работала. Даже слишком хорошо, как я понял, когда перед глазами у меня замелькали сигналы сбоев.
     Если бы не болевые блоки, которые шлем-сетка проецировал мне прямо в кору мозга, я бы отключился в первые же секунды. Мой противник был сложен, как борец сумо, он брал массой, потому что удельная мощность его сервомышц явно уступала моим. Замигал алый индикатор: утерян контакт с бластером... ну и слава всем лунным богам, не стрелять же из плазменной пушки в упор.
     Извернувшись, я всадил разрывную стрелку прямо в прикрытый кирасой живот боевика. Нас растолкнуло, но карел не ослабил хватки, и тогда я выпустил еще стрелку, и еще, целясь нарасчет в бедреные сочленения, чтобы мелкие горячие осколки рвали псевдомышечный каркас, вглядываясь в закатно-алую круговерть символов перед глазами... пока мой противник не разжал руки, и тогда я прыгнул, чтобы, медленно опускаясь, ударить коротко обоими ногами, сокрушая броню и кости.
     Я дико оглянулся, но сад был пуст - похоже, я действительно пробил последнюю линию обороны. Однако интелтроника костюма уже работала на пределе, одновременно проводя диагностику и переоценивая коэффициенты угрозы, и мне пришлось постоять немного, чтобы аварийные иконки перестали мерцать. Боекостюм уже выработал резервы, и любое повреждение теперь станет снижать его эффективность.
     Я поднял с газона бластер, попытался подключить вновь, но разъемы оказались вырваны "с мясом". Ну и пусть. Мне уже нечего беречь, и нечего бояться. Или я найду Дэвро и убью... или уже не выберусь из кареловского крысятника живым.
     Плазменный шар проложил мне дорогу сквозь заросли. От его прикосновения ветки превращались в черно-белый пар, на земле оставалась глянцевая дорожка. Следующий заряд пробил изящные створки дверей, по краям разрыва блеснуло термитное пламя. Я активировал сонар и шагнул в клубы дыма.
     Я выбивал каждую дверь на своем пути. Здесь меня уже не встречали фанатичные защитники: верхушка дома вряд ли стала бы себя выменивать - кому, в конце концов, можно было бы доверить такую операцию? - и не горела желанием умирать. Некоторые даже пытались указать мне дорогу. Связь с Элис и Рональдом мне установить так и не удалось, хотя местные хабы, кажется, работали.
     Коридор заканчивался тупиком. Я разорвал тугую, судорожно сопротивляющуюся мембрану, и остановился на пороге. Комната, очевидно, представляла собой рабочий кабинет и одновременно личную берлогу Карела из Карелов. Просторная и светлая, она была почти пуста - стена-аквариум, за которой плавают пестрые рыбки, старомодный стол из янтарно-золотого дерева, сияющий девственной чистотой, биомонитор с капельницей на каталке, и полетное ложе, на котором распростерся хозяин кабинета. Мертвый.
     Вероятно, он так и не успел понять, что его убило, потому что смерть наступила мгновенно. Карелу свернули шею с такой силой, что почти оторвали голову. Мне не понадобилось бы спрашивать, кто сделал это - только аугментированные мышцы способны на такое - даже если бы убийца не стоял передо мной, сняв скальп. Сразу над бровями Дэвида Дэвро начинался блестящий под тонкой пленкой размазанной крови металл, изборожденный глубокими штрихами антенн.
     Против лунного обычая колониальщик был одет по всей форме - в голубой мундир Службы, сверкающий золотыми нашивками. На груди его сиротливо тулились три или четыре орденских чипа.
     - Офицер Макферсон, - проговорил Дэвро. Это не был вопрос, хотя лица моего он не мог видеть под непрозрачной сферой шлема. - От имени Колониальной Службы Доминиона Земли я объявляю вас виновным в преступлениях против человечества, а также неподчинении сотрудникам Службы и саботаже. По совокупности деяний и в соответствии с постановлением о чрезвычайном положении в колониях я приговариваю вас к смертной казни.
     Я хотел спросить, не подвинулся ли голубец умом, но понял - нет, все правильно. Аугментированная память Дэвро сохранит каждое слово. Если придется, он сможет открыть ее всем любопытным, и заявить - формы были соблюдены.
     - Для протокола, - проговорил я, включив внешний динамик, - я обвиняю вас, майор КСДЗ Дэвид Дэвро, в мятеже, попытке захвата власти, убийстве своего непосредственного начальника Роберта Меррилла, саботаже и массовых убийствах. По совокупности деяний и в соответствии с правилами внутреннего распорядка колонии Луна я приговариваю вас к смертной казни.
     Теперь остается выяснить, кто из нас имеет право произносить такие красивые слова. Кажется, в давние времена был обычай - решать судебные споры в поединке. Мне всегда казалось, что большее варварство трудно придумать, но сейчас пришло в голову, что здравое зерно тут есть.
     Секунду мы стояли друг напротив друга. Осветительная панель моргнула раз-другой, потом снова загорелась ровно и ярко. Мне пришло в голову, что Дэвро должен нервничать. В реале он вряд ли устоит против боекостюма. Я могу разорвать его пополам, несмотря ни на какие вживления. На его месте я перенес бы сражение на оборот, в ирреальность. Там нейраугменты, усиленные подчиняющими кодами, придают голубцу несравненную мощь. Так что же...
     Эту мысль я не успел додумать до конца. Отравленные стрелки уже слетали, шелестя, с направляющих, когда между нами обрушилась прозрачная стена. Я врезал по ней кулаком, но броневая перчатка едва не трещинами пошла, а на композитной пластине не появилось и царапины. Дэвро по-прежнему взирал на меня пристально, спокойно, слегка презрительно. Я осознал, чего он добивается, в тот самый момент, когда передо мной предупреждающе заалели индикаторы несанкционированного доступа.
     Колониальщик пытался перехватить управление костюмом. В конце концов, если псевдомышцы уткнут дуло бластера мне в грудь и нажмут курок, я буду вполне удобно мертв. И если аптечка введет мне летальную дозу стимулятора - тоже. Но почему он не попытался провернуть этот номер прежде?
     Потому что боялся, понял я. Боялся, что ему помешают мои товарищи. Но здесь, в центре рега Карелов - физическом и логическом - я был один... и Дэвро рискнул.
     Не давая себе остановиться и испугаться, я подхватил один из опутавших полетное ложе (то осталось по мою сторону кабинета) шнуров и вогнал в разъем на поясе костюма.
     Вновь я стоял в тугом и звонком тумане междуосья, на обороте Луны. Но вместо разбросанных в пространстве слоновьих туш датабанков я увидел перед собой ряды призрачных фигур - человеческих и не очень. И каждая фигура несла на себе опознаватель - вкладываемый визуализатором в подсознание образ-имя: это Имре Карел... Лорин Гомес... Каин... Я посмотрел на то, чем предпочитал оборачиваться в ирреальности Каин, и удивился - как я мог сомневаться в его безумии?
     А впереди армии призраков стоял закованный в серебряную броню рыцарь-великан. Дэвро был не слабее Меррилла - это я понял с первого взгляда. Даже обличье его казалось более вещественным, реальным, чем вся свора хакеров за его спиной.
     - Стой, - приказал Дэвро, и я точно вновь налетел на гермощит. - Сдавайся.
     Применив все известные мне приемы риторики, я отправил его туда, где, по моему мнению, этому незаконнорожденному сыну пылесоса и пробирки было самое место.
     - Сдавайся или умри. - Голос приобрел гипнотическое звучание. Сам собой вспыхнул значок фильтра: даже сейчас колониальщик пытался исподтишка подчинить мое подсознание. Все боги лунные и земные, может этот человек думать о чем-нибудь, кроме власти? - Тебе не победить.
     Посмотрев на тошнотворную компашку за спиной голубца, я решил, что его самые сладкие посулы стоят не дороже камня в Море Облаков.
     - Иди к черту, - отозвался я, запуская первый инвок.
     По моему движению ткань загранья уплотнилась, образуя прозрачную броню вокруг моего облика. Проиграть я не имею права - если Дэвро сможет зафиксировать меня в боекостюме, ничто не помешает ему выйти из-за щита. Никто больше не посмеет оказать сопротивления, зная, что в вирте нет превосходящей новую власть силы. Кто контролирует информацию - контролирует мир. На Луне этот старый тезис выполняется буквально.
     Дэвро в ответ произнес только одно слово. Словно гидравлический пресс обрушился на меня, но в тот же миг самоактивировались защитные программы. Синее мерцание окружило мой призрак, и вызванная колониальщиком перестройка свойств лоса не затронула уязвимых зон переноса информации.
     Темные спирали закрутились передо мной, расширяясь, впитывая мою силу. Я оглянулся, улучив момент - мы стояли посреди глубокого кратера лоса Карелов, а на горизонте уже полыхал зажженный нами огонь, выгорала из сетей отрава, позволявшая Дэвро манипулировать ирреальностью по своему желанию. Пределы его власти стремительно сужались - а с ними усыхала и сама власть, съеживаясь по мере того, как выходили из подчинения все новые серверные блоки. Интересно, что сейчас поделывают Элис и Рональд?
     Словно в ответ на этот вопрос, Рональд проявился на краю долины В нынешнем обличье он походил на бога-отца, каким его рисуют в детских книжках эвангелисты. Он махнул рукой, и асфальтовые спирали сгустились, налились тьмой.
     - Verbal input invoke alarm dis prog... - бормотал я заклинания комречи, не обращая внимания на легкие оранжевые искры, непрерывным потоком извергаемые Дэвро и его братией и соскальзывавшие с моей брони. Почему он медлит? Почему не наносит удар в полную силу? Хочет поиграть со мной? Или опасается судьбы своего коллеги?
     И снова удар пришел внезапно. Не дожидаясь, пока мы с Рональдом атакуем его аварийной программой, Дэвро попытался вырвать у нас из рук управление, чтобы выпущенная на свободу сила смела нас, как выпущенный из бутылки джинн. Это ему почти удалось. Струны ирреальности под моими пальцами ослабли, они уже не пели, звонко и ясно, а бренчали наподобие дряхлой шарманки. Спирали начали разбрасывать исчерна-лиловые клочья, прожигавшие ясно видимые следы в окружавшей нас мгле. Я едва ув