Рональда.
     Писем я не ждал. Никаких. Когда мы вернулись в дом, и я попросил Рональда показать первое, в углу проявился старый знакомец Маркос - угрюмый, красноглазый, похожий на больного кабана.
     - Это запись, - произнесло изображение. - Я ее пропустил через скрэмблер и под обычными каналами. Миша, я не знаю, где и когда этот стринг тебя найдет, но на всякий случай - у меня двадцать девятое, восемь часов вечера.
     У меня сердце ушло в пятки. Что же произошло, если простое видеописьмо сорок часов ходило по смятым каналам (я хоть и не поклонник российского "нового именослова", продукта ставшей притчей во языцех русской паранойяльной ксенофобии, все же предпочитаю хорошее слово "смятый" неудобоваримому "скрэмблированный")?
     - Началась война. Дом Карела накопил большой штат хакеров. - Маркос говорил торопливо, сглатывая звуки - верный признак волнения. - Похоже, их Карел решил, что может подмять под себя остальных. Начал с Л'авери и Джотто, но вряд ли обойдет прочих стороной. Треугольник и Синий Дракон пока выжидают, Камиль присоединился к Л'авери, не дожидаясь, пока за него возьмутся. Миша, помоги. Я тоже перешел на сторону Джотто - ты знаешь, почему.
     Я догадывался. Маркосу, как и большинству стервятников, милее была раздробленность, когда можно работать на трех покупцов одновременно. Монополия - особенно монополия Карела им невыгодна; правда, не все из них это понимают.
     - За мной, кажется, начата охота по вирту, - продолжал битхантер. - У Карела какая-то странная штука, совсем новая. Ты большой спец, подскажи. Найдешь меня по реальадресу. В вирт не суйся. - Я чуть не расплакался. Куда мне в вирт... - В случае чего - вспомни, где я был под слэном.
     Запись прервалась. Я сидел, ошеломленный, и машинально пытался раздавить в ладони каменную кружку. Война Домов - это вам не бандитские разборки прежних эпох, но результат может быть столь же печален. Войны эти ведутся больше в вирте, чем в реальности, но и число жертв, и потери сцепившихся групарей от этого не уменьшаются. Роль же наемных убийц выполняют хакеры.
     - Есть еще одно письмо, - проговорила Викки нерешительно. - От вашей подруги.
     Я спиной увидел, как насторожилась Элис. Вот же вечные женские инстинкты! Хотя она, действительно, слышала о Сольвейг, только когда я упомянул коллекцию своей сожительницы...
     В объеме повисло лицо нашей полицейской валькирии.
     - Миша, - резко произнесла она, и поморщилась отчего-то. - Звоню я, а не шеф и не Вилли, чтобы тебе не было так обидно. Тебя вызывают на работу. Надеюсь, голубцы не прослушивают исходящие из участка, а то Меррилл встанет на уши, но у шефа нет выбора. В коридорах творится что-то... - Она замялась, подыскивая слово. - Неописуемое. Конечно, приказывать Борис тебе не может, пока ты в отпуске, и вообще он сука изрядная, но... ты все равно приезжай. Ребята просят.
     Объем опустел. Впрочем, не совсем - половину его занимала проекция сидящего в кресле сьюда Рональда. В комнате повисло молчание, прерываемое лишь зудением надоедливой осы, все примерявшейся к остаткам вчерашнего варенья.
     - Я возвращаюсь, - решительно проговорил я наконец. - Спасибо за гостеприимство... но, кажется, там без меня никак.
     - А про ловушки не забыл? - тревожно поглядел на меня Банко.
     - Не забыл. - Я покачал головой. - Но капканы можно только расставить только на обороте... а я и в реале могу дел натворить.
     - Можешь. - Банко усмехнулся, явно припомнив наше с ним знакомство. - Ладно, езжай. Да благословят тебя Силы. - Из уважения к присутствовавшему Рональду он не сказал "Валар", хотя имел в виду именно их. Впрочем, так это слово и переводится со священного эльфийского - языка, на котором алиенисты иногда общаются между собой, но большей частью - сочиняют на нем песни необыкновенной красоты.
     - Да благословят, - тихо повторила за ним Викки.
     - Язычники, - снисходительно улыбнулся Рональд. - Аминь.
     Провожать нас не стали, а от собранного в дорогу узелка с алиенистскими деликатесами я отказался сам. Путь до баллист-вокзала мы проделали в глухом молчании, и я все ждал, соизволит ли моя спутница его нарушить.
     - И что ты думаешь об этом, Миша? - спросила она, наконец. Я даже не заметил, в какой момент мы перешли на "ты". - Почему-то я не могу скоррелировать события.
     - Не огорчайся, - подбодрил я ее. - Я тоже. Кто-то за всем этим, конечно, стоит, но кто - убей бог, не пойму. А поэтому не стоит и голову ломать. Давай переключимся на более понятные темы.
     На более понятные темы разговора не получилось - в конце тоннеля показались купола общего рега; мы прошли обычное сканирование и забрались в капсулу.
     - Знаешь, - проговорил я задумчиво, когда ускорение перестало прижимать меня к креслу, - я тут подумываю... по поводу нашего позавчерашнего разговора...
     Элис напряглась.
     - Которого?
     - Тоже в капсуле, - успокоил я ее. - Когда вы сказали, что провели социодинамический анализ...
     - Провела, - кивнула девушка. - Еще у...
     - Релера, - подсказал я.
     - Да, - с некоторым облегчением произнесла Элис. - У... Релера. Там были очень мощные компьютеры.
     - Мне все-таки не верится, - признался я. - Доминион всегда казался мне вечным. Стабильным.
     - Нет ничего вечного, - парировала девушка. - Стабильность губительна сама по себе. Даже если никакая катастрофа не уничтожит Доминион, его социальный распад не за горами.
     - Полное культурное вырождение, - подсказал я.
     Элис улыбнулась; кто-то невидимый ехидно ковырнул пальцем мой перикард.
     - Миша, ты кто?
     Странный вопрос застал меня врасплох.
     - Пент. Вскрышечник. Лунарь. А что?
     - А то, что ты дал ответ через полторы секунды. Житель метрополии думал бы с минуту и заявил бы что-то вроде "человек" или "мужчина". Это к вопросу о культурном вырождении.
     Я поразмыслил.
     - Ты хочешь сказать.. что земляне сами не соображают, кто они такие?
     - Не совсем так. У них потерян смысл жизни. Отсутствуют даже самые примитивные цели. О пропитании заботиться не приходится. Найти работу непросто. Эмигрировать они боятся, да и кому в колониях нужны трутни? До культуры ли тут?
     Я не мог не признать, что Элис права. Помнится, лет триста-четыреста назад философы на разные голоса трубили, что стоит избавиться от голода и нищеты - тут-то и наступит нам всем золотой век. От голода, во всяком случае, избавились. Прожиточный минимум обеспечен всем. А золотого века и в заводе нет. Незаметно обнаружилось, что сытый желудок не способствует прогрессу и движениям духа. Как, впрочем, и пустой. Уж пора бы за триста лет сообразить, что пищевые процессы с душевными не пересекаются, но пропаганда Службы и Совета продолжает называть Минимум "величайшим достижением" Объединенного Мира, и в особенности - само собой, стран Ядра, которые, собственно, и кормят нищих и босых всех прочих, в обмен восстанавливая за их счет непоправимо нарушенный демографический баланс. Луна - пожалуй, единственный из доменов, где европеоиды составляют большинство населения. Даже на Заре, куда русские вообще-то чужих не пускают, половина жителей - все равно китайцы.
     Тогда встает резонный вопрос - а какого лифта гнилого надо еще этому человечеству для полного счастья? Того конца света, который миз Релер предсказала на следующую субботу? Или чего-то еще?
     - И какое будущее ты нам предскажешь в таком случае? - спросил я, отчасти, чтобы отвлечься от неприятных размышлений.
     - Не самое радостное, - ответила Элис. - Боюсь, что даже после распада домены продолжат гибельный путь метрополии. Хотя это определить мне не по силам. Но, по-моему, наиболее жизнеспособными в культурном смысле окажутся небольшие колонии, вроде Луны. Те, в которых не утерян контакт между людьми. Отчуждение - это первый шаг к гибели.
     - Поэтому ты и направилась на Луну? Чтобы спастись от культурного разложения?
     Элис могла бы выбрать любой из новоосваиваемых миров, и везде бы ее приняли с распростертыми объятьями. Однако оказалась она на близкой и цивилизованной Луне...
     - Не только. Луна уникальна еще одним качеством. Никто здесь не пытается вмешиваться в чужие дела. Это просто какой-то оазис терпимости и сотрудничества.
     Я не совсем представлял, как обстоит дело с сотрудничеством на Земле, но твердо знал, что миз Релер сильно идеализирует мою родину.
     - То есть ты думаешь, что будущее у нас есть? - переспросил я.
     - Да.
     - Это обнадеживает. - На самом деле я еще не верил ей. Просто не хотел портить наши не совсем определенные отношения.
     - Едва ли. - Элис вздохнула. - Подумай вот о чем: перед окончательным развалом любой империи - а нынешний Доминион, при всех наших хваленых демократических институциях, представляет собой именно ее - всегда наличествует период... гниения. Потом империя рушится, а тлен - остается, и трупный яд еще долго циркулирует в жилах ее потомков. А нынешние технологии позволяют во мгновение ока передавать этот яд за световые годы, но совершенно не помогают от него избавиться.
     Капсула остановилась без толчка, так плавно, что я осознал это, уже когда дверь распахнулась. Вечно я ловлюсь на эту удочку. Маглевные ускорители позволяют точно регулировать скорость, и капсула ложится в захваты мягко, точно пушинка на ладонь.
     На первый взгляд Город не изменился совершенно. Но я кожей ощущал, что это впечатление обманчиво. Прохожие оглядывались опасливо, словно ожидая, будто очередной удар придется мимо намеченной жертвы.
     - Знаете, миз Релер, - задумчиво произнес я, - отправляйтесь-ка вы домой, а я пока выясню, что тут случилось за время нашего отсутствия.
     Мы неохотно расстались, и я, свернув за угол, пристроился к ближайшему стац-инфору. Война Домов шла с переменным успехом, то вспыхивая, то сходя на нет. Счет израсходованных уже велся на десятки, но посторонних жертв до сих пор не было, хотя в результате одной из атак в куполе Розена на сорок минут отключилась вентиляция. Шеф, как сообщил мне Вилли, еще дулся на меня за мои "выходки", но работать не запрещал - и то спасибо, - а Сольвейг занималась делом Сиграма. Я соединился с ней и передал все, что мне наговорил Дэймон Аббасон.
     На Сольвейг это произвело впечатление. Она поворчала немного по поводу моих методов, но предложение ущучить Дом Карела пришлось ей явно по душе. Незаконная репрография... с глубокой пластикой... серьезное обвинение. Пусть этим и займется девочка. А у меня другая работа - выяснить, кто Сиграма подставил. И каким боком связан со Службой Дом Карела... развязавший, кстати, очередную войну Домов. И заполучивший некое вирт-оружие огромной мощности. Слишком много совпадений на мой вкус.
     Как там уверял Рональд - "ты не один"? Но пока я не имею права ни от кого ждать помощи. Потому что всякий, кто оказывается впутан в это дело, рискует головой.
     Сольвейг сообщила мне, что в нашей комнате все спокойно. Туда я и направился.
     Дома я не застал непрошенных гостей (которых в гордыне своей ожидал), и не могу сказать, чтобы меня это огорчило. Только обои подсохли - надо полагать, у Сольвейг времени не оставалось ухаживать за ними. Я сменил пакет с питательным раствором, потом рухнул в кресло перед объемом и вызвал Хиля Переса де Лару.
     Групарь проявился не сразу. Я терпеливо ждал, пока пышные вирт-цветы в объеме не пропали, сменившись узким смуглым лицом лейтенанта.
     - Бьено, офицер. - Видно было, как он устал. При нашей первой встрече он мог бы сойти за Ромео, сейчас ему больше подошла бы роль Дон Кихота.
     - Бьено, лейтенант, - отозвался я в тон. - Как идут боевые действия?
     Хиль помолчал немного для вескости, и честно ответил:
     - Распадно.
     Он коротко обрисовал мне положение на фронтах. Дом Л'авери пока держался, но атаки Карела становились все чаще и упорнее.
     - Не знаю, чем он приманил своих хакеров, - рассказывал групарь, - но работают они как проклятые. Наша защита идет к лифту, а их демоны выводят из строя наших людей одного за другим.
     Я поинтересовался, что за демоны. Если мне дорога в вирт была покуда закрыта, это не помешает информастерам Л'авери извлечь из моего терминала блоки для некоторых разновидностей. Но описанный вид мне никогда ранее не попадался. Я отнес его к группе хардовых - повреждающих аппаратное обеспечение. Демон отыскивал контакты интербрейнов и выжигал их коротким разрядом. То, что оставалось после этого от мозга, можно было рассматривать под микроскопом.
     - Словно по ним каток проехался, - бросил в сердцах Хиль.
     Что-то мне эти слова напомнили...
     - Скажите, лейтенант, что поделывает сейчас майор Колониальной службы Роберт Меррилл? - спросил я, перебив групаря.
     - Что? - удивился он.
     Я пересказал свой последний свободный полет. То, что выбросило меня тогда из ирреальности, едва не раздавив, вполне походило под определение Хиля.
     - Это... интересный оборот событий, - прокомментировал Хиль. - Скажите, вы уверены, что тут есть связь с убийством нашего работника Яго Лауры?
     - Полагаю, связь есть, - ответил я осторожно, - но не прямая. Не удивлюсь, если Дом Карела выполняет грязную работу для Службы.
     - Я тоже не удивлюсь, - мстительно согласился Хиль.
     - На этом и будем основываться, - подытожил я. - Моя коллега...
     - И любовница, - перебил Хиль. - Знаю.
     Я подобрался.
     - Простите, не знаете, - негромко произнес я. - НЕ любовница.
     Хиль немного смутился.
     - Простите... но вы живете вместе, и я счел логичным...
     - Логичным, - согласился я, надеясь, что в моем голосе достаточно жидкого гелия. - Но не разумным.
     Хиль смутился еще больше - теперь уже не только из-за того, что влез в чужую личную жизнь, но и потому, что не понимал, о чем это я. Ему и не надо понимать. Трудно объяснить, что связывает меня и Сольвейг - я хочу сказать, мне это самому себе трудно объяснить - но это в любом случае не влечение плоти. С Сольвейг такое просто невозможно. У нее заблокированы эти центры. Полностью. С двенадцати лет. Поначалу, когда мы только познакомились, меня это пугало - я знал, откуда взялся блок, и почему Сольвейг отказывается его снять и шарахается от самого слова "гипнургия", хотя знание это обошлось мне в перелом предплечья и цикл бессонных ночей, когда моя соседка по комнате во сне рыдала без слез... Потом я привык. Просто перестал воспринимать ее как женщину - только как друга.
     Групарю я объяснять этого не стал - тот и без меня понял, что тему лучше сменить.
     - Прошу прощения, - чопорно поклонился он. - Я не имел в виду вас обидеть.
     - Я не обиделся. - И в самом деле, на что обижаться? Вряд ли мне пришло бы в голову что-то иное, будь я на месте Хиля. - Так вот, Сольвейг сейчас занимается Домом Карела. Самому Карелу предъявят обвинение в незаконной глубокой репрографии.
     - Это не новость.
     - Согласен. Но у нас есть желающие дать показания.
     Хиль поднял брови, отчего вытянутое лицо групаря стало еще длиннее. Я кивнул в ответ на невысказанный вопрос.
     - Тогда дело иное, - согласился он. - Но если Карел и впрямь связан со Службой, его вытащат из любого лифта.
     - А вот это мы и проверим, - усмехнулся я. - Если Меррилл попытается помочь своему сообщнику, это станет доказательством его вины. По крайней мере для меня. Дальше уже будет легче. Так как - продержитесь еще пару дней?
     - Продержимся хоть до скончания века, - уверенно заявил Хиль. - Но это дорого нам обойдется.
     Мы поговорили еще немного о военных проблемах - я выяснил, что с начала войны его больше не пытались поймать в вирте, словно неведомый охотник забыл о жертве, или пытался усыпить ее бдительность - и разъединились. Я попытался найти Маркоса через сьюда видеосети - ради проформы попробовал, а не потому, что ожидал какого-то результата. Результата я и не получил. Маркос, наверное, прятался где-то в глубине вирт-рега Джотто, куда даже на смятом канале не пройти. Трусоват Маркос, до неприличия трусоват. Кстати... а не поискать ли мне Каина? Уж этот-то знает все; может, за хорошую плату отвалит мне и секрет этой нелепой войны? Да нет, вряд ли. И сведений ценных у меня нет - его услуги оплачивать, и сам он секрета не раскроет. Кроме того, если кто-то и способен хакерствовать на дом Карела, так это Каин. Уж лучше воспользоваться советом Маркоса и поискать его в той забегаловке в Ле Солейль.
     Я вызвал в объем очередную сводку новостей Доминиона. На всех каналах зудели об одном - о загадочном взрыве на Лагранже-5. Версии выдвигались самые фантастические, вплоть до теракта, потому что ответственность за него уже взяли на себя три группировки; я ожидал, что в ближайшее время они перегрызутся из-за авторских прав. Словно багаж всех эмигрантов не изучают под микроскопом, а ТФП-эффектор можно унести в чемодане. Лунному карантину на общем канале уделили секунд пятнадцать. На локальном мне повезло больше - я узнал, что вчера появились первые больные. Даже снятый через камеры купольных терминалов видеоряд позволял ощутить атмосферу ужаса и обреченности, повисших в обреченном реге. Санитарный врач Джованни Бердони сообщил службе новостей, что дезинфекция куполов будет проведена в течение недели. Читай: дольше пяти дней никто не промучается. Меня передернуло, и я отсоединился, перейдя на записи классической музыки.
     Пошарив по каналам, я обнаружил то, что показалось мне своевременным - современные клипы на классические песни Серебряного века. Я прибавил звук и закрыл глаза - видеоряд меня обычно раздражает, классику надо слушать, а не смотреть. Шумел дождь, которого я никогда не видел, и Джим Моррисон почти речитативом проговаривал мучительные строки об оседлавших бурю. Песня подходила к концу, переливались звонкими каплями заключительные ноты и шуршал ливень. Наступила пауза.
     Потом Моррисон завел "Зажги мой огонь". А я лег на ковер и задумался.
     Допустим, что за всем этим стоит Меррилл. Это предположение я решил принять за рабочую гипотезу - пусть безосновательную, зато логичную. Возможность у него есть. А мотив? Что он получит, выведя меня из игры?
     Колониальщик совершил непростительную ошибку, убив Яго Лауру. Останься хакер жив, я не поверил бы его безумному сообщению. Но смерть придала веса словам покойника. Похоже, что Доминиону и впрямь угрожает какая-то опасность. Не будем гадать, какая - эпидемия ли, бунт? Попробую поставить себя на место Меррилла и подумать, каков будет порядок его действий.
     Прежде всего - прервать связь с метрополией. Хотя бы лифт-связь. Соблазнительно повесить на голубца и карантин, но вряд ли Меррилл в этот момент знал о катастрофе. Иначе ему не было нужды рваться в Отстойник за сообщением. Затем - пресечь распространение слухов. Яго Лаура. Миша Макферсон. Хиль Лара. И - наконец - последний этап: взять власть в свои руки. Что ж, посмотрим, каков будет следующий ход господ голубцов.
     Открыв глаза, я увидел, как зябко скачут по клавишам, терзая мою душу, пальцы Манзарека - реконструкция, конечно. Гитарист выжимал из своего инструмента мучительные мольбы. Потом вновь вступил голос. Я опустил веки, и мягкий бестеневой свет стал для меня буйным пожаром. Жаркая ярость и жажда действий вновь поднимались во мне; я подавил их с последним аккордом. Сначала подумать, а потом действовать: золотой принцип, которому я следую далеко не всегда.
     Если бы я только мог оказаться в вирте! Я и по эту сторону не слабак, но в ирреальности со мной мало кто может потягаться. Разве что такие аугменты, как Меррилл. Я вспомнил свои первые опыты, когда загранье еще не примелькалось мне, не стало привычным, и я разглядывал его круглыми от удивления глазами. Трудно привыкнуть к миру, где каждая мелочь что-то значит. Где одно неловкое движение может выключить в комнате свет - или стереть тебя в пыль. Как только не гибнут в полете... Я не случайно прожил до двадцати восьми лет, не то что не аугментировавшись - даже интербрейна не поставив. Разумеется, прямое подключение инфора к чувствительным зонам увеличивает сенсорное разрешение и позволяет выделывать такие номера, ка