о, злого и обвешанного оружием до самых ушей), израсходовали, пока громилы не пришли в сознание, а тела вышвырнули в отводку, проверив предварительно, не проник ли вредоносный код в тамошние подпрограммы. Прохожие брезгливо огибали неподвижную кучу. Я попытался через свидетель проверить удостоверения личности нападавших, но потерпел неудачу - биткарты этих парней кто-то удалил с такой аккуратностью, что я едва отличил пластиковые ногти от настоящих.
     Мы вернулись в "Темную таверну". Я заказал себе еще один стакан астрона, а Эстебану по его просьбе - кружку черного кофе. Сам я не питаю особого пристрастия к этому кисловато-горькому напитку, от которого сводит скулы и заходится в истерике сердце, но некоторые недавние иммяки готовы за чашку удавить первого встречного.
     Я коротко пересказал Эстебану свои злоключения в той части, которая касалась Маркоса непосредственно, а также сопутствующие догадки. Как и следовало ожидать, групарь мне не очень поверил, но пентов на Луне хоть и не любят, но уважают, и просто отмахнуться от моих слов Эстебан не мог. Он обещал "разобраться" (скорее всего я оказал Маркосу плохую услугу, но тут он сам виноват - нечего врать работодателям) и снабдил кое-какими сведениями, которых Хиль мне дать не мог, опасаясь подключенных линий.
     Маркос, как и все хакеры идущей войны, прятался в реге Джотто. Прятался в реаль-смысле. Против всех правил Дом Карела не ограничился ирреальной войной. Сражение выплеснулось в коридоры Глюколовни. За последние четверть часа погибло два десятка человек, вообще непричастных разгоревшемуся конфликту. Полиция вынужденно смотрела на перестрелки сквозь пальцы, осаживая зарвавшихся групарей, лишь когда доходило до гаузеров. Но больше всего моего собеседника беспокоило странное отношение карелов к пентовке - презрительно-враждебное, точно у человека, вынужденного сдерживаться, пока не настанет час мести.
     Мне это кое о чем говорило. Если за Карелом из Карелов маячит треугольная голубая башка - не диво, что у этого подонка прибавилось самоуверенности. Следовало ожидать.
     К сожалению, моему собеседнику тоже не было известно, кто искал Маркоса до меня. Понятное дело, то были не его люди.
     В конце концов с Эстебаном из Джотто мы договорились. По счастью, он занимал достаточно высокое положение (равное примерно рангу Хиля из Л'авери), чтобы заключить со мной если не альянс, то временное перемирие. Пока Дом Карела остается угрозой, мы союзники. Что будет потом - вопрос другой. Не люблю я кукольников, но чего только не стерпишь ради дела.
     Домой я вернулся не в лучшем расположении духа. Все лунари как-то откликаются на медлительный ритм вращения; меня ближе к рассвету охватывает депрессия. Я разделся и, пытаясь развеять тоску, скачал себе очередную рассылку новостей.
     Блок комментариев по взрыву на Лагранже я пропустил - вряд ли там появится что-нибудь интересное, покуда о своем решении не объявит экспертная комиссия. Перейдем сразу к новостям Доминиона. Ага... беспорядки на Аверне <звездная карта, как же без нее - попробуй, вспомни, где находится красный карлик, не заслуживший даже номера, не говоря уже о греческой букве>; местная администрация, расписавшись в собственной беспомощности... ля-ля... направлен взвод боелюдей <многозначительная пауза; ее заполняют документальные кадры - боечеловек на тренировке разносит бетонные блоки, потом - мельком операционная, медсестра в хирургическом бикини, поблескивая асептической пленкой, держит на весу композитную берцовую кость, потом - боелюди в голубых "скорлупах", поделившись на моги, зачищают поселок, не поймешь - в реале или на учениях>.
     Так-так. Видеть между кадров мы и сами умеем. Что же за бучу утворили ссыльные на злосчастной планетке, если на усмирение мятежа (слово "беспорядки" в данном контексте переводилось именно так) брошена не малая оперативная группа из четырех-пяти супераугментов, а полный взвод - сотня наводящих ужас киборгов? Ладно, пусть их; главное, что не на наши головы. Что у нас дальше?
     В систему 82 Эридана <звездная, как легко догадаться, карта> направлена следственная комиссия Службы <очень серьезные господа в голубых мундирах торопливо запрыгивают в лифт-кабину> по требованию населения Теллуса...
     Пожалуй, если бы не боелюди, я бы пропустил эту заметку мимо ушей. По привычке, как пропускаю девяносто девять процентов того, о чем болтают в рассылках. А так сработал уже запущенный режим междустрочного чтения, и я задумался.
     В последние дни Служба будто с цепи сорвалась. По каждому поводу в домены отправляют голубцов десятками, пачками, без разбора. Раньше обошлись бы одним. А то и пригрозить хватило б. На всю Луну, на три миллиона - пятеро колониальщиков. Это стало в последние годы. А раньше ровненько по стандарту было, один голубец на миллион жителей.
     Такое впечатление, что крысы разбегаются из протекающего купола.
     Сам не знаю, как это до меня дошло, но, единожды явившись, мысль эта не отпускала. Действительно, если катастрофа близится - как проще и неприметней всего вывести с Земли максимум голубцов? Да разослать их по надуманным поводам в домены...
     Но это значит, что день "Д" и час "Ч" на носу. Будет странно, если взвод боелюдей потратит на подавление рассерьезнейшего мятежа больше недели.
     А что я сам делал бы на месте людей, вознамерившихся захватить власть в освоенной вселенной? Да в общем, поступил бы так же. А еще - постарался бы заранее, до условленного момента поставить под контроль хотя бы часть миров, спровоцировать беспорядки, сместить местные власти, установить военное правление... Что и наблюдаем.
     Так может, и события у нас, на Луне, вписываются в тот же ряд? Меррилл провоцирует Карелов, те начинают войну - не только с другими домами, но и с полицией... Правда, затребовать подкреплений он не может - карантин не дает. Разве что сбрасывать баллистические капсулы с орбиты. Или приказ был дан заранее, а голубец только выполняет его до иоты?
     Или у господина Меррилла свои планы? Если власти он хочет не для Службы - для себя? Тогда все сходится. Пока еще дойдут руки до отколовшейся Луны у полураспавшегося союза обитаемых миров... а к тому времени можно расширить производственную базу, контролерами поставить - сьюдов, ощетиниться пенфорд-аннигиляторами... и упиваться властью.
     Звонок раздался неожиданно, хотя и негромко - у домового хватило соображения не пугать меня, когда я работаю. В объеме проявился крайне возбужденный Эрик.
     - Миша, выручай! - Ну-ну. Только теперь, значит, "выручай"? Я-то думал, что меня начнут рвать на части, едва я из капсулы выйду.
     - Что случилось?
     - Опять элман буйный. - Ничего себе "опять". Как говорится, давно не было. Центровики нередко сходят с линии, но обычно они попросту впадают в кататонию. Да и тех, кто все же принимается бушевать, скрутить их не проблема - движений они толком не контролируют, мысли разбегаются. Депрессия, хоть и ажитированная, не лучшее состояние духа для бурной деятельности.
     - Сильно?
     - У него оружие.
     Прецизионная точность.
     - Какое?
     - А всякое. Бластер точно есть. Еще гаузер и блиссер. Блиссером он кормится.
     Так. Никаких связных мыслей у меня не возникало, одни междометия. Что за светотень творится? Элман с оружием?..
     - Где Сольвейг?
     - Уже едет.
     И то легче. Вы можете удивиться, почему в моем рассказе все время мелькают одни и те же имена. На самом деле весь постоянный штат подчиненных нашего шефа составлял четыре десятка человек - включая санитарную полицию - и из этих четырех десятков почти половина разбросана по дальним куполам. Не так и много остается для делового и дружеского общения.
     - Где этот парень засел?
     - В куполе Чаплина. - Киношники лифтанутые... - В третьей верхней отводке. Но он разбил дорожку, так что подобраться к нему впрямую никак - он простреливает все подходы, да и большую часть купола.
     Час от часу... Точно сговорились все вокруг не давать мне ни минуты подумать спокойно. Первый раз в жизни со мной творится этакая светотень.
     Пять минут спустя я был на месте - вооруженный, как я полагал, до зубов, потому что бластеры кареловских громил так и болтались у меня на ремне. Полагал я неверно - поджидавшие меня ребята из милицейских увешались опасной для здоровья мишурой так, что кожи не видно. Сольвейг, Эрик и Эрнандес (за все годы нашей совместной службы, а он поступил в пентовку еще до меня, я так и не узнал, имя это или фамилия - во всех документах он значился просто как Эрнандес) отогнали неорганизованную ополченскую банду за пределы досягаемости элмановского бластера. На большее моих коллег не хватило, ибо ополченцы рвались в бой, ругаясь и призывая все кары, хвори, несчастья и цорес, какие только есть в Доминионе, на голову ополоумевшего элмана. Я понимал их негодование. Прежде роскошный сад перед входом в отводку тлел; все, что могло гореть, уже сгорело или само погасло, и едкий дым противно щипал глаза. Синеватая дымка висела в воздухе, амебно шевелясь и медленно утягиваясь в вентиляцию.
     Фигурка самого берка казалась крохотной. Обезумевший центровик метался по краю балкона, вереща что-то невнятное и время от времени выпуская очередь "в молоко". Цепочки лилово-алых огненых шариков пролетали в воздухе, точно ловко брошенные бусы, и расплескивались о стальные скаты глиссад.
     Я отозвал Сольвейг, и мы с ней (точнее, она по моей команде) вызвали в объем уличного инфора карту купола Чаплина. Положение вырисовывалось неутешительное. Герой-полицейский на моем месте добрался бы до злодея по вентиляционным трубам и вышиб бы из бешеного электромана дух, но, во-первых, я - не герой, а, во-вторых, пробраться в вентиляцию из жилых помещений можно только в плохом сенсфильме. Так что наш центровик способен держать все проходы к своему гнезду на мушке, пока серое вещество не спалит. Или пока у него заряды не кончатся, смотря что случится раньше.
     - Есть идеи? - осведомился я у Сольвейг.
     Та покачала головой. И в самом деле, какие тут могут быть идеи? Посылать на штурм ополченцев? Разве что в целях неумножения популяции...
     Как невовремя отрезали меня от вирта! Из ирреальности я без труда обезвредил бы паршивца - отсек бы, скажем, от вентиляции, закрыл бы за гермощитом, пожарной пеной залил бы, наконец. Но то из вирта - а что я могу сделать с уличного инфора? Хотя похоже, что без крайних средств не обойтись.
     - Сьюд связи, - скомандовал я. - Офицер полиции Макферсон. Ид?
     - Личность подтверждена, - отозвался псевдоразум. - Предупреждаю - в локальных подпрограммах замечены следы вредоносных алгоритмов.
     - Ч-черт!
     Моя идея - воспользоваться местными управляющими подпрограммами, чтобы устроить берку веселую жизнь, - только что потерпела пробоину и бодро устремилась ко дну. Но альтернативу я видел только одну: штурм. А бросаться самому под огонь скорострельного бластера, да еще вести за собой бестолковых милицейских - увольте.
     - Аларм оверрайд, - отдал я приказ, внутренне сжавшись в предчувствии удара. - Выход в глос.
     - Подтверждаю.
     Объем заполнился неяркими переливами красок - преобладали пастельные желто-розовые тона. Из мглы сконденсировался синтезированный облик глосного сьюда, лицо, заботливо лишенное художниками всех черт пола, возраста и расы.
     - Чем могу быть полезен? - осведомился тот с дежурной любезностью.
     - Аларм оверрайд, - повторил я. - Ид Макферсон. Контроль над системами купола Чаплина.
     - А, этот там, где сидит псих с бластером? - Просто удивительно, как сьюды ухитряются узнавать последние новости, даже не относящиеся к их полю деятельности. Или они тихонько болтают между собой, когда выдается свободная минутка? Ну нет, это я антропоморфизмом занимаюсь. Сьюд не может обладать свободой - тем более свободой воли. Скорее всего, в их программы заложен принцип поиска информации. - Приказ принят.
     Этот не спрашивал у меня пароля - видимо, справился где-то, что доступ к паролю у меня есть. В объеме проявилась сложная комм-сеть купола. Я приказал сьюду показать участок третьей отводки. Ало мерцали места повреждений - меньше, чем я мог ожидать, судя по жутким наплывам растекшегося пластика вокруг устья отводки. Опустить гермощит не удалось - пластик залил пазы. У меня мелькнуло подозрение, что элман заранее обезопасил себя от такой простой ловушки.
     - Уровень энергопотребления? - поинтересовался я ради проформы.
     - Только освещение, 80% номинала. Повреждение люмифоров, - отозвался сьюд.
     Плохо. Я надеялся, что центровой держит себя в форме, подключив блиссер к сети. Видно, то ли ума на это не хватило, то ли не задумывается, что заряд не вечен. А из блиссера он себя поливает - будь здоров. Знай он коды к своему чипу, не стал бы заниматься мелким терроризмом.
     Да, но как же его выковырять из убежища, покуда он не разнес полкупола?
     - Так... - пробормотал я непонятно зачем. - Дай мне его в объем крупным планом.
     Судя по всему, камеры изрядно пострадали - вместо прямой трансляции сьюд показал мне реконструированное изображение. Кое-где проглядывали дыры, многие ракурсы отсутствовали... но главное я разглядеть сумел.
     - Сольвейг, - шепнул я недоверчиво, - мне мерещится, или на нем инфор?
     Моя сожительница вгляделась и кивнула.
     - Все странче и странче, - не удержался я от избитой цитаты.
     Зачем электронаркоману компьютерный терминал? От инфоров делинки избавляются в первую очередь - штука недешевая, а справку, письмо или рассылку в случае чего можно получить с уличного или домашнего стационара. Если наш берсерк до сих пор щеголяет в обруче, то едва начал плавный спуск в Аверн... но тогда почему дотерпелся до дисфорического припадка? И почему опустил козырек - чтобы никто не разглядел лица? Или он что-то видит там, в затемненном стекле?
     Решимость прихлынула неожиданно. В конце концов, сколько можно бояться?
     - Жди здесь! - крикнул я Сольвейг, одним жестом выключая стационар. - И не давай этим идиотам идти на штурм!
     Мембрана втянула меня, помяла секунду, и выплюнула. Я шагнул к дверям квартиры, распахнул, схватил валяющийся на полке серебряный обруч и торопливо, чтобы не передумать, натянул.
     Инфор лег на свое место так ладно, словно и не покидал его, погрузившись в натертую за годы бороздку. Я опустил козырек и бросился обратно, лихорадочно вывязывая узлы из собственных пальцев.
     Команда: выход в глос. Оверрайд: подчинение под-личности сьюда-контроллера, ответственной за купол Чаплина. Переадресация выходов следящих камер. Оверрайд: подчинение сьюда связи. Поиск: гейт выхода на инфор беснующегося электромана.
     Мембрана вытолкнула меня обратно в коридор, чуть ли не в объятья ошарашенной Сольвейг.
     - Миша, ты...
     Я жестом приказал ей умолкнуть. Так, очень хорошо - отсюда берка не видно, значит, о моем прибытии тот не подозревает. Команда: запуск программы видео-реконструкции. Зажужжал тревожный зуммер, и замигали, окаймив поле зрения, алые сполохи. "Обнаружены вредоносные алгоритмы..." Я зверски оскалился и одну за другой сложил три мудры, причем вторая на удивление совпадала с общеизвестным непристойным жестом.
     Эту защиту я сплел когда-то на всякий случай, и не думал, что она мне пригодится на самом деле - так обыватель бережно хранит под подушкой разрешенный парализатор. Огненная стена стирала из интелтронных цепей все алгоритмы, которые ее невеликий умишко расценивал как вирусные, и опознавательный код не был ей помехой. Конечно, надолго ее не хватит. Программы, вооруженные разрешительным паролем Службы, могут бросить на незваного пришельца все мощности антивирусных щитов глоса. Но покуда я мог действовать невозбранно... и намеревался воспользоваться этим на полную катушку.
     Отработанным жестом я подал инфору завершающую команду и спокойно вышел из-за угла.
     Берсерк по-прежнему бесновался на галерее, поливая покореженные стены и глиссады бластерным огнем. Я двинулся вперед, стараясь не наступать на выжженную землю, чтобы не поднимать облачков медленно оседающей золы.
     Если бы электроман увидел меня, моей жизни осталось бы секунды две - сколько летит очередь плазменных шариков - но он не видел. Мой последний приказ переподчинил инфор безумца лунной сети, а через нее - моему собственному компьютеру, и тот добросовестно замазывал мое изображение, выводя на козырек инфора реконструкцию - каким выглядел бы опустошенный купол, если бы по нему не брел, стараясь ступать в одно и то же время торопливо и осторожно, некий Миша Макферсон. В самой методике нет ничего нового - похожим способом инфоры избавляют нас от навязчивой рекламы, - но, чтобы подшутить таким образом над ближним, требуется самое малое полицейский допуск.
     Я не собирался подбираться к электроману вплотную - ровно настолько, чтобы всадить заряд плазмы точно в грудь, потому что голова этого уникума нам еще очень пригодится. Но вышло иначе. Милицейские, очевидно, устав ждать, открыли беспорядочный огонь из парализаторов - забыли, наверное, что на центровых оружие подобного рода не действует. Мне пришлось отскочить за глиссаду, чтобы не попасть под шальной луч, а берк шарахнулся, забившись в глубь запечатанной отводки.
     - Проклятие! - Я прибавил ходу, уже не заботясь о скрытности. Неизвестно, сколько еще продержится моя "огненная стена". Стоит тому, кто стоит у меня за плечом, шутя понизить мой уровень контроля, и мираж, застилающий берку глаза, развеется.
     Перепиленная удачно легшей очередью глиссада опасно подрагивала под ногами. Я оттолкнулся, прыгнул - не рассчитав, поскользнулся, приложился всем телом о глухо брякнувший ситалловый лист, и засучил ногами, пытаясь нашарить хоть какую-нибудь опору...
     И в этот момент берк снова выступил на галерею.
     Огненная надпись "ДЕФЕКТ РЕКОНСТРУКЦИИ" мелькнула у меня перед глазами, но я уже сам потянулся к бластеру, потому что еще до этого мгновения плечи центровика напряглись, выдавая изумление, потому что разбитые камеры на какую-то долю секунды не смогли обеспечить программу-моргану материалом для работы - а потом берк отбросил с глаз предательский козырек, и увидел меня уже окончательно и полностью, поднимая руку, в которой зажат неожиданно огромный бластер. Оставив попытки удержаться на рифленом ситалле, я повис на столбике перил, свободной рукой сдергивая с пояса оружие, уже понимая, что не успею выстрелить первым, и одновременно гадая, почему мне должно показаться знакомым лицо безумца. Комок лилово-красного огня метнулся ко мне, точно в поисках убежища - и зарылся в пол. Я вскинул свой бластер, судорожно нажал на спуск, почти в оцепенении наблюдая, как клочья пламени расплескивают металл в нескольких метрах от моего лица. Первый мой выстрел лег слишком низко, но берк от испуга пошатнулся, теряя равновесие, и промедление оказалось для него роковым. Тщательно прицелившись, я всадил заряд прямо в туловище бедного придурка. Потом пальцы мои разжались, и я рухнул вниз, в груду сизого пепла, вздымая мутные облака.
     Линь с медскенером примчался раньше, чем мы с Эриком отправили милицейских по домам и извлекли половинки электромана из погорелой клумбы. Он приплясывал от нетерпения и ругал нас (в особенности вашего покорного слугу) черными словами - дескать, где Макферсон прошел, там трупов немеряно-несчитано. Это, однако, не мешало ему аккуратно отделять голову от тела (собственно, тела не было; заряд прожег центровику грудную клетку, и плечи соединялись с животом при посредстве обугленного позвоночника). О восстановлении речь не шла, так что главным было опознать нашего своеобразного знакомца - кто таков, как дошел до жизни такой, и не числится ли за ним подобных делишек в прошлом. Голова была торжественно засунута в скенер, и по козырьку линева инфора поползли листы доклада. Прочесть, что там такого понаписала машина, я не мог, но лицо Линя меняло выражения с легкостью необыкновенной: скука... интерес... изумление... недоверие... потрясение... злорадство... невыносимый ужас... и оцепенение, плавно переходящее в кому.
     - Ты знаеш