о скорее. Это и в ваших интересах. - Нехорошо пользоваться тяжелой артиллерией, но приходится. Некоторые особенно несообразительные особи не понимают ничего, кроме угроз.
     - Хорошо, офицер. - Лицо ее окончательно стало непроницаемым, точно египетская маска или морда персидской кошки. Радужные глаза перестали переливаться, приобрели цвет полированной меди. - Четыре часа утра. Вас устроит такое время?
     Я состроил мудру текущего времени. Один-семнадцать среднелунного, высветилось на козырьке. Времени уйма.
     - Устраивает, - бодро заявил я. - Благодарю.
     Секретарша не соизволила даже попрощаться - исчезла, точно тень отца Гамлета. Что ж, не могу ее винить.
     До назначенной встречи оставалось почти четыре часа, которые следовало провести с толком. Пиргипнол так основательно прочистил мои извилины, что до вечера я глаз не сомкну, как пить дать.
     Проявился Вилли со своеобычной папочкой.
     - Вот и досье на Меррилла, - сообщил он, радостно потирая рога (друг о друга, как ладони). - И кое-какие данные на Эрнеста Сиграма.
     Начал я с уикканца - именно потому, что он меня сейчас интересовал меньше. Данных оказалось много, а вот почерпнуть из них удалось - с глюкин нос. Больше всего меня насторожило, что в ковен Сиграма входило тринадцать человек. Черная уикка, однозначно.
     А к досье Меррилла я так и не приступил в ту ночь. Прервал мои похождения в лосе Эрик. Я почувствовал невидимую руку на своем плече, зажмурился и нужной мудрой оборвал сеанс.
     - Послушай, - Эрик уже пришел немного в себя, но был по-прежнему нехорошо бледен. На плече его я заметил настоящую мозаику из мушек, - тут тебе звонит один тип, упорно отказывается подсоединяться к инфору.
     - Как представился? - Говоря, я поглядывал в сторону предзака. Сиграм уже не скребся в стену; он лежал на полу, вывалив язык на щеку и глядя на нас злыми желтыми глазами. Становиться человеком он отказывался решительно, хотя пребывание в облике сжигало его заживо, немыслимо подстегивая метаболизм. Что ж, вольному воля. Когда он обессилеет достаточно, мы его вытряхнем из-за перегородки и возьмем голыми руками, будь он хоть трижды волкодлак.
     - Представился Маркосом Рельи. - Эрик явно был невысокого мнения о Маркосе. Я тоже.
     Трусоват наш Маркос. Инфоров, как арбора, боится, душа его серенькая в пятки уходит, как бы биты его драгоценные не заныкали. Что ж, подойдем, поболтаем.
     В объеме висела только голова стервятника - без тела, шея таяла в гаерной дымке. Значит, из коридора звонит, с общедоступного терминала связи.
     - Вот что, Миш, давай ко мне! - без долгих предисловий начал он. - Тут такое готовится!..
     - Что еще? - Конечно, я не принял всерьез слова о "таком": Маркосу не правда важна, а шанс сбыть с рук сведения (возможно, лежалые до полной протухлости). Учуял поживу, на Каиновы лавры зарится. Не надо было безглазому платить... но без посторонней помощи я вряд ли доберусь до сути той нелепой суеты, что ни с того, ни с сего закрутилась вокруг меня.
     - Вот что, пент, я тебе точно говорю, без сброса, - Маркос выплевывал слова, точно скорострельный бластер - свои подарочки: в таком же темпе и с тем же отвращением. - Тут большое дело греется. Очень большое. Сам Каин не взялся. Можешь не верить.
     - О чем?
     - Не могу сказать сейчас. - Битхантер оглянулся - голова противоестественно завращалась в пустоте. - Не доверяю линиям.
     - Эй, сьюд! - позвал я. - Офицер полиции Макферсон. Отзыв!
     - Слушаю. - Голос сьюда был отстранен и тих.
     Мне почему-то пришло в голову, что быть сьюдом связи - это, наверное, очень скучно, хотя сьюды не скучают.
     - К этому каналу подключены демоны слежки?
     - Да, - отозвался сьюд. - Три.
     - Хмм... - пробурчал я.
     Ничего умнее так сразу и не придумаешь. Если сьюд знает о демонах, но не может убрать... значит, или это вполне официальные контролеры, или их запустил очень профессиональный хакер.
     - С подписями? - полюбопытствовал я.
     - Один. Подпись хакера Юрия Ниденко. - Я сделал себе мысленную пометку проверить, на кого теперь работает Юрочка. Всему должны быть пределы, наглости - в том числе. - А два - анонимных.
     - Отбой связи, - приказал я. - Ты прав, Маркос. Встретимся в шесть утра... м-м...
     - В любимом месте хакеров Ле Солейль. - Стервятник ухмыльнулся во весь рот и пропал.
     Кажется, со мной сегодня определено не хотят прощаться.
     Я активировал козырек, удостоверился, что досье на Сиграма и Меррилла загружены. Эрик по моему настоянию обещал вызвать себе смену - был он совсем квелый - хотя я вовсе не был уверен, что у шефа найдется, кого снять с оцепления. Работы в карантинных куполах ведутся, вероятно, полным ходом - подвозят временные переходные камеры, организуют медиков, чтобы те смогли облегчить страдания умирающих... а кто-то треугольноголовый потирает руки, готовясь получить очень важные и совершенно секретные сведения от плавящихся заживо курьеров. Чем больше я думал, тем меньше мне нравилась нездоровая (не только в прямом смысле) суета вокруг Отстойника.
     Я вышел из участка. До встречи с представителем Л'авери оставалось два с половиной часа. Я пошел в гравизал, где занимаюсь обычно, и полтора часа изнурял свою плоть физкультурой при шестикратном тяготении - полное земное "же". Будто наказывал себя за что-то. Оставшегося времени мне как раз хватило на то, чтобы вернуться домой и привести себя в порядок. Сольвейг спала, тихонько посапывая; я не стал ее будить - только почистился и налепил на плечо пару слабых мушек.

Глава 4. Хакер

     Офис дежурного представителя Л'авери потряс меня до глубины души кричащей яркостью расцветки. Бактериальный дизайнер постарался на славу. Глубокие иссиня-зеленые тона псевдомон смешивались с багровыми и алыми галофилами, и лимонная с золотом мебель (цитруллеи?) на этом фоне просто-таки радовала глаз. Правда, барахлила система кормежки; кое-где узоры плыли, и чумак капал на ковер, тоже живой - кажется, разновидность пеницилловой плесени. В ящиках вдоль стен кустились бело-золотые кактусы с Соледад. Пахло геранью, хвоей и - почти незаметно - чем-то тяжелым и резким. Я украдкой запустил химдетектор - в мой наголовник чего только не встроено, недаром же полицейская модель, - но ничего психотропного тот не обнаружил, и я решил не поднимать шума.
     Представитель в этом многоцветье терялся. Он был невысок, немоложен и даже лысоват, за что я немедленно проникся к нему симпатией. Приятно найти человека, которого не коснулось повальное шальное увлечение пластургией. Как ни старайся, как ни корячься и ни выкобенивайся, наводная молодость остается подделкой. Принцип смены поколений, будь он проклят! Сколько отвела тебе природа, столько и протянешь, разваливаясь потихоньку под своим замарафеченным фасадом. Ну, сто лет, ну, сто пятьдесят, если наследственность хорошая - а дальше начнут сдавать нейроны, или совсем откажет регенерация, или холестерин забьет капилляры настолько, что никакие чистильщики не помогут (это если вам по карману микроботы-хирурги).
     - Проходите, офицер, садитесь, - пригласил групарь без излишнего радушия, но и без злобы, с какой нередко относятся к полицейским его соратники. Впрочем, дом Л'авери никогда не имел неприятностей - ни со мной, ни с моими коллегами. Эта группа давно усвоила, что Уголовный Кодекс надо уважать, особенно такой атрофичный, как на Луне.
     Я читал, что когда-то за кражу куска хлеба человеку могли отрубить руку. Ладно, делаем скидку на варварские времена. Но еще в позапрошлом веке, при первых лифтах, можно было запросто схлопотать крупный штраф (это если вы легко отделались и не загремели в тюрьму), скажем, за смену пола без разрешения властей. Или курение травки. И в то же самое время безответственные идиоты совершенно спокойно баловались примитивной репрографией. Без разрешения подопытных!
     Наши законы, правда, и весь остальной мир - как Земля, так и домены - считает излишне мягкими. А по-моему, чем меньше законов, тем меньше преступлений.
     - Чем могу вам помочь? - поинтересовался Л'авери.
     - Мне, в сущности, нужна одна мелочь, - застенчиво произнес я. - Меня интересует один хакер, работающий на вас... некто Яго Лаура.
     - Он обвиняется в каком-то преступлении? - Групарь подобрался. Дома защищают даже наемных работников, пусть и не так усердно, как своих.
     - Нет, нет, что вы! - замахал я руками. - Он меня интересует исключительно как свидетель. Во всяком случае, на этот раз.
     Мы понимающе переглянулись, но (мало ли кто услышит?) промолчали. Хакеры, даже самые умелые, вечно влезают в нехорошие истории. Аура у них такая.
     - В таком случае, конечно, мы поможем полиции. - Групарь вновь расслабился. Я не стал объяснять ему, что интересуюсь Яго Лаурой по сугубо личной инициативе. - Так что вас интересует?
     - Всего лишь координаты. Сетевые и в реале.
     Глаза представителя остекленели, руки безвольно обвисли. Видимо, его мозговые аугменты были послабее, чем у майора Меррилла, и не позволяли телу двигаться якобы естественно, покуда его хозяин связывается через вирт с лосом Л'авери.
     Через несколько секунд групарь вышел из транса. Вид у него был несколько растерянный.
     - Я не мог связаться с ним, - сказал он. - Вероятно, он сейчас в полете. Так что, офицер, вам придется удовлетвориться последними координатами, которые он оставил.
     Мне ничего не оставалось, как переписать адрес на инфор.
     - Можно будет с вами связаться попозже? - спросил я, прежде, чем распрощаться. - Мне все же не хотелось бы вламываться к нему без предупреждения.
     Не без оснований. Хакеры не лучше нарков - нервные до ужаса, чуть что, так за пушку. Был в моей практике случай, когда трое полицейских полчаса прятались за различными предметами, прежде чем смогли убедить разбушевавшегося хакера, что не его пришли брать, а всего-навсего свидетельские показания.
     - Да, конечно, - согласился групарь. - Сколько угодно.
     Я только усмехнулся про себя.
     Выйдя на бульвар Годдарда, я плюхнулся на скамейку и принялся думать. Народу, несмотря на междусменку, прохаживалось по бульвару изрядно; торопились по своим загадочным делам дуэйнсиане, кто-то выпрыгивал из транспортеров, рядом со мной на скамейке сидел молодой кришнаит и перебирал четки, пошевеливая рыбьими губами. Заметив меня, он забормотал погромче. Душу мою спасает. Поверье у них такое - если человек хоть раз в жизни услыхал искреннюю молитву - "Харе Кришна, харе Кришна" и так далее - то в ад ему уже не попасть. Меня подобный аккомпанемент устраивал.
     Итак, что мы имеем? За последние сутки на тихой, провинциальной Луне произошло столько странных, загадочных и абсолютно бессмысленных событий, что хватило бы на неделю всему Доминиону. Если избрать себе основным инструментом бритву Оккама, то надо искать между ними связь - нечто общее, что и вызвало потоп на мою голову. Но что, лифт меня побери, может объединять смертельную заразу, засевшую в Отстойнике, черного колдуна-оборотня, разгуливающего с гаузером по коридорам, и шизофренический бред ополоумевшего хакера? Если это бред...
     И не многовато ли произвольных допущений? Никто ведь не сказал, что именно Эрнест Сиграм стрелял в меня (хотя, если размахивать той самой бритвой, так оно и выходит. Однако же острыми предметами манипулировать надо с осторожностью, порезаться больно легко). И то, что выстрел связан с моим шальным полетом в вирт-пространстве - тоже ничем не доказано.
     Теперь вот Маркос в страшном возбуждении лезет сбывать мне "такое дело!". То ли его и впрямь зависть заела из-за тех кодов, которыми я с Каином расплатился, то ли правду говорит в кои-то веки. Не поймешь, пока с ним самим не поболтаешь.
     Вот этим и займусь, пожалуй.
     Укромное местечко, о котором говорил Маркос, располагалось в куполе Ле Солейль, на верхнем слое, в тупиковом коридорчике из тех, куда редко заглядывают случайные прохожие. Там и впрямь нередко ошивались хакеры, но хватало и личностей, сетевой преступности непричастных, однако знакомых мне по деяниям иным, хоть и не менее уголовным - вроде центровых или паранарков. Самое подходящее место для деловых встреч.
     Я пристроился в углу, рядом с окном, в котором катил свои лиловые волны сумрачный авернейский Океан. Зеленоватые льдины колыхались, подпрыгивая в хлопьях плотной тускло-белесой пены. Красное солнышко по-лунному медленно карабкалось в темно-фиолетовое небо. Мода на колониальные пейзажи то отступала, то вновь захватывала Город, а окно это так и оставалось на своем месте, как и прочие в этом заведении, носившем претенциозное наименование "Темная таверна" - вероятно, потому, что и остальные ландшафты за немногочисленными окнами были примерно столь же жизнерадостны: Аверн, Тартар, Чжэнь-сюань-син, Миктлан.
     Маркос опоздал минут на двадцать. Впрочем, иного я и не ожидал. За это время я успел как следует перекусить, сообразив, что со вчерашнего утра тяну на внутренних жировых запасах. Мушки, которыми я имел привычку облепляться, имели побочный эффект любого стимулятора - подавляли аппетит. Но приятное давление желудка на глаза не улучшило моего настроения. Вот уже больше двенадцати часов я таскаю в своем инфоре выкачанные у Меррилла сведения, и не заглянул в них даже глазком, все мешает что-то: маньяки, волкодлаки, стервятники...
     Могучая туша хакера на миг задержалась в дверях, и я испугался, что Маркос застрянет. Но тот все же пропихнул необъятные ягодицы в проем и, окинув тесноватый зал взглядом, помахал мне.
     - Buenos dias. - Он брякнулся на стул, прогнувшийся под его весом чуть не до пола.
     - И тебе привет, - буркнул я. К языкам я вообще мало способен, и, кроме знакомых с детства русского и обоих английских, так толком ни одного и не освоил - даже испанского, несмотря на то, что добрая половина Луны предпочитает изъясняться именно на нем.
     - Слушай, Миша... - Маркос лег грудями на стол. Я отодвинул от него свой полный стакан, а также четыре уже опустошенных. Зрачки стервятника распахнулись, оттеснив радужку, тончайшая сеть сосудов на глазном яблоке прорисовалась неестественно ярко. Маркос, тот самый Маркос, к которому издавна приклеилась кличка "Святоша", здорово нагрузился слэном. - Слушай, ты не comprende, non, diablo, на меня вышли такие ребята, которым ты, Миша, на один зуб, да, por Dios! Я знаю, как поступают к нам центровые, да!
     - Ну? - подбодрил я его.
     - А они там! En cupolo carantino, Cloaca, все, да! Это все Serviteros Coloniales, голубцы! Кто еще может свободно проходить через лифт-таможню?
     Он бормотал еще что-то на жуткой, предельно неудобоваримой смеси модерн-энглиша, русского и своего родного испанского, но я его уже не слушал. Как ни невероятно было это предположение, оно объясняло многое. В частности, странную суету, поднятую майором Робертом Мерриллом вокруг карантинных куполов. Если Яго Лаура псих, как мне и подумалось в самом начале, то все сходится. Все прозаично, как подростковый онанизм. Треугольная голова испугался, что останется без центровых денег. И запаниковал. А пол-Города из-за этого на ушах стоит.
     Почему борьба наша с центровиками ведется так бурно, долго и почти безуспешно - тоже в контексте понятно. При таком покровительстве даже секта скопцов процветать начнет. (Не хмыкайте. Были у нас и такие. Давно, правда. Кажется, именно их смел третий бунт.)
     Бормотание Маркоса становилось все более неразборчивым, глаза стремительно стекленели - видно, хакер с непривычки принял медвежью дозу. Будь у меня антидот, я не бы пожалел, вколол - интересно узнать, кто такой мудрый натолкнул Маркоса на подобную мысль. Что ни говори, а школа - замечательный способ промывки мозгов; мало кому, при всей народной нелюбви к колониальщикам, придет в голову обвинить их в нечестности или небрежении к их голубым обязанностям (уж скорее наоборот). Мне вот - не пришло. Но антидота я при себе не имел, а без него разговаривать с битхантером не имело смысла. Через пару минут он отрубится совсем, уйдет в сладкие грезы о всемогуществе; удивительно, что не свалился еще. Хотя такую тушу даже слэн не свалит. Ожирение - проблема многих лунарей (и не рассказывайте мне про евгенику), однако большинству удается сдерживать процесс, своими ли усилиями, или же трудами пластургов. Маркосу - нет.
     Я встал из-за столика. Расплатился с официанткой, усталой и истрепанной, точно старый коврик, выслушал пару дежурных любезностей и препоручил Маркоса ее заботам, что обошлось мне в несколько лишних кред. Луна, как и все домены, пользуется универсальной валютной системой, и земные деньги - русские рубли, европейские экю, американские песо или османские танги - хождения у нас не имеют. Часы инфора показывали шесть тридцать семь - еще чертова уйма времени, так что я решил присесть где-нибудь и, наконец, спокойно разобраться с файлами из мерриллова аугмента, а заодно - с досье на господина майора. Объяснение Маркоса казалось таким привлекательным... так легко было свалить все на недостижимого и неуязвимого Меррилла... но что-то оставалось непонятным, неясным, вылезало из всех и всяческих рамок, пузырясь и бродя, как бракованный чумак... Короче, пентовская моя душа требовала доказательств.
     И опять ничего у меня не вышло. Не успел я даже отыскать незанятую скамейку, как сигнал вызова опять навязчиво зажужжал у меня в ухе.
     Я тихонько ругнулся про себя. Давненько не было у нас такого наплыва, чтобы свободных пентов дергать приходилось... Кстати, а дежурство у меня началось уже, или нет?
     Проверил - оказалось, уже тридцать восемь минут как идет. Пришлось ответить.
     - Для тебя две новости, - бросил Вилли без предисловий, - и обе плохие. Первая - на тебе нарушение режима в отсеке 37-В-8, и вторая - тебя требует шеф.
     - С чего начинать? - поинтересовался я, сворачивая к транспортеру. Оно, конечно, начальство надо уважать, но "нарушение режима" - термин слишком растяжимый, чтобы моя совесть могла чувствовать себя спокойно.
     - На твое усмотрение. - Лосенок очень натурально пожал рогами.
     - Тогда шеф подождет.
     Я продавил телом мембрану, и неумолимо-мягкие объятья транспортной капсулы приняли меня, чтобы через сорок шесть секунд изблевать в полупустой коридор, проходящий между куполами Ахимса и Авидья.
     Против ожидания, это был не кришнаитский рег. Может, когда-то здесь и обитали вайшнавы, но уже давно переехали в более обжитые места, а два купола подмяла под себя Глюколовня.
     В ноздри мне ударила обычная для здешних мест вонь, с которой не справляются ни чахлые кустонасаждения, ни очистители воздуха. Пахло блевотиной, стоялым потом, дыханием множества людей, тухлыми чумаками, ацетоном, сиренью и фрамбезоном. А еще - гарью, и это меня сразу насторожило.
     Выщелкивая из кобур блиссеры, я попытался через глос выйти на камеры слежения в названном Вилли отсеке - на самом деле отводкой на шесть комнат в самом дальнем углу нижнего слоя Ахимсы. Ничего. Все до одной отключены.
     Я ускорил шаг, и через минуту понял, почему не смог дозвониться до камер. Сплюснутый волдырь на потолке, вмещавший датчики всех систем глоса, был аккуратно выжжен - на мой профессиональный взгляд, из бластера. В атмосфере висел синеватый дымок.
     Мне стало худо. Одно дело - мелкое хулиганье, центровики, шваль, и совсем другое - опытные групари (ни на кого другого я погрешить не мог), настолько обнаглевшие, чтобы средь бела дня, в населенной зоне плевать на Закон о разрешенном оружии. Гаузер, из которого стрелял в меня Сиграм - мерзкая и жуткая штука, но за огнестрел у нас полагается разборка на месте. Еще неизвестно, что для меня лучше - застать преступников на горячем, или упустить...
     Возможно, миг малодушия был тому причиной, но, когда я ворвался в тесную комнатку, поливая все вокруг излучением, там уже никого не было. То есть никого живого, потому что два трупа мне уже ничем не могли повредить.
     Я спрятал блиссеры - глупо выгляжу с оружием - и осмотрелся, параллельно записывая все увиденное в память инфора. В комнате пахло гарью, озоном и отбивными. Источ