полусне меня преследовало мучительное чувство уходящего, вытекающего из ладоней времени. Я опаздывал, опаздывал... опоздал.
     Разбудило меня прикосновение руки, решительно сорвавшей мушку с моей сонной артерии. Я дернулся всем телом, и только ремни не позволили мне полететь кверх тормашками.
     - Т-шш! Это я! - резко шепнула Элис у меня над ухом.
     - А почему шепотом? - полусонно отозвался я.
     - Не знаю, - вполголоса призналась девушка. Я заметил, что шов у нее на затылке открыт по-прежнему; на вплетенном в косу переливчатом шнуре болтался портативный сетевой хаб, похожий не то на экзотическое украшение, не то на боевой кастет.
     Снотворное еще не вымылось из крови; глаза решительно не желали оставаться открытыми - веки неуклонно опускались, пока очередной спазм не вскидывал их в рабочее положение.
     - Как тебе... куда ты девалась из капсулы? - поинтересовался я, наощупь расстегивая ремни.
     - Глаза им отвела. - Еле слышно рассмеялась Элис.
     Я почел за благо промолчать. Наслышан об этой технике - ей пользуются иногда боелюди Службы, чтобы не привлекать внимания. А кроме них... да никто больше, пожалуй. Уже не первый раз ловлю свою спутницу на программах секретного комплекса. Большие связи были у Ноя Релера.
     - Что дальше? - поинтересовался я машинально, и только потом осознал, что уже не сам руковожу событиями, а безответственно прошу совета.
     Элис рассказала. Из ее сбивчивого повествования я уяснил, что дела обстоят еще хуже, чем мне представлялось. До сдвига оставались не дни - считанные часы. Строго говоря, в некоторых районах мутации уже начались, и только скрытый карантин не позволял заразе распространиться, но эта мера была лишь временной, позволявшей за оставшееся время вывезти с обреченной Земли еще несколько десятков тысяч человек.
     Я представил себе лихорадочную спешку там, наверху, на вокзалах Кито и Кенийята. Снуют стальные кубы лифтов, как челноки, пронизывающие ткань Доминиона - рабочий цикл шестьдесят секунд, вместимость десять человек - томительно медленно движется бесконечная очередь. Наверное, процесс под каким-нибудь немыслимым предлогом ускорен, двери распахиваются раз в пятьдесят секунд, в сорок... уже не пятнадцать тысяч человек в час покидают Землю, а двадцать две... если наступление сдвига удастся задержать на сутки, это спасет полмиллиона человек. Древний образ всплыл в памяти: насыпная плотина, сдерживающая натиск моря, и рабочие, в бешеном темпе заделывающие бреши, зная, что не смогут продержаться, пока эвакуируются окрестные селения. Плотина рухнет.
     Сведениям Элис можно было доверять - она подключилась непосредственно к лосу станции. Через три часа вывоз населения с обреченной Земли будет остановлен. На станцию Лагранж-2 прибудет Координационный совет Колониальной службы в полном составе (за исключением уже отбывших в домены). А сразу же после этого лифт-связь с Землей будет прервана. По-видимому, навсегда.
     Может быть, я и не гений. Во всяком случае, лавры Уилсона и Пенроуза мне не светят. Но чтобы предугадать последствия, не надо быть гением. Колониальная служба останется единственной серьезной силой в ойкумене, которая есть Доминион. Не будет ничего удивительного в том, что под маркой борьбы с хаосом голубцы возьмут власть если и не повсеместно, то на большинстве обитаемых миров - после чего подчинение оставшихся станет вопросом чисто техническим. Возьмут? Да им на блюдечке принесут власть, в любом количестве. Прав был циник Карел. Мы приучены искать над собой правительство, чтобы оно нам обещало свободу от себя самого.
     Надо остановить их. Любой ценой.
     Нет. Не любой. Но - почти.
     - Мы должны опередить их, - закончила Элис, вновь сбиваясь на шепот.
     Я кивнул.
     - Всю... станцию?
     Слова не шли на язык. Но я понимал - чтобы избавить Доминион от заговорщиков-голубцов, мало оборвать связь иных миров с Землей. Большая часть колониальщиков уже, вероятно, покинула метрополию, и только самые верные или высокопоставленные - те, чье отсутствие немедля вызовет панику - эвакуируются, как принято говорить, последним рейсом. Пускай этот рейс не прибудет на конечную - на место сгинувших генералов встанут амбициозные полковники, и все начнется по новой.
     Чтобы отвести от своей шеи железную пяту, мы должны были уничтожить лифт-связь как таковую. Рассеять в пространстве сорок населенных людьми миров. Даже если на нескольких колониальщики возьмут верх - это не станет катастрофой для всего человечества.
     После распада Доминиона населенным мирам потребуется добрая сотня лет, чтобы кое-как наладить первые связи - а, может, и больше. Я сужу по нашей Луне - маленькой и неплохо развитой промышленно, способной довольно быстро наладить производство лифт-станций, но ведь есть и такие планеты, где все силы колонистов уходят на выживание. Таких немало, от Афродиты до Соледад - уже не говорю о каторжных поселениях вроде Миктлана или Аверна. А через век-другой обычаи и привычки жителей разных доменов станут разниться настолько, что единообразие перестанет грозить культуре надолго. В этом мире едва ли возникнет новое Ядро.
     И все же, хотя я не мог найти иного выхода, меня охватывала дрожь при мысли о том, что мы безмолвно уговорились сотворить. За годы работы в полиции я привык расходовать людей,спокойно и без угрызений совести - но сейчас я своим решением обрекал на смерть тысячи, может быть, миллионы человек. Тех, кто не выживет без биопрепаратов, без интелтронных схем, без эвольвентного софтвера, поставляемых с более развитых миров.
     Я взвесил в уме эти жертвы, и невольно спросил себя - а стоит ли? Может, не такая уж паршивая это штука - рабство? Рабов, говорят, кормить принято регулярно... И сам себе ответил: враки. Колониальщикам придется контролировать свою паству. В переводе это означает: немножко убивать.
     - Твой хаб на выделенке? - поинтересовался я, отводя глаза.
     - Нет, - ответила Элис с явным облегчением. Похоже было, что нам обоим легче как бы забыть на время о конечной цели, не упоминать, как будто этим мы снимали с себя часть вины, укрывшись от всевидящего ока Господня - или совести.
     - Здесь совершенно параноидальная система безопасности - из общедоступного лоса невозможно выйти на системы внутреннего, а к тому не подключиться через дистантный хаб. Нужно найти терминал внутренней сети...
     Желательно, добавил я про себя, в укромном месте, чтобы никто не побеспокоил нас, покуда Элис ломает защиту... хотя времени осталось так мало, что скрытность уже не играет роли. Можем хоть вышвырнуть всех из первой же подходящей комнаты и забаррикадироваться.
     Во время своих блужданий по станции Элис достала где-то пару контакт-сандалий, позволявших ходить, несмотря на невесомость - к сожалению, только одну пару, которую я и экспроприировал. Босиком в свободном падении далеко не уйдешь. Элис забралась ко мне на спину, вцепившись руками и ногами, и мы вышли из комнаты, напоминая пару крупных приматов.
     Я опасался, что меня будут стеречь, или хотя бы установят инвок слежения. Параноик. С точки зрения рядового Санчеса, бежать-то мне некуда. До ближайшего твердого тела сорок три тысячи километров, занятых почти идеальным вакуумом. Можно воспользоваться лифтом - но для этого надо преодолеть контроль на входе в пересадочную зону. И не привлечь внимания своим костюмом (на Луне одеваются очень легко; иммигрантов шокирует с непривычки). Так что коридор, куда мы выглянули, был пуст и тих.
     Мое чувство времени стерлось совершенно; без подсказки Элис я и не осознал бы, что наступил вечер четверга. Со дня установления карантина прошла ровно неделя... всего неделя. Но время суток не имело значения - как ни мало внимания обращают на него лунари, но лифты и вовсе работают круглосуточно, а, значит, и станционные служащие трудятся в три смены. По счастью, комнатушке, куда меня запихнули "до выяснения", располагалась в безлюдном месте, в стороне от основных тоннелей, соединявших жилой блок с гроздью ТФП-модулей. Тут размещались склады, пустующие ячейки и те служебные помещения, куда персонал станции за отсутствием острой нужды заглядывал редко - вроде медкабинета.
     Двери на Лагранже-2 не запирались - от кого? - но на диафрагме медкабинета стоял кодовый замок. Я отковырнул пломбу и выдернул блок-чип; после этого Элис не составляло труда открыть дверь через вирт. Запереться изнутри оказалось куда сложнее, но и эта проблема была решена при помощи нескольких кусков имплакожи, заткнутых в щели диафрагмы. Преодолеть сопротивление этого импровизированного клина было бы легко и ребенку - на Луне или Земле; но невесомость с ее глубоким пиететом к третьему закону Ньютона не дает приложить усилия - можно в два счета врезаться головой в (условный) потолок и не получить никаких результатов, кроме сотрясения серого и белого вещества.
     Терминал лоса красовался на столе. Совершенно неуместная штука на орбитальной станции - стол, - но привычки остаются с человеком даже в самых невероятных условиях. Мы носим одежду в кондиционированном воздухе куполов, предпочитаем маскировать искусственную пищу под натур-продукт и ставим столы в невесомости. Я отсоединил выходной блок и протянул Элис разъем.
     - Как ты собираешься это сделать? - спросил я.
     - Эффект бумеранга, - коротко отозвалась Элис.
     Да, это могло сработать. Для поддержания "линии жизни" - струны перестроенного пространства - требуется колоссальная мощность, и часть энергии, пожираемой ТФП-генераторами, при обрыве связи возвращается внутрь аппарата. Словно лопнула натянутая резинка - бац!
     - Много у нас времени?
     - Не знаю. В пределах двух-трех часов, но точней сказать не могу, пока не вскрою.
     - Начинаешь?
     - Да.
     Медлить нельзя. Неизвестно, сколько ей придется летать, прежде чем подастся защитная система.
     Элис перемкнула хаб на разъемы терминала и замерла, повиснув над столом, в полетном ступоре. Я раскрыл сейф с медикаментами - тут же зазудел сигнал тревоги. Я сплюнул, поймал плевок в полете и зачем-то погрозил голому "потолку".
     Внезапно Элис выдернула шнур из разъема и грязно выругалась.
     - Выхода нет, - пробормотала она.
     - Что? - Я запустил обе руки в ящик с одноразовыми инъекторами, отбирая те препараты, которые могут пригодиться. Нейюрин ввел себе сразу, а остальное рассовал по карманам шорт, уже изрядно оттопыренным. Удивительно, сколько барахла накапливается в багаже, покуда спасаешь человечество. Вот кончится эта заваруха - разберусь и выкину все лишнее, без жалости.
     - Нет выхода, - повторила Элис. - Реакторы вообще не подключены к локальной опсистеме. Как и ТФП-генераторы. Каждый управляется отдельно, с собственного входа.
     Мы переглянулись.
     - Вход в реакторную недалеко, - проговорила девушка.
     Зашуршал принтер, выплевывая распечатку план-схемы. Я впился в нее глазами.
     - Пошли! - бросил я. - Хотя... нет, секунду...
     В дурном боевике я, конечно, нашел бы в столе скальпель. К сожалению, современная медицина изрядно продвинулась со времен Амбруаза Паре - даже скарификаторы в медпункте были одноразовые и пластмассовые. В конце концов пришлось признать, что оружия не будет, и ограничиться мотком бинта.
     Мы снова выползли в коридор, свернули направо - собственно, можно было и налево, все переходы служебной зоны загибались кольцами, пересекаясь в разных точках и стискивая в осьминожьих объятьях цилиндр реакторной. Элис, по-видимому, держала связь с локальным лосом, одновременно отслеживая, не движется ли кто нам навстречу, и просматривая новостные рассылки с Земли. Судя по всему, если агония человечества еще не стала достоянием гласности, то меры, принятые Службой, чтобы сдержать распространение фазового сдвига, сами по себе вели к катастрофе. Транспортная система рухнула; карантинные заграждения отсекали регион за регионом, и только интелтронная связь соединяла осколки еще вчера железной рукой объединяемого мира - хотя и они давали сбои, потому что все больше стран и областей попросту выпадало из сети. То ли выходили из строя сервера, то ли рвались кабели и рушились башни орбитальной связи, но ни из Центральной Африки, ни из Малайзии, ни почему-то из Канады не поступало вообще никаких известий, а попытки снестись с тамошними абонентами кончались негативным пингом. Индия объявила об "особых противоэпидемических мерах" на восточной границе - следовало полагать, что Янгон все-таки подвергнут, вслед за Карачи, ядерной бомбардировке. Страны Ядра в основном держались, но я знал - это ненадолго.
     На дверях реакторной - тяжелых, раздвижных - стоял все же не простой кодовый замок, а биометрический. Сложнее всего было расковырять панель, не повредив тончайших интелтронных пленок под ней; после этого Элис взломала защиту за несколько секунд, с помощью, как она признавалась потом, простейших алгоритмов подбора. Створки бесшумно разъехались.
     На этом везение наше кончилось. В реакторной находился человек.
     Какой-то техник висел, уцепившись фалом за проходивший вдоль помещения канат, вниз головой перед вскрытым сектором огромного кольцевого распредщита - одного из многих. Собственно, в реакторной и не было ничего больше, кроме этих щитов - кольцо за стальным кольцом, словно вывернутый наизнанку кольчатый червь уходил в глубину-высоту-даль, туда, где на другом конце реакторной мерцал огнями старинный пульт управления. Видно было, что за двести лет существования станции здесь ничего не менялось. Заполнялось кольцо за кольцом, словно наращивал членики червяк, по мере того, как достигали цели лифтовозы, и к станции "Лагранж-2" прилеплялся пузырь очередной телепортационной установки. Но пульт распределителя уже в те годы строился с расчетом на тысячелетия. В нынешнем реакторном отсеке не было, вероятно, ни одной детали, которую за прошедшие века не заменили бы хоть раз в ходе планового ремонта, когда отключался ярус за ярусом скрытых за стенами токамаков, однако энергия продолжала литься неистощимым потоком в разверстые пасти ТФП-генераторов - ведь если бы эта ниагара иссохла бы хоть на долю мгновения, все звездные колонии Земли остались бы отрезаны от нее до тех пор, пока другие лифтовозы на предельной скорости в половину световой заново не доплетутся до звезд.
     Двери растворились беззвучно, но по замкнутому пространству прошла воздушная волна, подхватив разложенные педантичным ремонтником на воздухе скрепы. Техник нервно обернулся: могу себе представить, каково это - менять предохранители в музее истории космонавтики. И тогда Элис прыгнула.
     Я не успел выскочить из липучих сандалет, чтобы проскольжать вдоль осевого каната к неудачливому ремонтнику, и девушка использовала мои плечи в качестве опоры, так что меня завалило куда-то к стене-полу, и я с трудом разглядел, как под ногами у меня пролетает розовая молния, и пришнурованный к золотой косе хаб не хуже моргенштерна врезается технику в переносицу. Беспомощно поднятый илют отлетел в сторону, выписывая неровные зигзаги в полном соответствии с третьим законом Ньютона. Элис уцепилась за страховочный фал станционщика и плавно погасила инерцию, буквально навившись телом на осевой канат.
     - Посторожить дверь? - выдохнул я, пробираясь к ней. Створки двери затворились за мной сами.
     Подсознание мое никак не желало определиться - находится пульт надо мной или внизу, то ли я лезу наверх, то ли пытаюсь сползти по канату головой вниз, отчего желудок вяло взбрыкивал.
     - Не стоит, - Элис чуть заметно покачала головой. - Лучше помоги мне разобраться с пультом.
     Мы поплыли дальше. Реакторный отсек был залит неестественным, тусклым синеватым светом, сочившимся из стыков между щитами-кольцами; только открытая секция, над которой трудился техник, сияла, словно фонарь, да перемигивался сам с собою пестрыми индикаторами пульт. По дороге я подхватил инструмент; массивная рукоять илюта в руке придавала абсурдной уверенности, хотя умом я понимал, что эта безинерционная отвертка с красивым именем сойдет в лучшем случае за очень неудобный кастет.
     - Интересно, - подумал я вслух, - тут вообще есть разъем или хаб?
     - Должен быть, - откликнулась Элис. - Первое, что должны делать при каждом ремонте - менять внутреннюю интелтронику реактора, она обычно сдает первой...
     "Ну да, - мелькнуло у меня в голове, - сколько не кричи о безопасности термоядерной энергетики, а фонит тут сильно; даже архаичные кремниевые чипы чувствительны к радиации, что уже говорить о молекулярных пленках?".
     Внезапно Элис остановилась, верней, попробовала это сделать; руки ее вцепились к канат, но тело продолжало двигаться по инерции. Я машинально ухватил ее за щиколотку, чтобы девушку не перевернуло кверх ногами - если только можно считать, что мы лезем наверх, - и затормозил сам, ловко зажав толстый канат между лодыжек.
     - Миша... - Голос ее прервался. - Открой, пожалуйста, двери. Скорей.
     - А что случилось?
     Не разворачиваясь, я толкнулся вниз.
     - Хаб почти не ловит сигнала, - объяснила она. - Я по-прежнему подключена к здешней локалке... но даже дешифратор не помогает, такие тут наводки. Происходит что-то странное...
     В невесомости опасно разгоняться - инерцию легко набрать, но на удивление трудно гасить. Однако у меня нашелся превосходный способ обойти эту трудность. Я от души пнул пятками дверной сенсор, и отправился в обратный полет едва ли не раньше, чем двери раскрылись снова.
     Элис склонила голову к плечу, будто прислушиваясь к биению электрических импульсов.
     - Мы опаздываем, - проронила она.
     - Что происходит? - поинтересовался я, усилием воли подавляя признаки информационной "ломки".
     - Я поймала последнюю рассылку новостей - Девушка подтянулась к пульту, вгоняя искрящиеся кончики шнуров в разъемы. - Сейчас... запущу программу взлома, и перескажу.
     Лицо ее сменило несколько выражений - раздражение, сосредоточенность, отрешенность - но не подряд, а с паузами, во время которых ее мимические мышцы словно бы охватывал вялый паралич.
     - Новости Метрополии, - произнесла она хорошо поставленным дикторским голосом. Я сообразил, что она просто воспроизводит записанную в аугмент памяти рассылку, вырезая ненужное - это было заметно по кратким паузам. - Индия нанесла отграждающий ядерный удар по приграничным территориям Мьянмы, несмотря на отказ Колониальной службы задействовать метеорологические спутники для контроля за распространением радиоактивных осадков... Катастрофа в Нидерландах: в ходе стихийной демонстрации деконтроллеров была повреждена взрывом система приливных стен Амстердам-Роттердам. В подвергшихся затоплению районах Голландии и северогерманских земель работают спасатели КОХК... В результате неполадок временно выпали из сети северные провинции Китая и российский Дальний Восток... В очередной раз прорвана блокада в районах арбор-карантина в Центральной Америке и подмандатных территориях Юго-Западной Африки; стерилизация угрожаемых районов не дала результата. В связи с этим руководство Колониальной службы объявляет о временном прекращении работы лифт-терминалов Кито и Кенийята до того момента, когда инфекция будет взята под контроль.
     Я обхватил голову руками. Элис была права - мы опаздывали, если еще не опоздали.
     - Час, - пояснила девушка, поймав мой взгляд. - У нас осталось не больше часа. Потом колониальщики эвакуируются, и все окажется... напрасно.
     Пронзительно заныл сигнал тревоги; по огромной панели пробежала волна алых искр, и тут же погасла.
     - Я в системе, - с облегчением вышептала она. - Теперь осталось подчинить управляющие контуры. Это недолго...
     Но спустя двадцать минут Элис все еще висела перед пультом, скрестив ноги, принайтовленная к терминалу оптонным кабелем; выражение ее лица было до жути сосредоточенным. Механически жужжал зуммер - наподобие метронома, каждые три секунды. Напряжение нарастало.
     - Готово, - внезапно произнесла девушка странным, чужим голосом, и я ощутил короткий толчок - всем телом, точно при сбросе давления, но разгерметизации не было.
     Элис аккуратно отсоедин