базарим. - Новая роль?
     - Ну а как же! - Рими явно гордился собой. Каждый раз я ловлюсь на эту удочку. Рими (для публики - знаменитый Энрике Эчеварра Гомес: "О, Энрике Эчеварра! Это великий артист!") меняет лица вместе с ролями, и признать его можно только по голосу. Он и прозвище-то получил по неразборчивости - в юные годы пытался подвизаться даже на женских ролях. К сожалению, в роли Рими Эстель он не преуспел. Но полную трансформацию у него не хватило то ли духу, то ли средств, и в некоторых полуоткровенных сценах внимательный зритель мог отчетливо различить его отнюдь не женское достоинство. Теперь он стал известен, его приглашают наперебой самые именитые постановщики, но прозвище "Рими" прилипло к бедняге намертво.
     - Кого теперь представляем? - Я и не спрашивая мог определить, что очередная роль Рими относится к разряду романтически-мордобойных: очаровательная физиономия с ресницами невероятной длины и бугристые псевдобицепсы.
     - Да мудрака одного, - отмахнулся он, - героя-первопроходца неизведанных миров, чтоб ему пусто было. Очередная поделка на тему мужественной борьбы с природой этих... диких планет. Какая природа, когда он только и делает, что баб охмуряет?
     - Какой сенс-уровень? - поинтересовался я ради приличия. Я редко сензую фильмы, особенно квинтельные, с эффектом замещения, а те поделки, которые принесли Рими славу, вообще без дозы вынести нельзя, но кое-что приходилось терпеть. Чего не сделаешь ради дружбы.
     - Кватро, без замещения.
     - Негусто.
     - Да знаю, но работать-то надо. Кто бы знал, как мне перетерлось тратить свой талант на эту нелепую светотень! Ничего, - Рими мечтательно потер руки, - когда-нибудь я стану постановщиком, и тогда ни одна кукарача...
     - Опять та же песня. - Я хмыкнул. - Ты уже который год обещаешься стать постановщиком. Эффекта - с глюкин нос.
     - Ну понимаешь...
     - Все понимаю, все, только объясни мне, ради всех богов лунных и земных, чего тебе надобно от меня в такую рань?
     - Какую рань? - удивился Рими. - Хорошо живешь, Миша, если для тебя девять утра - несусветная рань. Я вот что спросить хотел - у тебя на примете нет знакомых контрабандистов?
     - Есть! - Обрадовался я не столько тому, как вовремя и к месту пришлась похвальба Джеральда, сколько возможности отправить Рими восвояси. Хотя... стоит ли его так невежливо посылать? Положа руку на сердце - Миша, ты сегодня очень хочешь работать? Нет? Ну, так я и думал. Без выхода в вирт никакой работы все равно не получится, а покуда я не разберусь с возможными ловушками... кстати, а как я собираюсь это сделать, не заходя в вирт? Порочный круг получается. Разве что одолжить у кого-нибудь терминал... ага, у Леши Межавилка, потому что остальные мои враги вряд ли согласятся. Или воспользоваться незарегистрированной розеткой. Например, у того же Джеральда.
     На все эти раздумья у меня ушло секунды три.
     - Есть у меня один парень на примете, - заявил я, не успел Рими нахмуриться. - Как раз к нему хотел зайти сегодня, ты вовремя успел. Встретимся?
     - Давай. Купол Спилберга - идет?
     - Согласен. Через полчаса.
     Удобная, право же, штука - транспортер. До любого места Луны... (опять преувеличиваю - не Луны, а Города) можно добраться не больше, чем за четверть часа. Поэтому я еще успел оставить для Сольвейг записку у домашнего сьюда - куда направляюсь и чем там собираюсь заняться.
     Купол Спилберга располагался на самой окраине того немножко сумасшедшего района, который по всему Доминиону известен как Луна-Голдвин-Майер. Нелепое это название (а, скорее, кличка, потому что существовали и официальное обозначение, забытое всеми, кроме нескольких сьюд) сохранилось с тех времен, когда фильмы для Доминиона, который тогда еще не был Доминионом, снимались на Земле, где-то в Санлосане, который тогда, в свою очередь, не был Санлосаном, а представлял собой цепочку отдельных городов, тянувшихся вдоль Тихоокеанского побережья Севамерики. Просто удивительно, каких успехов в многотрудном развлекательном деле добивались тогда на таком примитивном оборудовании, без пластургии и полисенса. Соответственно и купола назывались тут не как бог на душу положит, а по именам великих развлекателей прошлого.
     Сегодня в куполе Спилберга порхали бабочки. Многоцветная карусель вертелась под потолком, образовывала вихри и водопады, оседала на прохожих тающим конфетти; большая часть этих тварюшек имела голографическое происхождение, но попадались и настоящие, причем разницу можно было определить, только раздавив сомнительное насекомое.
     Рими сидел, развалясь, на скамейке; ухо его избрала местом отдохновения бабочка, маленькая и ярко-желтая.
     - Пошли, - я не стал присаживаться, - надо и ноги разминать иногда. Сидячая работа способствует ожирению, а мне вовсе не улыбается стать клоном шефа.
     - Неужели такая спешка? - Рими неохотно поднялся, бабочка неохотно снялась с места, покружила над нами и улетела.
     - Да нет. Этот парень никуда не торопится. - Еще бы Джеральду торопиться - куда он от своего бара денется? Вот не созвонился я с ним перед выходом зря. Иду как голый без инфора. А вообще повезло мне; поставь я, как советовали, интербрейн, ловушка в терминале Яго Лауры мне выжгло бы мозги без разговоров. А так - отвертелся Миша, бегает еще.
     Еще через пятнадцать минут мы были в "Погребце". Джеральд сооружал для очередного непосвященного посетителя сложный коктейль, компоненты которого представляли собой типично лунное произведение: подслащеный и ароматизированный спирт, крашеный в разные цвета (надеюсь, клиент этого не знал. Хотя, если знал бы - получил бы настоящий коктейль. Может быть. Если бы смог расплатиться).
     - Привет, Миш, - Бармен помахал мне верхней левой рукой. Нижняя пара продолжала трудиться над коктейлем. Я невольно восхитился координацией его движений - мне порой и двумя-то конечностями бывает сложно размахивать.
     - Привет. - Я облокотился о стойку. - Я тебе клиента нашел. Если ты еще не все свои слезки распродал.
     Джеральд вручил мужичку на табурете его адскую смесь. Мужичок тут же присосался к рюмке; на лице его при этом отражалось нелунное блаженство.
     - Пошли, поговорим, - сухо предложил бармен.
     В подсобке, куда мы набились втроем, по-прежнему стояли коробки с флягами (их стало заметно меньше). Рими купил остаток, не торгуясь. Зная размах актерских вечеринок, я прикинул, что запаса ему не хватит и на пару месяцев.
     Я с трудом дождался, пока актер уйдет - ящики Джеральд обещал доставить сам. Мне не терпелось уйти в полет. Пусть я отрезан от своего инфора, но не сошелся же на нем свет клином!
     - Ну, Миша, ты меня просто на тот свет отправишь! - набросился на меня бармен, едва они с Рими обменялись файлами и нам удалось-таки объединенными усилиями спровадить упирающегося Эчеварру-Гомеса на съемки. Рими, правда, божился, что никаких съемок у него на сегодня не назначено, но я почел за благо с ним не согласиться - актер упорно предлагал с ним выпить. Пару раз я уже имел несчастье поддаться на его уговоры, и следующий наступит не раньше, чем я вспомню, что делал во время предыдущей пьянки, каким образом заработал семь строгих выговоров, и почему с тех пор групари из дома Торн обходят меня стороной.
     - А что? - обиделся я. - Клиент тебе плох?
     - Совсем ума лишился - о делах в зале говорить! - Джеральд азартно жестикулировал всеми четырьмя руками, отчего изрядно напоминал бледного и усталого Шиву. - А если конфоны? Засечет кто, и я своими запасами на Аверне торговать буду! А ты - на Миктлане лудл кормить!
     - Да кому мы с тобой нужны! - отмахнулся я. - Тоже мне, подпольщики-контрабандисты. Мне вообще-то опять нужна твоя розетка.
     - Я еще после того раза седину не закрасил! - огрызнулся Джеральд. - Всякий раз ты меня втягиваешь в неприятности...
     Впрочем, сопротивлялся он недолго - только ради порядка. Я уломал его не только дать мне на время костюм (с какой тоской я вспоминал легонький шлем-сетку групаря из Л'авери, натягивая это резиновое убожество), но и разрешить мне сохранять кое-какие сведения в его тридисках. Для надежности Джеральд запер подсобку снаружи, обещав прийти за мной через два часа.
     Погружение в вирт всякий раз выглядит по-иному. Похоже на калейдоскоп - не бывает двух одинаковых полетов. В этот раз напоминало гибель "Титаника" - я медленно тонул в ледяной шуге, обволакивавшей ступни, голени, бедра. Каша искрится, переливается, в каждом огоньке жмется холодная лиловая радуга. Синие сумерки, в которых расплываются массивные туши лосов. И - будто ледокол проехался по сапфировой мгле, оставив широкую полосу искрошенного света, холодного, точно лунная ночь. Кто же так торопился? На моих глазах загранье затягивало рану - обломки смыкались, наливаясь синевой. Если присмотреться, можно различить шрамы, но пройдет немного времени, и они тоже исчезнут.
     Странные дела творятся у нас в ирреальности. Похоже на работу хакера... но те редко действуют грубой вычислительной мощностью, предпочитая методы более тонкие. А это... словно пацан-романтик решил поиграть в компьютерного взломщика на батарее "супер-крэев".
     Пускаю по следу джиннов. Те разбегаются в разные стороны, точно увлекаемые электронным ветром светлые комочки пуха. Пусть найдут того хитреца, который так нагло потревожил покой загранья, а я тем временем свяжусь с одним очень важным человеком.
     Как сообщил мне демон-ищейка, лейтенант Хиль Перес де Лара - имя оказалось совершенно настоящее, официальное, значилось во всех документах; совсем страх потеряли наши бандиты - жил в куполе Ли. Это кое о чем говорило. Поселиться в кинорайоне может человек или богатый, или сумасшедший, а скорее всего - и то, и другое. Об источниках богатства лейтенанта я имел представление - Дом Л'авери специализировался на слэнпыли, пситропах, а попутно и на ядах НДЛ. Однако психом он мне при нашей встрече не показался. Что ж, первое впечатление бывает обманчиво.
     Я застал лейтенанта в вирте. Он ожесточенно и тихо выговаривал одному из своих подчиненных, завалившему план по сбыту султанбельды, довольно распространенного пситропа из группы эротических. Зря ты его так, Хиль. С распространением кукол эти развлечения начали сходить на нет. Зачем долбить себе мозги тропами, когда достаточно купить или взять напрокат куклу и делай с ней что хочешь. Почти как с человеком - ну так и глюки пситропные не люди.
     Подчиненный сгинул от стыда, и я смог "приблизиться", чтобы поговорить. На самом деле я мог и заставить конференц-протокол воспринимать сигналы с моего адреса, но это означало бы войти без стука.
     - Добрый день, офицер. - Тень Хиля протянула мне руку. Я пожал - ощущение, точно касаешься туго натянутой резины. Дерьмовый костюм.
     - И вам того же, - ответил я.
     Групарь как-то странно покосился на мое изображение.
     - Мне кажется, - поинтересовался он, - или вы звоните не из дома? С вашим образом что-то...
     - Не кажется, - вздохнул я. Терминал Джеральда нравился мне с каждой секундой все меньше. - Я звоню с незарегистрированной розетки. Что-то опасаюсь выходить со своего инфора - боюсь, что рванет.
     - Правильно боитесь, - неожиданно поддержал меня групарь. - Я пытался позвонить вам... - Он примолк - видимо, справлялся о чем-то, и изображение застыло. - ...Сорок две минуты назад. Это стоило мне сьюда-помощника.
     Секунду я переваривал эту неожиданную информацию.
     - Ловушка?
     Групарь кивнул.
     - Очень сложная, многослойная. Я спохватился вовремя. Двое наших лучших хакеров с трудом сумели снять похожую с моего узла связи. Мне очень повезло - создатель не закончил ее, и не поставил на боевой взвод... думаю, наши люди его спугнули.
     - А больше... - поинтересовался я, восстановив управление языком, - ничего новенького со вчерашнего вечера?
     - По делу Яго Лауры? Совершенно, - серьезно кивнул лейтенант. Все-таки с чувством юмора у групарей туговато. - Словно кто-то постарался замести все следы. Или это сделали за него. У меня есть кое-какие подозрения, но...
     - Голубцы? - бросил я как можно более небрежно - не самая приятная из догадок, но очень уж правдоподобная.
     - Я бы не удивился, - уклончиво ответил Хиль. Вот же угорь увертливый! Слова из него не вытянешь.
     - Еще варианты?
     - Кое-кто из наших конкурентов мог иметь зуб на Яго Лауру, - принялся перечислять Хиль. - Он мог иметь неизвестные нам долги. Его могли убить по личным мотивам. - (Если кто-то мараться станет о хакера, дополнил я при себя.) - Но ни одна из этих версий не объясняет нападения на вас.
     - Еще один вариант. Отсутствие связи между двумя покушениями, - напомнил я.
     - Тремя, - уточнил лейтенант. - Вы забыли о выстреле из гаузера. Сможете отсюда связаться с полицейским лосом?
     - Я-то смогу, но при вас Вилли - лосенок наш - говорить не будет.
     - Поставьте его на оверрайд, - посоветовал Хиль. Будто знает, что есть у меня оверрайды на большую часть лунных систем. Припрятаны в надежном месте. Но пользуюсь я ими с предельной осторожностью. Поймают - дешево отделаюсь, если просто из пентовки попрут, без права на работу навечно.
     - Не стоит. Проще будет мне с вами потом заново связаться. Что вы хотели узнать?
     - Историю Эрнеста Сиграма. Возможно, я смогу ее дополнить.
     На этом интригующем заявлении лейтенант и пропал. Я вызвал Вилли. Тот согласился говорить со мной не раньше, чем я прочел наизусть здоровый кусок из "Песни о Гайавате" - на отпечатки голоса. Наконец сьюд сменил гнев на милость.
     - Зачем пожаловал? - поинтересовался он, будто и не мурыжил только что минут пять. Я сделал себе мысленную пометку - когда нынешняя петрушка завянет, заложить в Вилли побольше разных приветствий, а то уж больно часто он повторяется.
     - Вот что, слушай, - приказал я. - Мне нужен свидетель.
     Лосенок выпучил глаза.
     - Ты что, на инфор сел? - поинтересовался он.
     - Нет, - отрезал я. - Соблюдаю секретность. Согласно личным указаниям шефа. Так что выполняй приказ. И, прежде чем отсылать - загрузи в память те досье, что ты для меня готовил.
     Вилли козырнул - копытом к рогу. Я фыркнул.
     - Досье на Сиграма с семи часов сегодняшнего утра представляет чисто исторический интерес, - равнодушно заметил он.
     - Как так? - Я уже понял, что случилось.
     - Посвященный общины Лаланд, жрец Эрнест Сиграм, - тоном опытного садиста произнес лосенок, - скончался в Госпитале от метаболического истощения. Правду говоря, будь там побольше спецов, он бы вытянул, но с этим карантином...
     Так. Значит, помимо тех пяти сотен имми, что гниют в Отстойнике, мерриллов карантин убивает и лунарей. Понятно, все врачи в зараженной зоне, оказывают последнюю помощь, а Госпиталь, дескать, потерпит.
     Я резко прервал связь с лосом. Вокруг меня снова плещется синий лед. Джинны уже ждут меня, нетерпеливо искрясь. Да, конечно, они нашли Того, Кто Наследил. Он сидит в месте, определяемом координатами... <искрящийся гибрид компаса со снежинкой>.
     Я двигаюсь &~, потом $@~ и |\. Где-то вдалеке, но в пределах видимости, маячит пятиугольная глыба лоса Колониальной службы. Расстояния в вирте определяются по степени логической связности... но додумать эту мысль я не успеваю, потому что компас-снежинка как-то вдруг меркнет, я по инерции сдвигаюсь немного налево от # и вот !! - то самое, указанное демонами место. И на мой затылок обрушивается сзади... тишина, темнота, удар, закатывается сознание, как спутник на низкой орбите...
     Джеральд потом рассказывал, что его словно толкнуло что-то - пойти в подсобку, проверить, что я там вытворяю. Или мне несказанно повезло, или права была та уикканка, и во мне есть-таки их неведомая Сила. Промедли бармен не пару минут, а чуть больше, и меня можно было бы сажать в горшок, вместо кактуса - такую кашу сотворил бы из моих синапсов репрограф. Приветик с фабрики кукол.
     Четверка тут же содрал с меня шлем и костюм, вкатил двойную дозу нейюрина, но очнулся я только минут через пять. Ощущение такое, что меня пропустили через соковыжималку. Головная боль, кажется, стала постоянной спутницей моих странствий и скитаний. Нет, Миша, зарекся бы ты устраивать цирк с живыми конями. Тебя уже второй раз спасает чудо.
     - Что случилось? - спросил меня Джеральд, озабоченно потряхивая меня за плечо.
     - Вляпался, - ответил я коротко.
     В голове почему-то билась ошалелой мухой одна мысль - как же я теперь позвоню (Сольвейг, Вилли, Хилю Ларе, Алисе Релер...), когда мне инфор одевать заказано?
     Через приоткрытую дверь из бара донеслись шум и резкие голоса. По-видимому, пьяная дискуссия велась на повышенных тонах.
     - П-понабежали, - ругнулся Джеральд. - Устроили столпотворение... Ты пока тут посиди...
     Я хотел было сказать, что бармен, который огорчается наплыву клиентов, рискует быть разоблаченным как контрабандист, но прежде, чем я успел облечь эту, довольно сложную для моего серого вещества в его текущем - текучем? - состоянии мысль в слова, Джеральд уже скрылся за дверью.
     Я откинулся на коробки и закрыл глаза. Сейчас бы пиргипнолу часика на два... а потом бежать к гипнургам и разбираться, не успели ли меня все же выменять...
     Голоса спорщиков слились в экстатическом крещендо, и вдруг стихли, словно отрезанные безошибочно узнаваемым свистящим хлопком. Стреляли из бластера.
     Еще хлопок.
     - Боже, - вырвалось у меня.
     Тут не до усталости и не до головной боли. Пора шкуру спасать. Почему-то у меня не было и тени сомнений - это пришли за мной.
     А у меня всего оружия - гуманные блиссеры. Ну... и еще то, что я позволил в себя запихнуть, когда пришел на работу в полицию.
     У каждой репрограммы имеется код запуска - это знают даже дети. Наше начальство - люди, надо полагать, сентиментальные и хорошо образованные, потому что ключами полицейских программ служат классические мелодии Серебряного - двадцатого - века. Определенная логика в этом есть - в наши времена нейритма и альфа-дэнса такое можно услышать разве что случайно.
     В ушах у меня взревели антикварные авиатурбины.
     - Flying from Miami Beach BOAC...
     Мелодия взорвалась во мне гранатой. Ритм начал тугой пружиной разворачиваться в моей груди - когда кончится завод, я рухну. Полицейские блиссеры медленно-медленно выползали из кобур. Время посторонилось, пропуская меня вперед.
     - Didn't get to bed last night...
     Я распахнул ставшую враз свинцово-тяжелой дверь. Незваных гостей - четверо: один громила стоит в дверях, прикрывая остальных, двое с него клонированных - пытаются трясти Джеральда, последний держит на прицеле двоих посетителей, так невовремя заглянувших в "Погребец". Повернуть головы они еще не успели, но зрачки того, что в дверях, уже выцелили меня. Правда, его сознанию еще предстоит среагировать на мое появление. Отталкиваю Джеральда, и бармен начинает неторопливо скользить в сторону наваленных за и под прилавком, чтобы клиенты не видели, коробок.
     - All the way the paper bag was on my knee...
     Я не прыгаю, а как бы неспешно поднимаюсь - сильный толчок ногой, взмываю над полом, отталкиваюсь от прилавка, ступаю на стойку. Главное - не торопиться. Когда движешься вдесятеро быстрее, чем привык, кажется, что инерция превратила твои собственные руки-ноги в чугун. Дернешься, и разрыв связок обеспечен. В полете пинаю одного в висок. Реакции не дожидаюсь - пока еще до громилы дойдет, что он уже без сознания...
     - Man, I had a dreadful flight!
     Шаг по стойке, и удар каблуком в челюсть второму - от души, со всей подстегнутой адреналином силы. Бью с упреждением; под репрограммой я воспринимаю мир быстрее, чем проходят импульсы по моим нейронам, и программа сама компенсирует задержку. Уже разворачиваясь, слышу краем уха хруст.
     - I'm back in USSR!
     Третий начинает поворачиваться ко мне - медленно, плавно, точно красуясь, пижон несчастный. Он меня еще не видит, сознание успело среагировать только на стук распахнутой двери. Я аккуратно всадил импульс из блиссера прямо ему в лицо, и громила начал ме