овав которое отказаться уже невозможно...
   Но что, если жертва окажется качественно закодирована  именно  против
этой слабости?
   Виктория была закодирована качественно. И предельно жестко. Сначала с
помощью извне, а затем и собственными усилиями она довела свое неприятие
наркотиков до настоящей, патологической мании, до края.  А  человеческий
разум в своих крайних состояниях способен проявлять  просто  невероятные
способности.
   Как  только  та'кхи  попытались  ввести   в   свою   атаку   элементы
наркотического опьянения, они сразу, мгновенно вывели ее на этот край. А
потом  еще  и   подтолкнули.   И   когда   подстегиваемые   маниакальной
концентрацией силы вырвались из разума  Избранной  и  обрушились  вовне,
чужим некого было винить, кроме как самих себя.
   "... Никогданикогданикогда..." - стучала в мозгу бесконечная литания.
И где-то далеко, за щитом успокаивающего "никогда"  корчились  маленькие
зеленые человечки, на которых обрушивалась  вся  сила  ее  остервенелого
отрицания. Но Виктории не было до них ни малейшего дела.
   Точно издали она наблюдала за своим  телом,  добравшимся  наконец  до
желанной точки. За своими руками, отбросившими давно  истратившее  заряд
оружие и вытащившими откуда-то еще одну обойму, на этот  раз  помеченную
уже только зеленым (откуда у Эсэры  взялись  эти  маленькие  сюрпризы?).
Вставившими эту обойму, затем спокойно вскинувшими ствол и нажавшими  на
курок.
   Люди,  стоявшие  за  ее   плечами,   испуганно   отшатнулись,   когда
находящаяся впереди стена вдруг полыхнула белым жаром  и  потекла  вниз,
превращаясь в вязкие, темно-зеленые лужи. Олег в последний момент  успел
ухватить Викторию сзади за пояс и дернуть на  себя,  спасая  от  потоков
раскаленной не то лавы, не  то  чего-то  гораздо  худшего.  Но  подобное
бесцеремонное обращение отнюдь не помешало ее рукам все  так  же  твердо
держать ствол, а пальцам давить на курок.
   Через минуту стена  из  неизвестного,  но  наверняка  очень  твердого
материала перестала существовать, на ее месте  появился  новый  вход  на
мостик.
   Михаил первым рванулся внутрь, не обращая внимания ни на жар,  ни  на
опасность. Гений техномагии ужом проскользнул мимо Избранной,  подскочил
к какому-то только ему известному устройству и  прижал  к  нему  ладони.
Олег был лишь на шаг позади.  Настоящая  работа  для  них  по-настоящему
начиналась только теперь.
   Тело Виктории медленно и грациозно скользнуло внутрь  и  остановилось
перед креслами, в которых застыли невысокие, похожие на детские,  фигуры
самых  могущественных  существ  в  этом  рукаве  галактики.   Они   были
несомненно мертвы.
   Ни один из  обрушивших  на  Избранную  ментальную  атаку  не  пережил
безумной ярости ее отпора.
   "Да-аа, подружка. Напомни мне никогда тебя не злить, ладно?"
   - ... На счет  "три".  ТРИ!  -  приказывал  кому-то  Михаил.  Корабли
гигантского флота начали превращаться в молчаливые облака плазмы.

Глава 15

   ... Пробравшись в пещеру, опустилась на колени у кромки воды. Застыла
над безупречным зеркалом поверхности.
   Ей, дочери бескрайней пустыни, странно и страшно было видеть открытое
водное пространство, начинающееся у самых ног  бездонной  пропастью.  Но
это  никак  не  сказывалось  ни  на  гордо  выпрямленной  спине,  ни  на
безмятежности взгляда.
   Глубоко под водой Леек завершил ритуал,  отсекающий  пробравшихся  на
Данаи гончих Новых богов.
   По золотистой глади пробежала тревожная рябь. Почуяли.
   Леек рванул к поверхности, рассекая  обжигающую  золотом  жидкость  и
понимая, что не успеет, не сможет вырваться. Он  уже  почти  доплыл,  но
разъяренная сила дернула  вниз,  не  пуская.  Почти...  Воздух  был  так
близко, в каких-то метрах.
   Она  резко  погрузила  руки  в  воду,  и  потолок  пещеры   вспыхнул,
озарившись смешением золотистых и  изумрудно-зеленых  бликов,  где-то  в
бездонной глубине раздался полный ярости и боли вой.
   Спина женщины выгнулась как от электрического разряда, ее собственный
стон эхом метался  над  закипающей  поверхностью,  но  Леека  подбросило
вверх, затем подхватило, и  минуту  спустя  она  уже  выволакивала  его,
кашлявшего и отплевывающегося, на камни.
   Ее руки горели болью. Когда Посланник схватил ее и поволок к  выходу,
случайный взгляд зацепился за кровавые раны, будто кожу на ее  кистях  и
предплечьях содрали или же растворили кислотой.
   Шатаясь, они выбрались к свету.
   - Госпожа! - Голос похож на сиплый хрип, но  золотые  глаза  блеснули
знакомой яростью, а почетное обращение прозвучало как ругательство. -  Я
же говорил, что туда может пройти лишь тот, в ком течет кровь курдж!
   - Гончие?
   - Отрезаны, - выдохнул сквозь кашель Леек.
   - Хорошо. - Махараджани запрокинула побелевшее от боли лицо. - Теперь
о Новых богах можно не думать. Осталось только разобраться с  теми,  кто
успел заявиться к нам, преследуя беглецов.
   Они упали на руки измаявшихся в ожидании гвардейцев...

***

   У него подгибались ноги. Не от страха, а от нежелания идти. Давненько
такого не было. Олег почти против воли  заставлял  себя  делать  шаг  за
шагом. Одна часть его души хотела броситься вперед, сметая все на  своем
пути. Другая  не  менее  страстно  желала  рвануть  назад,  подальше  от
безобразной разборки, итогом которой, вполне возможно,  станет  убийство
любимой женщины. Результатом противодействия этих  сил  было  медленное,
нервное продвижение, из тех, о которых принято  говорить,  что  "ноги  у
него друг о друга заплетались".
   Наконец он приблизился к двери.  Медленно,  чудовищным  усилием  воли
положил ладонь на ручку... Закрыл глаза...
   С того момента как узнал в бегущей впереди девушке собственную  жену,
он действовал точно механизм. Он ходил, что-то делал, отдавал приказы  -
даже находил гениальные решения! - в то время как его разум находился  в
состоянии ступора. Никаких чувств не было. Потому что, если появятся эти
иные  чувства,  появится  и  осознание   того,   что   натворила   Сэра.
Вмешалась... Вмешалась не во что-нибудь, а в  сознание  Избранной.  Хуже
того, в формирование этого самого, сознания! Скорее  всего,  "перековка"
сорвана. И чем это теперь закончится...
   Гибелью планеты по имени Земля, чем же еще? Гибелью по причине  того,
что он, Олег, не смог справиться со своей строптивой "личной жизнью".
   И не было в душе ни вины, ни стыда. Было только имя. Эсэра.
   И понимание того, что, если он  хочет  еще  хоть  что-то  спасти,  ее
придется убрать из разума Виктории. Такое обтекаемое слово - "убрать".
   Олег помнил, как они ворвались в центр  управления  кораблем,  помнил
судорожные,   отчаянные    усилия,    пока    они    перепрограммировали
антителепортационные щиты на кораблях флотилии. Помнил  ощущение  гонки,
осознание, что в любой момент та'кхи могут пойти в контратаку,  и  тогда
мало не покажется никому. Помнил ужас тысяч живых существ, когда корабли
один за другим прекращали свое существование. И  ясно,  как  сейчас,  он
помнил захлестывающее их всех  отвращение  к  только  что  сотворенному.
Потом  была  выворачивающая   наизнанку,   чуть   не   прикончившая   их
телепортация с  обреченного  флагмана,  прибытие  на  Землю,  круговерть
неотложных дел и резко пролаенных приказов.
   Посланнику не нужно  было  объяснять,  что  вот  теперь-то  маленькие
зеленые человечки разозлятся на них по-настоящему. И единственный способ
их остановить - это перехватить инициативу.
   Пришлось заняться этим "перехватом".
   Анатолий, бледный как смерть и  едва  способный  шевелиться,  запугал
всех врачей и собрал заседание генштаба прямо у своей больничной  койки.
Михаил заперся в обществе одного лишь мини-компа - который в  его  руках
был не менее разрушителен, чем  любая  армия.  Юрий  с  головой  ушел  в
административные  вопросы.  Ирина,  пока  хирурги  сшивали  ее   изрядно
потрепанное в последней вылазке тело, нырнула в глубокие  слои  ментала,
буркнув что-то про  давно  откладываемые  исследования.  Сашку  пришлось
усыплять насильно, пока мальчишка не загнал себя в гроб. Оба Ли  куда-то
исчезли. Natalie (ветер пустыни да будет  милостив  к  отважным  юнцам!)
отправилась в самое сердце кх'такори'кхи с предложениями мира и  дружбы.
С пространными извинениями  за  "печальный  инцидент  с  оказавшейся  на
суверенной территории планеты Земля флотилией". Идея принадлежала Олегу,
но, так как прекрасная  ведьма  была  единственной,  кто  разбирался  (и
неплохо) в тонкостях галактической политики, ему  пришлось  доверить  ей
практическое осуществление переговоров. При мысли о задаче,  которую  он
взвалил на не оправившуюся еще после ранения девушку,  Олегу  оставалось
только мрачно сжимать зубы. Не будь она арр-леди... Нет, повезло ему  на
этот раз с учениками.
   Ученики...
   Все это время он не позволял себе задуматься об одной из них. Усилием
воли выкинул мысли о  ней  на  самые  задворки  сознания,  отгородившись
стеной неотложных дел.
   Но в конце концов поток этих дел... не то чтобы иссяк. Просто не смог
больше отвлекать его от главного. В какой-то момент Олег поймал себя  на
том, что все чаще смотрит туда, где в небольшом, очень хорошо защищенном
особнячке скрылась Избранная. А потом пришло долгожданное  сообщение  от
Ли-старшего, перевернувшее всю  ситуацию  так,  как  Посланник  не  смел
надеяться даже в самых дерзких своих предположениях. Откладывать  больше
не имело смысла.
   Дорога до нужного дома показалась ему бесконечной и  в  то  же  время
закончилась слишком быстро. Подняться на второй этаж и пройти по длинным
коридорам вообще было формой изощренной пытки...
   Рука чуть надавила на сделанную в форме ястребиного  крыла  старинную
ручку (он очень четко, с какой-то болезненной  ясностью  ощущал  ладонью
все изгибы потеплевшего от прикосновения металла), дверь открылась.
   Комната была совсем небольшой, высокие окна завешены плотной  тканью,
что создало полумрак. Вдоль стен выстроились массивные шкафы с  книгами,
сбоку примостился заваленный бумагами стол.  Старое  кресло.  Маленький,
скорее похожий на тахту диван.  Громадное,  в  полный  рост,  зеркало  в
причудливой раме.
   Она явно ждала его. Стояла  рядом  с  зеркалом,  окутанная  тенями  и
тишиной.  На  ней  было  простое,  длинное  платье,  на  плечи  накинута
узорчатая  пуховая  шаль,  спускавшаяся  до  самого  пола  и  скрывавшая
недостатки фигуры.
   Ее редкие русые волосы  были  собраны  в  короткую  мышиную  косичку,
непримечательное лицо ничего не выражало. Светло-голубые глаза  казались
черными из-за расширившихся в полумраке зрачков.
   Данаи Эсэра прекрасно знала, что Посланник  пришел  сюда  убивать.  В
неведении пребывала лишь Виктория.
   Олег медленно опустился на одно колено и склонил голову  перед  своей
махараджани.

***

   Виктория смотрела, как Посланник  проскользнул  в  дверь,  как  своей
змеиной, какой-то бескостной  походкой  приближается  к  ней.  Смотрела,
отстраненная от контроля над своим телом и своими  чувствами,  и  каждый
его шаг посылал электрические разряды вдоль ее позвоночника.
   Инстинктивно окинул взглядом сначала  помещение,  затем,  убедившись,
что опасности нет, повернулся к ней. На одно отчаянно  долгое  мгновение
их глаза встретились.
   У Виктории (точнее, Эсэры, но даже ради сохранения  своих  жизней  ни
одна из них не смогла бы сейчас провести  четкой  границы  между  собою)
перехватило дыхание, внутри что-то болезненно сжалось.
   А потом он медленным, безумно грациозным движением опустился на  одно
колено, и обжигающе-темные глаза исчезли, заслоненные  упавшими  на  лоб
прядями.
   - Мол махараджани, чем я могу служить вам? - Язык был не  знаком,  но
Виктория понимала каждое слово, как и то, что эта  ритуальная  фраза  по
сути означала отнюдь не то, что было сказано. На самом  деле  ее  только
что форменным образом отругали.  Спина  выпрямилась,  плечи  напряглись,
точно получив удар плеткой. Что такого обидного Эсэра  нашла  в  простом
вопросе?
   - Вам потребовалось довольно много времени, чтобы набраться  смелости
для этого визита, о муж мой, - насмешливо бросили ее  губы,  и  Виктория
была поражена тем, как чувственно прозвучал ее обычно визгливый голос.
   Олег  чуть  вздрогнул  и  поднял  голову,  но  теперь  в  его  глазах
вспыхивали еще и искорки гнева.
   - И давно вы здесь... присутствуете, моя госпожа?
   "Жалко, зеркало стоит за спиной, -  подумала  Виктория.  -  Выражение
безграничной иронии на моем лице сейчас, должно быть, просто бесценно".
   - С самого начала, - промурлыкала Избранная.
   На   лице   Посланника   появилось   такое...    растерянно-виноватое
припоминающее выражение. Будто Олег судорожно перебирал в мозгу  события
последних месяцев, просеивая их в поисках случайных  любовниц  и  прочих
неблаговидных поступков, кои не принято совершать в присутствии жен.  И,
судя по всему, нашел. Наверное, что-то  вроде  третирования  беззащитных
девчонок лишь за то, что те не являются его обожаемой половиной.
   Вот уж никогда не думала,  что  увидит  Олега  смущенного,  Олега  не
знающего, куда себя девать.  Он  почти  покраснел!  Мгновение  Посланник
выглядел так, точно  отчаянно  желал  прямо  сейчас  провалиться  сквозь
землю.
   Ее собственное  черное  злорадство  смешалось  с  утонченной  иронией
Эсэры, и Виктория  почувствовала  себя...  нет,  не  отмщенной.  Но  она
почувствовала себя лучше.
   Посланник тем временем взял себя в руки и смотрел  уже  по-настоящему
сердито.
   - И могу я узнать, что вы здесь делаете, моя госпожа?
   Утонченно-ироничная улыбка превратилась в настоящую, быть может  даже
немного угрожающую (Виктория не видела себя со стороны), ухмылку.
   - А разве я не имею права находиться там, где хочу,  делать  то,  что
хочу? - вкрадчиво спросил ее и в то  же  время  не  ее  голос.  Кажется,
Посланник нашел больную точку. И прекрасно это понял.
   - Без сомнения, - сухо согласился мужчина. Текуче поднялся на ноги  и
чуть шевельнул плечами. От этого движения у нее внутри разлилось  мягкое
тепло. Виктория не хотела знать, какие воспоминания оно пробудило у той,
которая сейчас была хозяйкой ее тела. - Однако  меня  очень  интересует,
почему вы не сообщили о вашем прибытии раньше?
   Едва ли не прежде чем вопрос сорвался  с  его  губ,  Посланник  вдруг
вскинул руку, тряхнул головой, точно прочищая мозги.
   - Нет, не отвечайте. Я не должен был задавать подобный вопрос.
   Ноздри девушки чуть дрогнули, и Виктория почувствовала,  как  утихает
так и не успевшее вспыхнуть бешенство. Тут  было  что-то,  чего  она  не
понимала и чего, похоже, ей никто не собирался объяснять. Ее голова чуть
дрогнула в легчайшем из поклонов, принимая... извинение? Выволочку?
   Посланник поднял руку, протянул  ее,  точно  хотел  коснуться,  затем
уронил.
   - Вам не следовало так рисковать вчера, моя госпожа.
   И это все? "Не следовало так рисковать"? Если представить,  что  этот
высокомерный всезнайка сказал (проорал) бы,  вздумай  подобное  отколоть
она, Виктория!...
   - Рисковать? Когда вы прикрываете мне спину?  Не  было  ни  малейшего
риска, о муж мой.
   Его губы дрогнули... горько?  Испуганно?  Виктория  представила,  что
почувствовала  бы,  вздумай  кто-нибудь  оказать  ей  такое  безоглядное
доверие. И взвалить на нее такую  чудовищную  ответственность.  Да,  тут
были все причины как следует испугаться.
   Внутри у нее снова болезненно сжалось,  по  телу  разлилась  странная
немота.
   Несмотря  на  сравнительно  молодой  возраст,  у  Виктории  были  все
основания считать себя ветераном на  постельном  фронте.  Только  вот  к
"любви" ее разнообразный опыт имел весьма далекое  отношение.  Возможно,
именно поэтому встреча со свалившимся на  ее  голову  неизвестно  откуда
Посланником привела девушку в такое смятение.  Она  просто  с  подобными
чувствами никогда не сталкивалась.
   Когда-то Избранной показалось, что она умудрилась сдуру  влюбиться  в
своего  врага.  Как  еще  объяснить  странную  реакцию  на  него?  После
появления Эсэры возникли некоторые сомнения, а были ли  эти  чувства  ее
собственными или же до нее лишь  долетало  эхо  переживаний  соседки  по
сознанию. Но даже если "настоящей" любовью  там  и  не  пахло,  Виктория
совершенно точно знала, что хотела его  как  мужчину.  Причем  хотела  с
самого начала, хотела так, что от этого желания было невмоготу.
   Оказалось, она понятия не имела о настоящем желании.
   Это было... Она не понимала, что  это  было.  Двое  стояли  в  разных
концах комнаты и не делали ничего, даже не смотрели друг на друга, и тем
не менее по ее  телу  гуляли  электрические  разряды,  а  перед  глазами
плясали шаровые молнии. В ушах грохотало, а ноздри щекотал запах  озона,
будто она стояла перед лицом стремительно налетающей грозы  и  не  смела
пошевелиться, завороженная буйством первобытных стихий. Это было...  Это
было прекрасно.
   И жутко.
   - Сэра... как вы сюда попали?
   Махараджани произнесла какую-то длинную фразу,  которую  Виктория  не
поняла. Там было что-то про переселение душ, про  ментальные  матрицы  и
еще что-то про Забытое Колдовство (с заглавной буквы) и про  Цену  (тоже
явно не  самую  простую).  Но  вот  Олег,  похоже,  разобрался  во  всем
великолепно. Выразительные губы сжались в тонкую нить.
   - Какая глупость! - Если бы это был кто-то другой,  Виктория  сказала
бы, что он выбит из колеи, но это был Олег. - Есть  ведь  разница  между
отвагой и глупостью...
   А потом Сэра,  к  величайшему  удивлению  Виктории,  вдруг  медленно,
безумно медленно  пошла  к  нему  навстречу,  преодолевая  бесконечность
разделявших их трех метров. Остановилась, когда их тела оказались  почти
вплотную друг к другу, но еще  не  соприкасались...  Так  близко  и  так
больно. Она щекой ощущала тепло его шеи, ощущала его  дыхание  на  своих
волосах,  движение  рук,  скользящих  вдоль   спины,   но   не   смевших
прикоснутся. Так близко и так далеко...
   Гроза наконец настигла их и разразилась, не щадя никого и  ничего.  В
висках стучало, стучало в сердце, все ее тело колотило, как в лихорадке.
Виктория поймала себя на страхе, что их ударит  молния,  но,  когда  это
случилось, она уже не была способна бояться.
   Волна жара накрыла,  прокатилась  по  позвоночнику,  подкосила  ноги.
Сейчас Виктория была готова на все. Готова была пойти до  конца,  готова
позволить этим двоим использовать себя так, как они  пожелают.  И  когда
Олег  чуть  коснулся  ее  волос,  прочла  в  нем  ту  же  всепоглощающую
готовность. Ему было наплевать на убогую внешнюю оболочку, наплевать  на
досадную помеху  вроде  еще  одного  обитателя  в  теле  его  жены.  Для
Посланника сейчас имело значение лишь одно, и он  бы  с  радостью  увлек
весь их сумасшедший любовный треугольник в бездну,  не  думая  о  дороге
назад.
   Они как-то остановились. Олег откинул голову,  и  в  глазах  его  был
вопрос.
   Виктория не поняла вопроса, но Эсэра, по которой это безумие, похоже,
ударило сильнее всех, вдруг  напряглась.  Медленно  отстраняясь  от  его
тела, сказала с безнадежно-горькой усмешкой:
   - Мы не должны этого делать, любовь моя.
   "Интересно, эти  двое  и  в  постели  общаются  на  "вы"?"  -  пришла
раздраженная мысль.
   Олег прикрыл глаза, пряча их выражение.
   - Сэра...
   - Понимаю. Больше не буду вмешиваться. Тебе не  придется...  идти  на
крайние меры.
   Медленно наклонился, легко, почти неощутимо коснулся губами ее губ. А
потом, все так же не открывая глаз, отпустил.
   Сэра сделала шаг назад. Потом еще и еще,  пока  наконец  не  уперлась
лопатками в книжный шкаф,  оставив  между  собой  и  им  целую  комнату.
Упавшая на пол серая пуховая шаль лежала  между  ними,  подобно  раненой
птице.
   И все это время Виктория  кричала,  возмущалась,  плакала  где-то  за
стеклянной стеной, пытаясь прорваться к контролю за собственным телом  и
бросить его к ногам  мужчины.  Желание?  Это  было  уже  слишком,  чтобы
называтьс