ильем  прекрасное
хранилище для провизии.
     - Мы  устроим потом  настоящую дверь и  большую камеру в  глубине,  -
заявил Боровой.
     - А  кроме того,  выроем в другой части холма вторую пещеру во льду и
будем держать там  собак,  чтобы они не  страдали от  наступившей жары,  -
прибавил Иголкин.
     Разгрузив нарты,  все стали помогать Каштанову и Громеко в устройстве
помещения,  достаточного для  хранения всех  привезенных частей  мамонта и
остатков туши носорога.  Когда оно было окончено и наполнено,  вход в него
заложили глыбами льда и загородили лыжами и нартами, чтобы собаки не могли
добраться до провизии.
     На следующее утро занялись приготовлениями к отъезду.  Рассортировали
весь багаж.  Консервы,  спирт,  юколу поместили в ледник,  нагрузили нарты
лодками  и  снаряжением,  необходимым для  путешествия в  глубь  Плутонии.
Пообедали в последний раз вместе и двинулись к речке Макшеева, простившись
с  Боровым,  который остался караулить юрту  и  склад.  Иголкин с  нартами
должен был вернуться к вечеру назад. В плавание решили взять одну собаку в
качестве караульщика;  выбрали Генерала.  Его  остригли,  чтобы он  меньше
страдал от жары,  и пушистый пес получил такой курьезный вид, что никто не
мог удержаться от  смеха.  На голове у  него был оставлен чуб,  на верхней
части ног -  бахрома и на кончике хвоста -  кисточка. Макшеев, который его
стриг,  заявил, что эти украшения оставляются для того, чтобы собака своим
странным видом пугала хищников, с которыми придется встречаться.
     Достигнув берега речки,  которая имела  до  шести метров ширины и  от
одного до двух метров глубины, спустили лодки в воду и уселись в каждую по
два:  один -  на  руле,  другой -  на веслах.  Генерал занял место на носу
передней лодки,  в  которой поместились Макшеев и  Громеко.  Смешная морда
Генерала с  большими торчащими ушами  и  чубом между ними  поднималась над
бортом.
     Иголкин оставался на берегу,  пока обе лодки, быстро скользившие вниз
по  течению,  не  исчезли  вдали.  На  юрте,  которая  чуть  виднелась  на
горизонте, Боровой поднял белый флаг. Экспедиция, дружно несшая до сих пор
все труды, разделилась, и четыре ее участника поплыли в глубь таинственной
страны. Вернутся ли они назад, и если вернутся, то когда, все ли и как?



ВНИЗ ПО РЕКЕ МАКШЕЕВА

     Быстро скользили обе лодки вниз по темной воде,  спешившей с  легкими
всплесками на юг,  между низкими берегами,  с  которых свешивались кустики
полярной ивы,  покрытые свежими  листочками.  По  берегам  в  обе  стороны
расстилалась та же ровная тундра с приземистым кустарником,  и по-прежнему
дул  попутный ветер,  который путешественники теперь  правильно определили
как  северный,  стремившийся со  льдов  холодного  отверстия,  с  наружной
поверхности планеты в  ее  внутреннюю,  теплую полость.  По-прежнему туман
клубился, то скрывая, то открывая красноватое светило, стоявшее неподвижно
в  зените.  Температура достигла +12 градусов,  и туман изредка разражался
мелким дождиком, впрочем быстро прекращавшимся.
     Лодки плыли со скоростью до восьми километров в час. Сидевшие на руле
вели съемку, отмечая направление всех извилин речки. Проплыв двадцать пять
километров, остановились на ночлег.
     Небольшая  экскурсия  по   берегу  показала,   что  в   тундре  кусты
поднимались выше и  кое-где  к  ним примешивалась низкорослая лиственница,
образуя вместе с ивой и березой небольшие,  но очень густые рощицы.  Среди
кустов  были  протоптаны узкие  тропинки,  приводившие к  берегу  реки  и,
очевидно, служившие животным для ходьбы на водопой.
     Ночь провели впервые в палатке и без спальных мешков.
     - Этот вечный свет, - сказал Макшеев, укладываясь спать, - совершенно
нарушает наши привычки я представления.  Говоришь -  утро, полдень, вечер,
глядя на свои часы,  а  солнце все время стоит в зените и греет одинаково,
словно издеваясь над нашей терминологией.
     Ночь, или время отдыха, прошла спокойно.
     За  второй  день  проплыли  полсотни километров и  остановились рано,
чтобы сделать более продолжительную экскурсию в  сторону от речки.  Берега
ее  были  покрыты  уже  более  высокими  кустами  и  отдельными деревьями,
образовавшими   зеленые   стены,    совершенно   ограничивавшие   кругозор
путешественников.
     После  обеда Громеко остался у  палатки собирать растения,  Макшеев с
Генералом  отправился на  запад,  а  Каштанов  и  Папочкин  -  на  восток,
пользуясь звериными тропами,  проложенными через чашу кустов,  превышавших
уже рост человека.  Местами на  почве видны были следы различных животных,
среди  которых зоолог узнал  следы  мамонта,  носорога,  крупных и  мелких
двукопытных, один вид однокопытных. Иногда попадались отпечатки мягких лап
хищников  различной  величины.   При  взгляде  на  некоторые  из  них  оба
исследователя почувствовали,  как у них по спине прошел холодок. Эти следы
имели около двадцати сантиметров в длину,  а когти,  которыми оканчивались
пальцы,  вдавились в  землю на  четыре сантиметра.  По  форме следа зоолог
решил, что он принадлежит медведю огромной величины.
     - Это,  вероятно,  пещерный медведь,  современник мамонта,  - заметил
Каштанов. - Он крупнее всех известных нам представителей этого семейства.
     - А он не охотится на пещерных людей? - спросил Папочкин.
     - Кости, когти и зубы этого медведя, обработанные пещерным человеком,
иногда попадались, - ответил геолог. - Но я не знаю, попадались ли кости и
черепа этого человека, обработанные медведем!
     - Во всяком случае, с ним лучше не встречаться!
     - С  таким  интересным  зверем  да  не  встречаться?!   Наши  предки,
вооруженные только дубинами и  каменными топорами,  одолевали его,  а  мы,
обладая современными ружьями и разрывными пулями,  будем его бояться?  Это
было бы позорно!..
     В  стороне от  реки исследователи вышли на обширную поляну,  поросшую
густой, но низкой травой, среди которой пестрели различные цветы.
     Остановившись среди кустов на опушке, путешественники увидели, что на
поляне пасутся порознь и  стадами различные млекопитающие,  среди  которых
сразу можно было различить породы, исчезнувшие на поверхности Земли: здесь
были  черные первобытные быки с  огромными рогами и  горбами,  исполинские
олени с рогами соответствующих размеров,  дикие лошади небольшого роста, о
косматой  шерстью,  скудным  хвостом  я  короткой гривой.  Пара  носорогов
уткнулась головами в кусты,  а несколько мамонтов стояли небольшой группой
и  в  такт  размахивали головами и  хоботами,  вероятно отгоняя докучливых
насекомых.  Последних,  именно  комаров,  слепней и  мошек,  появилось уже
довольно много.
     Насмотревшись  на  мирную  картину  пастбища  <живых  окаменелостей>,
Каштанов и Папочкин решили подойти ближе, чтобы сфотографировать некоторых
животных.  Вдоль  опушки  они  подкрались ползком сначала к  группе быков,
затем к двум носорогам, которые были сняты в тот момент, когда они играли,
неуклюже прыгая  друг  на  друга.  Носороги скрещивали свои  рога,  словно
исполинские  сабли,  вытаптывали  траву  своими  тумбообразными  ногами  и
взрывали почву.
     На очереди были мамонты,  стоявшие ближе к центру поляны.  Но, прежде
чем охотники успели подкрасться к ним достаточно близко, в противоположном
конце  поляны,  где  паслись  олени,  произошло  замешательство:  животные
внезапно подняли головы,  прислушались и сразу пустились бежать,  очевидно
испуганные каким-то  невидимым,  но,  несомненно,  страшным врагом.  Олени
пробежали мимо мамонтов, которые, в свою очередь, встревожились и побежали
тяжелой рысью,  подняв хоботы.  И олени,  и мамонты бежали прямо в сторону
притаившихся охотников.
     - Когда олени будут шагах в  ста от  нас,  стреляйте в  переднего,  -
быстро проговорил Каштанов. - Я сфотографирую их, когда они остановятся на
мгновение, а затем также выстрелю, не то нас могут растоптать.
     Папочкин  приготовил ружье,  и,  когда  передовой  громадный олень  с
высоко поднятой головой и  тревожно раздутыми ноздрями подбежал достаточно
близко,  раздался выстрел.  Пораженный в  грудь,  олень с  размаху упал на
колени,  а остальные,  напирая друг на друга,  остановились кучей, вытянув
головы.
     В  это  время  Каштанов успел  снять эту  интересную группу,  передал
аппарат  зоологу  и,   в   свою  очередь,   выстрелил  в   другого  оленя,
повернувшегося к  нему  левым  боком.  Животное сделало  прыжок  вперед  и
рухнуло  на  землю,  остальные круто  повернули вправо  и  побежали  вдоль
опушки.
     Мамонты,   бежавшие  позади  оленей,   в  это  время  приблизились  и
остановились перед обеими жертвами охотников.  Папочкин успел за это время
зарядить оба ружья, а Каштанов сфотографировал группу мамонтов.
     - Стрелять, что ли? - спросил зоолог дрожавшим от волнения голосом.
     - Зачем?  Запас мяса  у  нас  теперь достаточный,  а  мамонта мы  уже
изучили в тундре. Будем стрелять только в том случае, если они бросятся на
нас.
     Между тем  животные стояли на  месте,  помахивая хоботами,  и  словно
совещались друг с  другом.  Их  было шесть,  в  том  числе два подростка с
небольшими бивнями  и  более  короткой шерстью.  Они  скоро  успокоились и
начали играть друг с другом и резвиться вокруг старых, издававших время от
времени тревожный рев.  Наконец старый самец повернул вправо,  и все стадо
последовало за ним вдоль опушки поляны, на которой остались еще только два
носорога.
     - Кто же  напугал мирных травоядных?  -  спросил Каштанов.  -  Уж  не
пещерный ли медведь?
     - Или  какое-нибудь еще более страшное ископаемое животное из  вашего
палеонтологического зверинца!
     - Кто знает!  Но  нам,  я  думаю,  лучше не идти в  тот конец поляны,
потому что зверь может броситься на  нас так внезапно из  чащи,  что мы не
успеем даже выстрелить.
     - Ну,  тогда займемся оленями, их нужно обмерить, освежевать и тащить
к лодкам.
     Олени,  застреленные  охотниками,  принадлежали к  исполинскому виду,
исчезнувшему на поверхности Земли, где он также был современником мамонта,
первобытного быка, пещерного медведя.
     Сняв  обе  шкуры,  охотники  отрубили задние  ноги  меньшего оленя  и
потащились,  тяжело нагруженные, к речке, рассчитывая еще раз вернуться за
мясом,  если  их  товарищи окажутся менее счастливыми и  если  неизвестный
хищник, бродивший, наверно, вблизи поляны, оставит им еще что-нибудь.



ОХОТА НА ОХОТНИКА

     На  месте  стоянки они  застали Громеко,  дожидавшегося их  прихода с
нетерпением.  Он  обошел  окрестности стоянки,  набрал растений,  ощипал и
поставил вариться к  ужину  гуся,  застреленного утром.  Внезапно прибежал
Генерал,   один,   без  спутника.   На  шее  собаки  оказалась  записочка,
привязанная бечевкой и посланная Макшеевым, который писал:

          <Я застрелил крупного хищника, которого не в силах  притащить  к
     палатке.  Нужно, чтобы Семен Семенович пришел ко мне осмотреть добычу
     на месте.  Генерал знает дорогу, а на  всякий  случай  прилагаю  свой
     маршрут>.

     На  обороте  был  набросан карандашом путь,  пройденный охотником,  с
указанием направлений и расстояний в шагах.
     Отдохнув немного,  Папочкин и  Громеко  отправились искать  Макшеева.
Генерал вел их хорошо,  но на разветвлениях тропы нередко останавливался в
нерешительности,  и  в  этом  случае  выручала  записка,  на  которой  все
перекрестки были обозначены.  Охотники шли быстро в течение получаса и уже
были недалеко от места,  где находился их товарищ,  когда оттуда раздались
один  за  другим два  выстрела.  Генерал с  громким лаем  бросился вперед,
охотники поспешили за ним, опасаясь, что Макшееву грозит беда.
     Вскоре они достигли большой поляны,  среди которой возвышалась группа
кустов и  деревьев.  Возле нее они заметили желтоватую массу,  над которой
виднелась голова  Макшеева;  впереди же  на  поляне  бегало  более  десяти
красно-бурых зверей, в которых нетрудно было узнать волков.
     Генерал остановился на  краю поляны,  не  решаясь нападать при  таком
явном неравенстве сил.
     Заметив  вышедших  на  поляну  охотников,  волки  начали  отходить  в
сторону, а Макшеев крикнул:
     - Пустите в них пару зарядов дроби,  если у вас двустволка;  мне жаль
тратить разрывные пули!
     Громеко поспешно зарядил дробью  свою  двустволку и  пустил  один  за
другим  два  выстрела  в  стаю.  Волки  побежали  к  кустам,  преследуемые
Генералом, который по пути прикончил одного из упавших. Охотники подошли к
Макшееву и услышали следующий рассказ:
     - Достигнув этой поляны,  я остановился на опушке,  потому что собака
стала  ворчать и  вздрагивать.  На  поляне  я  заметил позади этой  рощицы
несколько пасшихся оленей и  решил поохотиться за  ними  -  ведь  подобных
зверей мы еще не добывали. Я начал подкрадываться по кустам вдоль опушки и
вдруг,  поравнявшись с  рощицей,  заметил  крупного желтого  зверя,  также
подстерегавшего оленей,  -  он подбирался к ним из-за рощицы... Я подумал,
что  эта  дичь  еще  интереснее  оленей,  и  начал  уже  следить  за  ней,
спрятавшись в  кустах  на  расстоянии всего  сотни  шагов.  Желтый  зверь,
увлеченный выслеживанием оленей,  не замечал меня или же не удостоил своим
вниманием двуногое существо,  впервые попавшееся ему на глаза. Подкравшись
к  самой рощице,  он поднялся во весь рост,  хищно высматривая себе жертву
через  кусты,   которые  отделяли  его  от  мирно  пасшихся  и  ничего  не
подозревавших оленей.  Теперь  я  увидел на  светлых боках  хищника темные
полосы и  узнал  в  нем  крупного тигра.  Он  стоял ко  мне  левым боком в
великолепной позе,  и  я  поторопился выстрелить в  него  разрывной пулей,
которая уложила его на месте.
     Олени, испуганные выстрелом, помчались мимо рощицы, увидели бившегося
еще тигра и круто повернули от него прямо на меня.  Я едва успел отскочить
в сторону.  Это были великолепные животные - один старый самец с огромными
рогами, несколько коров и телят.
     Сначала я хотел ободрать тигра сам, но, рассмотрев его, убедился, что
он принадлежит к какой-то необычайной породе, вероятно также вымершей там,
наверху.  Поэтому я  подумал,  что лучше вызвать зоолога.  Хотел было идти
сам,  но боялся, что какой-нибудь хищник увидит труп и попортит шкуру. Вот
почему  я   догадался  послать  Генерала,   который  великолепно  исполнил
поручение.  И хорошо, что я не ушел с поляны, потому что вскоре послышался
вой  волка  -  одного,  другого,  и  постепенно на  поляне  собрался целый
десяток. Видя меня возле мертвого зверя, они сначала боялись приблизиться,
но  потом  обнаглели  так,  что  я  вынужден  был  потратить на  них  пару
зарядов...
     Зверь,  убитый  Макшеевым,  имел  бело-желтую  шерсть  с  темно-бурой
полосой вдоль спины и несколькими полосами того же цвета на боках, которые
и придавали ему внешнее сходство с тигром;  но форма головы и тела,  куцый
хвост и устройство лап заставили зоолога воскликнуть:
     - Это не тигр, а какой-то медведь!
     Макшеев был несколько разочарован,  но,  осмотрев зверя внимательнее,
должен был согласиться,  что только бурые полосы составляли его сходство с
самым  свирепым  представителем  кошачьего  семейства,   а  все  остальные
признаки указывали на медведя.
     - Вероятно, это пещерный медведь, современник мамонта, который до сих
пор известен только по частям скелета,  -  пояснил Папочкин. - Это гораздо
интереснее простого тигра.
     После обмера с зверя сняли шкуру и унесли ее с собой,  захватив также
череп и заднюю ногу.
     Ужин в этот день был отменный: похлебка из гуся с диким луком, шашлык
из оленины и ломтики медвежатины.  Впрочем, последние из-за резкого запаха
не всем понравились.
     В этот день туман был уже менее густой,  и Плутон светил через тонкую
дымку   паров,   изредка  только  совершенно  заволакиваясь;   температура
держалась +13 градусов, ветер был немного слабее.
     - Я  думаю,  -  заметил Громеко,  -  что  через день-другой тумана не
будет, и мы увидим наконец цвет неба Плутонии.
     Время  отдыха  нарушалось  только  отдаленным воем  волков,  вероятно
пировавших на полях над трупами оленей,  медведя и  собственных товарищей.
На эти звуки даже Генерал не обращал внимания, лежа у входа в палатку, где
дымокур спасал его от назойливых насекомых.
     Затем  поплыли  дальше.   Речка  сделалась  шире  и  глубже;   тяжело
нагруженные лодки уже не  рисковали задеть кормой за берег или уткнуться в
него носом при крутых поворотах русла.
     Берега  были   покрыты  сплошной  стеной  разнообразных  кустарников,
достигавших  уже  четырех  метров  вышины:  несколько  пород  ивы,  верба,
черемуха,  боярышник,  шиповник тесно переплетались друг с  другом,  а над
ними  местами  поднимались вершины белых  берез  и  лиственниц.  Термометр
показывал +14 градусов,  туман только изредка застилал все небо, а большей
частью плыл на порядочной высоте подобно большим, но редким и бесформенным
облакам, сквозь которые сильно просвечивал красноватый Плутон.
     - Туман,  вероятно, скоро кончится, - сказал Макшеев, взявший на себя
ведение метеорологических наблюдений.  - Но кончатся ли эти зеленые стены,
кроме которых мы с лодки не видим ровно ничего?
     - Если бы  мы тащились тяжело нагруженные по чаще леса,  то видели бы
немногим больше, а быстрота движения была бы несравненно меньше! - заметил
Громеко,  который как  ботаник всего  больше интересовался этими  зелеными
стенами.
     Во  время  обеденной стоянки на  маленькой чистой площадке Каштанов и
Громеко отправились в  короткую экскурсию в  лес,  Папочкин занялся ловлей
рыбы,  а  Макшеев полез на  дерево,  возвышавшееся немного над остальными.
Вернувшись, он сказал зоологу:
     - Скоро местность переменится. Вдали видны плоские высоты с обширными
безлесными полянами, и наша речка бежит прямо к ним.
     - А вблизи что видно?
     - Вблизи только сплошной лес во все стороны, море зелени без полян.
     - Наши товарищи, очевидно, скоро вернутся, если везде такая чаща.
     Через час  ушедшие вернулись почти ни  с  чем.  Они  шли все время по
тропе  между  зелеными стенами,  набрали немного растений,  видели  мелких
птиц,  слышали разные  шорохи в  чаще,  но  полян  не  встретили.  Зоолог,
оставшийся  у  речки,   оказался  более  счастливым:  на  удочку  попалось
несколько крупных рыб,  похожих на сибирского муксуна, и огромная лягушка,
достигавшая тридцати сантиметров в длину.
     Отдохнув,  поплыли дальше.  Часа  через  два  па  правом берегу речки
показался довольно высокий холм,  потом другой,  третий;  но  они были еще
покрыты сплошным лесом, состоявшим уже из деревьев умеренного пояса: липы,
клена,  вяза,  бука,  ясеня,  дуба;  в долинах между холмами темнели ели и
пихты.  Ветви  деревьев,  оплетенные  плющом,  хмелем,  диким  виноградом,
вьюнками,  местами свешивались над водой.  В  зеленой чаще щебетали и пели
птицы;  по  временам замечали белок и  бурундуков*,  прыгавших с  ветки на
ветку.
     _______________
          * Б у р у н д у к - зверек из отряда грызунов, похожий на белку,
     отличается от нее меньшей величиной и более светлой желтой шерстью  с
     продольными черными полосами по бокам, а также менее густым  хвостом.
     Живет в лесах Сибири,  в  норах  под  корнями  деревьев,  почему  его
     называют также земляной белкой.

     - Во  время  вечерней экскурсии мы  сегодня увидим кое-что  новое,  -
заметил Громеко.  -  Растительность изменилась и  свидетельствует о  более
теплом климате этих мест.
     - Несомненно,  -  сказал зоолог.  -  Вчера я  чувствовал себя еще  на
севере Сибири,  а  сегодня природа напоминает мне  мои  родные места -  юг
России.
     - Не наткнемся ли мы сегодня уже на настоящих тигров?  -  предположил
Макшеев.
     - Пожалуй,  правильнее будет  не  делиться на  партии,  а  идти  всем
вместе, чтобы лучше отражать опасности, - предложил Каштанов.
     Холмы постепенно становились выше, так что