Владимир Афанасьевич Обручев.
   Плутония


 C книжной полки Вадима Ершова
 http://www.chat.ru/~vgershov

                                  роман



ПРЕДИСЛОВИЕ

     Наша  Земля  существует уже  многие миллионы лет,  в  течение которых
жизнь на ее поверхности испытала большие изменения.
     Образовавшиеся в теплой воде первых морей сгустки белкового вещества,
мало-помалу усложняясь,  превратились в  ряд  разнообразных растительных и
животных  организмов,   которые  через   бесчисленные  поколения  достигли
современного состояния.
     Это  изменение форм  органической жизни  можно проследить,  изучая их
остатки,  сохранившиеся в толщах земной коры в виде окаменелостей, которые
позволяют  нам  составить  довольно  полное  представление  о  том,  какие
растения  и  животные  населяли поверхность Земли  в  минувшие времена,  в
течение  так   называемых  геологических  периодов,   которых  насчитывают
одиннадцать с тех пор, как сформировалась органическая жизнь. И чем дальше
отстоит данный период от  современности,  тем больше разница между формами
свойственной ему органической жизни и современными.
     Изучением  форм  этой  минувшей  жизни,   их  особенностей,   условий
существования  и   причин   изменения  -   вымирания  одних,   развития  и
совершенствования  других   -   занимается   отрасль   науки,   называемая
палеонтологией.
     Ее изучают в некоторых высших школах. Но и каждому человеку интересно
получить хотя бы общее представление о  формах и  условиях минувшей жизни.
Эту  задачу  и  попытался  я  решить  в  написанной  мною  книжке  в  виде
научно-фантастического романа. Можно было бы описать, как на плитках камня
находят  отпечатки  растений  и   по  отдельным  листьям  составляют  себе
представление о  целом дереве пли кусте;  как из  камня освобождают разные
раковины,  кораллы и  остатки других морских беспозвоночных,  очищают их и
определяют их наименования;  как выкапывают с  большими предосторожностями
кости позвоночных животных и  составляют из них целые скелеты,  по которым
судят и о прежней внешности этих существ.
     Но  такие описания были бы  очень длинны и  скучны;  они нужны только
учащимся,  будущим палеонтологам,  а  широкому кругу читателей не  дали бы
живого  представления о  прежних  формах  жизни.  Поэтому я  выбрал  форму
романа.  Но  как  повести читателя в  этот мир давно исчезнувших существ и
обстановки, в которой они жили?
     Я знаю только два романа, в которых сделана подобная попытка.
     Один -  это роман Жюля Верна <Путешествие к центру Земли>,  в котором
ученые спускаются вглубь по  жерлу одного из  вулканов Исландии и  находят
подземные  пустоты,   населенные  загадочными  существами  и  исчезнувшими
животными, описанными смутно. А обратно на поверхность ученые выплывают по
жерлу  другого вулкана на  плоту  по  кипящей воде  и,  наконец,  даже  по
расплавленной лаве.
     Все это очень неправдоподобно.
     Жерла  вулканов  не  открытая труба,  идущая  далеко  вглубь,  -  они
заполнены  застывшей лавой;  на  плоту  по  кипящей  воде,  тем  более  по
раскаленной лаве, плыть нельзя.
     Геологические ошибки в этом романе побудили меня в 1915 году сочинить
<Плутонию>.  До этого случая я еще ничего не писал для молодых читателей и
не собирался этого делать.
     Второй - роман Конан Дойля, в котором путешествующие по Южной Америке
открывают  высокое,  очень  трудно  доступное  плато,  отрезанное от  всей
окружающей   местности   и   населенное   первобытными  людьми,   большими
человекоподобными обезьянами  и  некоторыми исчезнувшими в  других  местах
Земли  животными.  Забравшиеся на  плато исследователи подвергаются разным
приключениям.
     Однако и  в  этом романе также много неправдоподобного;  он  знакомил
читателя только с миром,  близким к современному, и произвел на меня такое
слабое впечатление, что я забыл его название, хотя читал его два раза и не
очень давно, - гораздо позже, чем роман Жюля Верна.
     Хороший научно-фантастический роман должен быть правдоподобен, должен
внушать  читателю убеждение,  что  все  описываемые события при  известных
условиях могут иметь место,  что  в  них  нет  ничего сверхъестественного,
чудесного.  Если в романе нагромождены разные чудеса - это уже не роман, а
сказка для маленьких детей, которым можно рассказывать всякие небылицы.
     Уже первые издания романа <Плутония> показали,  что он  удовлетворяет
условию правдоподобности.  Я получил от читателей немало писем,  в которых
одни   совершенно  серьезно  спрашивали,   почему  не   снаряжаются  новые
экспедиции в Плутонию для изучения подземного мира; другие предлагали себя
в  качестве членов  будущих экспедиций;  третьи  интересовались дальнейшей
судьбой путешественников,  выведенных в романе.  Поэтому автору приходится
объяснять читателям,  что,  для  того чтобы познакомить их  с  животными и
растениями нескольких минувших  периодов в  такой  форме,  как  будто  они
существуют и в настоящее время где-то в недрах Земли, ему пришлось принять
в качестве истины гипотезу, предложенную в начале прошлого века и серьезно
обсуждавшуюся тогда учеными.  Она подробно изложена в  предпоследней главе
(<Научная  беседа>),   в   которой   организатор  экспедиции  защищает  ее
справедливость. В действительности же она уже давно отвергнута наукой.
     Автор  надеется,  что  и  это  издание  <Плутонии>,  подобно прежним,
побудит молодых читателей ближе познакомиться с  геологией и заняться этой
интересной наукой,  которая  выясняет состав  и  строение нашей  планеты и
рассказывает,  какие растения и  животные населяли ее в  минувшие периоды,
как  они  изменялись и  сменяли друг  друга,  пока  из  среды  животных не
выдвинулось мыслящее существо - человек, ставший властелином Земли.

                                                             В. А. Обручев



НЕОЖИДАННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

     Профессор  Каштанов,   известный  путешествиями  на   Новую  Землю  и
Шпицберген и исследованием Полярного Урала и занимавший кафедру геологии в
университете,  только что вернулся из  своей лаборатории.  Осенний семестр
кончился,  лекции и  экзамены прекратились,  и  профессор с  удовольствием
мечтал о трехнедельных зимних каникулах;  не для безделья -  о нет! Еще не
старый,  полный сил и здоровья,  Каштанов думал отдохнуть только дня два -
три,  а  затем  вновь  приняться со  свежими мыслями за  ученую  статью  о
геологическом соотношении Урала и Новой Земли.
     Присев к  письменному столу  в  ожидании обеда,  Каштанов пересмотрел
полученную за день почту,  перелистал несколько научных брошюр, присланных
ему    авторами,    пробежал    каталог    научных    новинок    немецкого
книгоиздательства.   Наконец  его  внимание  привлекло  письмо  в  большом
желтоватом  конверте  с  адресом,   написанным  очень  четким,  но  мелким
почерком.
     Почерк своих обычных корреспондентов профессор знал  отлично,  и  это
письмо от незнакомого человека заинтересовало его.
     Каштанов вскрыл конверт и с изумлением прочитал следующее:

     Мунку-Сардык, 1/XII 1913

          Глубокоуважаемый Петр Иванович!
          Зная Вашу опытность в полярных исследованиях и интерес,  который
     Вы питаете к геологии арктической области, я  предлагаю  Вам  принять
     участие в крупной экспедиции, отправляемой  мною  будущей  весной  на
     один или два года для изучения неизведанной части Ледовитого  океана.
     Если Вы принципиально  согласны  будьте  добры  приехать  для  личных
     переговоров  2  января  1914  года  в  полдень  в  Москву,  гостиница
     <Метрополь>, еде в этот день и час соберутся остальные предполагаемые
     участники экспедиции и я.  Если безусловно отказываетесь, не откажите
     известить по тому же адресу.  Расходы по  поездке  во  всяком  случае
     будут возмещены.
          Вполне преданный и уважающий Вас
                                           Николай Иннокентьевич Труханов.

     Профессор опустил письмо и задумался.
     <Труханов?  Как будто слышал эту фамилию,  но где и когда? Кажется, в
связи с  вопросами геофизики* или астрономии.  Нужно навести справки.  Это
крайне интересно. Живет где-то на границе Монголии, а снаряжает экспедицию
в Ледовитый океан!>
     _______________
          * Г е о ф и з и к а - наука о физическом строении земного  шара,
     его  магнитных   и    электрических    свойствах,    силе    тяжести,
     радиоактивности, температуре глубин, физическом состоянии недр.

     Каштанов протянул руку к телефону и вызвал своего коллегу, профессора
астрономии,   который   сообщил   следующие  сведения:   Труханов   кончил
университет и  посвятил себя геофизике и  астрономии.  Он недавно выстроил
обсерваторию на  вершине горы Мунку-Сардык в  Саянском хребте,  на границе
Монголии, чтобы воспользоваться чистотой и прозрачностью воздуха Восточной
Сибири в течение долгих зим,  изобилующих безоблачными днями и ночами.  Но
при чем тут полярные области?  Над Ледовитым океаном атмосфера,  во всяком
случае,  менее благоприятна для  астрономических наблюдений,  чем на  горе
Мунку-Сардык...
     На  этот вопрос астроном не  мог  дать никакого ответа,  и  Каштанову
ничего не оставалось,  как отложить удовлетворение своего любопытства до 2
января. Он, конечно, решил съездить в Москву.



СОВЕЩАНИЕ В МОСКВЕ

     В   полдень  2  января  1914  года  профессор  Каштанов  подкатил  на
автомобиле  к  гостинице  <Метрополь>  и  постучал  в  дверь  номера  133,
указанного ему  швейцаром.  Дверь  распахнулась,  и  профессор очутился  в
обширной светлой комнате,  где  были уже  несколько человек.  Один из  них
поднялся навстречу Каштанову и, протягивая ему руки, воскликнул:
     - Вы  аккуратны,  как часы,  Петр Иванович,  невзирая на  эту погоду,
настоящую  сибирскую  пургу!  Это  отличное  предзнаменование  для  нашего
предприятия. Очень рад, что вы прибыли и что имею честь видеть вас у себя!
Я - Труханов. Позвольте познакомить вас с остальными присутствующими.
     Один за другим поднялись и были представлены Каштанову:
     - Зоолог приват-доцент Семен Семенович Папочкин.
     - Метеоролог Главной физической обсерватории Иван Андреевич Боровой.
     - Ботаник и врач Михаил Игнатьевич Громеко.
     На   круглом  столе  среди  комнаты  была   разложена  большая  карта
арктической области,  на  которой  резкими цветными линиями были  нанесены
маршруты  экспедиций последних пятидесяти лет.  К  северу  от  Таймырского
полуострова была уже намечена земля, открытая Вилькицким только летом 1913
года*.
     _______________
          * Теперь она называется Северной Землей.

     Когда все уселись вокруг стола, Труханов начал свою речь:
     - Как показывает вам эта карта, пять шестых арктической области между
Сибирью,  Северной  Европой,  Гренландией и  Северной  Америкой  испещрены
маршрутами  многочисленных экспедиций.  Но  удивительное  открытие  земли,
сделанное недавно Вилькицким,  показало, что и в этой области возможны еще
крупные  завоевания  для   науки.   Нужно  только  направить  свои  усилия
целесообразно, пользуясь опытом всех предшественников.
     Дело  славных  экспедиций  семнадцатого  и   восемнадцатого  веков  -
Прончищева,   Лаптева,  Дежнева,  Беринга  -  и  исследований  Врангеля  и
Миддендорфа в первой половине девятнадцатого века на крайнем севере Сибири
в  настоящее  время  продолжают экспедиции Седова,  Брусилова и  Русанова,
занимающиеся изысканиями в  Карском или Баренцевом море.  В  ту же область
проник  и  Вилькицкий  и,  конечно,  будет  продолжать свои  исследования.
Конкурировать с ними я не хочу...
     Мои планы,  -  продолжал Труханов после небольшой паузы,  -  касаются
другой части арктической области.  Взгляните на  это большое белое пятно к
северу от Чукотского полуострова и Аляски,  - ни одна цветная линия его не
пересекает! Злополучная <Жаннетта>, скованная льдами, проплыла южнее этого
пятна.  Последние  экспедиции Свердрупа  и  Амундсена работали  восточнее,
среди островов Североамериканского архипелага.  Но в  пределах этого пятна
должна быть земля,  никому еще не  известная,  или большой остров,  только
вдвое  меньше  Гренландии.  А  может  быть,  там  лежит  целый  архипелаг.
Посмотрите,  на  восточной окраине этого  пятна  нанесена проблематическая
земля,  виденная издали Крукером,  на южной -  Земля Кинан, Нансен думает,
что  большой земли в  этой  части Ледовитого океана нет;  Пири,  наоборот,
убежден,  что  с  мыса  Фомы  Гоббарда он  видел на  северо-западе окраину
большого материка.
     Гаррис,  член  береговой  и  геодезической съемки  Соединенных Штатов
Америки,  уверен  в  существовании этого  материка  на  основании изучения
приливов и  отливов на  северных берегах Аляски.  По его словам,  весь ход
этих колебаний морского уровня в  море Бофора доказывает,  что они идут не
из Тихого океана через узкий и мелкий Берингов пролив, а из Атлантического
океана,  по глубокому промежутку между Норвегией и  Гренландией,  а затем,
между предполагаемым материком и  берегами Аляски и Сибири,  эти колебания
все более и  более ослабевают.  Если бы этого материка не было,  приливная
волна шла бы  из  Гренландского моря через Северный полюс прямо к  берегам
Аляски и  Чукотской земли,  не  запаздывая и  не ослабевая.  Существование
материка доказывается еще  тем,  что в  море Бофора,  открытом на  западе,
западные  ветры  усиливают приливную волну,  а  восточные ослабляют ее,  и
разница в высоте волны достигает двух метров.  Это возможно только в узком
море  между двумя материками.  От  островов Североамериканского архипелага
предполагаемый материк отделен только узким проливом.  Если бы этот пролив
был  широк,  приливная  волна  Атлантического океана  могла  бы  достигать
берегов острова Банка, встречаясь здесь с приливной волной, обошедшей этот
материк с запада и юга,  и обе волны должны были бы уничтожить друг друга.
Но  наблюдения Мак-Клюра  у  западного берега острова Банка показали,  что
здесь все  еще  господствует приливная волна,  идущая с  запада,  из  моря
Бофора.
     Итак,  -  продолжал Труханов,  -  существование материка  или  тесной
группы больших островов в  этой  части  арктической области можно  считать
почти несомненным и  остается только открыть и  объявить их принадлежащими
России.  Я узнал,  что правительство Канады снаряжает экспедицию,  имеющую
задачей проникнуть летом  этого  года  в  белое  пятно с  востока.  Дальше
медлить нельзя -  нам нужно проникнуть в ту же область с юга и юго-запада,
со  стороны Берингова пролива,  иначе  последняя неизвестная часть Арктики
будет  целиком  изучена  и  захвачена  англичанами.  Вот  почему  я  решил
организовать и  послать туда экспедицию,  а  вас  приглашаю принять в  ней
участие.
     А  теперь позвольте сообщить вам о  ближайших планах.  Судно по  типу
<Фрама>,   но  более  усовершенствованное  на  основании  опыта  последних
плаваний,  уже с  осени строится.  На  днях оно будет спущено на  воду,  и
капитан поедет руководить его окончательным снаряжением.  К  концу апреля,
по контракту,  судно должно быть совершенно готовым,  и  к первому мая оно
прибудет во Владивосток за членами экспедиции.  В начале мая мы снимемся с
якоря и  возьмем прямой курс на  Камчатку,  где в  Петропавловске погрузим
партию ездовых собак с одним или двумя камчадалами,  опытными в управлении
этими животными. Если нам это не удастся на Камчатке, мы можем взять собак
на Чукотском полуострове,  в Беринговом проливе,  где придется приставать,
чтобы запастись юколой* для  собак и  полярной одеждой для людей.  Миновав
Берингов пролив,  мы направимся не на северо-запад,  как <Жаннетта>,  а на
северо-восток,  прямо к искомой земле.  Конечно, вскоре мы встретим льды и
будем пробиваться через них  насколько можно дальше,  но  весьма вероятно,
что  на  судне  мы  не  дойдем  до  берегов этой  земли  и  высадим санную
экспедицию,  которая и  должна будет проникнуть возможно дальше на  север.
Она будет снабжена припасами на год на случай зимовки,  если ей не удастся
к осени  вернуться назад или если судно,  которое будет крейсировать вдоль
южной окраины земли или сплошных льдов,  не сможет подобрать экспедицию до
наступления  зимней полярной ночи.  На окраине земли судно будет оставлять
на известном расстоянии один от другого склады с припасами,  чтобы  санная
экспедиция   могла  пополнить  свои  запасы  и  на  второй  год  в  случае
какого-либо несчастья.  Но если к концу будущего лета судно не вернется  в
какой-нибудь   порт,  имеющий  телеграфное  сообщение  с  Европой,  весной
следующего года будет отправлена спасательная экспедиция для поисков судна
и взятия санной партии.
     _______________
          * Ю к о л о й   на  севере  Сибири  называется   сушеная   рыба,
     преимущественно из породы лососей, приготовляемая жителями впрок  для
     пропитания зимой себя и собак.

     Как  видите,  -  закончил  Труханов,  -  хотя  задачей  экспедиции не
является  достижение  Северного  полюса  с   новой   стороны,   а   только
исследование  предполагаемого материка  к  северу  от  Берингова  пролива,
однако и эта задача также довольно трудна.  В лучшем случае мы вернемся на
родину поздней осенью этого года, может быть даже не увидав искомой земли;
но более вероятно, что придется зимовать во льдах на судне или на материке
и  вернуться годом или двумя позже.  В  худшем случае мы можем погибнуть -
это каждому из нас нужно иметь в виду и устроить свои дела соответственным
образом.
     После некоторого молчания, во время которого каждый из слушателей мог
обдумать свое отношение к делу, Труханов прибавил:
     - Если  бы   кто-нибудь  из  вас  теперь,   после  разъяснения  плана
экспедиции нашел невозможным принять в ней участие,  то я, попросил бы его
все-таки не  говорить никому о  нашем плане до  начала мая,  чтобы нас  не
могли опередить иностранцы.
     - Если  я  не  ошибаюсь,   -   заметил  Каштанов,   -   вы,   Николай
Иннокентьевич,  говоря о санной экспедиции,  выразились: <мы ее высадим на
берег  или  на  лед>.   Разве  вы  сами  не  предполагаете  участвовать  в
исследовании неизвестного материка?
     - К несчастью, нет, Петр Иванович. Я поеду с вами на судне и останусь
на нем, потому что ходить пешком почти не могу. У меня ведь одна нога ниже
колена искусственная;  я  так неудачно сломал ее  во  время путешествия по
диким Саянам,  что  сделался инвалидом,  годным только для сидячего образа
жизни.
     - Кто же отправится с санной экспедицией?
     - Все присутствующие,  кроме меня и  капитана,  а  также один или два
камчадала или  чукчи,  то  есть пять или шесть человек.  Исследование всех
трех  царств природы будет  обеспечено,  а  метеоролог,  кроме атмосферных
явлений,  берет на  себя определение долгот и  широт...  Не  так ли,  Иван
Андреевич?
     - Совершенно верно,  я  имею  достаточный опыт  в  этом отношении,  -
ответил Боровой.
     - Я  не  настаиваю  на  немедленном  решении  вопроса  об  участии  в
экспедиции,  - продолжал Труханов. - Пусть каждый обдумает мое предложение
спокойно наедине.
     - Когда же нужно дать окончательный ответ? - спросил Папочкин.
     - Через  неделю в  это  же  время.  Более  продолжительного срока  на
размышления я,  к  сожалению,  дать вам не могу,  так как в  случае отказа
кого-нибудь я вынужден буду искать другого соответствующего специалиста, а
в  конце  января  должен вернуться в  Сибирь,  чтобы  устроить дела  своей
обсерватории, которую покидаю на долгое время...
     Через неделю в  тот же  час в  номере Труханова собрались те же лица,
кроме  капитана,  уже  выехавшего принимать корабль.  Никто  из  ученых не
отказался от участия в  экспедиции,  слишком соблазнительной,  несмотря на
предстоявшие лишения и опасности.  Труханов был в восторге и заметил,  что
это единодушие и отсутствие колебаний среди участников заранее гарантирует
успех  предприятия.