уже  с  началом той дифференцировки,  которая развилась в
позднейшие периоды, - сказал геолог.
     Из  чащи больше никто не  появлялся,  так  что  путешественники могли
наконец  отдаться  давно  заслуженному  отдыху,   конечно,   под   охраной
очередного караульного,  поддерживавшего дымокуры,  спасавшие  от  жалящих
насекомых. Благодаря этому спали спокойно.
     На  следующий день продолжалась местность того же  характера,  как  и
накануне под вечер.  Река окончательно превратилась в  озеро с  множеством
островов,  течения почти не было заметно, и все время приходилось работать
веслами. Над водой и лесом реяли цветные стрекозы и огромные рогатые жуки,
достигавшие тридцати сантиметров в длину;  пролетали бабочки, каждое крыло
которых  могло  покрыть  руку  человека.  По  временам появлялись странные
мелкие и крупные птицы синевато-серого цвета,  немного напоминавшие цаплю,
только с  более  короткими ногами,  длинным хвостом и  коротким клювом,  в
котором можно было различить мелкие зубы.
     Одну  птицу удалось подстрелить на  лету,  и  Каштанов демонстрировал
своим  спутникам это  странное  пернатое,  представлявшее переходную форму
между  ящерами  и  птицами.  Оно  имело  размеры  журавля и  было  покрыто
сине-серыми перьями;  его длинный хвост состоял не только из перьев, как у
птиц, но также и из многочисленных позвонков, то есть имел строение хвоста
пресмыкающихся,  а перья росли по обеим сторонам этого хвоста.  На крыльях
имелось по три длинных пальца с такими же когтями, как и на ногах, так что
эта  птица  могла  лазить по  деревьям и  по  скалом,  хватаясь за  них  и
передними конечностями. Рассмотрение животного привело Каштанова к выводу,
что оно принадлежало к роду археоптериксов,  но отличалось от экземпляров,
найденных в верхнеюрских отложениях Европы, значительно большей величиной.
     К концу  дня  берег  сделался  совсем  низменным  и  на  значительных
протяжениях представлял болото,  заросшее  хвощами  и  папоротниками,  над
которыми  кое-где возвышались группы странных деревьев,  приспособленных к
существованию  в  воде.  Эти  заросли  давали  приют   различным   жалящим
насекомым,  которые  с  яростью  нападали  на  путешественников при каждой
попытке последних причалить к зеленой  стене  ради  коллекционирования,  а
затем  некоторое  время преследовали их по воде.  Комары длиной в двадцать
пять миллиметров,  мухи величиной со шмеля,  оводы и слепни  длиной  свыше
четырех сантиметров состязались в атаках на людей,  которые вынуждены были
позорно отступать и начали уже тревожиться при  мысли  о  близком  ночлеге
среди полчищ этих крылатых мучителей.
     Несколько часов плыли по этой болотистой местности, налегая дружно на
весла,  чтобы скорее из  нее выбраться.  Животный мир здесь,  по-видимому,
ограничивался  насекомыми,   первобытными  птицами  в  воздухе,  рыбами  и
ящерами,   таившимися  в   темной  и  глубокой  воде  и  выдававшими  свое
присутствие всплесками и водоворотами. Существование четвероногих наземных
животных в болотистых зарослях, по-видимому, было невозможно.
     - И  какое наземное животное могло бы выдержать укусы этого страшного
гнуса?  -  сказал Громеко,  употребляя сибирское выражение для обозначения
жалящих кровопийц.
     Но вот с  юга пахнуло свежестью,  и  по временам можно было различить
какой-то равномерный шум, доносившийся оттуда.
     - Впереди большое открытое озеро с голыми берегами или море, - сказал
Макшеев. Он первый уловил этот шум.
     - Море? - удивился Папочкин. - Неужели в Плутонии имеется даже море?
     - Если есть реки, в чем мы не можем сомневаться, они должны впадать в
конце концов в  какой-нибудь бассейн со  стоячей водой.  Не  могут же реки
течь бесконечно.
     - А разве реки не могут теряться в болотистых озерах,  подобных тому,
по которому мы едем, или иссякать в песках?
     - Совершенно  верно!  Но  при  обилии  воды  вероятнее  существование
открытого бассейна,  тогда как полузаросшее озеро,  по которому мы плывем,
составляет только его преддверие.



МОРЕ ЯЩЕРОВ

     Всех  интересовал  вопрос,  какие  размеры  имеет  этот  бассейн,  не
поставит  ли  он  предел  их  путешествию в  глубь  Плутонии,  потому  что
пускаться на парусиновых лодках в безбрежное море было бы невозможно.
     Через час  впереди,  в  конце  широкой  полосы  реки-озера  с   почти
незаметным  течением,  показалась  синяя  кайма.  Устье  реки было близко.
Налегли сильнее на весла и еще через полчаса подплыли к началу  озера  или
моря.
     Растительность, окаймлявшая берега реки, не доходила до самого берега
моря,  а была отделена от воды широкой оголенной полосой песка.  Очевидно,
прибой волн не давал ей возможности укрепиться у самой воды.
     На  этом песчаном пляже,  обвеваемом морским ветерком и  свободном от
докучливых насекомых, путешественники расположились на ночлег.
     Выгрузив на берег вещи и разложив костер,  все побежали к морю, чтобы
убедиться,  какая в нем вода. Они хотели узнать, является ли море конечным
замкнутым бассейном с  соленой водой или  только большим проточным озером.
Кроме того, всем хотелось купаться, потому что за последние дни, с тех пор
как  убедились в  существовании крупных ящеров в  водах реки,  от  купанья
пришлось отказаться.
     Быстро раздевшись на мягком песчаном берегу, все вошли в мелкую воду,
глубина которой увеличивалась очень, медленно, и только шагах в пятидесяти
от  берега вода достигала пояса.  Она оказалась заметно соленой,  но  не в
такой степени,  как в океанах поверхности Земли:  ее можно было сравнить с
водой Балтийского моря.
     Освежившись  купаньем,   путешественники  стали  обсуждать  вопрос  о
дальнейшем плавании.  Море  оказалось  не  безбрежным:  на  южной  стороне
горизонта можно было  различить противоположный берег даже простым глазом,
а  хороший бинокль показывал совершенно отчетливо зеленую стену  зарослей,
более  высокие  группы  деревьев,  местами же  темные,  лиловатые массы  -
вероятно, скалы и обрывы. Позади зеленой стены благодаря вогнутости земной
поверхности  также  можно  было  видеть,   но  уже  менее  ясно,  сплошную
поверхность того же  лиловатого цвета и  кое-где группы более высоких гор.
Такой   характер  местности  возбудил  во   всех   исследователях  желание
перебраться на южный берег. Это не было невозможным; до него не могло быть
больше сорока -  пятидесяти километров,  и в тихий день, с легким попутным
ветром,  позволявшим воспользоваться парусом, можно было бы без особенного
риска пуститься в плавание.
     Ввиду неудачной охоты последних дней в  поясе болот и озер запас мяса
иссяк,  и на ужин варилась только каша.  Но Макшеев и Папочкин предприняли
рыбную  ловлю;  во  время  купанья  они  заметили  крупную  рыбу,  поэтому
захватили удочки и отправились вверх по берегу реки к тому месту,  где она
выходила  из  зарослей  и  вода  была  глубже.   Довольно  долго  поплавки
оставались спокойными,  и рыболовы уже думали переменить место,  как вдруг
рыба стала сразу сильно клевать.
     Макшеев подсек и  выбросил на  берег  крупную рыбу,  но  у  Папочкина
добыча оказалась настолько тяжелой,  что  могла оборвать лесу,  поэтому он
начал подводить попавшуюся рыбу к  берегу,  чтобы подцепить ее  сачком.  И
вдруг  вода  вздулась пузырем,  удочку рвануло,  и  какая-то  темная масса
унесла пойманную рыбу вместе с  крючком;  рыболов успел рассмотреть только
спину, покрытую крупной чешуей, и короткий хвост.
     Макшеев,  занятый  сниманием своей  рыбы  с  крючка,  услыша  сильный
всплеск воды, закричал:
     - Ну  и  рыбина  попалась  вам,   Семен  Семенович,  -  должно  быть,
килограммов в восемь весом!
     - Не в восемь,  а в восемьсот!  - ответил пораженный ужасом зоолог. -
Она оборвала мою удочку и ушла.
     Макшеев подбежал к  нему и принес показать свою рыбу.  Это было очень
странное  животное -  широкое  и  плоское,  как  камбала,  покрытое густой
чешуей,  состоявшей из пластинок в  квадратный сантиметр,  с однолопастным
хвостом, глазами на одной стороне тела и длинными шипами вдоль спины.
     - Можно ли есть такое чудовище? - спросил он с сомнением.
     - Конечно, можно, оно похоже на камбалу, хотя и имеет отличия от нее.
Я думаю,  что это скат.  Вообще можно есть всякую свежую рыбу,  потому что
ядовитыми бывают только у некоторых родов икра,  молоки или черная пленка,
выстилающая брюшную полость.  Если  удалить все  внутренности,  можно есть
рыбу и  незнакомого вида -  разве что мясо ее окажется вонючим или слишком
костистым.
     - В  таком случае попробуем и  половим еще.  А  какой вид  имела ваша
удравшая рыбина?
     - Я  думаю,  что это была не рыба,  а  крупный ящер,  который оборвал
пойманную рыбу и проглотил ее вместе с крючком и куском лесы.
     - Эге,  видно,  и  здесь водятся эти  хищники!  А  мы  так беззаботно
купались в море.
     - Да, нужно быть осторожнее. Ведь в морях юрских времен - а это море,
по-видимому,  перед  нами  -  водились огромные ихтиозавры,  плезиозавры и
другие  хищные  ящеры,  которым ничего  не  стоило бы  перекусить человека
пополам.
     - А акулы в те времена еще не существовали?
     - Тоже  были.  Эти  хищники известны чуть не  с  девонского периода и
достигали  огромной  величины.   Найдены  зубы  их   длиной  в   семьдесят
сантиметров. Представьте себе пасть, соответствующую таким зубам!
     Рыболовы опять закинули удочки и вскоре поймали крупных рыб,  похожих
на современную стерлядь. Пойманные рыбы были тотчас же вычищены и попали в
уху.  Пока она варилась, рыболовы наловили еще десяток таких же обитателей
глубин.
     После  ужина все  сидели возле палатки,  покуривая трубки и  обсуждая
предстоящее плавание по морю,  которое тихо плескалось на песке, усыпанном
раковинами моллюсков, возбудивших большой интерес геолога.
     Пока  товарищи ловили  рыбу,  он  набрал целую  коллекцию моллюсков и
определил, что они относятся к аммонитам*.
     _______________
          * А м м о н и т ы  -  отряд  вымерших  головоногих  моллюсков  с
     многокамерной, спирально свернутой раковиной.  Моллюск занимал только
     переднюю камеру, подобно современному наутилусу. Особенно много родов
     в видов аммонитов было в триасовый, горский и меловой периоды.

     - Смотрите - прервал беседу возглас Громеко, - какие огромные морские
змеи!
     На  расстоянии около  ста  метров  от  берега  над  поверхностью моря
поднялась одна,  а  затем другая голова,  сидевшие на длинной шее;  головы
были плоские, как у змеи, а шеи грациозно извивались. Казалось, что плывут
два огромных черных лебедя, туловища которых чуть поднимались над водой.
     - Это не змеи, - сказал Каштанов, разглядывая животных в бинокль. - Я
уверен,  что  это  не  что иное,  как плезиозавры*,  присутствие которых в
верхнеюрском море вполне возможно.
     _______________
          * П л е з и о з а в р ы  -  морские  ящеры  юрского  в  мелового
     периодов с массивным телом, покрытым голой кожей,  длинной  лебединой
     шеей, маленькой головой и  двумя  парами  ластообразных  конечностей;
     достигали трех-пяти метров в длину.

     - Какие чудовища!  -  заметил Папочкин,  также следивший в бинокль за
движениями животных.  - Я думаю, что шея у них имеет не меньше двух метров
в длину.
     - А к нам в гости они не пожалуют?  - спросил Громеко, который помнил
еще приключение в лодке с ящером.
     - Кто знает!  Но я думаю,  что на суше они очень неповоротливы,  и мы
сумеем уйти от них. На всякий случай зарядим ружья разрывными пулями.
     Но  морские чудовища не  обнаруживали желания вылезать на  сушу;  они
начали нырять,  преследуя рыбу.  Тихо плывя вдоль берега, они высматривали
добычу впереди себя,  затем быстрым движением шеи и  головы схватывали ее,
подбрасывали в  воздухе и  подхватывали уже  с  головы,  чтобы  глотать не
против шипов и чешуи,  а по ним. Движения плезиозавров при этом были очень
быстры  и  грациозны.  Но  иногда  намеченная жертва ускользала,  и  тогда
животное в погоне за ней почти выскакивало из воды, с шумом рассекая волны
и вытягивая шею далеко вперед.
     Эта рыбная ловля плезиозавров,  за  которой путешественники следили с
большим интересом, кончилась дракой. Оба плезиозавра одновременно схватили
одну и ту же рыбу,  вероятно достаточно крупную, и каждый старался вырвать
ее из пасти другого.
     Одному это удалось,  и  он  пустился наутек,  второй преследовал его,
догнал и  обнял своей шеей шею  противника,  чтобы заставить его выпустить
рыбу. Спутавшиеся шеи извивались то в ту, то в другую сторону, темные тела
напирали друг на  друга,  короткие хвосты и  ласты-плавники бешено били по
воде,  разбрызгивая ее  фонтанами.  Наконец один плезиозавр,  рассвирепев,
выпустил рыбу,  вонзил зубы в  шею соперника и повлек его в глубину.  Вода
долго еще волновалась над тем местом, где скрылись чудовища.
     Через  час  Громеко  и  Каштанов,  собиравшие по  берегу  выброшенные
волнами  куски  деревьев  для   ночного  костра,   увидели  темную  массу,
качавшуюся на волнах. Ее несло вдоль берега, постепенно приближая; наконец
она остановилась, вероятно попав на мель.
     Возвратившись с  дровами  к  палатке  и  застав  двух  товарищей  уже
спящими,  они отвязали одну из лодок и поплыли к темной массе.  Оказалось,
что  это  один  из  плезиозавров,  на  трупе которого уже  сидели какие-то
крупные птицы и  клевали его;  другие,  поменьше,  кружились в воздухе над
ними,  очевидно ожидая своей очереди,  чтобы поживиться,  и издавая звуки,
напоминавшие кваканье огромных лягушек.  Движения их при полете напоминали
летучих мышей.
     Пришлось разогнать стаю несколькими выстрелами,  чтобы приблизиться к
трупу,  голова которого с  верхней частью шеи держалась только на лоскутах
кожи,  изорванной зубами соперника.  Мертвое животное плыло  брюхом вверх,
выставив из  воды  свои огромные ласты-плавники.  Брюхо было покрыто голой
кожей буро-зеленоватого цвета.
     Вытащить плезиозавра на берег не было возможности: его туловище имело
более двух метров в  длину,  хвост немного меньше,  а  шея больше;  задние
ласты достигали почти полутора метров.
     Подстреленные птицы  оказались летающими ящерами  двух  родов:  более
крупные  (птеродактили*) по  величине  превышали  орла,  мелкие  достигали
размеров крупной утки.
     _______________
          *  П т е р о д а к т и л и,  или  л е т а ю щ и е  я щ е р ы,  -
     вымершие пресмыкающиеся юрского и мелового  периодов.  Имели  большие
     челюсти с коническими зубами, длинную шею, некоторые - длинный хвост.
     Передние и задние конечности  соединялись  перепонкой,  так  что  эти
     ящеры могли летать подобно летучим мышам.  Птеродактили  были  разной
     величины: от размера мыши до огромных - в метр длины и шесть метров в
     размахе крыльев.

     Те и другие имели огромную голову с зубастым клювом, голое туловище и
летательную перепонку,  соединявшую передние и  задние конечности,  как  у
летучей мыши. Мелкая порода обладала длинным хвостом.



ПЕРЕЕЗД ЧЕРЕЗ МОРЕ

     На  следующий день погода оказалась вполне благоприятной для плавания
по  морю.   Небо  было  почти  безоблачно,   дул  слабый  северный  ветер,
позволявший применить парус,  но не разводивший большой волны.  Готовясь в
путь,  тщательно осмотрели лодки и  плот  и  растянули палатку между двумя
баграми,  служившими вместо мачт.  На  пирамиде из  плавника,  сооруженной
Макшеевым на берегу,  поставили еще жердь с  белым флагом,  который должен
был  служить сигналом для обратного пути.  Несколько дальше от  берега,  у
самого края зарослей,  куда прибой мог  достигать только в  исключительных
случаях,  в песке вырыли яму и спрятали в ней собранные коллекции - горные
породы,  гербарии,  черепа,  кости и  шкуры животных,  чтобы не  рисковать
подмочить их при плавании и  не везти лишнюю тяжесть.  Над засыпанной ямой
устроили вторую пирамиду из  плавника,  чтобы какие-либо хищники не  могли
разрыть ее,  привлекаемые запахом шкур.  В  бутылочке подвесили к пирамиде
краткое описание пути экспедиции от юрты до берега моря.
     Покончив  с  этими  работами,   путешественники  уселись  в  лодки  и
пустились в  путь,  держа курс  прямо на  юг,  к  чуть  видневшемуся вдали
противоположному берегу.  Когда  лодки  и  плот  несколько  отдалились  от
берега, ветер надул парус, и движение сделалось более быстрым.
     Отплыв от северного берега моря, путешественники лучше могли судить о
его общем характере.  В  обе стороны,  на восток и  на запад от устья реки
Макшеева,  берег был окаймлен той же высокой зеленой стеной, разорванной в
немногих  местах  устьями  подобных  же  рек.  Пирамида  с  флагом  хорошо
выделялась на зеленом фоне.  Ни гор, ни даже холмов позади полосы зарослей
не было видно, и, очевидно, местность, прилегавшая к этому берегу моря, на
значительное расстояние представляла низменную  равнину,  вероятно  сплошь
лесистую и болотистую.
     После  двухчасового плавания сделали отдых,  предоставив плоту  плыть
только под парусами.
     Море было почти спокойно.  Легкий ветерок чуть рябил его поверхность,
совершенно пустынную вдали от берегов. Глубина была велика, так как шнурок
с  грузом длиной в  сто метров не  достал дна.  Других средств измерения у
путешественников не было.  Отдохнув,  они взялись опять за весла и  гребли
еще час.
     Теперь они находились приблизительно на середине моря, потому что оба
берега казались одинаково далекими. Вскоре ветер немного посвежел. Поплыли
быстрее.  Уже  хорошо  различались высокие  утесы  черного,  лиловатого  и
красноватого цвета,  поднимавшиеся уступами в  глубь страны.  Они тянулись
вдоль самого берега, а правее уступали место зеленой стене леса; эта стена
еще дальше вправо сменялась высокими красноватыми холмами,  то доходившими
до самой воды, то отделенными от нее узкой полосой зелени.
     По  мере  приближения к  берегу  море  начало  оживляться:  появились
огромные  медузы,  до  метра  в  диаметре,  покачивавшие  свои  прозрачные
студенистые тела на волнах;  когда переставали грести,  в  воде можно было
различить стаи мелких и  крупных рыб.  По временам показывались наутилусы,
распустившие свои паруса и красные щупальца поверх белоснежной раковины.
     В  двух километрах от берега количество обитателей моря сделалось еще
больше.  Местами водоросли образовывали целые  плавучие острова,  и  весла
погружались с  трудом в  их зеленую мягкую массу;  вместе со стеблями этих
растений можно было добывать из моря мелкие ракушки, рыбок и насекомых.
     Бросили свой  импровизированный лот;  глубина оказалась двадцать пять
метров. С этого места уже хорошо видна была белая полоса прибоя у подножия
утесов.
     До сих пор плавание шло как нельзя лучше и походило на увеселительную
прогулку.  Но путешественникам суждено было испытать и  тревожные моменты.
Примерно в  километре от  берега из  воды  быстро поднялась на  расстоянии
каких-нибудь  тридцати метров  от  плота  голова плезиозавра и,  грациозно
покачиваясь  на  длинной  шее,  стала  подвигаться  навстречу.  Ящер  плыл
медленно,  разглядывая людей,  которых  вместе  с  их  лодками  и  плотом,
очевидно, принял за какого-то большого невиданного зверя.
     Ружья  с  разрывными  пулями  были  наготове,   и,  когда  плезиозавр
приблизился,  грянули два выстрела.  Обе пули попали в цель;  стройная шея
содрогнулась,  кровь  хлынула  из  полуоткрытой пасти,  голова  беспомощно
повисла на раздробленной шее,  и животное начало биться на воде,  поднимая
такие волны,  что мореплавателям пришлось поскорее отплыть подальше, чтобы
их не затопило.
     Они усиленно гребли к берегу, когда мимо них, вздымая две гряды волн,
словно  подводная  лодка,  промчалась темная  масса;  из  воды  выдавалась
зелено-бурая спина   и   длинная   огромная  голова,  напоминавшая  голову
крокодила. Полуоткрыв пасть, усаженную острыми зубами, чудовище стремилось
к умиравшему плезиозавру, рассчитывая