они  будут спасать своих личинок и  куколок,  а  вещи
могут за  это  время сгореть.  Но  если они  даже успеют вынести вещи,  то
все-таки нам придется отнимать их силой.
     - Не  выкурить ли  муравьев дымом,  а  потом,  когда они покинут свое
жилище, отправиться за вещами?
     - Этот план уже лучше,  но  в  ходы,  наполненные дымом,  мы  сами не
сможем проникнуть, а когда дым рассеется, муравьи тоже могут вернуться.
     - Положение, кажется, остается безвыходным!
     - Вот  что,  -  предложил Макшеев,  -  я  лягу  вблизи  муравейника и
притворюсь мертвым.  Муравьи потащат меня в  свое жилье,  и  там я,  может
быть,  сумею разведать,  где  лежат наши вещи,  а  в  следующую ночь успею
вытащить их наружу.
     - Этот план слишком рискован,  -  возразил Каштанов.  - Муравьи могут
утащить вас не целиком,  а растерзав на куски.  Но допустим даже,  что они
потащат вас целиком и не умертвив, как же вы в темноте, да еще в положении
трупа сумеете ориентироваться в лабиринте ходов,  чтобы потом найти дорогу
наружу.
     - Я возьму в карман клубок ниток и,  выпуская постепенно нить,  сумею
по ней выбраться, как Тезей по нити Ариадны из лабиринта.
     - Хорошо,  если муравьи не  заметят этого и  не станут подбирать вашу
нить. А есть ли у вас нитки?
     Клубка  ни  у  кого  не  было,  и  этот  рискованный план  также  был
забракован.  Все сидели,  понурив головы,  придумывая новые планы, которые
также приходилось отбрасывать как невыполнимые.
     - Вот  что  я  придумал,  -  заявил Каштанов:  -  нужно  отравить или
оглушить муравьев ядовитыми газами,  чтобы они  оставались в  оцепенении в
течение времени,  необходимого нам для поисков наших вещей в  муравейнике.
Такими газами являются хлор,  бром и сернистый газ.  Следовательно,  нужно
прежде  всего  найти  материал  для  приготовления достаточного количества
газов. Хлор можно добыть из поваренной соли, которая имеется в море. Бром,
вероятно,  имеется в золе водорослей,  растущих в этом мире, но добыть его
будет еще  труднее,  чем хлор.  Всего легче было бы  приготовить сернистый
газ,  если  мы  только найдем серу,  серный колчедан или  другую сернистую
руду. Свинцовый блеск мы уже видели в ущелье птеродактилей; может быть, он
найдется и здесь, в утесах возвышенности.
     - Но ведь на поиски материала и  изготовление газа понадобится немало
времени! - сказал Макшеев.
     - Что же  делать!  На  несколько дней нам хватит наличных зарядов для
добычи  пищи.  Лучше  подготовить способ  наиболее  верный  -  рискованные
способы останутся у нас в запасе на случай крайности.
     - Следовательно,  нам  нужно  убираться отсюда,  ничего  не  сделав с
грабителями?
     - Лучше уйти,  пока  муравьи нас  не  заметили,  и  не  возбуждать их
подозрительности  поспешными  попытками.   Если  мы  их  потревожим,   они
сделаются более осторожными,  расставят караулы у входа,  будут обыскивать
окрестности и  затруднят нам дальнейшие шаги;  ведь мы  еще не  знаем,  на
каком уровне развития стоят эти цари юрской природы.
     Все  согласились с  Каштановым,  хотя  и  не  без  чувства досады  на
необходимость отказаться от  немедленной расправы  с  грабителями.  Решили
вернуться к  песчаным дюнам  и  вдоль русла проникнуть на  возвышенность в
поисках серы или сернистых руд.
     Путешественники прошли к  руслу вдоль опушки леса;  никаких животных,
даже насекомых не было видно, - очевидно, муравьи систематически охотились
за  всякой дичью в  окрестностях муравейника.  Только изредка над пустырем
проносился какой-нибудь  ящер,  спешивший  дальше.  Русло  тянулось  вдоль
окраины  пустыря,  а  немного далее  вверх  врезывалось в  песчаные холмы,
пролегая в  довольно глубокой долине.  Здесь по обоим берегам росли кусты,
небольшие хвощи,  сладкий тростник,  папоротники.  Вверх  по  этой  долине
путешественники подвинулись еще  на  несколько километров и  затем  решили
основательно отдохнуть  после  тревог  и  переходов,  продолжавшихся целые
сутки.  Воды в ручье было уже много,  а тень пальм и хвощей манила к себе.
Сварили  чай,  поужинали оставшимся в  запасе  яичным  желтком и  спокойно
выспались. Но затем появление муравьев по соседству заставило поторопиться
с  завтраком,  чтобы поскорее уйти подальше от муравейника и не выдать его
обитателям свое присутствие.
     Через  несколько километров песчаные  склоны  долины  уступили  место
скалистым,  так  как  русло начало врезаться в  столовую возвышенность.  В
поисках сернистых руд Макшеев и  Каштанов шаг за  шагом осматривали скалы:
один па правом,  другой на левом склоне, что, конечно, замедляло движение.
Папочкин и  Громеко  оставались вблизи  русла  с  ружьями наготове,  чтобы
добыть какую-нибудь дичь или  отразить нападение ящеров или  муравьев,  но
последние  не  встречались.  Местность  постепенно  становилась все  более
пустынной,  даже  вдоль  ручья деревья и  кусты росли уже  более редко,  и
только узкая  полоса травы  и  сладкого тростника везде еще  окаймляла его
берега.  Наличие последнего очень радовало путешественников,  так  как  он
остался их единственной пищей в этой пустыне.
     Из  животных  им  попадались только  огромные стрекозы,  реявшие  над
водой, и изредка птеродактили, охотившиеся за этими насекомыми. Воздух был
совершенно спокоен,  лучи Плутона жгли немилосердно в узкой долине,  голые
склоны которой были нагреты,  словно печь, и только близость воды, которой
можно  было  постоянно  утолять  жажду  и  смачивать голову,  поддерживала
путешественников и позволяла им двигаться вперед.
     Поиски сернистых руд пока были безуспешны.
     Обеденный привал  сделали  на  берегу  ручья;  сварили чай,  пососали
сладкий тростник и разделили последний сухарь.
     - Вечером   нам   придется   попробовать  стрекозу  или   подстрелить
птеродактиля, - печально сказал Папочкин, собирая последние крохи сухаря.



В ГЛУБЬ ЧЕРНОЙ ПУСТЫНИ

     Отдохнув,  продолжали путь вверх по долине. На обоих склонах тянулись
те же черные,  мрачные скалы,  разбитые трещинами то на огромные неуклюжие
кубы, то на стройные тонкие столбы. Растительность вдоль ручья становилась
все беднее,  хвощи попадались реже, папоротники и пальмы совсем исчезли, и
только трава и сладкий тростник продолжали окаймлять берега ручья.
     На   ночлег   остановились  у   последнего   сухого   дерева,   чтобы
воспользоваться им в  качестве топлива.  Сварили чай и  пили его в большом
количестве с соком тростника,  чтобы обмануть голод,  так как никакой дичи
не попалось.
     После  чая  Макшеев и  Каштанов вздумали подняться на  склон  долины,
чтобы   осмотреть   местность.   Последняя  представляла  собой   равнину,
расстилавшуюся во  все  стороны  на  далекое расстояние;  только  на  юге,
километрах в двадцати, над ней поднималась группа плоскоконических гор.
     Когда оба  исследователя отошли на  несколько десятков шагов от  края
обрыва,   так   что  долина  ручья  совершенно  скрылась  из   виду,   они
почувствовали все мрачное величие окружающей пустыни.
     Черный   голый   утес,   усыпанный  крупными  и   мелкими  осколками,
отделившимися от  него  под  влиянием  высокой  температуры вечно  греющих
лучей, представлял почву этой пустыни. Нигде ни кусточка, ни былинки, один
черный камень под  ногами до  горизонта,  небо с  красноватым Плутоном над
головой -  абсолютная,  непроходимая пустыня,  грозившая верной смертью от
голода  и  жажды  смельчаку,  который решился бы  надолго углубиться в  ее
необозримые просторы.
     У черного камня,  нагретого Плутоном,  было жарко,  как у раскаленной
печи,  а  сверху жгли отвесные лучи Плутона,  от  которых решительно негде
было  укрыться.  Только  горы,  поднимавшиеся на  юге,  вносили  маленькое
разнообразие в ужасную,  подавляющую монотонность пустыни,  потому что они
были  не  черные,  а  изобиловали белыми,  красными и  желтыми  полосами и
пятнами.
     Рассмотрев местность, Каштанов сказал своему спутнику:
     - Я  думаю,  что  нашему  проникновению в  глубь  таинственной страны
поставлен недалеко отсюда  окончательный предел.  Долина,  по  которой  мы
идем,  вероятно,  оканчивается там,  у группы гор,  и я боюсь,  что дальше
расстилается  такая  же   мрачная  пустыня,   абсолютно  непроходимая  без
специального снаряжения, без больших запасов воды, провианта и топлива.
     - Неужели   вся   остальная   часть   внутренней   поверхности  Земли
представляет такую же раскаленную пустыню?
     - Вероятно,  что  так;  по  крайней  мере  до  окрестностей  входного
отверстия у Южного полюса,  если такое существует. Ведь влагу, необходимую
для растительности и животной жизни, внутренняя поверхность получает через
эти отверстия.  Очевидно, море, которое мы переплыли, составляет последний
резервуар этой влаги.
     - Но,  как  мы  видели,  господствующие здесь  северные  ветры  могут
заносить эту влагу и дальше.
     - За  последнее время мы этих ветров не ощущали,  кроме редких бурь с
грозами. По-видимому, последние тучи, приходящие с севера, разряжаются над
морем и  в  ближайшей к югу от него полосе,  а дальше над этой раскаленной
пустыней несутся только остатки влаги  воздух не  насыщается ими  и  дожди
невозможны.
     - Значит, мы дойдем только до этих гор на юге?
     - Да, доберемся до них и увидим, правильны ли мои соображения.
     - Что же делать,  если на этом пути мы не найдем нужных нам сернистых
руд?
     - Эти горы, судя по их форме и цвету, вероятно, представляют потухшие
вулканы,  а на склонах вулканов почти всегда можно найти серу.  Я убежден,
что там мы найдем все необходимое.
     - И повернем назад?
     - Я думаю,  нужно воспользоваться тем, что мы уже проникли так далеко
от  моря,  и  сделать еще экскурсию на  юг,  чтобы убедиться,  что пустыня
непроходима.  Тогда наша совесть будет спокойна -  мы  сделали все,  что в
человеческих силах.
     - Но,  может быть,  в  другом месте море  проникает дальше на  юг,  а
следовательно, даст нам возможность проникнуть дальше.
     - Если  мы  отнимем у  муравьев наши  вещи,  то  можем проехать вдоль
берега моря на восток и на запад и убедиться в этом.
     Насмотревшись на пустыню и бросив прощальный привет синей поверхности
моря и  его зеленым берегам,  которые чуть виднелись на  севере,  за краем
пустыни, геологи направились обратно к своему лагерю. Когда они спускались
по расселине,  скользя на осыпях и  прыгая с глыбы на глыбу,  они услышали
один за другим два выстрела.
     - Что  это?  Неужели муравьи забрались так далеко и  напали на  наших
товарищей? - заметил Каштанов.
     - Нужно поспешить на помощь! - ответил Макшеев.
     Удвоив быстроту спуска,  они  через несколько минут достигли подножия
склона и бегом направились к месту стоянки.
     Но их тревога оказалась напрасной:  не муравьи напали на товарищей, а
благосклонная судьба послала голодающим запас провизии.
     Сидя  на  берегу  ручья,  Папочкин и  Громеко  заметили черную  тень,
пронесшуюся над ними. Они подняли головы и увидели, что над долиной кружит
большой птеродактиль,  внимание которого, может быть, привлекла блестевшая
на солнце жестянка.  Недолго думая они схватили ружья и выстрелили,  когда
ящер,  описывая новый круг,  спустился ниже.  Одна пуля попала, и животное
свалилось.  Это был очень крупный экземпляр -  длиной от головы до кончика
хвоста больше полутора метров,  так  что его туловище имело много мясистых
частей.
     Насытившись ужином из ящера,  залегли спать,  поочередно карауля, так
как  мясо,  разложенное на  камнях для провяливания,  нужно было беречь от
летучих ящеров, которые могли сюда залететь.
     На   следующий  день   движение   вверх   по   долине   продолжалось;
путешественники были  нагружены запасами сушеного мяса,  а  также сладкого
тростника и топлива, так как опасались, что всего этого выше по долине уже
не встретят. Долина действительно становилась все более и более пустынной,
и  растительность на берегах ручья попадалась все реже.  Сернистая руда не
встречалась,   и   теперь   Каштанов  возлагал  единственную  надежду   на
вулканообразные горы в верховьях долины, которые к концу длинного перехода
казались уже  совсем  близкими.  Немного не  доходя их,  долина сузилась и
превратилась  в   короткое  ущелье,   которое  вывело  путешественников  в
котловину, расположенную у самого подножия гор.
     К  всеобщему удивлению,  на  дне котловины оказалось довольно большое
озеро,  скалистые берега которого местами были покрыты зеленью - небольшие
хвощи,  папоротники и  тростник росли  группами на  более отлогих участках
берега,  прерывавшихся невысокими скалами.  Это озеро представляло удобное
место для  стоянки,  где можно было оставить лишний груз,  чтобы подняться
налегке на горы в поисках серы или сернистых руд.
     Расположившись   в   тени   папоротников,   путешественники  вздумали
выкупаться в  темной  спокойной воде  озера,  которое походило на  большое
гладкое зеркало в  раме черного дерева с изумрудными вставками.  Папочкин,
раздевшийся первым,  храбро нырнул с головой в воду, но тотчас же вынырнул
и выскочил на берег с возгласом:
     - Вода горячая, дух захватывает!
     Остальные стали пробовать воду -  кто рукой, кто ногой - и убедились,
что зоолог прав.
     Громеко  вытащил  карманный  термометр,   единственный  уцелевший  из
инструментов экспедиции благодаря тому,  что  он  всегда был при ботанике.
Опущенный в озеро, он показал 40 градусов по Цельсию.
     - Ну,  это еще не так страшно!  -  сказал ботаник.  -  Сорок градусов
Цельсия равны тридцати двум градусам Реомюра,  а  это  температура горячей
ванны, которую вполне можно выдержать.
     Но  горячая  ванна  в   жаркий  день  не  могла  освежить,   так  что
путешественники  ограничились  только  тем,   что  помылись  основательно,
употребляя вместо мыла белый тонкий ил, который лежал толстым слоем на дне
озера.  Он  был  нагрет  еще  больше,  чем  вода,  и  положительно обжигал
погруженные в  него  ноги,  зато пенился подобно мылу и  прекрасно заменял
его.
     - Вот еще неожиданное богатство,  остающееся без употребления в  этой
стране чудес! - сказал Макшеев, усердно натираясь илом.
     - Да,  предприимчивые люди создали бы громадное дело.  <Целебное мыло
из  недр  земли излечивает всякие болезни,  начиная от  насморка и  кончая
раком>,  -  приблизительно  так  гласили  бы  рекламы,  которыми  были  бы
наводнены страницы газет  и  журналов!  -  смеялся  Громеко,  относившийся
иронически  к   богатствам,   возбуждавшим  предприимчивый  дух   прежнего
золотоискателя.
     - Уж  если  говорить  о  богатствах Плутонии,  то  нельзя  забывать и
животный мир! - воскликнул Папочкин, сушившийся на солнце после <ванны>. -
Я  бы  организовал  акционерную  компанию  для  вывоза  всех  этих  <живых
окаменелостей>  и   снабжения  ими  зоологических  садов  и   музеев  всех
государств поверхности нашей  планеты.  Такая  компания имела бы  огромный
успех  -  больше ваших горнопромышленных предприятий,  потому что  золото,
медь,  железо -  все это есть в  достаточном количестве и  там наверху,  а
живых мамонтов, плезиозавров, птеродактилей там нет.
     - Меня интересует это горячее озеро, - сказал Громеко. - Я уже раньше
заметил,  что вода в  ручье тепловата,  но  приписывал это ее нагреванию в
голой  долине с  черными склонами;  теперь ясно,  что  ручей получает свое
тепло из этого озера.
     - Мы,  несомненно,  находимся у подножия старых вулканов,  -  пояснил
Каштанов,  -  и озеро получает приток в виде горячих ключей,  выходящих из
нагретых еще недр вулкана.
     - Нужно  обследовать это  озеро по  всей  окружности и  выяснить этот
приток, - заявил зоолог.
     - Вот  вы  и  займитесь этим  вдвоем  с  Михаилом Игнатьевичем,  пока
варится ужин, а мы пойдем на разведки к вулкану, - предложил Каштанов.
     Одевшись после <ванны>,  он и  Макшеев обогнули западный конец озера,
из  которого  вытекал  ручей,  просачивавшийся между  наваленными  черными
глыбами,  и  начали  подниматься на  совершенно голые  и  усыпанные черным
щебнем холмы, лежавшие у подножия вулкана. Перевалив через них, разведчики
очутились у  подножия первой большой горы,  на крутом склоне которой можно
было  различить потоки лазы,  изливавшейся в  разное время  из  кратера на
вершине  горы  и  застывшей  на  поверхности то  округленными волнами,  то
хаотически нагроможденными друг на друга глыбами.
     Рассматривая более  старые потоки,  поверхность которых была  местами
желтая,  красная и  белая,  Каштанов объяснил своему спутнику,  что  здесь
находится охра, нашатырь* и сера.
     _______________
          *  Н а ш а т ы р ь  - соединение аммиака с хлором  в виде  белой
     соли, которая при нагревании улетучивается; встречается в  расщелинах
     лапы и вулканов; изготовляется также искусственно  для  применения  в
     медицине и технике.  О х р а - минеральная краска от желтого цвета до
     буро-красного; представляет собой  водную  окись  железа  в  смеси  с
     глиной и известью.

     - Ну вот и сера,  которая нам так нужна! Но только здесь ее немного и
собирать трудно, а в кратере, надеюсь, найдем ее больше.
     Карабкаясь по  глыбам потока,  разведчики через час  достигли вершины
горы.  Она  была плоская,  и  в  центре ее  зияла черная пропасть с  почти
отвесными стенками.
     - Вот и кратер довольно солидных размеров.
     - К несчастью, совершенно недоступный.
     - Обойдем его  кругом  -  может  быть,  найдется удобное местечко для
спуска.
     Вершина горы  также состояла из  застывшей глыбовой лавы.  С  вершины
открывался обширный вид  в  обе стороны.  На  севере,  у  подножия холмов,
лежало озеро в своей зелено-черной раме. Оно имело форму почти правильного
круга и,  быть может, тоже представляло кратер еще более древнего вулкана.
На  восток  и  на  запад  спускались огромные лавовые  потоки,  постепенно
терявшиеся в  виде гряд и стен черных скал на поверхности пустыни.  На юге
поднималась намного выше  вторая гора -  очевидно,  главный конус вулкана,
закрывавшая дальнейший вид;  с  первой горой  она  была  соединена узкой и
скалистой седловиной.
     Обогнув кратер с запада и убедившись, что с этой стороны спуск в него
тоже невозможен, разведчики прошли по седловине на вторую гору. Ее вершина
имела также глубокий  кратер,  но  разорванный  на  юго-востоке  громадной
выемкой,  от  которой  вниз  по  склону  шел  гигантский  лавовый  поток -
вероятно, продукт последнего извержения вулкана.
     Эта выемка в вале кратера позволяла спуститься на его дно без особого
риска.
     Теперь вид на юг был открыт. В ближайшем соседстве с главным вулканом
возвышалось еще  несколько низких вулканов с  обвалившимися кратерами,  за
ними до горизонта расстилалась та же черная пустыня, которой, казалось, не
было конца.
     - Да,  дальше,  на юг, в глубь Плутонии, здесь хода нет! - воскликнул
Макшеев,  впиваясь своим острым взором вдаль. - Километров на сто не видно
ничего, кроме черного камня.
     - И  экскурсировать в  эту  сторону нечего!  -  прибавил Каштанов.  -
Осмотрим вулканы,  наберем серы  -  и  назад  к  муравейнику отбивать наше
имущество.
     Вид с вершины горы произвел на них удручающее впечатление.
     Под  ногами  наблюдателей  тянулась  группа  черных  гор,  изрезанных
глубокими  ущельями,  словно  морщинами,  с  желтыми,  белыми  и  красными
пятнами, словно набрызганными гигантской кистью неопытного маляра, а затем
во  все  стороны шла  черная  ровная  пустыня без  единого признака жизни,
безотрадный простор которой под  красноватыми лучами Плутона имел особенно
зловещий характер.
     - Это царство смерти,  более ужасное, чем полярные снежные пустыни! -
воскликнул Каштанов.
     - Да,  если бы дух зла существовал, то лучшего местопребывания ему не
найти, - подтвердил Макшеев.
     - Вы подали хорошую мысль. Назовем эту местность пустыней Дьявола.
     - А эти вулканы - троном Сатаны. Мне так и рисуется зловеща