Этого Денис не знал. Вместо имени из черноты вдруг начал всплывать радужный мыльный пузырь.
     Вот он доплыл до смутных черт Женского лица и внезапно лопнул, разлетевшись яркими брызгами воспоминаний...
     Черная пелена расступилась, прорисовывая контуры ходовой рубки "Европы"...

***

     - Сэр, пеленг правого борта, дистанция - триста тысяч километров! Множественные сигналы. Построение в виде атакующего конуса. Это корабли Альянса!
     Командир "Европы" капитан Огюст Дебуа мрачно посмотрел на данные радарного отсека.
     - Это Третий ударный флот... - спустя несколько секунд, прищурясь, заключил он.
     - Сэр, еще один пеленг! - доложил оператор радарного отсека. - Тридцать сигналов, построение - ромб. Малотоннажные суда.
     - Это наши, - Дебуа остановился напротив тактической компьютерной карты, что проецировалась на прозрачную стену, делившую надвое ходовую рубку "Европы". - Господа... - Он повернулся к офицерам, что молчаливой группой собрались у операторских кресел в ожидании его команд. - Господа... - немного тише повторил он, и.его голос хрипло прозвучал в наступившей тишине. - Дабог пал, и теперь между Третьим ударным флотом и системой Элио стоим только мы да вот эта горстка наспех переоборудованных грузовых кораблей.
     Он помолчал, поочередно переводя взгляд с одного лица на другое.
     - У нас на борту беженцы. "Европа" не боевой крейсер, а грузопассажирский корабль, но, тем не менее... - Огюст остановился, и его голова слегка качнулась на фоне бледной россыпи звезд в скоплении Плеяд. - Тем не менее, я буду иметь честь атаковать неприятельский флот!
     По рядам офицеров пробежал легкий вздох. Дебуа ждал, но никаких возражений не последовало. Лишь смертельная бледность выползла на многие лица.
     - На карту брошены не только наши жизни... - продолжил он, сам покрывшись пунцовыми пятнами румянца. - Жизнь многих миллионов людей на десятках планет висит сейчас на волоске. Если ударный флот прорвется к Элио, то колонии падут... Это уже предрешено. Эскадра Воронцова не успеет прикрыть планету. Это должны сделать мы. Задержать их. Дать Воронцову шанс совершить прыжок из системы Рори на элианские орбиты.
     Слова, тяжелые, емкие, словно свинцовые, срывались с губ капитана.
     Он предлагал им выбрать между неминуемой смертью и позором.
     Никто не захотел выбирать.
     - Хорошо... - Дебуа вновь остановился. - В нашем распоряжении меньше часа. Приказываю всем офицерам спуститься на, пассажирские палубы. Беженцы должны покинуть "Европу" на спасательных кораблях. Здесь останутся лишь те, кто решит сражаться вместе с нами. У меня все...
     Капитан внезапно отвернулся, словно не мог больше смотреть в лица тех, кого только что обрек на смерть.

***

     Впервые он увидел ее в оранжерее.
     Изящное, почти невесомое существо шло по аллее меж искусно закамуфлированных гидропонных баков, чьи тяжелые, громоздкие конструкции прятались за ширмой живых изгородей.
     Встреча произошла не случайно.
     Капитан Дебуа приказал эвакуировать всех гражданских, что летели на борту "Европы"... Вражеский флот приближался, его уже можно было разглядеть в бинокулярах оптических умножителей, и несчастные, что бежали с Дабога с последним стартующим кораблем, не роптали. Они прекрасно понимали, какая участь ждет "Европу", и со слезами на глазах, молча занимали свои места в спасательных шлюпках.
     Когда от борта "Европы" отвалила предпоследняя из них, Денис, как старший по званию, еще раз проверил все палубы и отсеки через компьютерную сеть.
     Тут и обнаружился этот сигнал. Кто-то остался в оранжерее, сознательно или по неведению отказавшись покинуть обреченный корабль, хотя по сети интеркома каждые пять минут передавалось предупреждение всем пассажирам.
     Выругавшись, он секунду помедлил, решая, как поступить дальше.
     - Капитан! - проговорил он, вызвав на связь ходовую рубку.
     - Да? Дебуа слушает.
     - Капитан, это Велехов. Шлюпки отвалили, но у меня остался сигнал на десятой палубе. Кто-то бродит по оранжерее!
     - Черт... Денис, это плохо. Самая незащищенная часть корабля. После первого же попадания там будет вакуум!
     - Я знаю. Они близко?
     - Сорок тысяч. Рукой подать, но ты еще успеешь. Давай пулей туда и сразу же на боевой пост. У тебя третий блистер, ты понял?
     - Так точно! - ответил Денис. - Что делать с пассажирами?
     - Не знаю! - откровенно взорвался командир. - Запихни в какой-нибудь отсек. Не до тебя, Велехов, извини. Думай сам, не маленький!
     - Хорошо... - мрачно ответил он, отжав клавишу.
     Самый короткий путь до оранжереи вел через систему технических коридоров "Европы".
     У Дениса не было времени, чтобы надеть скафандр. Он открыл межпалубный люк и спрыгнул в красноватый сумрак запутанных инженерных коммуникаций.
     Через пять минут он уже был на месте.
     Со стороны разыгравшаяся спустя несколько секунд немая сцена наверняка выглядела до крайности глупо: офицер межзвездного космического лайнера застыл, повернув голову и не закончив начатое движение, а поразившая его девушка даже не заметила произведенного эффекта. Она шла по аллее меж секций гидропоники, рассеянно глядя себе под ногиа вслед за ней тащился довольно прилично сохранившийся робот-андроид, каких уже давно не выпускали ни на одной из цивилизованных планет.
     До лейтенанта Велехова, в груди которого уже начал закипать гнев, долетел обрывок произнесенной им фразы:
     - Дарья Дмитриевна... - Робот говорил немного гнусавым, но, в общем-то, достаточно сносно отмодули-рованным голосом. - Вам следует надеть что-нибудь потеплее! Мои сенсоры фиксируют сквозняк. Это опасно для вашего здоровья!
     - Не брюзжи, Хьюго! - не поворачивая головы, попросила она. - Здесь нет никаких сквозняков. Лучше почитай мне что-нибудь вслух.
     - Что именно, мисс? - вежливо осведомился андроид, прибавляя шаг, чтобы оказаться вровень с хозяйкой.
     - Ну хотя бы Стивена Рауфа. Ты переписал его последний роман?
     - Одну секунду, Дарья Дмитриевна... - Андроид, который носил человеческое имя, непринужденным жестом подставил спутнице свой локоть, и девушка взяла его под руку. Явно, они путешествовали вместе уже не первый день. - Соединение с библиотечным процессором крейсера... меланхолично прокомментировал он, чуть наклонив голову... - Загрузка данных...
     Пока он говорил, девушка смотрела куда-то в туманную даль оранжереи. Легкий ветерок, на который только что сетовал андроид, являлся обычным током воздуха от скрытых вентиляционных отверстий системы регенерации. Его слабого, эфемерного дуновения едва хватало на то, чтобы лениво шевелить складки ее платья, созданного из дымчатой полупрозрачной ткани. Лейтенант Велехов хоть и был человеком, далеким от понятий высокой моды, но богатые дамы из кают первого класса успели примелькаться ему в далеком и почти забытом довоенном прошлом, изрядно намозолив глаза подобными творениями модельеров...
     Словно время отхлынуло назад. Не было вражеского флота, и призрак близкой смерти не стоял за спиной, уродуя лицо нервной ухмылкой,
     ... В ботаническом саду на далеком Кьюиге играл оркестр.
     Он шел между матерью и отцом, держа их за руки, а ветер играл складками ее воздушного платья...
     Денис непроизвольно встряхнул головой, пытаясь отрешиться от мимолетного наваждения, но, несмотря на справедливый гнев и всю ирреальность, неуместность ситуации, он не смог отвести глаз от ее платья, которое на глазах меняло свою фактуру и, словно издеваясь над застывшим у люка офицером, то на доли секунды очерчивало смутный контур ее хрупкой фигуры, то тут же, будто устыдясь озорства, темнело, принимая обычный вид цивилизованной одежды...
     ... В этот самый момент динамики интеркома, которых хватало в любом отсеке корабля, в очередной раз прорычали свое предупреждение:
     "Внимание! Всем гражданским лицам на борту "Европы"! Срочно проследовать на палубу номер два для экстренной эвакуации. У вас осталось сорок секунд до старта последней спасательной шлюпки! Повторяю. Пассажирский корабль "Европа" находится под атакой вражеского флота! Всем гражданским лицам немедленно проследовать..."
     Нет... Это казалось колдовством, мгновенной слепотой, как запаздывание светофильтров при повороте истребителя "на солнце"...
     Андроид и девушка будто не слышали предупреждения.
     В ней присутствовало что-то совершенно особенное: то, как она наклоняла голову, касаясь прядкой волос покатого плеча дройда1, ее походка, низкий грудной голос, тонко очерченный подбородок, задумчивые глаза... то, как она улыбалась, не разжимая губ... и еще множество едва уловимых деталей совершенно внезапно трансформировались в подсознании Дениса в некий носимый в душе много лет образ... заставив молодого, но
     1 Дройд - андроид, предназначенный для домашних работ.
     достаточно опытного и самоуверенного офицера застыть на пороге межпалубного люка.
     Или это близкая смерть сыграла над ним свою последнюю жестокую шутку?
     ... Люк закрылся под собственным весом, отчетливо чавкнув пневматическим уплотнителем.
     Денис вздрогнул, оторвав взгляд от пленившей его разум фигуры...
     "Чертовщина какая-то..." - не без злости на самого себя подумал он, отведя рукой загораживающую проход ветвь кустарника, что был высажен перед баками гидропоники.
     Проклиная все на свете, он бросился, ломая декоративные кусты, туда, где молодая женщина шла, доверчиво опершись на согнутую в локте руку человекоподобной машины.
     - "... Фридрих Конски, мелкий чиновник министерства культуры планеты Элио, частенько злоупотреблял своим служебным положением, чтобы первым посмотреть новый фильм "психологического ужаса", что поступал на сервер его учреждения для..."
     Голос робота четко раздавался в тиши оранжереи. За прозрачным куполом из бронепластика уже невооруженным глазом были видны навигационные огни атакующей армады, а тут, посреди искусственного мирка зелени, андроид, которого звали Хьюго, декламировал своей спутнице начальные строки последнего триллера Стивена Рауфа - популярного несколько лет назад писателя, романы которого содержались в бортовой библиотеке транссистемного крейсера "Европа", курсировавшего до войны по маршруту Дион - Прокус - Рори - Элио.
     - Эй! - отчаянно и зло крикнул Денис. - Вы что, с ума сошли?!,
     Девушка вздрогнула, остановилась и начала поворачиваться на его голос.
     В ее глазах таилось тщательно скрываемое безумие.
     В этот момент что-то оглушительно ударило в борт "Европы", слабые переборки застонали, сминаясь от удара, и конвульсивная волна разрушений прокатилась по кораблю, в который угодил ракетный залп атакующего флота.
     Над головой Дениса раздался мелодичный, хрустальный звон, и внезапно сверху на пол оранжереи обрушилась масса вонючей зеленоватой жидкости...
     Последним его чувством был ледяной холод...

***

     .. Хорошо, Анри, я вижу. Это стойкое травматическое воспоминание. Оно блокирует остальные участки мозга. Но это ничего. Все терпимо. Введи ему успокоительное, смотри, как взбесились графики...
     Голос долетал до сознания Дениса сквозь плотную завесу тьмы...
     Он хотел закричать, но не смог.
     Его сознание меркло, как робкое пламя свечи на ветру.
     .. Очень удачно, что ты захватил их всех. Теперь, когда мы знаем, как прочно ее образ закреплен в сознании Велехова, им будет совсем нетрудно манипулировать с помощью этой самой женщины... - Голос удалялся, становился тише, призрачнее...
     Потом тьма окончательно поглотила его.

***

     В отличие от Велехова, о существовании которого она даже не подозревала, Даша приходила в себя долго, мучительно и с полным осознанием собственной материальности.
     Боли не было.
     Но лучше бы она была...
     Ее выворачивало наизнанку, и длилось это бесконечно.
     Крупная дрожь сотрясала нагое тело, по которому текли щекотливые капли ледяного пота...
     В ее сознании тоже жили собственные фантомы, долго и тщательно сдерживаемые чрезмерными дозами седативных препаратов, но никто не позаботился о них в данный момент, и ее подсознание не упустило этот исключительный шанс.
     Уж оно постаралось оторваться на полную катушку, будто мстя обессиленной женщине за то, что она так долго держала взаперти собственное воображение.
     Приступая к процессу реанимации, Анри Бейкер не подозревал, что она больна, а когда понял, то ужаснулся тому, насколько глубоко может быть травмировано сознание обыкновенного человека.
     Ее мысли, отраженные на контрольном дисплее четкими черно-белыми образами, напоминали бесконечный спуск по ступеням преисподней.
     Эта женщина страдала особым видом наркомании. Ее зависимость была полной, и "сидела" она отнюдь не на биологическом наркотике.
     Дашу "посадили" на виртуалку, и она прочно зацепилась за разрушительный мир фантомных образов.
     Впрочем, ужас Анри Бейкеру внушал не сам факт виртуальной зависимости, а то, как эта зависимость сочеталась с вполне реальными воспоминаниями и фактами ее биографии.
     Проникновение в мир ее образов подавляло его и в то же время разжигало в нем жгучее, почти болезненное любопытство.
     Это была не бытовая виртуалка, отнюдь. Ее мир не имел ничего общего с кукольным городком или иной красивой игровой чушью.
     Нет. Он оказался мрачен и страшен. И породила его не страсть к компьютерам и нежелание уйти в красивый и неосязаемый мир вседозволенности...
     Виртуальную зависимость Даши Кречетовой породила война.
     Поначалу Анри никак не мог понять, откуда в ее сознании то и дело возникает сложная паутина зеленоватых пунктирных трасс, пока наконец не обработал эту картинку на компьютере при помощи специальных, дешифрующих алгоритмов.
     Зеленая сетка оказалась не чем иным, как узором траекторий, перемежающихся с нитками околопланетных орбит.
     Нужно сказать, что у Анри Бейкера такая трактовка ее ненормальных видений поначалу вызвала недоумение.
     Война... Это было очевидно, но при чем тут молодая, едва достигшая двадцатилетнего возраста женщина и эти пунктиры траекторий?
     Как они взаимосвязаны с долгой блокадой, орбитальными бомбежками и в конечном итоге - падением Дабога, который был ее родиной?
     Не найдя объяснения среди своего личного жизненного опыта, Бейкер обратился к историческим документам.
     Просматривая материалы по Дабогу, он вдруг наткнулся на несколько очень любопытных абзацев текста:
     "К третьему месяцу планетной блокады, после многочисленных бомбежек, противнику удалось разрушить все основные узлы компьютерной сети Дабога, и казалось, что путь штурмовым отрядам открыт, но очередная попытка десантирования в атмосферу внезапно напоролась на еще более ожесточенное сопротивление - это добровольцы из мирных граждан, надев шлемы виртуальной реальности, восполнили собой бреши в компьютерной обороне планеты, сами управляя ракетами и наземными орудиями...
     Через месяц, осознав всю тщетность своих попыток сломить сопротивление граждан Дабога, флот Земного альянса вынужден был возобновить орбитальные бомбовые удары, окончательно превратив некогда цветущий мир в сплошную радиоактивную пустыню..."
     Бейкер смотрел на скупые строки, и ему все еще не верилось, что именно в них крылись истоки психической болезни Даши Кречетовой.
     И только осознав это как факт, Анри понемногу начал постигать страшный смысл того бреда, что выталкивало на экран монитора ее пробуждающееся сознание...
     Его пациентка билась в конвульсиях, а он сидел подле мерцающего экрана компьютера и завороженно смотрел на смутные образы, что порождало ее распоясавшееся подсознание.
     Серый, расцвеченный угольными тенями тоннель... Анри некоторое время двигался по нему вместе с ее мыслью, затем машинально переключил монитор на цветное изображение и понял, что тоннель открыт в оба конца: с одной стороны струился мягкий зеленоватый свет, а с другой - клокотало яростное, багровое пламя.
     Сам проход, протянувшийся меж двух разноцветных пространств, оказался наполнен пеплом, и призрачные тени, населявшие его, медленно отлипали от серых стен, некоторое время шли вровень с мыслью бившейся в реанимационной камере женщины, а потом начинали мутнеть, дрожать и наконец рассыпались в прах, который подхватывал и уносил дующий вдоль прохода ледяной ветер.
     Конечно, Анри не мог ощущать его порывов, но подсознательно он почему-то был уверен, что ветер именно ледяной. Глядя, как он рвет фигуры, истончая их, делая хрупкими и нематериальными, он едва не начинал стучать зубами от холода, зябко одергивая лабораторный халат идиотскими жестами, будто и сам уже сошел с ума.
     Персонажи кошмара ухмылялись скорбно и зло...
     Они были очень разными и в то же время похожими... Призраки тех, кто покинул ее, бросил, сгорев в адских вспышках ядерного пламени...
     Вот маленькая девочка в коротеньком платьице, что идет, доверчиво уцепившись за руку взрослой женщины, очевидно, матери.
     Внезапно из той части тоннеля, где горит багряный отсвет, налетает порыв ветра, и фигура взрослого вдруг начинает таять, оплывая, как старинная восковая свеча; ее черты искажаются, словно по ним бежит рябь, и вот девочка уже одна... стоит посреди сумрака и широко открытыми глазами смотрит на огрызок человеческой руки, что все еще сжимает в своей ладони...
     Она кричит.
     Из зеленого сияния внезапно прорисовывается другая фигура.
     Это мужчина в форме.
     Он идет по проходу навстречу кричащей девочке. Берет ее за руку и ведет за собой мимо призрачных фигур, которые одна за другой тоже рушатся, оплывают...
     Девочка вдруг на глазах начинает взрослеть.
     Ее детские черты грубеют, затем вдруг немного истончаются, лицо становится слишком уж серьезным. На нем внезапно начинают выделяться большие печальные глаза, которые провожают взглядом каждую рассыпающуюся в прах фигуру... и затаившаяся в них боль все копится, становится отчетливее, сильнее...
     А зеленоватое сияние ближе... Оно манит к себе и пугает одновременно. Его свет - пульсирующий и неровный. Чем ближе конец странного коридора, тем четче проступает в нем рисунок собранных в сетку линий, они тянутся к повзрослевшей девочке, опутывают ее, сливаются с одеждой...
     Боль постепенно уходит из ее глаз, оставляя лиц" отрешенность...
     Серые фигуры остаются позади.
     Они не властны над ней в этом изумрудном сплетении траекторий.
     ^
     Здесь забвение. Холодный покой конечных координат. Мир, в котором все ясно до последней запятой. Мир, который послушен ей, который не предаст, не рассыплется прахом.
     Это и есть та самая виртуальная реальность, в которой она жила долгое время. До полной потери реального мира. До абсолютной психической зависимости.
     Мир, где ее пошатнувшийся разум восполнил собой катастрофический недостаток настоящих компьютеров... Анри, который уже потерял ощущение времени, вдруг понял, что зеленые линии сходятся в очертания каскадных пультов, за которыми сидит она, Даша Кречетова, с виртуальным шлемом на голове, и от нее в недра сияющих огнями боевых терминалов убегают десятки проводов.
     Она смотрит в никуда. Ее взгляд спокойно проникает сквозь материальные преграды, в черную, холодную бесконечность космоса, где на фоне размазанных звезд к шарику ее родной планеты день за днем приближаются армады кораблей, четких, пульсирующих на фоне чернильного пространства алых контуров... Она смотрит на них долго, пристально... И внезапно тонкие зеленые нити отделяются от шарика израненной планеты и тянутся к ним... Быстрее... Еще быстрее...
     Анри едва не закричал, когда изображение на экране резко сменилось: вместо призрачных, фантомных образов он увидел реальный космос, отснятый с видеокамер несущейся сквозь пространство боеголовки, стремительно растущий борт космического корабля, тупой удар, проминающий броню, и ослепительный, горячечный взрыв, который уничтожает мозг, сжигает сознание...
     Еще секунда... и все.
     Экран темнеет, потом вспыхивает вновь, и опять его наполняют дрожащие, зеленоватые нити.