ергамент кожи, под которой блуждали багровые пятна...
     Майор, сам бледный как смерть, видел в нем уже не человека, а какое-то отвратительное существо, что казалось ему сродни тем препарированным трупам, что валялись на полу около разбитых колонн...
     Возможно, в чем-то он оказался прав.
     - Отходим!.. - Майор наконец выцарапал из кобуры импульсную "гюрзу" и поднял оружие, целясь в лоб распростертому на полу Денису.
     Тот уловил движение и мучительно поднял глаза.
     Лицо Велехова, искаженное мукой, походило на маску смерти. Багровые пятна, что, словно живые, ползли под кожей, делали его изменчивым, зыбким, будто сами черты дрожали, перетекая с места на место.
     "Гюрза" прыгала в руках майора в такт колотившей того нервной дрожи.
     С усилием приподняв голову, Денис внезапно подался вперед и плюнул.
     Плевок попал прямо в лицо командиру группы спецназа.
     Несколько секунд тот еще целился в Велехова, а потом вдруг заорал, дико, нечеловечески, и стал падать.
     Его лицо пожирала какая-то зеленоватая субстанция, а "гюрза" в руках билась, словно живая, кроша запоздалым автоматическим огнем и так порядком изрешеченную аппаратуру...
     Голова Дениса упала на грудь. Он больше не мог. Все. Точка...
     Но сознание не уходило, как бы он ни желал того. Закрыв глаза, Велехов лежал на полу, изредка содрогаясь в конвульсиях, а вокруг, средь наступившего хаоса, криков, выстрелов и приказов, витала невидимая, выношенная в его теле древняя смерть, и голос, что был способен свести с ума своим спокойным бесстрастием, продолжал вещать, как на лекции или инструктаже:
     "Внимание! Уровень блокирован! Зона заражена неизвестным экзовирусом! Всем срочно покинуть отделение лабораторий! Повторяю..."
     Никто уже не обращал внимания на Дениса.
     В проеме выбитых дверей возникла давка.
     Впереди, у перекрестка тоннелей, медленно ползли навстречу друг другу два аварийных створа, и бойцы, что в панике отступали от лаборатории, прекрасно осознавали, что все, кто не успеет к ним, обречены сдохнуть средь пузырящихся луж ядовитой субстанции.
     Экзовирус... Одно это слово действовало на людей, которые из поколения в поколение двигались по планетам, как страшное проклятие...
     Первым, как ни странно, на перекресток выскочил Ланге.
     Сейчас он совсем не походил на владыку Форта Стеллар. Растрепанный, бледный, с перекошенным лицом, он едва мог говорить.
     Створы ползли навстречу друг другу, а к ним бежали оставшиеся без командира спецназовцы. Им оставалось всего-то пятьдесят метров...
     - Огонь!.. - задыхаясь и кашляя, проорал Джедиан оторопевшему патрулю. - Там заражение! Не выпускать никого!
     Когда герметичные створы сошлись, то за ними, казалось, уже не было никого, кто остался бы жив.
     Джедиан, который только что испытал самое сильное потрясение в своей жизни, прислонился к стене и медленно сполз по ней.
     - Врачей и экзобиологов... - прохрипел он, отирая выступившую на губах пену. - Быстрее! - вдруг заорал он, почувствовав дурноту.
     Старший патруля, сам бледный, как смерть, метнулся к встроенной в стену коммуникационной панели...

***

     Истребитель лежал на брюхе, занимая собой почти весь ствол старой, давно бездействующей вентиляционной шахты.
     Между ним и безвоздушным пространством находился всего один шлюз, заваренный наглухо еще лет двадцать назад, когда силовой купол города сдвинулся и шахта вентиляции, попав своим устьем в зону вакуума, оказалась не у дел.
     Такое случается во всех больших городах: что-то строится, что-то ветшает, а что-то остается вне зоны действующих коммуникаций.
     За хвостовыми стабилизаторами машины вентиляционный канал пересекал еще один шлюз, но в отличие от других деталей этой давно позабытой технической ветки он выглядел достаточно свежим, и на его швах вместо ржавчины еще держалась окалина.
     Дейвид Ворсмер, который сидел за активированными панелями управления, вспомнил, как сажал машину в узкую шахту несколько суток назад. Тогда ему казалось, что столь филигранная посадка является самой сложной частью операции, но теперь он понял, что ошибался.
     Он согласился бы еще десяток раз пролезть на своей машине сквозь игольное ушко, лишь бы кончилось это затянувшееся сверх всяких сроков ожидание.
     Он понимал, что там, внизу, что-то случилось, иначе ребята уже давно бы вернулись...
     Бортовой хронометр истребителя продолжал отсчитывать тягучие секунды, проведенные им средь гулкой тишины, неизвестности и тревоги.
     По всем правилам он должен уходить.
     Операция сорвалась, ребята погибли...
     Дейвид не хотел верить в это. Не мог, как бы ни приучали его к дисциплине и субординации. Пилот хоть и входил в состав боевой группы, но у него оказался свой взгляд на эту работу.
     Слишком часто он видел в глазах тех, кого подбирал, такую благодарность за то, что не взлетел, задержался, вытащил... что даже кровь и потери как-то сглаживались, ранили не так сильно...
     Вот и сейчас... Дейвид не слышал ни звуков стрельбы внизу, ни криков, ничего, его обволакивала гулкая тишина, а таймер, на котором бежали зеленые цифры секунд со знаком минус перед ними говорил: улетай, беги, все кончено...
     Минус десять минут с момента запланированного конца операции...
     Дейвид вдруг порывисто встал и, не отключая приборов, полез в расположенный над головой люк.
     "К черту... - с внезапным раздражением подумал он. - Легче им станет там на Элио, если я стартую и доложу: мол, не дождался, все сроки вышли... Им и так понятно - провал..."
     Выбравшись из истребителя, Ворсмер потянул носом затхлый воздух тоннеля.
     Пахло гарью и еще чем-то терпким, тревожащим обоняние.
     Рука пилота потянулась к кобуре, извлекая импульсный пистолет. Дейвид знал, почему поступает именно так. И никакие запахи не могли остановить его, потому как за сотню боевых вылетов он насмотрелся и нанюхался всякого, а твердо усвоил только одно: мертвый член боевой группы - это тот, кого ты увидел своими глазами. Остальные живы, несмотря ни на что...

***

     Денис, лежа на холодном и мокром полу, понимал, что умирает.
     Никакие предосторожности не могли спасти его. Организм человека оказался абсолютно чужд той биохимии, которую спровоцировало в нем проснувшееся сознание ксеноморфного существа.
     Теперь это сознание ушло, угасло, как внезапно вспыхнувшая свеча под порывом ветра. А боль осталась. Как и та смерть, что витала в воздухе и пузырилась на обезображенных телах.
     Денис знал, что это такое...
     Предки ластоногих существ, которые жили в воде, умели вырабатывать особый химический состав, который отпугивал врагов. Они выпускали его в воду и уплывали под прикрытием ядовитого облака.
     Но Денис никак не мог воспользоваться данным приемом, хотя его мозг, оккупированный чужим сознанием, изменил функции потоотделяющих желез, заставив те вырабатывать древний яд... но все оказалось зря, он не в состоянии бежать, а губительные для его организма соединения подействуют на него рано или поздно...
     "А вирус?.. - вдруг отстранение подумал он, мучительно прислушиваясь к монотонным предупреждениям, что продолжали изрыгать динамики компьютерной сети. - Родился он во мне или оказался случайно выпущен на волю в хаосе сокрушавшей все вокруг перестрелки?.."
     Мысль показалась глупой, неуместной.
     Кто мог ответить на такой вопрос? Разве что одно из существ, что распростерлись на полу...
     Денис попытался ползти, но силы покинули его. Действие стимулятора оказалось слишком слабым подспорьем, и он опять скорчился на мокром полу, конвульсивно содрогаясь от пожирающей его изнутри боли и прекрасно осознавая, что все кончено...
     Однако, кроме распростертого на полу Велехова, в лаборатории оставался в живых еще один человек. Им оказался Анри Бейкер, который все это время провел в глухом простенке между двумя аппаратными блоками, куда нырнул, как только в помещении вспыхнула паника..
     Теперь он, пошатываясь, шел по проходу к тому месту, где лежал Денис.
     Лицо Бейкера покрывали серые пятна, но страх так глубоко въелся в его душу, что уже не влиял на разум. Он понимал, что делает и куда идет, хотя внешне можно было предположить, что Анри невменяем: его трясло, лоб блестел от липкой испарины, и двигался он как сомнамбула, брошенная своим хозяином на произвол судьбы...
     Он тоже не строил для себя никаких иллюзий.
     Бейкер отдал ксенобиологии всю свою короткую жизнь и слишком хорошо понимал, что за субстанция пузырится на мертвых телах...
     Единственное, что утешало в этот момент злосчастного ученого, - это тот факт, что господин Ланге не избежал общей участи. Он просто не мог не хлебнуть той дряни, что внезапно исторг Денис. Она незримо присутствовала в воздухе, в жидкостях, проникала в легкие и вползала сквозь поры кожи.
     "Неповторимый опыт... - думал он, бредя по проходу меж лежащих в неестественных позах тел. - Никто не выпутается... Даже те, кто сбежал..."
     Его бледное лицо исказило жалкое подобие улыбки. Бейкер понимал, что обречен. На поиск антител для уничтожения вируса, который буквально сжигал изнутри все внутренности и заставлял кожу пузыриться кровавыми волдырями, у его организма уже не осталось времени. Он умрет раньше...
     В эти последние минуты перед неизбежным концом он не впал в истерику, и перед ним не вставали картины из прошлого. В душе царила пустота, даже страх истончился, став не таким острым.
     Кое-как доковыляв до Дениса, он сел на пол возле него и протянул дрожащие пальцы к короткому ежику волос на голове Велехова.
     Тот открыл глаза и поймал лицо Бейкера мутным, полным боли взглядом.
     - Лежи спокойно, - вдруг произнес Анри, на ощупь найдя нужную точку на покрытой разъемами биоинтерфейсов черепной коробке Дениса.
     Глаза Велехова мучительно закатились.
     - Сейчас я тебя поправлю. - Анри скорее разговаривал сам с собой, чем с Денисом.
     Со щелчком открылся затвор крохотного имплантированного в голову Дениса считывающего устройства.
     Что бы ни переживал сейчас лежащий на полу человек, но мотивы действий Анри оставались для него тайной.
     А все объяснялось теми глубинными процессами, что день за днем шли в душе загнанного в угол и раздавленного страхом ученого.
     Глупо было предположить, что в последний миг он вдруг обрел какое-то благородство или его замучила, наконец, совесть... нет, Анри был рожден ползать, и на внезапные взлеты у него не находилось сил, даже в этот момент... Однако вместо того, чтобы биться в истерике, ощущая близкую смерть, Бейкер торжествовал.
     Его страх перед Ланге, вкупе с комплексом вины, что родился на кладбище кораблей, сейчас трансформировался в нечто иное...
     Бейкер оказался сильнее Джедиана. Умнее его.
     Это он, Бейкер, реконструировал мозг Дениса. Он имплантировал ему сопроцессор и другие управляемые мини-компьютером системы.
     В голове Велехова гнездилось не два, а три разума. Причем один из них являлся машиной, неким программным ускорителем нормальных человеческих функций, и до сих пор оставался пуст, зарезервирован, действуя лишь как промежуточное звено для связи между сознанием Дениса и виртуальной реальностью "Черной луны".
     Теперь нужда в такой связи отпала...
     Дрожащие пальцы Бейкера вставили крохотный кристалл в открывшееся гнездо и...
     Голова Дениса опять конвульсивно дернулась.
     Пошла загрузка новых базовых программ в его процессор.
     Покрытое волдырями лицо Анри Бейкера исказила жуткая усмешка.
     Он боялся только одного, что Джедиан Ланге слишком быстро умрет. Думать об этом для Анри было невыносимо.
     Лицо Дениса перестали коверкать судороги.
     - Готов? - Бейкер склонился к нему, обдав бледную кожу Велехова своим горячим, больным дыханием. - Ты будешь жить... - бормотал он, как древний шаман над своим потусторонним детищем. - Я не могу навязать тебе своей воли, некогда программировать столь глубоко, но поверь: один факт твоего существования будет для господина Ланге кошмаром, который не кончится, не пройдет... - Бейкер воткнул в голову Дениса тонкий кабель программатора и начал что-то набирать на сенсорной клавиатуре, положив ту себе на колени. - Я помогу тебе выжить... Сейчас процессор почистит твой организм... - продолжал невнятно комментировать он. - Я знаю про человека и про этих существ... - Он поднял глаза и взглянул поверх клавиатуры на гуманоидные тела, - я знаю про вас все помирю твой организм с этим ядом... А ты... - он вдруг посмотрел на Дениса с умилением. - Ты станешь проклятием господина Ланге, которое будет убивать его изнутри. Пусть он научится бояться, как боялся я... Пусть узнает, что такое страх...
     По лицу Бейкера уже ползла, пузырясь, зеленоватая субстанция. Находиться рядом с Велеховым означало лишь ускорить собственную смерть, и Анри понимал это, как никто другой.
     Денис едва осознавал, что бормочет склонившийся над ним человек.
     Второй раз его возвращали в мир те же самые руки, не спрашивая, хочет ли он того...
     В голове, после царившего там хаоса, постепенно разливалась несущая покой пустота, в которой на фоне отдаленного шепота билась базовая команда - ЖИТЬ.

***

     Дейвид прошел последние сто метров по наклонной вентиляционной трубе и остановился как вкопанный, не дойдя нескольких шагов до четкого контура снятой со стены тоннеля квадратной секции облицовки.
     В конце трубы, перегораживая выход на уровень Форта, лежало тело Блейда.
     Очередь из автоматического оружия превратила его грудь в кровавое месиво из раздробленных костей и разорванных мышц.
     Дейвид вжался в стену.
     "А что ты хотел увидеть, когда шел?.."
     Заданный самому себе вопрос не умерил ни боли за погибшего товарища, ни острого чувства опасности.
     Тем не менее он собирался проверить все до конца.
     Оставались еще Шевцов и Хоук. Возможно, они не погибли.
     О Велехове, в спасении которого и заключалась вся операция, Дейвид не думал. Для него этот человек существовал скорее как абстрактная единица.
     Осторожно выглянув сквозь проем, он увидел разгромленный, изуродованный взрывами и автоматическим огнем тоннель яруса, который метрах в пятидесяти от него отсекала герметичная переборка, без всякого намека на дверь или шлюз.
     На тела в черной униформе он обратил внимание лишь вскользь, с тоской подумав, что накрошили их тут ребята и сами полегли...
     Словно в подтверждение жуткой, холодящей разум мысли взгляд Дейвида зацепил знакомые черты, и он с содроганием понял, что смотрит на искаженное предсмертной судорогой лицо Хоука, плечи и голова которого торчали из-под оплавленных взрывом обломков бро-непластикового бастиона.
     На Дейвида вдруг накатило какое-то тягостное, тоскливое бессилие.
     Вокруг никого - одни трупы, десятки тел, изрешеченные пулями и изуродованные взрывами.
     Воздух пах резко и неприятно. Сладковатые флюиды крови смешивались в нем с чем-то омерзительным.
     Оставался Шевцов. Дейвид глянул по сторонам и, подняв пистолет на уровень груди, медленно пошел в сторону выбитых взрывом дверей лаборатории.
     И только войдя вовнутрь, он по-настоящему пожалел, что принял самовольное решение спуститься.
     Если картины снаружи этого помещения заставляли сжиматься сердце и стыть разум, то тут...
     Дейвид не нашел в своем словарном запасе слов, чтобы мысленно охарактеризовать то месиво из человеческих и ксеноморфных тел, разбитых приборов, пролитой крови, физиологических растворов и зеленоватой пузырящейся массы, что простиралось перед ним как некое страшное, сюрреалистическое пространство, рожденное в воображении ополоумевшего художника.
     Не понимая сути того, что произошло туг минут десять-пятнадцать назад, он смотрел на страшный интерьер лаборатории и чувствовал, как волосы начинают вставать дыбом по всему телу...
     Компьютерная сеть комплекса уже больше не вещала об опасности, уровень был блокирован, и, по мнению процессора лаборатории, уже никто и ничто не могло помочь тем, кто не успел или не смог эвакуироваться.
     Внезапно Дейвид, нервы которого, натянутые до предела, готовы были вот-вот лопнуть, резко обернулся, едва не начав пальбу.
     Что-то шевелилось в проходе меж разбитых пулями высоких цилиндров, жидкость из которых вытекла, смешавшись на полу с кровью и какой-то слизью.
     Удержав онемевший от напряжения палец на гашетке оружия, Ворсмер посмотрел на распростертое там тело, одетое в униформу черного цвета, ткань которой местами расползлась, словно под действием кислоты, и внезапно осознал, что узнает это бледное, неживое лицо, искаженное судорогой боли. Велехов...
     Точно, он же сто раз видел этого парня на стерео-снимках!..
     Рядом с телом Дениса опять возникло движение. Это шевельнулся сидящий подле него на полу труп.
     Дейвида обдало холодным потом. Не то чтобы он боялся мертвецов, но сама обстановка этого места, отдающая душком неправильной, совершенно бесчеловечной жестокости, угнетала, делала звуки резче, а тени страшнее и злобнее...
     Тот, кого пилот принял за мертвеца, на самом деле был еще жив, но...
     Ворсмер непроизвольно попятился, когда человек попытался привстать, повернув к нему лицо...
     Это оказалось не лицо - жуткая маска покрытой волдырями плоти.
     Несколько секунд он смотрел на Дейвида сквозь узкие щелочки заплывших от опухоли глаз, а потом вдруг сказал, хрипло и невнятно, едва ворочая во рту распухшим языком:
     - Беги... отсюда...
     Слюна клубком свернулась во рту у Ворсмера.
     Он вдруг понял: еще немного - и он не выдержит. Только сейчас он заметил, сколь сильно обезображены разбросанные вокруг трупы и как пузырится на них отвратительная зеленоватая субстанция.
     Ее не было только на теле Велехова.
     Денис лежал, неестественно вывернув руку, и его грудь едва заметно вздымалась, такт редкому дыханию.
     - Он жив... - внезапно выдавил человек, проследив взгляд Ворсмера, - забери его... и беги... - Он вдруг зашелся мучительным кашлем, повалившись на бок, а Дейвид, не колеблясь больше, рывком поднял показавшееся на удивление легким тело Дениса и, взвалив его на плечо, в растерянности оглянулся, пытаясь все же разобраться, есть ли тут Шевцов меж распростертых на полу тел, но, скользнув по ним взглядом, понял - все бесполезно...
     Опасливо обходя лужицы пузырящейся жижи, он двинулся к выходу, стараясь не наступать на трупы.
     Человек с обезображенным лицом, что сидел на полу, задыхаясь от кашля, смотрел ему вслед, и его кашель вдруг начал переходить в хриплый, издевательский, каркающий смех.:
     Бейкер смеялся в последний раз в жизни, и его хохот преследовал Дейвида, пока тот окончательно не потерял самообладание и не побежал.
     Ноги сами несли его прочь, в спасительную дыру, к истребителю...
     Тело Дениса безвольно болталось на плече, как тряпичная кукла.

***

     Ворсмер торопился, как никогда в жизни. Не тратя время на предусмотренные заранее процедуры, он просто впихнул безвольное тело Дениса во второе кресло кабины управления, что предназначалось Шевцову. За переборкой, в отсеке переделанного специально для этой операции истребителя имелось диагностическое кресло с аппаратурой реанимации и поддержания жизни, но разве была хотя бы секунда на манипуляции с ним?!
     Действиями Дейвида руководил инстинкт. ОТСЮДА НУЖНО БЕЖАТЬ, СРОЧНО, ДАЛЕКО...
     Он не понимал, что произошло там, внизу, но это было по-настоящему СТРАШНО...
     Планетарные двигатели истребителя взвыли в теснине тоннеля, наполнив узкую трубу ослепительным огнем и грохотом.
     Машина задрожала, в ее носовой части открылся оружейный люк, и оттуда коротко рявкнула автоматическая пушка, разнеся в клочья зыбкую преграду, запирающую выход.
     Старая вентиляционная шахта, наполненная перегретым воздухом, как и было задумано, сыграла роль стартовой катапульты, истребитель попросту выбило из узкого ствола вентиляции потоком устремившегося в вакуум воздуха, как плохо пригнанную пробку из бутылки с шипучим напитком.
     Дени