- Как вам угодно, ваша честь. - Эксис откашлялся. -  Я  утверждаю,  что
можно спасти атавский и полигонский народы...
   Голоса из зала: "Черт с ними, с полигонцами!", "Говорите об атавцах или
убирайтесь туда, откуда пришли!"
   - Как вам угодно... Так вот, я утверждаю, что можно спасти наш народ от
гибели без того, чтобы ему расставаться со  своей  родиной.  Вместо  того,
чтобы ценой неисчислимых человеческих  и  материальных  жертв  завоевывать
Землю и переселяться на нее, я предлагаю сохранить, удержать  и  закрепить
навечно у нашей планеты нашу собственную атмосферу.
   Пышная дама с противоположной галереи для публики:
   - Как?.. Гвоздиками?.. Канцелярским клеем?..
   Смех.  Одобрительные  рукоплескания.  Дама  милостиво   раскланивается.
Председатель, стараясь сдержать  улыбку,  стучит  деревянным  молотком  по
столу, призывая к тишине.
   Эксис: Нет, не клеем и не гвоздиками. Надо заставить  Атавию  вертеться
вокруг собственной оси...
   Лысый сенатор: Сейчас  он  скажет,  что  она  не  вертится!  Что-то  вы
мудрите, молодой человек!
   Эксис: Нисколько  не  мудрю.  Спросите  любого  астронома,  физика  или
механика, и вам подтвердят,  что  покуда  Атавия  вертится  только  вокруг
Земли.
   Тот же сенатор: Вот я как раз механик и  есть,  и  я  вам  говорю,  что
стыдно пороть такую чепуху! Я уже тридцать четыре года  механик...  Лучшая
мастерская в Ватерлоо, если вам угодно знать!..
   Эксис: Прошу извинить меня за  небольшую  неточность.  Я  имею  в  виду
ученых, работающих в области теоретической механики... Так  вот,  если  мы
заставим Атавию вращаться вокруг собственной оси, то тем  самым  создастся
искусственная сила тяжести, которая удержит нашу атмосферу от  рассеивания
в космической бездне. Это отнюдь не мое единоличное  мнение  Мне  пришлось
обсудить этот  вопрос  с  несколькими  учеными,  специалистами  в  области
небесной механики и кинетической теории газов.
   Веселый голос из зала: Ясно, сынок! Остановка за мелочью...  А  как  ее
заставить вертеться, нашу крошку - Атавию?
   Другой голос: А очень просто. Надо вовремя с нее соскочить, вовремя  ее
разогнать и вовремя вскочить обратно, чтобы не опоздать домой к обеду...
   Терпеливо переждав веселое оживление зала, Эксис продолжает:
   - Нет, зачем же? Это было бы слишком  хлопотно  и  непрактично.  Мы  ее
можем заставить вертеться,  ни  на  минуту  ее  не  покидая,  а  используя
могущественные силы атомного ядра. Вы спросите: каким образом? Боюсь,  что
я вызову новый взрыв веселья, но для большей наглядности я все же вынужден
воспользоваться довольно легкомысленным примером. Кто из нас в детстве  не
мастерил из проволоки и прутьев  фейерверк,  который  называется  "римское
колесо"? Помните? Несколько игрушечных ракет нанизывались  на  выступающие
за обод колеса края спиц. Колесо надевалось  на  неподвижную  ось.  Ракеты
одновременно зажигались, обод начинал вертеться, образуя красивое огненное
колесо...
   Голос: Покуда ракеты не сгорали!..
   Эксис: Совершенно верно. Но если мы по принципу  "римского  колеса"  и,
конечно, точнейшим образом рассчитав количество и вес потребных  для  этой
цели гигантских атомных ракет, места и угол  закрепления  на  краях  нашей
планеты, потом одновременно  все  их  приведем  в  действие  (что  никакой
технической  трудности  не  представит),  то  Атавия  обязательно   начнет
вращаться  вокруг  своей  оси  в  сторону,   противоположную   направлению
выхлопных сопел... И чем крупнее будут заряды в наших ракетах и чем больше
этих ракет будет, тем быстрей будет вращаться Атавия  и  тем  ближе  будет
сила тяжести к земной... Понятно я выражаю свою мысль?
   Несколько голосов из зала и галерей: Не очень! А  когда  заряды  сгорят
дотла, все снова пойдет своим чередом?
   Эксис: Вполне законный вопрос. Тут все  дело  в  трении,  в  инерции  и
трении. Игрушечное наше  "римское  колесо"  переставало  вертеться,  когда
сгорали ракетные заряды, только из-за трения о свою  ось  и  воздух.  Наша
планета будет вращаться в безвоздушном  пространстве.  Раз  приведенная  в
движение, она по инерции будет продолжать это движение бесконечно, так как
не будет на своем пути встречать никакого сопротивления среды...
   Эксис заметил, что вдоль перил к нему протискивается молодой человек  в
щегольской форме старшего капрала войск СОС. Знакомое  лицо...  Странно...
Где он его мог видеть?
   - ...Никакого сопротивления среды... - повторил Эксис, делая  вид,  что
не обращает никакого внимания на приблизившегося Наудуса. А тот  впился  в
него глазами, что твоя ищейка, и тихо и почти дружелюбно промурлыкал:
   - Здравствуйте... доктор!..
   Теперь Наудус был почти уверен, что если это  не  тот  доктор,  который
прилетал в Кремп делать противочумные прививки и которого  арестовали  как
коммуниста, то его брат-близнец. Правда, у того, у доктора, не было  усов.
У Онли  появилось  безумное  желание  прикрыть  пальцем  эти  усы,  но  он
остерегся: можно было нарваться на скандал.
   Эксис почувствовал, как от волнения у него на  верхней  губе  выступили
крупные капли пота. Не задумываясь над тем, что он делает, Эксис вытер пот
указательным пальцем и только  тогда,  по  загоревшимся  глазкам  Наудуса,
понял, что  тот  его  узнал.  Отступать  было  некогда  и  некуда.  Теперь
оставалось только использовать как можно полнее  микрофон,  который  перед
ним по-прежнему держал репортер радиокорпорации, страшно довольный, что он
обставил всех своих коллег-конкурентов.
   Чтобы собраться с мыслями, Эксис произнес несколько общих  фраз  насчет
закона инерции, насчет всеобщности этого закона природы и увидел, как  тем
временем Наудус, вернувшись на место, попросил у своего  хозяина  блокнот,
что-то быстро нацарапал на клочке бумаги, обернул им монету и бросил  вниз
га стол председательствующего. Тот лениво развернул записку,  лениво  стал
ее читать, но потом вдруг посерьезнев, быстро обернулся, глянул на Эксиса,
подозвал какого-то мужчину в штатском,  что-то  сказал  ему  на  ухо.  Тот
понимающе мотнул головой, мигнул другому мужчине в  штатском,  и  они  оба
подчеркнуто спокойно и неторопливо двинулись к двери. Через две-три минуты
они будут на галерее, еще минуту  спустя  они  его  схватят...  Надо  было
торопиться.
   Но в  зале  никто  еще  не  подозревал  человека,  предлагавшего  такой
необычайный план спасения Атавии. Кто-то крикнул ему снизу:
   - А сколько на это потребуется атомной энергии?
   Несколько голосов подхватило:
   - Вот именно!
   Эксис: Во всяком случае, не больше, чем на тотальную бомбежку Земли и с
безусловно более верными результатами...
   - Хватит! - остановил его председатель. - Полагаю, что вое мы по  горло
сыты этой идиотской болтовней.
   Эх, была не была! Все равно не миновать теперь тюрьмы. Так  пусть  хоть
не зря!
   Эксис сделал извиняющийся жест в сторону спрашивающих, как бы объясняя,
что он и рад бы выполнить приказ председательствующего, но считает себя не
вправе оставить вопрос без ответа:
   - Спросите любого механика, астронома, физика, и  они  вам  подтвердят,
что мое предложение совершенно деловое и вполне выполнимое...  И  не  надо
будет расставаться с насиженными родными местами  и  захватывать  в  итоге
чудовищной бойни ни в чем не повинных людей земные пространства, и не надо
будет всему атавскому народу, кроме немногих, переходить на голодный  паек
военного времени на весь остаток нашей жизни...
   -  Хватит!  -  председательствующий  загремел  внизу  молотком.  -  Вам
приказано замолчать! Здесь не  сумасшедший  дом!  Вам  нужен  компресс  на
голову!
   - Я только хотел добавить... - сказал Эксис.
   - Не надо ничего добавлять. Все ясно!
   - ...что полет на Землю, даже если  будут  созданы  самые  идеальные  и
самые безопасные астропланы и если  неведомо  каким  путем  будут  созданы
многотысячные  отряды  пилотов,  умеющих   править   этими   межпланетными
снарядами... Разве нам мало...
   Председатель: Есть там у вас на галерее  хоть  один  толковый  человек?
Заткните этому фантазеру глотку!
   Наудус, его хозяин и еще несколько сосовцев с разных сторон двинулись к
Эксису. Репортер с микрофоном, довольный тем, что именно ему выпала редкая
удача транслировать такой из ряда  вон  выходящий  скандал  в  парламенте,
только чуть отодвинулся в сторону, чтобы  в  случае  драки  не  только  не
пострадать, но и попытаться прокомментировать ее своим слушателям.  Сейчас
он держит микрофон в вытянутой руке.
   - Разве нам мало теперешней войны?!. Подумайте, кому нужна  варварская,
волчья война со всей Землей?!. Тем же, кому выгодна нынешняя! Я...
   - Пристрелите его! - крикнул снизу Паарх,  кляня  себя  за  так  далеко
зашедшую игру в  демократичность.  -  Есть  там  у  кого-нибудь  пистолет?
Пристрелите этого полигонского шпиона!..
   - Есть! У меня есть пистолет! - счастливо заорал Онли Наудус. -  Сейчас
я его пристрелю! - Он полез рукой в  кобуру,  но  кругом  была  немыслимая
толчея. Только что люди теснили друг друга,  чтобы  увидеть,  как  сосовцы
будут затыкать глотку этому забавному математику  и  астроному,  а  сейчас
началась еще большая давка, потому что никому  не  хотелось  быть  слишком
близко во время револьверной стрельбы. Никто не сомневался, что этот Бирн,
если он действительно полигонский шпион, вряд ли пустился бы  в  парламент
без оружия. Словом, и Наудусу, и  Фреду  Патогену,  и  остальным  сосовцам
нелегко  было  пробиться  к  собственным  кобурам,  еще  труднее  было  их
расстегнуть и вытащить пистолеты, так сказать, на оперативный простор.
   В  распоряжении  Эксиса  оставалось  теперь  всего  несколько  десятков
секунд.  Он  оглянулся  по  сторонам.  Большинство  смотрело  на  него   с
любопытством, несколько человек - с сочувствием. Бежать? Уже слышно  было,
как скрипнула  позади  него  дверь,  в  которую  проскользнули  детективы,
посланные по доносу этого  странно  знакомого  сосовца.  Справа  и  слева,
напряженно улыбаясь (тогда для сосовцев типа Наудуса и Патогена  было  еще
внове стрелять  в  человека),  шли,  высоко  подняв  пистолеты,  "мальчики
Паарха". Кто-то его дернул сзади за  полу  пиджака.  Он  услышал  сердитый
голос:
   - Сказано вам, перестать болтать, ну и убирайтесь!
   Видимо, этот человек хотел его скрыть, помочь  ему  улепетнуть.  Добрая
душа! Он не знает, что уже пришли на галерею детективы и что единственное,
что сейчас мнимому астроному и математику остается делать,  это  сохранять
полное спокойствие и достойно встретить арест и скорую смерть...  В  конце
концов не такая уж это дорогая плата за то, что десятки миллионов  атавцев
призадумаются над новым изуверским планом  монополий...  Через  час-другой
вся страна будет прикидывать, обсуждать со  всех  сторон  сказанное  им...
Нет, определенно, не дорого платит доктор Эксис за такой удар по  замыслам
врагов... И хорошо, что там, на воле, люди, борющиеся вместе с Эксисом  за
жизнь и счастье всех простых атавцев (ох,  и  молодец  же  этот  профессор
Гросс!), еще вчера составили листовку, которая будет  печататься  сразу  в
сотнях городов. И в каждой листовке будет сказано то, что только  что  так
нескладно, но все же достаточно внятно рассказал Эксис...
   Все эти мысли стремительно мелькнули в его голове. Можно  было  бы  еще
выкрикнуть несколько призывов, но репортер, наконец,  испугался,  выключил
микрофон и юркнул в толпу, подальше от этого опасного оратора. А рисковать
получить пулю в лоб ради тех, кто  слушал  его  здесь,  в  зале,  не  было
смысла. Эксис  медленно,  не  оборачиваясь,  попятился  к  скамье,  кто-то
подвинулся, освободил ему место, он сел и стал вытирать  вспотевшее  лицо,
на сей раз носовым платком.
   К нему одновременно приблизились -  сзади  детективы,  справа  и  слева
сосовцы. Онли восторженно размахивал пистолетом. Он видел  себя  в  центре
всеобщего внимания. Ему не терпелось выстрелить, безо  всякого  риска  для
себя разрядить всю  обойму  в  живого  человека,  безнаказанно  застрелить
человека.
   - Молчать! - пролепетал он, уставившись в Эксиса  глупыми  ненавидящими
глазами и стал  неумело  взводить  пистолет  непослушной,  дрожащей  левой
рукой.
   - Молчу, - отвечал Эксис. - Что вам угодно? Кто вы такой?
   - Сейчас я тебе объясню, кто я такой!
   Но детективы не дали Наудусу  ни  стрелять,  ни  даже  ударить  Эксиса:
неудобно, парламент! Они дали Наудусу понять, что избить  этого  молодчика
можно будет и внизу, у выхода. А стрелять в него раньше времени  не  надо,
потому что  из  него  предварительно  можно  и  нужно  вытянуть  кое-какие
полезные сведения.  Но  Наудус  был  слишком  разъярен,  чтобы  понять  их
соображения.
   Пока вполголоса шел этот деловой  и  в  высшей  степени  патриотический
обмен мнениями, в зале, на трибуне, прокуратор  Ликургус  Паарх  продолжал
столь  необычно  прерванную  речь.  Снисходительно  улыбаясь  и  задушевно
разведя  руками,  он  попросил  у  высокого  собрания  прощения  за   свой
либерализм, который привел к таким досадным результатам.
   - ...Но когда принимаешь такое важное решение, как то, о котором я  вам
докладывал, хочется еще и еще раз проверить: а вдруг есть какое-то другое,
более правильное, более экономное, более гуманное. Ошибся, ребята!  Больше
не  буду!  (Аплодисменты.)  Мы  с  вами   должны   вернуться   к   суровой
действительности. Как ни прикидывай, а ничего дельного, кроме того, что  я
вам предложил, придумать, видимо, невозможно. Но предупреждаю,  это  будет
нелегко.  Надо  будет  все  силы  нации,  все  ее  моральные,  трудовые  и
материальные резервы направить на единую цель во имя спасения. А  что  это
значит? Это значит, что все силы, все  средства  должны  быть  брошены  на
производство ядерного  вооружения,  наибольшего  количества  искусственных
спутников нашей планеты и астропланов - военных и транспортных. Конечно, с
учетом текущих военных потребностей. Это значит, что остальным отраслям...
   - Подождем минутку! - прошептал Патоген. - Это  очень  интересно.  Наша
фирма - как раз в "остальных" отраслях...
   Из уважения к капитану Патогену ни детективы, ни тем более  сосовцы  не
стали   возражать.   Они   остановились,   придерживая   под   локти    не
сопротивлявшегося арестованного.
   - ...придется перейти на голодный паек. Кое-какие  предприятия  и  даже
отрасли мы, быть может, даже вынуждены будем и вовсе  свернуть.  Не  очень
весело, но когда кидаешься  в  ледяную  воду  спасать  ребенка,  не  очень
думаешь о том, что рискуешь получить насморк. А вода, друзья,  чрезвычайно
ледяная. И времени у нас остается в обрез. Надо действовать. Потом,  когда
Земля будет в нашем  распоряжении,  все  с  божьей  помощью  во  сто  крат
окупится. Вы скажете: у нас вырастет безработица. На это я вам скажу,  что
мы с Мэйби не зря кушаем свой  хлеб.  Есть  выход.  Мы  его  нашли,  когда
начистоту потолковали с учеными, которые зубы съели на вопросах экономики.
Мы подумали: вся беда в машинах. Но неужели человек всегда был таким рабом
машин? Было ведь такое благословенное время, когда  человек,  свободный  и
гордый атавец, не просыпался по утрам с тревожной мыслью, а не выдумали ли
ученые еще  какую-нибудь  машину,  которая  чем  совершенней,  тем  больше
рабочих людей гонит в ряды  безработных?  Было  ведь  такое  время,  когда
производство шло, люди богатели, были спокойны за себя и за свои  семьи  и
прекрасно обходились без машин? А если было, то почему бы нам  его  сейчас
не вернуть? Вспомните  рассказы  наших  дедов  (я  обращаюсь,  понятно,  к
коренным атавцам) о том, как счастливо жили  их  деды  хотя  бы  в  начале
прошлого века. Не было тогда ни кризисов, ни...
   Но Эксис и его конвоиры не слышали всего, что прокуратор говорил насчет
безработицы: капитана войск СОС Фреда Патогена этот вопрос не интересовал.
В эту минуту они  уже  спускались  по  последнему  маршу  вниз.  Зато  они
услышали куда явственней, нежели находившиеся в зале заседаний,  несколько
тяжелых и глухих ударов, от которых  задребезжали  стекла,  словно  где-то
поблизости обрушились на землю очень тяжелые бревна. Внезапно погас  свет,
и из  репродукторов,  установленных  во  всем  огромном  и  гулком  здании
парламента Атавии, впервые за все время существования этой страны раздался
голос диктора:
   -  Внимание!..  Воздушная  тревога!..  Воздушная  тревога!..  Воздушная
тревога!..
   Как бы в подтверждение этих слов, где-то неподалеку ухнул мощный взрыв,
в наступившей темноте из верхних окон зала  заседания  на  окаменевших  от
неожиданности людей со звоном посыпались осколки стекол. Где-то неподалеку
часто застучали зенитные орудия. Все бросились, толкая и давя друг  друга,
вон из зала, на улицу.
   - Куда вы все, как бараны! - заорал на них Паарх, не  рискуя,  впрочем,
спуститься  с  трибуны  в  эту  дьявольскую  толчею.  -  Разве  здесь  нет
бомбоубежища?!. Спокойствие!..
   Тогда все послушно побежали в бомбоубежище. Там  уже  горело  аварийное
освещение. Там все и собрались, запыхавшись, потеряв голову от непривычной
опасности. И там детективы и  сосовцы  во  главе  с  безутешным  Патогеном
обнаружили,   что   их   арестант   пропал,   исчез    неизвестно    куда,
воспользовавшись всеобщей суматохой и полным мраком.
   Вскоре стрельба заглохла. Спустя  двадцать  минут  был  объявлен  отбой
воздушной тревоги.


   По правде говоря, Мэйби, прокуратор Паарх и остальные  считанные  люди,
бывшие в курсе  истоков  и  характера  атаво-полигонской  войны,  были  не
столько испуганы, сколько удивлены и оскорблены в своих  представлениях  о
деловой порядочности: ведь согласно хотарскому соглашению  ни  Эксепт,  ни
Боркос, ни другие более или менее крупные города и промышленные центры  не
должны были подвергаться налетам полигонской авиации.
   - Опять они что-то не досмотрели! - в досаде  промолвил  Мэйби.  Он  не
сомневался, что главное командование полигонской авиации здесь ни при чем.
Паарх сомневался и был поэтому полон самых агрессивных намерений.
   Но ограничились  на  первый  раз  только  тем,  что  послали  несколько
бомбардировщиков,   которые,   как    и    полигонские    над    Эксептом,
нежданно-негаданно показались над  Пьенэмом,  сбросили  свой  смертоносный
груз на его окраины и вернулись  обратно,  потеряв  бомбардировщик  и  два
истребителя. Почему не на центр Пьенэма? Потому что тогда могли бы в числе
других погибнуть и те правители Полигонии, с  которыми  у  сенатора  Мэйби
была налажена такая  сердечная  и  истинно  джентльменская  договоренность
насчет всех подробностей хода этой войны. А на их  места  могли  прийти  к
власти правители или более агрессивные, чем теперешние, или, что  было  бы
еще во сто крат хуже, такие, которые сдуру запросили бы мира. Только этого
недоставало в эти дни сенатору Мэйби и  прокуратору  Атавии!  Ко  всем  их
трудностям еще и мир!
   Из  нейтрального  города  Хотара  пришла  спустя  полчаса   шифрованная
радиограмма. Уполномоченный  атавского  правительства  сообщал:  Полигония
выражает глубокое сожаление в связи с печальным недоразумением,  приведшим
к бомбежке Эксепта. Будут приняты все меры, чтобы ничего подобного  больше
не повторялось. Лиц, виновных в этом, предали военно-полевому суду, и  они
будут расстреляны.
   Здесь не было ни слова, которое не соответствовало бы действительности.
Правители Полигонии действительно  были  возмущены  налетом  на  Эксепт  в
первую очередь потому, что он вызвал ответную бомбежку Пьенэма.  Искренне,
нисколько не кривя душой, они предали суду командира  эскадрильи,  некоего
Фольина, который вместо того,  чтобы  лететь  по  заданному  ему  курсу  и
бомбить Монморанси, самовольно свернул с курса и сбросил бомбы на  столицу
государства, с которым Полигония, как известно, вела войну не на живот,  а
на смерть. И все только  потому,  что  накануне  атавские  бомбардировщики
сравняли с землей городок, в котором жила и погибла  семья  этого  некоего
Фольина. Конечно, ему не могли в