Это  был
истопник Нокс, богатырь с железными кулаками, один из  виднейших  боксеров
Кремпа. Будь он белым, плюгавый коротышка Фрогмор обходил бы  его  за  два
квартала.
   - А ну, убирайся, пока цел! - бесстрашно приблизился к нему бакалейщик.
Он был Ноксу еле до плеча. - Чего молчишь? Оглох?..
   - Я пришел раньше вас, сударь, - очень спокойно  отвечал  негр.  Только
его дрожащие мелкой дрожью руки показывали, какого труда  ему  стоило  это
спокойствие.  -  Господин  Бишоп  разъяснил  вам:  здесь  не   аптека,   а
прививочный пункт. Перед чумою, сударь, все равны.
   - Рассуждаете?! - удивленно пожал плечами Фрогмор,  горестно  взывая  к
общественному мнению. - Этот безграмотный, паршивый негр собирается читать
мне лекцию! Эта черномазая трусливая собака...
   - Я не трусливая собака, сударь. Я капрал морской пехоты. Я  доказал  в
Арденнах, что я не трусливая собака, сударь.
   -  Ты  хочешь  сказать,  что  я  вру?!  -  накалял   себя   бакалейщик,
вдохновляемый всеобщим вниманием.
   Еще несколько негров  покинули  свои  места  и  пристроились  к  хвосту
очереди.
   - Я только хотел  сказать,  сударь,  что  вы  ошибаетесь  и  что  я  не
трусливая собака.
   - Может быть, тебе угодно было намекнуть, что это я  трусливая  собака?
Ты что-то слишком часто козыряешь передо мною, что ты не трус.
   - Нет, сударь, я не хотел этого сказать. Я не  мог  бы  этого  сказать,
потому что не видел вас на фронте.
   Кругом заулыбались. Те, кто  постарше,  отлично  помнили,  как  Фрогмор
умудрился избежать призыва в армию, хотя тогда, во время войны, у него еще
не было никакой язвы желудка.
   - А ну, вон из очереди! - рванул Нокса за  рукав  побелевший  от  злобы
бакалейщик. - Чтобы здесь духу твоего не было!
   Нокс легонько  оттолкнул  его,  и  бакалейщик  как  перышко  отлетел  в
сторону.
   - Господа, он меня ударил! - взвизгнул Фрогмор и бросился с кулаками на
посеревшего от волнения Нокса.
   И сразу, точно по сигналу, человек двадцать опоздавших  белых  кинулись
на негров, стоявших впереди, и стали их  вышвыривать  из  очереди.  В  ход
пошли кулаки. Потекла кровь из носов и ртов. Кто-то уже упал на  мостовую,
и над ним барахтались родные, пытавшиеся выволочь его из боя.
   - Взбесились вы, что ли?! -  пытался  разнять  их  человек,  в  котором
Наудус узнал рабочего велосипедного завода  Бигбока.  -  Нашли  время  для
драки?.. Макс, идиот, и ты  туда  же?!  -  Он  оттащил  в  сторону  тяжело
дышавшего  парня  в  расстегнутом  пальто  поверх   промасленного   синего
комбинезона. - Вот как дам тебе по уху - сразу придешь в себя. Вытри рыло!
У тебя из носа хлещет, как из водопроводного крана.
   - Он меня стукнул по голове,  точно  кувалдой,  -  пожаловался  Макс  и
носовым платком Бигбока стал размазывать по лицу кровь.
   - Если ему удалось встряхнуть тебе мозги, ты должен ему руки  целовать,
шакал лопоухий!
   - Они поналезли вперед белых... - оправдывался Макс.
   - Не понимаю, что меня удерживает от того, чтобы назвать тебя идиотом.
   - Ты уже называл меня идиотом, Джеф, - неожиданно ухмыльнулся  Макс.  -
Ты просто забыл.
   - Тогда все в порядке. И чтобы этого больше не было!
   - Я ничего не могу поделать с собой, Джеф. Я ужасно нервный.
   - А раз ты нервный, тогда помогай мне разнять  этих  сумасшедших.  Они,
кажется, совсем забыли про чуму.
   - Хорошо, Джеф, - снова улыбнулся Макс, - хорошему человеку  почему  не
помочь...
   - Хорошему человеку, хорошему человеку! - передразнил его Бигбок, и они
оба кинулись в самую гущу свалки разнимать дерущихся.
   Драка была в полном разгаре, когда  примчались  на  полицейской  машине
представители порядка, арестовали  человек  двадцать  негров,  на  которых
Фрогмор и его друзья  указали  как  на  главных  зачинщиков,  а  остальных
поставили в самый хвост очереди, на том уже вполне законном основании, что
очередь перемешалась, призвали  своих  белых  сограждан  к  спокойствию  и
увезли арестованных в тюрьму.
   Но  начальник  тюрьмы  наотрез  отказался  принимать   арестантов,   не
прошедших   противочумной   обработки.   Полицейская   машина   со   всеми
задержанными неграми вскоре вернулась  обратно  к  аптеке  Бишопа,  и  сам
помощник начальника полиции, минуя всякие очереди, провел  к  эпидемиологу
арестованных. Так что, к великому огорчению Фрогмора  и  некоторых  других
белых, именно эти два десятка негров вне всякой очереди  прошли  прививку.
Получилось это довольно забавно, и, к чести большинства белых, на сей  раз
они отнеслись к этой  "несправедливости"  без  излишней  досады,  от  души
потешаясь над злобствованием Фрогмора и его банды.
   Но Фрогмор не мог примириться со столь вопиющим нарушением прав  белого
человека.
   - Фрэнк! - крикнул он помощнику начальника полиции, вышедшему на улицу,
пока доктор возился с арестованными. - Тебе не кажется, что все это  очень
похоже на издевательство?
   - По совести говоря, не очень. Их пропустят в  самом  срочном  порядке.
Тебя это не должно особенно огорчать.
   - Меня это не огорчает...
   - Ну вот и хорошо.
   - Меня это возмущает.
   - Вот это уже плохо.
   - И я так это дело не оставлю. Можешь в этом не сомневаться.
   - Я никогда не сомневался, что у тебя  скверный  характер,  -  все  еще
добродушно отвечал ему помощник начальника полиции.
   В очереди заулыбались. Фрогмора взорвало.
   - Черт вас всех подери! - заорал он, и его длинное лицо из желто-серого
стало малиновым. - Ты еще не знаешь, какой у меня  скверный  характер!  Ты
еще будешь передо мною на коленях ползать,  прося  прощения,  негритянский
холуй!
   - Слушайте вы, господин Фрогмор, -  рассердился,  наконец,  и  помощник
начальника полиции и перешел на  официальный  тон.  -  Я  вас  призываю  к
порядку...
   - Ха-ха! Он меня призывает к порядку! Черта с два!.. Вы... вы...  вы...
национальный позор Атавии, сударь!
   - Я вас призываю к порядку, -  повторил  помощник  начальника  полиции,
чуть повышая голос. - И ваше счастье, что мне  ясно,  что  вы  оскорбляете
меня при исполнении служебных обязанностей...
   - Ха-ха! Он это безобразие называет исполнением служебных обязанностей!
Это плевок в лицо всей Атавии, всему, что называется  атавизмом,  вот  что
это такое, сударь!
   -  ...при  исполнении  служебных  обязанностей,  -  продолжал  помощник
начальника полиции, рявкнув  на  сей  раз  так,  что  даже  люди  посмелей
Фрогмора вздрогнули, - исходя из самых похвальных соображений. В противном
случае я бы, не задумываясь,  отправил  вас  вместе  с  этими  черномазыми
делать себе прививку вне очереди, а потом отвез бы всех вас в одно и то же
место.
   - Что-о-о?! - задохнулся от ярости Фрогмор.  -  Как  вы  сказали?  Меня
вместе с...
   На мгновение он лишился дара речи.
   - ...Но так как вы, сударь,  все  же  оскорбили  официальное  лицо  при
исполнении им служебных обязанностей, я предлагаю вам немедленно перейти в
самый конец очереди. Учтите, что с другим я поступил бы куда  строже.  Вам
же только придется несколько повременить с  прививкой.  За  это  время  вы
успеете прийти в себя и понять, как себя вести с представителями власти.
   - К черту! - завопил Фрогмор, потрясая кулаками  "а  манер  библейского
пророка. - К черту! - Можете подавиться своими прививками...
   Он видел смеющихся людей, откровенно  потешавшихся  над  его  священным
гневом. Им было наплевать на унижение, которому при поддержке  официальных
властей подвергался он, - подвижник  атавизма,  герой,  рыцарь  борьбы  за
превосходство белой расы. Над ним потешались белые!  Над  ним,  -  он  это
явственно ощущал, - внутренне смеялись и черные, которые не  осмеливались,
конечно, открыто выражать  свои  чувства,  но  которые  вдоволь  насмеются
сегодня у себя дома над его позором.
   - Можете подавиться своими прививками! Я ухожу! Порядочному  белому  не
место в этой очереди! Я клянусь... Я торжественно  клянусь,  что  нигде  и
никогда не сделаю себе  противочумной  прививки,  раз  порядочного  белого
заставляют становиться в затылок черному!  И  пусть  моя  кровь  падет  на
голову... на голову...
   Так и не придумав, на  чью  голову  должна  пасть  его  кровь,  Фрогмор
твердой поступью вышел из очереди и, не оглядываясь, направился  прочь  от
аптеки.
   - Господин Фрогмор! - услышал  он  чей-то  голос  позади  себя,  но  не
оглянулся. - Опомнитесь!
   - Спокойной ночи, господин Фрогмор! - донесся из очереди другой  голос,
озорной, мальчишеский, звонкий. - Заходите утром пораньше.  Пройдете  безо
всякой очереди!
   Послышался смех. Никто не звал Фрогмора обратно, никто  не  умолял  его
отказаться от клятвы, пройти вне всякой очереди, поберечь свою драгоценную
жизнь и сделать себе прививку.  И  ему  пришлось  уйти  домой,  так  и  не
обезопасив себя от чумы.


   Билл Купер, известный уже нам веселый шофер  Варфоломея  Патогена,  был
извещен о своем увольнении около полудня. Дворецкий  вынес  ему  семьдесят
семь кентавров - как раз столько, сколько ему полагалось  за  отработанное
время - и письменный отзыв, хороший отзыв, в котором выражалось  искреннее
сожаление о том, что Билл Купер по личным причинам решил покинуть службу у
нижеподписавшегося господина Патогена.
   К этому времени доктор Фукс успел сделать прививки всем членам семьи  и
многочисленным домочадцам главы фирмы. Конечно, Билла не могло не удивить,
почему ему, единственному из всех обитателей дома, не  сделали  укола,  но
ему и в голову не могло прийти, что его как раз по той причине и  уволили,
что для него пожалели вакцины.
   Именно из-за этих прививок маленького  Эдди  не  выпустили  в  то  утро
погулять, и Билл ушел, так и не  простившись  со  своим  приятелем.  Можно
было, на худой конец, переслать с кем-нибудь  мальчику  заготовленный  для
него подарок,  но  Билл  еще  утром  обнаружил,  что  пойманный  в  машине
профессора майский жук успел за ночь околеть. В сердцах Билл  швырнул  его
вместе с коробкой в горящий камин. Словом, день начинался  для  Купера  со
сплошного невезенья.
   Независимо насвистывая сквозь зубы, он покинул дом Патогена, не  унизив
себя просьбами. И не только потому, что понимал бесполезность этих просьб.
Он вывел из гаража свой старенький "фордик", дважды прогудел  на  прощание
черной кухарке, которая помахала ему рукой из пышущих паром дверей  кухни,
и выкатил за ворота.
   Внизу  перед  ним  распласталась  белесая  зимняя  панорама  Боркоса  с
темно-серой россыпью небоскребов, с перекрещивающимися под прямым углом  у
ратуши Торговой и Широкой  улицами,  с  черной  рекой  и  длинным  висячим
мостом, переброшенным через нее в дымный фабричный город Камарру.
   "А что же, - подумал Билл, притормаживая  машину  перед  спуском,  -  в
крайнем случае можно будет  махнуть  и  в  Камарру.  Но  раньше  попробуем
устроиться где-нибудь в Боркосе. Что ни говори, а рекомендация Патогена не
растет на первом попавшемся дереве".
   Он стал не спеша спускаться с холма и только минут через десять впервые
услышал вопли газетчиков, выскакивавших из типографских ворот  с  охапками
экстренных выпусков газет о вчерашнем несчастье в Киниме.
   Так вот каков был тот жук, которого он ночью поймал в машине профессора
и сдуру чуть было не подарил маленькому  Эдди!  Хорошо,  что  жук  вовремя
околел и что он догадался сжечь его в камине.  Страшно  подумать,  он  мог
собственными руками обречь этого славного мальчишку на верную смерть!
   И только вслед за  этим  до  Билла  Купера  дошло,  что  уж  там-то  он
определенно заразился чумой.
   К этой мысли не сразу можно было  привыкнуть.  Он  остановил  машину  у
тротуара, чтобы хорошенечко обдумать положение.
   - Эй, ниггер! - заорал полицейский. -  Проваливай-ка  отсюда  со  своей
вонючей таратайкой! Я кому говорю!
   Билл снова включил мотор и двинулся дальше.
   Странное  чувство  испытывал  он  в  это  время:  стоило   ему   только
дотронуться до этого краснорожего фараона, и того тоже схватила бы в  свои
незримые лапы чума. Стоило ему только легонечко дотронуться до  любого  из
тех многих десятков и сотен белых, которые избивали,  грабили  и  всячески
оскорбляли его за тридцать два горьких года его черной негритянской жизни,
и любой из них через несколько дней погиб бы  в  нечеловеческих  мучениях.
Может быть, и в самом деле, раз уж так бесповоротно раскрылась перед тобой
могила, есть смысл остановиться нарочно у тротуара, подождать,  пока  этот
рыжий цербер, изрыгая проклятия и угрозы, приблизится к тебе, и сделать из
него  приличную  отбивную  котлету  перед  тем,  как  получить   в   живот
полагающуюся негру порцию раскаленного свинца.
   Но Билл Купер не остановил машину и  не  попытался  напоследок  сделать
отбивную котлету из полицейского,  который  в  любой  момент,  по  всякому
поводу и без повода,  может  безнаказанно  пристрелить  любого  негра  как
собаку. Он поехал дальше,  и  его  еще  некоторое  время  тешило  сознание
смертельной   силы,   которую   неожиданно   приобрело    легчайшее    его
прикосновение. Он чуть  было  не  вышел  у  одного  памятного  кабака,  из
которого его когда-то вышвырнули, как куль грязных тряпок, за то,  что  он
осмелился зайти туда позавтракать. Кабатчик, тот самый, который его  тогда
вышвырнул, стоял сейчас у двери своего заведения, вчитываясь  в  сообщение
экстренного газетного листка. Было очень заманчиво пройти мимо него внутрь
помещения с независимым видом  богатого  белого,  потребовать  себе  вина,
закуски и, когда тот попытается накинуться на него, дать сдачи. О, сколько
раз гражданин республики Атавия Билл Купер мечтал  о  счастье  дать  сдачи
белому!
   Но он понимал, что на этой потасовке и кончилась бы его  месть,  потому
что его убили бы, даже не доведя до полицейского участка. И, кроме того, у
этого кабатчика была жена, которая  не  так  сурово  относилась  к  людям,
имевшим несчастье родиться с черным цветом кожи. Нет, он не  хотел,  чтобы
она заразилась чумой.
   И он поехал дальше и вдруг  вспомнил,  что,  прощаясь,  пожал  руку  по
крайней мере десяти человекам в доме Варфоломея Патогена. Уж их-то он,  во
всяком случае, не хотел заразить. А от них может заразиться -  обязательно
заразится! - и маленький Эдди, который был еще слишком мал, чтобы усвоить,
что белый джентльмен не имеет права опускаться до приятельских отношений с
черным человеком, даже если ему с этим черным  очень  весело  и  интересно
проводить время. Нужно было немедленно, пока еще не поздно,  предупредить,
чтобы они приняли меры, чтобы они сделали себе поскорее прививки.
   Но как их предупредить, не подвергая страшной опасности  многих,  очень
многих других людей? Конечно, лучше всего было бы послать  им  телеграмму.
Ее доставили бы минут через пятнадцать, не позднее. Но  как  можно  подать
телеграмму, не заразив тех, кто ее от тебя примет, получит с тебя  за  нее
деньги, кто будет ее передавать, кто получит твои деньги в виде сдачи, кто
будет подсчитывать вечером дневную выручку, и так далее и так далее?
   Позвонить  по  таксофону?  Но  это  значит  заразить  тех,  кто   будет
пользоваться  им  после  тебя,  и  всех  тех,  кто  с  ними  будет   потом
соприкасаться. Купить в аптеке спирту и самому продезинфицировать  аппарат
сразу после разговора? Но, во-первых, еще неизвестно, достаточно ли спирта
для дезинфекции от чумных бацилл. А  во-вторых,  уже  кассиршу  в  аптеке,
вручая ей деньги за спирт, обязательно заразишь.
   Послать письмо Патогену? Долго писать, и не меньше суток  письмо  будет
идти к адресату.  И  опять-таки  неминуемо  заразишь  тех,  кто  сортирует
письма, и почтальона, и  лакея,  который  утром  понесет  его  на  подносе
Патогену, и  самого  Патогена.  Как  ни  был  зол  Билл  Купер  на  своего
неблагодарного хозяина, он был все же очень далек от  того,  чтобы  обречь
его на чуму.
   Он и не заметил за этими лихорадочными  раздумьями,  как  его  оставило
злорадное и мстительное сознание  той  мрачной  силы,  которая  таилась  в
легчайшем его прикосновении. Сейчас его сводила с  ума  тревога  за  жизнь
тех, кого он невольно заразил при прощании.
   О себе он твердо знал лишь одно: ни в коем случае нельзя ему обращаться
за помощью в любую из здешних  больниц.  О  нем  немедленно  сообщат  куда
следует, и за ним приедут, формально - для того, чтобы отвезти в изолятор,
на деле - для того, чтобы дорогой пристрелить. Надо, не теряя  ни  минуты,
ехать в такие места, где прививку будут делать всем подряд, хотя бы в этот
Кремп, о котором кричат газетчики.
   А как же с  теми,  кого  он  уже  успел  заразить?  Хорошо  было  бы  с
кем-нибудь передать, чтобы они поскорее приняли меры. Но с кем? Кому можно
сообщить свою чудовищную тайну и быть уверенным, что он тебя сейчас же  не
выдаст на смерть? Да и поверят ли еще его посланцу? А время  идет,  зараза
все основательней захватывает в свои беспощадные лапы  людей,  которых  он
заразил.
   И Билл Купер решил, что он не имеет права передоверять кому  бы  то  ни
было судьбы этих людей...
   На его настойчивые гудки из парадной  подъезда  высунулся  рассерженный
швейцар.
   - Вы с ума сошли, Билл! - прошипел швейцар. Он чувствовал себя не очень
хорошо после этого дурацкого укола, который ему сегодня сделали по капризу
хозяина. - Чего это вы разгуделись, словно двести негров на вечеринке?
   - Пусть скажут молодому хозяину, чтобы он как можно скорее вышел ко мне
сюда. Понимаешь, как можно скорее!..
   - А мэр Боркоса тебе не нужен? И может быть, тебе угодно, чтобы был еще
выставлен почетный караул?
   - Скажи, чтобы как можно скорее!.. Скажи, что дело идет о жизнях  всех,
кто живет в этом доме, о чуме...
   - О чуме?!
   Швейцар с грохотом захлопнул за собой  дверь.  Через  две  минуты  Фред
Патоген в пальто с  поднятым  воротником  вышел  из  дому.  Его  неприятно
удивило, что этот негр  Билл  не  счел  нужным  выйти  из  своего  ветхого
фордишки. Это его и удивило и заставило насторожиться. Для такого  наглого
поведения должны быть какие-то из ряда вон выходящие основания.
   - Не подходите ко мне очень близко! - предостерегающе поднял руку Билл.
- Остановитесь в двух шагах от меня.
   - Ты, кажется, серьезно собрался командовать белым джентльменом,  Билл?
- криво усмехнулся Патоген.  -  Правда,  ты  уже  не  служишь  у  нас,  но
забываться я бы тебе все же не очень советовал.
   - Вы знаете, что я вчера ночью поймал в машине профессора, вашего дяди?
Я вернулся, чтобы предупредить вас: я вчера ночью поймал в  машине  вашего
дядюшки майского жука!..
   Очевидно, в доме уже знали о несчастье в  Киниме,  потому  что  молодой
джентльмен побледнел. Правда, он сразу успокоился, вспомнив  о  прививках,
которыми все утро был занят доктор Фукс.
   -  Ты  правильно  поступил,  Купер!  -  сказал  он  в   заключение   их
непродолжительной беседы, умолчав, конечно, насчет прививок. -  Мы  сейчас
же постараемся принять меры... А ты что собираешься делать? Ведь сам-то ты
заразился в первую очередь.
   - Я разыщу доктора,  который  сделает  мне  прививку.  Мне  для  этого,
правда, придется несколько прокатиться...
   Билл  смутно  надеялся,  что  в  благодарность  за  его  сообщение  ему
предложат помощь в этом доме. Но Патоген не то не понял его надежды, не то
сделал вид, что не понял.
   - Тебе потребуются деньги в дороге, - он  вынул  из  кармана  брюк  две
смятые кредитки и, прежде чем Билл успел отказаться (потому что  он  хотел
отказаться от денежной благодарности, раз этот человек не хочет помочь ему
сделать  прививку),  сжал  их  в  комок  и  метнул  в  приоткрытое  окошко
"фордика". - К сожалению, у меня больше  при  себе  нет...  И  где  же  ты
собираешься искать такого доктора?..
   Вопрос был задан самым безразличным тоном, но Билл вдруг почувствовал в
нем больше, чем обыкновенное любопытство.
   - В Вифлееме, - ответил он после еле заметной заминки. - Или в Косте. У
меня  дядя  живет  в  Косте.  Он,  кажется,  сейчас  служит   в   тамошней
лечебнице... истопником, конечно. Но у