х Волком снайперских постов. Волк
обернулся к нему. Лушин озабоченно покачал головой:

- Да, Иван Сергеевич, умеете же вы вляпаться. - Он помолчал, хмуря лоб,
затем продолжил: - Надо хорошенько обмозговать, как это все оформить. Ну а
начнем с явки с повинной и изменении меры пресечения в связи со вновь
открывшимися обстоятельствами. По моему делу вы все еще в бегах и никто
никогда вас не ловил. - Он повернулся к Ольге: - А вашего мужа я немедленно
затребую в Москву. Так что, даст бог, скоро увидитесь.

Он с некоторым колебанием протянул руку Волку:

- Жду вас завтра у себя.

Волк пожал руку, и Лушин, попрощавшись, вышел. Баргин проводил его взглядом
и усмехнулся:

- У Алексеича голова кругом. Вообще-то он трусоват, но законник ярый. Так
что как вашу кассетку и мои бумажки посмотрел, аж зубами заскрипел от
возмущения. Ну, что решили?

Сергей Петрович пригладил рукой волосы:

- Я думаю, Иван Сергеевич, вам туда соваться не с руки. Если вы не
ошиблись, мы там столько накопаем, что на три суда хватит.

Волк устало пожал плечами. И тут зазвонил телефон. Ольга суматошно вскочила
и подбежала к телефону.

- Алло... Я слушаю... Кого?.. - Она удивленно посмотрела на Волка. - А с
чего вы взяли...

Волк вдруг почувствовал, как у него волосы встали дыбом, а зверь внутри
злобно ощерился. Он шагнул к Ольге:

- Дай.

Ольга испуганно протянула трубку.

- Иван Сергеевич, - довольно произнес знакомый голос, - давненько не
виделись. А знаете, вас тут ждут. - В трубке послышался глухой удар,
вскрик, и голос мамы Тани со всхлипом произнес:

- Ванечка...

Когда Лушин поднял с пола телефонную трубку и положил ее на рычаг, Ольга с
глухим стоном опустилась в кресло:

- Господи, если ты есть, не дай ему погибнуть!

А Сергей Петрович, потирая шею, только начавшую отходить от оцепенения, и
припомнив животный страх, охвативший всех, когда Иван, отшвырнув трубку,
скользнул к выходу, хмуро покачал головой и пробормотал себе под нос:

- Дай бог, чтобы там хоть что-то осталось.

10

Волк вынырнул в двух кварталах от особняка. Он был абсолютно наг. Все его
существо захлестывали волны ярости. Кровавый туман, застилавший глаза,
ушел. Зверь радостно ревел. Вены, казалось, лопались от адреналина. У левой
ноги бесшумно вырос серый брат. Волк ласково провел рукой по лохматому
загривку и тронулся с места. Они бежали посередине дороги. Машин не было.
Ярко горели фонари. Небольшая молодежная компания, оккупировавшая
остановку, безуспешно пыталась рассмотреть, откуда раздается легкое
шлепанье босых ног. По небу, заслоняя звезды, неслись низкие, тяжелые тучи.
Волк мельком бросил взгляд вверх, где-то на задворках сознания промелькнул
куцый вопрос: "Сыч, что ли?.." - и тут же угас без ответа.

Стрелять начали, когда они выбежали на прямой участок, ведущий прямо к
особняку. В ночной тишине выстрелы, даже с глушителем, звучали особенно
резко. Однако когда они подбежали к воротам, в отдалении загрохотало.
Стрелять перестали. Стало слишком темно, да и пули со стороны города теперь
летели в особняк. Из особняка пока не раздалось ни одного выстрела, но Волк
чувствовал, как из-за мрачных стен несет злобой и страхом. Он остановился и
протянул руку. Ладонь закололо, ограда была под током. Волк зло улыбнулся.
Этим они хотели его остановить? Он пробежал вдоль забора до угла и выскочил
к новым воротам, перекрывавшим широкую лестницу. Подойдя вплотную к
решетке, он на несколько мгновений снял наговор и почувствовал, как в него
уперлись десятки глаз. Волк позволил зверю послать внутрь особняка свой
беззвучный, но от этого еще более страшный рев, почувствовал взрыв страха
внутри каменных стен и наложил ладони на решетку. Между кистями рук
полыхнуло, вспыхнула искрящаяся дуга. Волк хрипло захохотал и вырвал
решетку. Искры потухли. Отброшенная воротина загрохотала по ступеням, а
Волк кинулся вверх по лестнице. И тут особняк будто взорвался. По нему било
не менее полусотни стволов. Волк подкатился под ступень и изо всех сил
напряг туманную сеть наговора. По ступеням визжала дробь и картечь,
грохотали "Калашниковы", а пару раз он узнал резкий выстрел
"подствольника". Волк довольно зарычал, подобный огонь означал только одно
- панику. Когда стрелки опустошили магазины, Волк рывком вскочил на ноги,
скинул наговор и, бросив в ночное небо, с которого упали первые капли
дождя, полный ярости вой, рванул вверх по ступеням.

Его ждали. Широкая парадная дверь была не заперта. Волк явственно ощущал
десяток дул, направленных на еще закрытые створки, и напряженные глаза за
прорезями прицелов. Зверь довольно рыкнул и потащил его за собой. Волк
разбежался и ударом ноги вышиб раму окна, расположенного слева от двери.
Тяжелый стальной блок не успел коснуться пола, как по опустевшему проему с
грохотом хлестнули горячие струи очередей. Волк молнией проскользнул к еще
одному проему и ударил по раме. Примолкшие было стволы заговорили с новой
силой, по прочному пуленепробиваемому стеклу зазмеились трещины. Но в
выбитом окне мелькнула серая стрела. Очереди отвернули от окна, внутри
дождем полетела штукатурка. Зверь радостно заревел, и Волк, не успев
осознать происходящее, очутился в каком-то кровавом месиве. Рядом рычал
серый брат. Через некоторое время все было кончено. Волк вдохнул
расширившимися ноздрями густо висящий в вестибюле запах крови и страха и
остановился, осматриваясь. Стены были густо забрызганы кровью, на полу
валялось около дюжины истерзанных кусков мяса. На мгновение он почувствовал
тошноту, но зверь довольно заурчал, и все прошло. Серый брат мелькнул на
верхушке широкой лестницы. Дом был полон теплой, свежей крови. Хорош-шо!
Зверь, заполнивший его существо, подобрался и потянулся вверх по лестнице,
туда, где ждала и тряслась от страха парализованная животным ужасом, но от
этого еще более аппетитная плоть. Но какая-то мысль мешала, останавливала.
Зверь вскипел, волнами разливая раздражение. Но запрятанное глубоко внутрь
воспоминание о чем-то важном, о том, из-за чего он здесь, не давало
сдвинуться с места. Серый брат послал призыв, полный восторга, и Волк
ощутил, что неутолимая ярость и желание зверя смывают все его сомнения.

Вверху располагалась небольшая анфилада комнат. Волк перешагнул два
скрюченных трупа с порванным горлом и бросился к полуоткрытым дверям, за
которыми слышались выстрелы и крики ужаса. Когда-то здесь был
конференц-зал, но сейчас помещение на высоту пяти метров было обшито
металлическими панелями. На полу валялись без движения еще трое, а некто,
визжа, как закалываемая свинья, забился в угол. Серый брат полосовал на
волокна выставленные вперед окровавленные культи рук. А в дальнем конце
зала за толстой стеклянной стеной стоял человек и спокойно смотрел на
происходящее. Заметив Волка, он широко улыбнулся, и под сводами здания
гулко зазвучал его голос, усиленный динамиками:

- Наконец-то, Иван Сергеевич, милости прошу, давно ждем.

Волк почувствовал, как его захлестнула волна звериной ярости, и бросился
вперед. Его удар был страшен. Стена загудела и дрогнула так, что человек за
ней испуганно отшатнулся, но устояла. Волк отскочил назад и послал вперед
себя, за эту стену тугой комок звериной злобы. Человек за стеной рухнул на
колени и прохрипел:

- Газ, быстрее...

Волка пронзило острое чувство опасности. Он резко оглянулся. Входной проем,
до этого закрывавшийся дверью, сейчас был перекрыт монолитной стальной
плитой. Под потолком раздалось шипение. Он развернулся к стене. Его враг
уже поднялся. Во взгляде его сверкало торжество.

- Вот и все, Иван Сергеевич. Я не сомневаюсь, что, будь у вас время, вы
проломили бы и эту стенку. Но его нет. Это хлор. Вы труп. Но у меня для вас
несколько подарков. Тяжело умирать без единого родного лица рядом. Итак,
это первый.

Он сдернул покрывало с какой-то кучи в углу комнаты. Это оказался Петрович.
Он был раздет. Лицо, грудь, живот, ноги покрывали жуткие синие
кровоподтеки. А на полу вокруг головы, как черный нимб, виднелась
почерневшая лужа свернувшейся крови.

- Он был настолько глуп, что пытался сопротивляться, - смеясь, произнес
Станислав Владимирович. - Но, это еще не все. - Он кивнул кому-то в
стороне. - Следующий подарок мы переправим прямо к вам.

Вверху открылся люк, и вниз полетела сухенькая фигурка мамы Тани. Зверь
недоуменно взвыл, смытый/волной боли. Волк бросился к падающей фигурке и
поймал ее на руки. Мама Таня широко раскрыла полные боли глаза и, прошептав
"Ванечка", беззвучно заплакала. Хлор жег глаза и обжигал легкие. Волк
отчаянно огляделся, серый брат надсадно кашлял и катался по полу, лупя
лапами по морде. Волк почувствовал, как в нем вдруг поднялась волна ярости,
не той звериной, какую он ощущал все это время, а какой-то леденящей и
одновременно искрящейся, готовой смести все эти глухие стены, и, прижав к
груди худенькое тельце, двинулся к стене. В динамике послышались удивленные
голоса, кто-то заорал:

- Он же должен быть уже трупом. У него же легкие сожжены.

Но тут Волк достиг стены и ударил. Удар выбил в стене огромный кусок,
который рухнул внутрь помещения. Волк, не останавливаясь, пролетел комнату,
которую начал заполнять газ, и пробежал несколько дверей. Мама Таня хрипло
дышала. Волк подскочил к какому-то дивану и осторожно положил ее на
подушки. За спиной послышался какой-то звук. Волк развернулся и увидел
четырех человек. На каждом была кобура, но ни один не сделал попытки
достать оружие. Они смотрели на него, и в их глазах стоял ужас. Мама Таня
как-то странно вскрикнула и обмякла. Волк суетливо попытался нащупать
пульс, его не было. Тогда он опустился на колени и прижал ее седенькую
голову к своей груди. Скрипнула дверь. Послышались чьи-то шаги, и негромкий
голос произнес:

- Давайте закончим с этим.

Волк медленно повернул голову. Посреди комнаты стоял Станислав
Владимирович. И хотя в руках у него был "узи", в глазах застыла
безысходность. Волк бережно опустил голову мамы Тани на подушки и встал
перед своим врагом:

- А ведь вы почти победили.

В глазах Станислава Владимировича на какое-то мгновение вспыхнуло
удивление, но они сразу снова потухли.

- Победить "почти" нельзя. Волк покачал головой:

- Если бы ты был чуть-чуть милосерднее, ты смог бы меня убить. - И добавил:
- Нет, не физически, моего зверя не смогло бы ничто остановить. Вы все
стали бы трупами. Но я... Я стал бы зверем.

Станислав Владимирович зло ощерился:

- Ах, какой нравственный человек. Вернись в вестибюль, нравственный, и
посмотри на дело рук своих, хотя зачем, сейчас здесь будет то же самое.

Волк холодно смотрел на него, потом разлепил побелевшие губы:

- Нет. Путь Перуна - бой, смерть. Он получил тризну. Вам идти другим путем.
- Он вскинул голову. - Путь Рода - воздаяние, получите же, что заслужили.

Все стоящие в комнате и разбежавшиеся по особняку и по двору и выскочившие
на улицу, прямо в объятия подоспевших собровцев, вдруг ощутили, как все,
что было злого в их жизни, вся боль их жертв, все предательства и злоба
страшной, тяжелой тучей опускаются на их души. Станислав Владимирович
почувствовал, как от неимоверной тяжести задрожали ноги. Послышался
отчаянный крик, звон стекла, и чье-то тело рухнуло вниз головой. Станислав
Владимирович поднял дрожащие веки и увидел, как Константин с округлившимися
от ужаса глазами сует себе в рот дуло "стечкина". Он поспешно закрыл глаза.
Раздался выстрел, еще несколько, совсем рядом и дальше во дворе. Потом все
заполнили десятки девичьих глаз, и он почувствовал, что не сможет выдержать
эти взгляды. Он торопливо поднес дуло к виску и нажал на спусковой крючок.
Последним, что он ощутил, было удивление - насколько легко сработал
тренированный палец.

ЭПИЛОГ

Когда Сыч появился из-за знакомой ели, дед Изя сидел на скамеечке и плел
корзину. Бросив взгляд на подошедшего Сыча, он буркнул:

- С утра жду.

Сыч присел и вытянул ноги. Помолчав, спросил:

- По вечерам кости-то не ломит? Прохладно, чай. Осень.

Дед Изя хмыкнул. Сплел еще один ряд и, отставив незаконченную корзину в
сторону, сказал:

- Ладно, не темни. Гостей ждешь? Тот усмехнулся и кивнул в сторону ели:

- Аккурат этих.

Дед Изя резво повернулся. От забора, широко улыбаясь, шел Волк. А за ним,
озираясь, выходили на поляну три крепких парня и две девушки.

- Ну что, мудрейшие, как говорил мой старшина, пополнение прибыло.

Дед Изя широко улыбнулся Сычу:

- Ну что, волхв, на этот раз, похоже, все получилось. Воплотилось
пророчество-то. Сколько раз тебя из-за ошибок убивали? Пять? А ныне все
путем. Может, помрешь наконец? Страдалец. Сколько уж по земле бродишь?

Волк, подойдя, обнял обоих:

- Это кто тут помирать собрался? Сейчас мы только жить начинаем.

Сыч пошел в дом. Волк удивленно проводил его взглядом:

- Я что-то не то сказал? Дед Изя покачал головой:

- Нет, просто он устал. Мы-то с тобой устать не успеем. А он... уж и верить
перестал, что его срок подойдет, хоть наперед знал, что все, что он узнал,
свершится.

- Так это его пророчество было?

- Почитай так, с его помощью сделано и ему сказано.

- Но как?.. Мне ж сказали, что оно древнее. Да и не знал я, что он
ясновидящий.

- Да знал. - Дед Изя махнул рукой и направился к дому. - О том все знали.
Кто ж на Руси не слышал об Олеге Вещем.

Книга вторая. СХВАТКА

Часть I. ПАРТЕР

1

Боец на экране сделал неуловимое движение, и его противник, мощный мулат с
рельефной мускулатурой, вдруг будто вспух. В следующее мгновение из его
горла хлынул фонтан крови, и он рухнул на ринг. Его противник медленно
выпрямился и начал слизывать кровь с пальцев. Камера тут же, будто
застеснявшись, отъехала назад. Сидевший перед экраном человек еле заметно
кивнул, и по этому жесту второй, сидевший рядом, но несколько дальше от
экрана, послушно выбросил вперед руку с пультом. Экран померк. Человек с
пультом наклонился к уху сидевшего перед экраном и негромко произнес:

- Этот продержался дольше других. Сорок секунд.

Его собеседник как бы в раздумье спросил:

- Он всегда убивает?

- Да. Они пытались заставить его оставить соперника в живых. Ставили
условия, по которым за живого он мог получить целое состояние. Но мне
кажется, он не может себя контролировать. Когда они попытались его
"поучить", он просто убил шестерых и ушел. Не спеша.

- Ну что ж, судя по всему, он настоящий. Я пока имею по НИМ недостаточно
информации, но мне казалось, что показные бои, тем более за деньги,
противоречат их законам. Интересно, почему он это делает?

- Не знаю...

- Постарайся выяснить. - Первый задумался. - Если они действительно не
могут контролировать боевые рефлексы во время схватки, значит, в отношении
коммерческих боев они нам не помеха. Путь на арену им заказан.

Его собеседник улыбнулся, обнажив мелкие острые зубы, похожие на акульи:

- Во всяком случае, у нас есть этот, - Он кивнул на экран, потом льстиво
улыбнулся: - Никогда не думал, что вам удастся провернуть дело с
еженедельным показом боев на первом канале.

- Это все "национальная идея". - Первый криво усмехнулся. - С тех пор как
президент накрутил хвосты нашим идеологам, на телевидение можно пропихнуть
любую туфту. Лишь бы она имела исторические корни и работала на эту самую
национальную идею. Хотя, конечно, и в этом случае потребовалось изрядно
потрясти кошельком.

Оба негромко рассмеялись. "Акула" поднялся и, подойдя к видеодвойке,
собрался вынуть кассету, но его остановила негромкая просьба:

- Прокрути-ка еще раз последний бой.

"Акула" отступил на шаг, чтобы хозяину было лучше видно, и нажал на кнопку.
Они молча просмотрели все сорок секунд последней схватки. Хозяин некоторое
время о чем-то размышлял, потом произнес:

- Ты был не прав. Это не мулат продержался сорок секунд, просто ЕМУ уже
надоело.

"Акула" еще раз перемотал пленку и, когда изображение на экране исчезло,
нахмурился.

- Ты что?

"Акула" тяжело вздохнул:

- Я подумал, что было бы со мной, если бы вы меня тогда не остановили?

Они помолчали несколько минут. "Акула" негромко выругался.

- Неужели не существует способа с этим справиться?

Хозяин холодно улыбнулся:

- Способ есть.

"Акула" живо обернулся к нему, всем своим видом выражая живейшее внимание.

- Не торопись, я его не знаю. - Хозяин умолк, но "акула" не шевелился,
ожидая продолжения. - Но если бы его не было, то что заставило их столько
веков быть изгоями в мире, который они могли бы подчинить себе? - Он
задумчиво прищурил глаза и продолжил еще более тихо, будто разговаривая сам
с собой: - Способ есть, и я все ближе к тому, чтобы найти его. Этот изгой
поможет нам. Но не только и не столько своими мышцами или умением убивать,
он откроет нам их сущность, научит, как нам оседлать их силу, а если нет...

"Акула" понимающе скривил губы в подобии улыбки:

- Мы убьем их всех.

Хозяин улыбнулся той улыбкой, какой улыбается взрослый, глядя на невинные
шалости малыша:

- Нет, мы поступим по-другому, и на этот случай у нас есть большое
преимущество перед нашими партнерами.

"Акула" удивленно посмотрел на хозяина. И это неподдельное удивление
выглядело столь забавно на его хищном лице, что хозяин не выдержал и
расхохотался:

- Ладно, Андрей, пошли. Невежливо заставлять ждать наших деловых партнеров.
Они считают себя важными шишками, поэтому могут обидеться, если мы заставим
их ждать СЛИШКОМ долго.

"Акула" рассмеялся, вытащил кассету, запер ее в сейф и догнал хозяина у
самого лифта. Они поднялись на последний этаж и вышли в обширный холл с
небольшим фонтаном и зарослями декоративных растений, среди которых в
продуманном беспорядке были расставлены миниатюрные диванчики. В холле
находилось несколько человек. В данную минуту большинство отдавало дань
великолепным коктейлям, которые бесшумно разносили на подносах три
симпатичные девчушки. Хозяин на несколько мгновений задержался на пороге.
Его офис-менеджер, как обычно, был выше всяких похвал. Девушки были
симпатичны, но их одежда и манера держаться не вызывали ни малейшего
всплеска интимных желаний. Музыка из скрытых динамиков, журчание фонтанов,
легкие, с минимумом алкоголя, коктейли, игра теней от небольших
разноцветных светильников - все это создавало спокойную, доброжелательную и
доверительную атмосферу. Хозяин мысленно улыбнулся. Каждое стадо требует
своего пастбища. Завтра, когда "собеседниками" будут "новые хозяева жизни",
цветы исчезнут, фонтан превратится в бассейн, а напитки, сейчас разносимые
в коктейльных стаканах, будут стоять по бордюрам и постаментам, крича
яркими этикетками, и разносить их будут дамы с ногами от зубов, с
"воздушными шарами", гордо реющими над открытым пупком, и с похотливой
улыбочкой. Но сегодняшние гости были из другой категории. Хозяин шагнул
вперед:

- Добрый день, прошу меня извинить. - Он склонил голову в легком поклоне. -
Я надеюсь, что не очень рассердил вас своим небольшим опозданием.

Гости вежливо рассмеялись. Хозяин окинул каждого мимолетным, но
внимательным взглядом и приглашающе повел рукой в сторону двустворчатой
двери в дальнем конце холла:

- Прошу.

- Вы опять хотите нас удивить. - Дородный мужчина в дорогом темно-синем
костюме небрежно отставил руку с бокалом в сторону. Возле него мгновенно
оказалась девушка с подносом, и, когда мужчина разжал пальцы, бокал лишь
тихонько звякнул. Это был картинный жест, и все это поняли. Мужчина,
обратив на себя внимание, энергично поднялся и направился к хозяину: - Я
знаю, вы любите эффектные жесты.

- Ну что вы, господин Закрайский, - хозяин весело улыбнулся, - куда уж мне
до вас.

Закрайский по-хозяйски ухватил его за локоток:

- Не прибедняйтесь, Константин Алексеевич, не прибедняйтесь. С вашим
воображением и вашей мошной грех размениваться на обычную болтовню. - Он
смачно рыгнул почти в нос хозяину и величественно двинулся к указанной
двери.

Остальные гости поднимались со своих мест и пристраивались в кильватер.
Хозяин пожимал руки, стараясь не реагировать на отблески злорадства,
вспы