лотенце, прошел в душевую кабинку и
включил воду. Стоя под тугими прохладными струями, он думал о том, что
осталось совсем немного. Считанные дни. И весь этот кошмар кончится. В
последний приезд хозяин посмотрел на его осунувшееся лицо и сказал:

- Если у тебя уже нет сил, я остановлю проект. "Акула" отрицательно помотал
головой. Хозяин вздохнул:

- Ты же понимаешь, что мне некому это поручить, кроме тебя.

Черт, скорее бы... Он выключил воду и отправился в свою комнату. Из-за
этого задания он не мог быть рядом с хозяином. Ему было тошно еще и от
этого. "Акула" оделся и спустился вниз. Этот сумасшедший любил, чтобы его
встречали. "Акула" зло сплюнул и уселся на скамейке перед террасой.
Вечерело. Вчера он прождал до полуночи, но этот полоумный так и не явился.
Мелькнула мысль: "А может, он появится перед самым чемпионатом?" Но это
было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он поплотнее запахнул куртку.
Зима наступала. Черт его знает, как этот полоумный может днями, да что там,
неделями шляться по такой холодине почти нагишом? Мысли "акулы" приняли
другое направление. Хозяина в последнее время мучали приступы сильных
болей. Он даже был вынужден лечь в больницу. Три дня назад должна была
состояться операция, но в тот вечер полоумный был дома, и "акуле" пришлось
весь вечер проторчать возле костра, выслушивая треп о том, как чокнутый с
волком пробрались на зону и распустили на кровавые полосы пятерых солдат.
Караул выпустил по ним весь боезапас, но на обоих не было ни царапины.
"Акула" смог дозвониться до офиса лишь на следующий день. Георгий
подавленно сообщил то, о чем все они уже знали. У хозяина саркома желудка.
Операция прошла успешно, но состояние тяжелое. А главное - никакой надежды
на выздоровление. Осталось несколько месяцев. К тому же он вряд ли сможет
подняться с постели. "Акула" поежился, он не мог представить себе хозяина в
постели. А как он сам перенесет такое существование? Он на мгновение
вообразил самое страшное, но быстро отбросил эти мысли. Хозяин привык
бороться до конца. "Акула" встал и походил, похлопывая себя по плечам.
Мороз прихватывал даже через теплую куртку. Он обошел вокруг дома и
вернулся внутрь погреться. В гостиной горел только торшер. Он не стал
снимать куртку, а только расстегнулся. Телефон не работал весь день. Если
этот полоумный сегодня не появится, завтра надо проскочить до города,
вызвать мастера. ЭТОТ никогда не приходит ни днем, ни ночью, только вечером
или утром. Вообще-то понятно: волки охотятся ночью, а спят днем. Хотя
чокнутый, судя по всему, вообще не спит. Все ищет, кого бы прикончить.
"Акула" припомнил, как во время последней встречи, несколько дней назад,
полоумного вдруг растащило поговорить. После ужина, несмотря на пристрастие
к крови и сырому мясу, он был не прочь потешить брюхо чем-то более
изысканным, этот псих поднял глаза на "акулу", уже вставшего из-за стола, и
сделал останавливающий жест рукой:

- Подожди.

"Акула" замер. На него смотрели абсолютно звериные глаза, красные, без
белков, и единственным человеческим, что отражалось в них, было безумие.

- Я хочу, чтобы ты рассказал.

- О чем? - "Акула" едва разлепил губы.

- Ты боишься меня?

Отрицать было бессмысленно. "Акула" кивнул.

- Все забыли, что такое воины. Даже этот, волхв. - Псих презрительно
скривил губы. - Они могли бы владеть миром. Все были бы пищей на их клыках.
А они сами связали себя запретами. Безмозглое дурачье!

Он глухо зарычал по-волчьи, чуть раздвинув губы и сморщив верхнюю губу, и
волк ответил ему из угла у камина. Это было страшно. Волк в человеческом
обличье. "Акула" всегда гордился своим прозвищем, но в тот день он дал себе
слово, что отныне его будут звать только человеческим именем. Псих
некоторое время сидел задумавшись. Потом он вновь уставился на "акулу"
своими жуткими глазами.

- Ты видел другого... Волка? - Имя зверя он произнес с некоторой заминкой.
Будто не приемля, что так может зваться кто-то еще.

"Акула" опять кивнул.

- Расскажи о нем.

"Акула" задумался. Что можно увидеть во время встречи, которая длилась
всего несколько минут?

- При встрече он показался мне обычным, - заговорил он, стараясь побороть
озноб. - Тогда я еще не знал, кто он такой.

- Ты не чувствовал его зверя?

- Нет. Может, в нем нет зверя? - предположил "акула".

Серая Смерть небрежно заметил:

- В любом из нас живет зверь. - И вновь уставился на "акулу" своим жутким
взглядом. - Что еще ты знаешь о нем?

- Мы пытались узнать его получше, приготовили один дом. Он должен был
прийти туда. Но телекамеры вдруг вышли из строя, а дом сгорел. Все, кто
видел его, погибли. А кто выжил, помнили только цепенящий ужас, охвативший
их, - пока он был в доме.

- Это его зверь, - сказал Серая Смерть.

Он посидел еще несколько минут, размышляя о чем-то своем, встал и ушел в
лес. Это был единственный раз, когда он ушел сразу после ужина. Вскоре
приехал хозяин. "Акула" рассказал ему об этом странном разговоре. Хозяин
молча обдумал услышанное. Последнее время он вообще был очень задумчив.
Частенько заводил разговор о том, что после этого задания "акуле" придется
взвалить на свои плечи не менее тяжкое бремя. И все их совместные ужины
были явно вызваны желанием поддержать "акулу". В этот раз он, закончив
ужин, не повел разговора о новой работе, а, аккуратно вытерев губы
салфеткой, задумчиво произнес:

- А может быть, все зря? "Акула" напрягся, невольно представив реакцию
своего квартиранта.

- Понимаешь, - заговорил хозяин, - я пришел к выводу, что мы не сможем их
уничтожить. Ослабить - да, отбросить, заставить затаиться еще на какое-то
время - очень вероятно. Но весь вопрос в том, стоит ли все это таких жертв.
- Он кивнул на собеседника, имея в виду его состояние.

- Они - враги, которые никогда не станут не то что друзьями, но даже
союзниками, - резко возразил "акула".

- Что ж, может быть, - сказал хозяин, - я все время думаю, а что, если этот
Вещий и правда... Да, чепуха.

Он уехал довольно поздно, так и не дождавшись гостя. А на следующий день
лег в больницу.

"Акула" собрался выйти обратно на мороз, но тут на него обрушилась волна
звериного ужаса и примитивной животной ярости. Этот шквал был так силен,
что "акула" не устоял на ногах и рухнул на пол. Дверь распахнулась от
удара, и внутрь ворвался ОН.

- Где ты был? - Казалось, его губы с трудом могут извергнуть звуки
человеческой речи.

- Черт побери, я все время здесь. - Злость помогла "акуле" преодолеть
оцепенение. Он устал бояться и терпеть.

- Я звонил тебе.

Это было что-то новенькое. До сих пор псих не выказывал ни малейшего
интереса к чему-либо электронному или механическому. А с той поры, как
нашел себе волка, даже машины обходил стороной. Будто перенял звериную
недоверчивость ко всему неживому.

- Телефон весь день не работал.

Полоумный сделал несколько шагов и снял трубку, "акула" заметил, как
выгнулась его губа, когда он коснулся пластика. Положив трубку, Серая
Смерть повернулся, и тут "акула" заметил, что у него располосована правая
рука, разорваны губы, а на левой стороне груди чернеет огромный
кровоподтек. "Акула" перевел взгляд на волка. Тот тоже выглядел не лучшим
образом. Разодранное ухо, распоротый до белых ребер бок, распухшая
кровоточащая рана на лапе. "Акула" мысленно присвистнул. Кто же смог
добраться до этого монстра?

- Как давно не работает? Напряжение атмосферы злобы ослабло, и "акула" смог
подняться на ноги.

- Я заметил около десяти часов утра.

ОН повел головой, словно ища какое-то подтверждение этим словам,
прислушался и несколько успокоился, будто кто-то подтвердил эти слова.

- Что вы хотите от меня?

- Хозяин тебе уже...

- ОН ТВОЙ ХОЗЯИН! Я СВОБОДЕН!

От этого вопля "акула" едва удержался на ногах. А Серая Смерть прыгнул к
нему и схватил за лацканы куртки.

- Вы затеяли со мной странную игру! Если бы вы хотели, чтобы я уничтожил
их, вы бы не пытались меня остановить. Вы специально подставляли меня! Они
знают обо мне!

Он отшвырнул "акулу" в угол. "Акула" упал и опрокинул торшер, свет погас.

- Я не буду больше с вами. Вы предали меня. Они знали обо мне. Они ЖАЛЕЛИ
меня!

Его глаза, казалось, вспыхнули в темноте, и даже безумие уже не казалось
человеческим.

- Я накажу вас. Тебя сейчас, а этого твоего хозяина позже.

Он зарычал и бросился на "акулу". От первого наскока "акула" увернулся. То
ли привык, что ему никто не сопротивляется, то ли помешали свежие раны, но
"акула" успел поймать его на захват и перевел руку на болевой.

- А-а-а-а, ты хочешь схватки! - Серая Смерть никак не отреагировал на
вывернутую руку, хотя любой нормальный человек уже давно орал бы и кидался
на стенки от нестерпимой боли.

"Акула" надавил еще сильней и попытался сломать руку. Но Серая Смерть вдруг
вырвался из "мертвого" захвата и обеими руками заломил его голову так,
чтобы открылась сонная артерия.

- Ты глупец!

Последнее, что почувствовал "акула", - это клыки, рвущие его горло.

4

Иван только что закончил изучение материалов по покупке пятипроцентной доли
акций банка "Император" и, откинувшись в кресле, сладко потянулся, разведя
руки до хруста в лопатках, как вдруг задинькал селектор. Иван удивленно
воззрился на часы - было начало девятого - и переключил аппарат на динамик:

- Кто?

Смущенный голос Ниночки произнес:

- Иван Сергеевич, к вам посетитель.

- Ниночка, вы знаете, когда в нашей фирме заканчивается рабочий день? -
деланно сердито сказал Иван.

Несколько мгновений из динамика не доносилось ни звука, потом еще более
смущенный голос Ниночки произнес:

- Я хотела... Он инвалид, с палочкой, и я думала... Иван тихонько
рассмеялся:

- Я имел в виду вас, сколько можно торчать на работе, вас же с нетерпением
ждут миллионы молодых людей города Москвы и близлежащих окрестностей. А ну
марш домой.

Ниночка поняла, что шеф шутит, и следующая фраза была прямо-таки пропитана
облегчением:

- Ну так вы же работаете, Иван Сергеевич.

- Я - богатый бездельник. Это мое личное дело, чем мне скуку убивать:
стриптизом или созданием видимости тяжкого труда в глазах сотрудников,
злостно нарушающих КЗОТ или что там сейчас его заменяет.

Ниночка рассмеялась:

- Хорошо, Иван Сергеевич, я ухожу, только как с посетителем?

- Что поделаешь, пусть заходит. Если человек приходит в такое время,
значит, ему очень надо.

Когда почти неслышно открылась дверь кабинета, Иван убирал документы в
сейф. Но то, что он почувствовал, заставило его резко обернуться. На пороге
стоял... Богородцев. Пару секунд они рассматривали друг друга. Богородцев
стоял, тяжело опираясь на роскошную черную палку с серебряной черненой
ручкой. Он был одет в дорогое пальто и бобровую шапку, но если раньше при
взгляде на него становилось ясно, что перед вами властитель, то сейчас
Богородцев производил впечатление полной развалины.

- Добрый вечер, Иван Сергеевич. - Его голос звучал надтреснуто и
безжизненно.

- Добрый и вам, Константин Алексеевич, присаживайтесь. - Иван указал на
кресло в углу и сам вышел из-за стола. - Чем обязан такой неожиданности?

Богородцев, шаркая ногам, преодолел несколько шагов и осторожно плюхнулся в
кресло. Неудивительно, что Ниночка его не узнала. Те, кто видел его только
по телевизору, вряд ли нашли бы сейчас много общего между блиставшим на
телеэкране вершителем судеб и этой полуживой развалиной, тяжело осевшей в
кресле.

- Я пришел с белым флагом. - Богородцев произнес это тихо, но четко
выговаривая слова. Иван слегка опешил:

- Вы хотите попробовать договориться?

- Нет, я капитулирую, - ответил Богородцев и добавил: - Я проиграл.

Иван подошел к шкафчику и достал с верхней полки небольшую деревянную
бутылочку, вырезанную из березы. Набрав ложку содержимого, настоянного на
меду, он осторожно протянул ее гостю:

- Выпейте.

Богородцев посмотрел на ложку так, будто она была наполнена ядом, но вдруг
обмяк и равнодушно сунул ее в рот. Минуту спустя он выпрямился и удивленно
воззрился на Ивана. Богородцев хотел задать какой-то вопрос, но удержался.
Иван, наблюдавший за его реакцией, сказал:

- Прекрасно, теперь мы можем поговорить. Что означает ваше заявление?

Богородцев сунул руку во внутренний карман и, вытащив пачку листков,
исписанных от руки, протянул их Ивану:

- Думал, что мне будет трудно говорить. Иван взял листки и вернулся за стол
к лампе. Прочитав, Иван аккуратно положил их на стол и подошел к
Богородцеву. Он с нескрываемым интересом смотрел на гостя.

- Вы действительно потрясающий человек, Константин Алексеевич. Скажу
честно, нам бы пришлось очень нелегко, если бы вы запустили в действие все,
о чем я только что прочитал.

- Я знаю, - просто сказал Богородцев, - надеюсь, вы уже поняли, что все это
не будет воплощено в жизнь.

- Вы выглядите не очень здоровым, - заметил Иван.

- Вы это к тому, что кто-то может начать действовать независимо от меня? -
одними губами улыбнулся Богородцев. - Нет. То, что вы прочитали, существует
в единственном экземпляре. Если бы я не опасался, что не сумею все
рассказать, это вообще не появилось бы на бумаге. Никто не знает, что и как
должно быть сделано. Кроме меня, конечно.

- Ну что ж, у меня есть все основания быть удовлетворенным. - Иван умолк, а
Богородцев закончил за него:

- Но вы пока не знаете, что я хочу взамен?! Иван ожидающе смотрел на него.
Богородцев спокойно выдержал его взгляд:

- Ничего.

Иван усмехнулся:

- Так не бывает.

- Никогда?

- Только не с вами. Богородцев негромко рассмеялся:

- А мы неплохо изучили друг друга, а, Иван Сергеевич?

Иван кивнул, не отводя взгляда.

- Вы правы, Иван Сергеевич, - размеренно произнес Богородцев, - я хочу,
чтобы вы остановили Серую Смерть.

Иван продолжал молча смотреть на него.

- Я хочу, чтобы вы убили его! - Голос Богородцева сорвался на фальцет.

Иван перевел взгляд на окно. В кабинете повисла мертвая тишина.

- Возможно, так и будет, - наконец негромко произнес Иван.

Богородцев яростно заговорил:

- Вы обязаны остановить его. Это вы сделали его таким монстром. Он уже убил
сотни человек, он совершенно неуправляем...

- А вы, значит, не несете никакой ответственности за его действия? -
полюбопытствовал Иван. Богородцев осекся. Снова повисла тишина.

- Он убил Андрея, - безжизненным голосом заговорил Богородцев, - я никогда
не думал, что меня может так сломать смерть одного человека. А может, это
болезнь... - Он закрыл лицо руками и замер, потом шумно выдохнул, отер лицо
ладонями. - Вы можете мне не верить, но вся операция с Собором вызывала у
меня не то чтобы отвращение, но неприятие, что ли... - Он грустно
улыбнулся. - Будто кто-то меня заставлял. Смешно.

Иван мысленно согласился: "Триглав". Что же это за силы, олицетворяемые
этими именами? Создавалось впечатление, что боги действительно управляли
судьбами людей откуда-то из-за края мира. Несмотря на неприятие Конрада и
его скептицизм, следовало признать, что это работало. Между тем Богородцев
заговорил вновь:

- Вчера я узнал о смерти Андрея. Ему не смогли дозвониться, а когда
приехали... - Богородцева передернуло. - Я не был на даче, но то, что я
увидел в морге... Это ужасно.

- А разве вы не читали отчетов? По-моему, все газеты последний год
переполнены этим ужасом.

После недолгого молчания Богородцев произнес злым голосом:

- Мне не нужен ни ваш суд, ни ваше прощение. Я знаю, что перед убийством
Андрея Серая Смерть столкнулся с кем-то из вас. В доме работали
видеокамеры, и я видел, в каком состоянии он прибыл. Так его отделать мог
только кто-то из ваших. А поскольку в этот период не было никаких зверских
убийств - я ознакомился с суточными сводками МВД, - вывод один: вы могли
его уничтожить, но не стали... Я хочу, чтобы вы сделали это.

- Вы желаете, чтобы я дал клятву? - иронично спросил Иван.

Богородцев поджал губы. Он уже не помнил, когда последний раз выступал в
роли просителя. Вновь в кабинете повисло молчание, но на этот раз оно было
явно враждебным. Иван вдруг ясно почувствовал незримое присутствие чьей-то
злобной воли, которая злорадно разрывала ту ниточку понимания, которая
протянулась между бывшими врагами.

- Хорошо, Константин Алексеевич, я знаю, что мы должны его остановить.
Временами я сам мечтаю о том, что убью его. В тот день он убил моего
Перунова брата. Но если это произойдет, я знаю, что всем братьям будет
больно... - Не понимаю?

- Он - изгой, убийца, изменник, предавший и извративший все наши традиции,
но он наш брат. Когда отрубают гниющий больной палец, разве руке не больно?

Богородцев не ответил. Он молча поднялся и, постукивая палочкой, пошел к
двери. У самой двери он обернулся и сказал:

- Я никогда не смогу этого принять, но понять... возможно. Однако если вы
не сделаете того, что я прошу, надеюсь, я успею расплатиться, а вот на вашу
месть моего века не хватит. - С этими словами он шагнул за дверь и
захлопнул ее за собой.

5

В эту неделю Москву потряс кошмар. Все, от чего стояли на ушах шесть
соседних областей, обрушилось на Москву. Началось на окраинах. Первое
жуткое убийство случилось в Лобне. Компания молодых накачанных ребят из
местного атлетического клуба была буквально распущена на полосы. Дежурную
группу местного ОВД врачам "Скорой помощи" пришлось отпаивать валерианкой.
А убирать куски человеческого мяса вызвали работников местного морга,
выплатив им за это двойную ставку. На следующий день настала очередь Мытищ,
потом Зеленограда. Во всех случаях жертвами становились компании молодых,
умеющих за себя постоять людей. Сразу после Лобни вся столичная милиция
была поднята на ноги, а после трагедии в Мытищах милицейские патрули были
усилены солдатами ОДОНа. Но все было напрасно, и после Зеленограда убийства
перешли на Москву. Страшно начиналась эта зима.

Баргин вчера подал рапорт на увольнение. Народ, прослышав об этом,
потянулся к нему в кабинет. Как обычно, сожалели, поздравляли, хвалили за
мудрое решение и дружески предостерегали, мол, на пенсии, Толик, со скуки
помрешь. Кое-кто злорадно потирал руки в уголке, на людях больше всех
сокрушаясь, что столь ценный работник и порядочный человек покидает
прокуратуру. Его погодки заинтересованно обсуждали с ним, сколько ему
положат пенсию, какое будет выходное пособие, но в конце концов пришли к
выводу, что в этих финансовых вопросах сам черт ногу сломит. Вот когда,
мол, выдадут первую пенсию и все причитающееся, тогда и разберемся. В
общем, все было как обычно.

Сегодня с работы он вернулся рано, хотя все это время из-за шквала убийств
они работали допоздна. Не успел он открыть дверь, зазвонил телефон. Лушка,
встретившая его веселым лаем, тут же замолчала и недовольно уставилась на
трубку. Она терпеть не могла этот аппарат, потому что частенько бывало, что
после вот таких резких, неприятных звуков хозяин вскакивал с постели или
вылезал из любимого кресла и надолго исчезал из дома. Анатолий
Александрович, путаясь в тапочках, торопливо подошел к аппарату, гадая, кто
бы это мог быть. Сегодня вечером начальник пообещал ему, что если не будет
ничего экстраординарного, то у "пенсионера" будет спокойный вечер.

- Слушаю?

- Анатолий Александрович, добрый вечер.

- Ванечка, - обрадовался Баргин, - что-то ты пропал, я тут тебе еще кое-что
накопал.

- Спасибо, но у нас некоторые изменения.

- Хорошие?

- Уж не знаю. - Иван помолчал. - У меня вчера был Богородцев.

- Да ты что! Сам?

- Да, предлагал что-то вроде мировой.

- И что же?

Баргин почти воочию увидел, как Иван улыбнулся:

- Мы не начинали эту войну, он нам ее навязал.

- Я это знаю, но все-таки что вы решили?

- Если сможем, выполним то, что он просит.

Баргин понял, что Иван не хочет по телефону обсуждать эту тему.

- Ну ладно, а я, знаешь ли, на пенсию собрался.

- Уже в курсе, - рассмеялся Иван, - потому и звоню.

- Это кто же тебе настучал? - деланно возмутился Баргин.

- Сорока на хвосте принесла...

- Хорошо иметь широкие связи с