!

Из-за широкого ковра, закрывавшего грубо обтесанную каменную стену,
появилась фигура в камуфлированном комбинезоне.

- Слушаю, учитель.

- Как наши добрые друзья из Чечни?

- Абисмал сообщил, что устроил их достаточно надежно.

- Это хорошо. Они нам скоро пригодятся. Еще раз передай ему, чтобы не
вздумал задействовать их ни в каких своих акциях. Они должны ждать.

Азлат согласно склонил голову.

- Что еще?

Азлат кивнул в сторону двери, ведущей на внутреннюю галерею. Усама искривил
губы в легкой усмешке:

- Пришел?

- Да, учитель, ждет у дверей уже час. Хозяин осклабился:

- Это хорошо. Гяуров надо приучать к покорности. Скоро она им очень
понадобится... Так что мы, приучая их к ней, делаем богоугодное дело.
Ладно, зови.

Когда Азлат выскользнул за дверь, Усама задумался. Он обрабатывал Эскера
почти неделю. И до сих пор не был уверен, удалось ли ему убедить посланца
Джамахирии раскошелиться. Этот вопрос становился жизненно важным, поскольку
расходы на операцию "Гнев Аллаха" уже давно превысили все мыслимые пределы.
А все, к кому он обращался за помощью, горячо поддерживали его усилия и
были совершенно не прочь воспользоваться их результатом, но, когда речь
заходила о финансовой поддержке, все сводилось к пустым обещаниям. Конечно,
их можно понять. После взрывов заварится такая каша, что на счету окажется
каждый цент. Однако ему от этого было ничуть не легче.

Дверь распахнулась, и на пороге появился очередной посетитель. Усама поджал
губы:

- Ты сделал то, что я тебе велел?

- Да, уважаемый Усама.

Усама впился в него пронизывающим взглядом, с удовлетворением отметив, что
на лбу у этого презренного выступил пот.

- Докладывай.

Тот достал платок и вытер пот.

- Русские самолеты мне зафрахтовать не удалось. - Он запнулся, заметив, что
Усама нахмурился, и поспешно продолжил: - Но я зафрахтовал украинский и
казахстанский. Это новые независимые государства, образовавшиеся после...

- Я знаю. Что за самолеты? Говоривший сглотнул:

- Один - "ИЛ-76", а другой "АН-28". Оба в прошлом году прошли капитальный
ремонт в специальном русском центре под Симбирском, и им продлен срок
эксплуатации еще на десять лет.

- Когда они будут в нашем распоряжении?

- Первый приземлится на аэродром в Кандагаре завтра утром.

- Ладно. Азлат! Проводи нашего уважаемого гостя в его апартаменты. - И
преувеличенно любезно произнес: - Я должен просить вас, уважаемый,
воспользоваться нашим гостеприимством, пока самолеты с грузом благополучно
не приземлятся в назначенном месте. После чего мы с вами расстанемся,
довольные друг другом.

Азлат мысленно улыбнулся. Ему нравилось оказывать гяурам ПОДОБНЫЕ знаки
уважения, поскольку двое таких же уважаемых уже валялись в нижних галереях
с перерезанными глотками. Зачем платить деньги, если знаешь, что этот
человек тебе больше никогда не понадобится, а одна его неосторожная фраза
может стоить тебе очень многого?

8

Иван лежал на уступе и внимательно рассматривал открывшуюся перед ним
картину. На первый взгляд в ней не было ничего необычного. На соседнем
склоне к скалам прилепился небольшой караван-сарай, каких немало
встречалось в этих горах, с одинаковым успехом обслуживающий и вьючные
караваны, и раздолбанные грузовики, по местным традициям по макушку забитые
поклажей. Огороженный двор с яслями для корма и несколькими облупленными
бочками бензина в дальнем углу, навесы для животных и самых бедных
постояльцев и прилепившееся к скале двухэтажное строение для постояльцев
побогаче. Несколько необычным было только то, что это строение при
ближайшем рассмотрении оказалось не глинобитным и даже не сложенным из
камня, а по большей части просто вырубленным в скале. Слишком долгий и
расточительный способ для строительства караван-сарая. А это означало, что
нынешний хозяин воспользовался какими-то уже готовыми старыми постройками.
И это наталкивало на мысль о том, что внутри скалы камнерезы приложили
никак не меньше, а скорее намного больше усилий, чем снаружи. Отличное
место для тайного убежища. И осуществлять снабжение можно, не привлекая
никакого внимания. Кто там будет считать, сколько караванов добралось до
караван-сарая и сколько из них проследовало дальше?

Теперь надо было проверить эти предположения. Иван закрыл глаза и
сосредоточился. Как всегда, сначала накатил гомон, затем шум начал
отдаляться, а перед мысленным взором вспыхнули мерцающие искры. Красные,
желтые, зеленые и какие-то непонятные, тошнотворно-радужные. Такого цвета
он еще никогда не встречал. Иван с любопытством потянулся к одной из таких
искр, собираясь осторожно коснуться ее, чтобы разобраться, что же
окрашивает разум в такой необычный цвет, но стоило ему приблизиться, как по
вискам ударила резкая боль, а на мозг обрушился поток
изощренно-исковерканных видений. Он прянул назад. Похоже, эти
тошнотворно-радужные разумы принадлежали людям, одурманенным какими-то
наркотиками. Иван несколько минут следил за движением мерцающих искр,
запоминая места, в которых они скапливались, и траектории, по которым они
перемещались, они соответствовали комнатам и коридорам, а потом вынырнул из
транса. Слева послышался шорох. Капитан, осторожно держа бинокль,
оборудованный большими блендами, чтобы исключить обнаружение наблюдателя по
случайному блику, с большой сноровкой откатился от края. Иван бросил взгляд
на соседний уступ, на котором расположился Костик, также отполз в тыл.
Костик быстро последовал за ними. Спустившись по расщелине, они
остановились перевести дух. Капитан вытер пот и спросил:

- А ты уверен, что боеприпасы там?

- В общем-то, да, - отозвался Иван. - След оканчивается здесь, и мы не
обнаружили его продолжения на протяжении двадцати километров как вверх, так
и вниз по дороге. Но вероятность того, что одну из них или даже обе успели
уже увезти, полностью исключать нельзя. А потому, как стемнеет, мы с Лаской
и Соколом подберемся поближе и посмотрим, что там внутри.

Глаза капитана расширились, он явно хотел что-то сказать, но за последнее
время он стал свидетелем слишком необычных вещей, чтобы по-прежнему
задаваться вопросами. И он промолчал.

- Пошли, - сказал Иван.

В горах темнеет быстро. Кажется, еще несколько минут назад стоял яркий день
- и вот уже длинные синие тени выползают из долин, заметно для глаза
поднимаясь по склонам и молниеносно сгущаясь в расселинах. Солнце, только
что безраздельно властвовавшее в небесной сини, вдруг с налета натыкается
на отдаленный пик, который сначала насаживает яркий диск на иглу своей
вершины, а потом вспарывает его, разваливает на две неровные половинки и
наконец скрывает совсем, представая глазу восторженного наблюдателя в
розовом ореоле заката. А на востоке небо уже затопила иссиняя чернота,
расцвеченная такими яркими и крупными звездами, каких никогда не увидишь на
равнине.

Эльха дождалась, пока тень под стеной стала совсем густой, и закинула
зверька на гребень стены. Ласка зацепилась коготками за камни и грациозно
скользнула по гребню, ступая так легко, что ни один камешек не шелохнулся.
Эльха опустилась на землю. Рядом бесшумно выросла фигура брата Волка.
Эльха, привалившись к камню, прикрыла глаза.

Зверек уже пробежал по стене и сейчас карабкался по выщерблинам фронтона,
забираясь на галерею второго этажа. Волк и Сокол, два дня наблюдавшие за
караван-сараем, пришли к выводу, что вход внутрь пещерного города
начинается с галереи второго этажа. Перед мысленным взором Эльхи
промелькнули резные деревянные столбики перил. Ласка отвернула мордочку, и
в поле зрения вползли дрожащие пятна костров внизу. Они были видны не очень
отчетливо. Глаза зверька слишком отличались от человеческих. Ласка, ловко
перебирая лапками, быстро добралась по наружной стороне ограждения галереи
до столбика перил, находящегося напротив большой двустворчатой двери, а
потом замерла, выжидая удобный момент, чтобы проскользнуть внутрь. Что было
не очень просто. Тяжелые дверные створки были плотно закрыты, а на галерее
находилось двое часовых: один у лестницы, второй у самой двери.

Через полчаса бесплодного ожидания Эльха вынырнула из транса и огляделась.
Они расположились почти вплотную к ограде, и если хозяева пещерного города
высылали ночью патрули, то ее легко могли обнаружить. Но с обеих сторон от
нее в сумраке ночи таились Волк и его младший брат, и она почувствовала,
как ее заполняет спокойствие. С такой охраной смешно опасаться каких-то
патрулей. В этот момент пришло сообщение от Сокола: на галерею кто-то
поднимался, и она поспешно вновь закрыла глаза.

Некто уже миновал часового у лестницы и успел дойти до двери. Часовой у
двери что-то спросил, пришелец ответил, и оба негромко рассмеялись. Потом
часовой отступил и толкнул дверь. Зверек напрягся. В этот момент откуда-то
сверху с клекотом рухнул сокол, он грозно просвистел мимо перил и заложил
крутой вираж над самыми кострами. Во дворе тут же разразился дикий куриный
гомон, и оба стоящих у двери человека непроизвольно качнулись к перилам и
посмотрели вниз. Зверек воспользовался моментом и юркнул в приоткрытую
дверь. Эльха провела ласку до ближайшей расселины и перевела дух:

- Я уже внутри.

Иван вышел из транса и произнес:

- Когда найдешь, где они прячут боеголовки, отыщи какой-нибудь боковой
выход. Вряд ли тебе удастся проникнуть в само помещение, но я повесил на
шею младшему брату дозиметр, и если он подберется вплотную к двери, мы все
узнаем наверняка.

Следующие несколько часов были заполнены блужданием по бесконечным
переходам пещерного города. Он оказался невероятно большим, и новые хозяева
использовали только малую часть древнего лабиринта. Два раза зверек
забирался туда, где по меньшей мере уже сотню лет не ступала нога человека,
и Эльхе приходилось выводить ласку обратно. Они прочесали четыре уровня,
прежде чем обнаружили комнату, рядом с которой стояло два настороженных
пуштуна, нервно сжимавших в руках китайские "Калашниковы". Но Волк заставил
Эльху обследовать еще два обжитых уровня и лишь после этого разрешил
зверьку подняться повыше и умелыми лапками сдвинуть засов на боковой двери,
расположенной чуть ли не в трех сотнях метров от обитаемой части лабиринта.
Волк с младшим братом уже ждали его с противоположной стороны высохшей до
каменной твердости двери, оставив Эльху на попечение Сокола. Следующие
полтора часа пара младших братьев пробиралась темными коридорами к
обнаруженной лаской двери.

Перед самым рассветом они, совершенно измученные, наконец добрались до
своего лагеря. Капитан встретил их у поворота тропы, ничего не спрашивая,
подхватил измученную Эльху на руки и донес до укрытого в узкой расщелине
костра. Ее быстро укутали одеялами и плащ-палатками и сунули в руку кружку
с густым, горячим бульоном. Эльха дрожащей рукой поднесла кружку к губам.
Откуда-то, будто издалека, доносился голос Ивана:

- ... выставишь посты постоянного наблюдения. Двух радистов... Сокол!

- Слушаю, Старший, - послышался голос Сашки.

- Радистов с рассветом отведешь на сотню километров отсюда. Немедленно
сообщение в Центр! Я хочу, чтобы самолеты с десантом были здесь не позднее
завтрашнего утра. За ночь мы исследовали малую часть лабиринта, и, похоже,
за одной из дверей ход наружу на другую сторону горы. А это означает, что
они могут увезти боеголовки так, что мы даже не заметим. Мы не в силах
перекрыть всю предполагаемую территорию. Так что пусть с десантом
поторопятся...

Эльха слабо улыбнулась, Волк всегда знал, что и как нужно делать. Она
отхлебнула еще глоток и, уронив кружку с недопитым бульоном, провалилась в
сон.

9

Сигнал тревоги раздался после обеда, когда солдаты и офицеры, столпившись в
курилке, шлифовали полученные калории табачным дымом. У полковника Юрко
невольно дрогнуло сердце. Вот оно! То, ради чего последние три недели из
солдат и офицеров его полка делали натуральных Рембо.

Все началось с того, что месяц назад ему на голову свалилась неплановая
комиссия МО России. Причем очень странная комиссия. Поскольку, во-первых,
свалились она не на дивизию, не на округ, а именно на его полк, и
возглавлял его не обычный старый пердун из "райской группы" или, на худой
конец, начальник главка либо представитель штаба ВДВ, а незнакомый худой
полковник из ГРУ. А во-вторых, подобных проверок он еще не видел. За три
дня и две ночи его полк чуть не вывернули наизнанку. Сразу с подъема полк
загрузили в самолеты и выбросили на незнакомую местность. Не успели люди
собрать парашюты, как последовала команда оставить к черту эту муть (от
чего у "зама по заду" сердце начало биться с перебоями, он тут же
представил себе, как эта комиссия уезжает обратно в столицу, а следом
приезжают "варяги" из тыла войск и пристрастно допытываются, куда это он
подевал отличные парашюты, которым до списания еще не один год), и полк
ушел на ночной марш-бросок в пятьдесят километров. Маршрут был проложен на
карте, впервые увиденной командиром за полчаса до команды "Вперед". К
рассвету они добрались до какого-то огромного стрельбища, где проверяющие с
ходу отделили две роты и выпнули их на стрельбищное поле, поставив задачу
без подготовки отработать упражнение "Рота в наступлении". У остальных рот
полка немедленно начали проверять индивидуальную огневую подготовку. И
подобный ад продолжался еще два дня. Потом, так и не подведя итогов,
комиссия внезапно исчезла, оставив полк в нескольких сотнях километров от
родного расположения. Два последующих дня полковник терялся в догадках,
пока наконец в маленьком кабинете, выгороженном в углу стрельбищного
барака, вновь не возник тот худой полковник и не сунул под нос приказ,
подписанный лично министром обороны. Полковник прочитал приказ, сглотнул и,
вскочив, вытянулся по стойке "смирно".

- Вверенная мне воинская часть готова выполнить любой приказ.

- Еще не готова, - буркнул гээрушник, - но вы показали себя немного лучше
других. Поэтому мы будем готовить именно ваш полк.

За следующие три недели Юрко не раз спрашивал себя, в какой армии он
служит. Для личного состава, которому не хватило места в стрельбищных
бараках, развернули эмчеэсовские надувные палатки с двойным утеплением,
завтрак обед и ужин отличались от той баланды, которой полк питался
последние несколько лет, как меню ресторана "Метрополь" от столовой
метизного завода. Офицеры, не отказывая себе ни в чем, умудрились отправить
домой по посылке с деликатесами, а солдатики объелись фруктами чуть ли не
до диатеза. Но гоняли их так, как он даже представить себе не мог. Вместе с
полковником прилетело почти полторы сотни офицеров спецназа ГРУ, и то, что
он обычно считал образцово проведенными занятиями, тут же перевернулось с
ног на голову. Похоже, эти люди ничего не слышали о курсе стрельб и мерах
безопасности. Не говоря уж о распорядке дня. Барак, отведенный под лазарет,
был переполнен солдатами с вывихами, растяжениями и ушибами, а четверо
лежали даже с огнестрельными и осколочными ранениями. За две с половиной
недели полк расстрелял четырнадцать годовых норм боеприпасов. Солдаты за
одно занятие высаживали по нескольку сотен патронов, а норму прыжков для
получения разряда парашютиста-спортсмена к концу первой недели выбрали даже
первогодки. Всем было понятно, что их готовят к чему-то очень серьезному.
По части поползли разные слухи. Кто-то говорил, что они будут захватывать
какой-то секретный объект, другие считали, что их готовят для обороны наших
ядерных объектов от американских десантников, вознамерившихся захватить
наши атомные бомбы. А у офицеров мелькали совсем уже странные мысли по
поводу штурма Кремля. На осторожные вопросы Юрко полковник-гээрушник либо
отмалчивался, либо скупо отвечал: - Все узнаете по получении приказа.

И вот, судя по всему, ожидание наконец закончилось.

Спустя полтора часа пять "ИЛ-76", под завязку забитые десантниками и
оружием, уже висели в ночном небе. А Юрко все еще не имел представления ни
о точке выброски, ни о боевой задаче. Одно было ясно - это не Москва и,
скорее всего, даже не Россия. Самолеты шли на юг. А когда его зам заметил
сквозь бортовой блистер висящие у них с обоих боков две девятки ударных
истребителей, у Юрко засосало под ложечкой. Тут в кабину ввалился радист:

- Товарищ полковник, вас просят подняться в верхний салон...


Иван вывел пятерку Костика к стене караван-сарая. Последнее сообщение,
которое они получили полчаса назад, гласило, что самолеты с десантом на
подходе. Через десять минут одна из двух радиостанций начинала работу в
режиме радиомаяка, а по второй капитан должен был руководить выброской.
Когда во время вчерашнего экстренного сеанса связи Москва сообщила, что им
на усиление будет выброшен целый десантный полк, капитан невольно охнул:

- Роту сажал, но полк... - И он торопливо развернул карту.

Вторая пятерка, во главе с Эльхой, выдвинулась к той двери, через которую
прошлой ночью внутрь проскользнул волк. Они должны были проникнуть в
пещерный город с началом атаки. Не отвлекаясь ни на какие посторонние дела,
сколь возможно быстрее добраться до места хранения боезарядов и
воспрепятствовать любым попыткам их эвакуации. С той пятеркой шли и
основные силы офицеров-спецназовцев. Из всей приданной группы с пятеркой
Костика, атакующей караван-сарай с фасада, были прапорщик, только что
установивший на закрытые ворота заряд пластита, и лейтенант-снайпер.

Ласка вдруг вскинула голову и насторожилась. У нее был самый тонкий слух
среди них. Все невольно прислушались. Сначала это был даже не звук, а некое
еле заметное раздражение барабанной перепонки. Потом где-то далеко
послышался звук, который быстро становился все сильнее, громче и, наконец
вырос в рев, от которого задрожали горы. Низко над горами, едва не цепляя
брюхом торчащие пики, прошла пятерка "ИЛ-76", а чуть погодя, прямо по
ущелью, оглушая скалы ревом двигателей, проскочили одно за другим несколько
звеньев "МИГов".

- Похоже, секретарь решил застраховаться от любых случайностей, -
усмехнулся Иван. - Этого хватит, чтобы взять Кабул.

Он дал знак прапорщику. Заряд пластита резко хлопнул, выбив ворота. Столб
песка, поднятый взрывом, еще не успел опасть, как лейтенант и прапорщик
впрыгнули внутрь ограды, и по выскочившим на галереи моджахедам ударили
длинные очереди из ПКМД и РПКД. Иван оглянулся на братьев. В их оскаленных
лицах сейчас сложно было отыскать что-то человеческое. И он тоже
чувствовал, как внутри его яростно ревет и рвется наружу зверь, а в
следующее мгновение его будто бросило вперед.

Сам бой остался в памяти Ивана радостным воем зверя внутри черепной коробки
и мешаниной перекошенных лиц, вскинутых в страхе рук и разорванных глоток.
Выброска десанта также произошла без особых проблем. Тот, кто разрабатывал
план обороны пещерного города, вряд ли мог предположить, что после вывода
советских войск из Афганистана кто-то может собрать для штурма такие силы.
Поэтому полтора десятка огневых точек на склонах были мгновенно подавлены
"МИГами", за штурвалами которых явно сидели отборные асы-штурмовики. Так
что спустя двадцать минут после начала атаки бой уже шел внутри. А вся
местность в радиусе трех-четырех километров от караван-сарая оказалась
плотно перекрыта десантниками. Пятерка Сашки, возглавляемая Эльхой, сумела
быстро прорваться к искомой зале, подавить охрану и продержаться до подхода
десантников и Ивана. А к вечеру одна из групп "чистильщиков", занимающихся
отловом разбежавшихся и попрятавшихся в дальних пещерах и коридорах
"духов", наткнулась на проложенную в одной из галерей узкоколейку. Дойдя до
ее конца, они выбрались на поверхность в пяти километрах от караван-сарая.
Там, в небольшой долине, была устроена посадочная полоса, на которой в
гордом одиночестве стоял укутанный маскировочной сетью, полностью
заправленный и готовый к вылету "АН-28" с флагом суверенного Казахстана на
руле направления. Длины этой посадочной полосы должно было хватить для
посадки и последующего взлета гораздо больших машин, типа "ИЛ-76". Пр