торостепенного чиновника? Вот
он и решил действовать немедленно. Устранение угрозы со стороны Собора было
лишь первой в серии намеченных акций, направленных на упрочение его
позиций. Он совершенно не собирался выдвигаться в президенты, но, черт
возьми, Эдгар Гувер тоже ведь был ВСЕГО ЛИШЬ директор ФБР. То, что эти двое
угадали часть его планов, - ничего не значило. У него с лихвой хватит людей
и возможностей для того, чтобы довести дело до конца и нейтрализовать любую
гипотетическую угрозу. В сущности, он мог гордиться своей интуицией. Ведь,
несмотря на множество доводов "против", он оказался настолько умен, что, не
откладывая, спланировал операцию по нейтрализации Собора и не оставил
Богородцева в Москве, а приволок с собой. Но пока бомба в самолете, он не
может ничего сделать. Но все это чепуха, чепуха... Все еще можно исправить.
Главное, действовать быстро. Вот только почему этот непонятный человек
смотрит на него таким странным взглядом, в котором скорее не злоба, а
жалость?

- А ведь вы оказались правы, когда сравнили его с собой. На нем тоже
отблеск Триглава, - сказал Иван.

Богородцев вздохнул:

- А может, он на всех, кто взбирается к вершинам власти? Во всяком случае,
у нас в России.

- Вот потому мы и не стремимся к этим вершинам, - ответил Иван. - Я понял,
- заговорил он чуть погодя. - Он - фокус разрушения. Триглав использовал
его так же, как прежде использовал вас. Все, о чем меня предупреждали
волхвы, сконцентрировалось в нем. Если он исчезнет, все помыслы Триглава
рассыплются в прах... По крайней мере, на некоторое время... Вы сможете
привести тут все в порядок? - спросил он Богородцева.

- В достаточной мере. Вот только бомба...

- Она разряжена.

Секретарь изумленно уставился на него. Этот... он блефовал. Иван грустно
усмехнулся и, оборвав готовую сорваться с губ секретаря команду, произнес:

- Пошли. Нам предстоит долгий путь.

И секретарь вдруг почувствовал, что не может произнести ни слова. Он
попытался крикнуть, махнуть рукой, подать хоть какой-нибудь знак, но его
ноги сами собой сделали шаг, потом другой, и он покорно побрел под дождем
за широкой спиной человека, которого собирался навсегда убрать из своей
жизни.

Один из охранников вылупился на шефа, уходящего куда-то в степь, за пелену
дождя, и спросил у Богородцева:

- Куда это они?

Богородцев улыбнулся краешком губ:

- О, очень далеко.

И тут фигуры, бредущие по бетонке, куда-то исчезли. Охранник ошарашенно
тряхнул головой, вытер мокрое лицо и бросился вперед, крутя головой и
стараясь рассмотреть охраняемое лицо, внезапно исчезнувшее посреди
отчетливо просматриваемого даже в этой пелене дождя летного поля.
Богородцев проводил его взглядом, подошел к машине и взял микрофон
радиостанции спецсвязи:

- "Пижма", ответь "Циклону".

- На связи, - живо отозвался командир батальона.

- Снять блокаду аэродрома, выделить взвод для охраны боеголовки к задней
рампе самолета. Динамик помолчал, потом осторожно произнес:

- Прошу прощения, но приказ мне должен отдать лично "Циклон".

- Его нет. Он ушел.

- Как... куда, почему?

- Похоже, у него нашлись более важные дела, - ответил Богородцев и, не
обращая внимания на сыплющиеся вопросы, бросил на сиденье гарнитуру и
выключил радиостанцию.

В этот момент дождь прекратился, и сквозь узкую прогалину в тучах на
аэродром упали яркие солнечные лучи. Богородцев поднял лицо. Над аэродромом
вспыхнула радуга. Он улыбнулся. Пожалуй, это добрый знак.

Книга четвертая. КРЫЛЫШКИ БОЖЬЕЙ КОРОВКИ

1

Ивана разбудило неясное ощущение тревоги. Он немного полежал, пытаясь
определить его источник, но ощущение шло откуда-то издалека и потому было
расплывчато, непонятно. Иван зевнул, потянулся и посмотрел на будильник.
Часы показывали начало четвертого. Он прислушался к своим ощущениям. Волк
был где-то рядом, Иван чувствовал его достаточно четко и от этого
успокоился.

Он успел заварить крепкого душистого чаю со зверобоем, когда к крыльцу
подъехал почтовый электромобиль. Иван подошел к двери и бесшумно распахнул
ее буквально за мгновение до того, как толстая, уставшая тетка-почтальон
протянула руку к кнопке видеодомофона.

- Ой! - Она испуганно отшатнулась, но, разглядев в полумраке холла одинокую
мужскую фигуру, шумно выдохнула и спросила несколько осипшим от испуга
голосом: - Воробьев Иван Сергеевич?

Иван вежливо склонил голову:

- Да.

Она облегченно перевела дух и протянула белую пластиковую доставочную
карточку:

- Вам "молния", международная. Иван взял телеграмму и приложил кредитную
карточку к доставочной. Тетка повернулась к машине и... взвизгнув, рванула
внутрь, одним махом проскочив через весь немаленький холл к открытой двери
в комнату. А причина ее испуга, бесшумно возникшая у нее за спиной,
проводила ее равнодушным взглядом своих глаз-угольков. Иван удивился.
Северо-западное направление уже давно считалось этакой негласной вотчиной
Собора. Большинство окружающих успели привыкнуть к тому, что на свободно
гуляющие тотемы можно было наткнуться в любое время суток. И столь бурная
реакция на появление волка была не очень понятна. Он пригляделся
повнимательней. Кожа тетки явно была слишком смуглой для начала лета в
средней полосе России, и, кроме того, она что-то невнятно бормотала,
причем, похоже, на иврите. Иван понимающе покачал головой. Похоже,
репатриантка. Последние несколько лет поток возвращавшихся из эмиграции
резко усилился, и среди новых иммигрантов были не только люди,
возвращающиеся на когда-то покинутые места. Существенная часть была увезена
из России еще в детстве, а некоторые даже родились за границей. Потому это
возвращение скорее напоминало новую эмиграцию. Но так же как их матери и
отцы когда-то устремились в неизвестность с надеждой на лучшую жизнь,
выросшие дети последовали по их дороге, но уже в обратную сторону. Хотя,
наверно, им было несколько легче. Ведь они все-таки возвращались. Но тетка,
похоже, была из поколения тех, кто еще помнил разруху, нищету и беспредел
перелома, и на всю жизнь впитала в себя страх того времени. Она испуганно
пялилась на волка из-за Ивановой спины. Волк сидел у нижней ступеньки на
самом краю дорожки. Он действительно выглядел внушительно. Ростом с
крупного дога, густая шерсть, красновато блестящие глаза и черный провал
пасти с крупными, ослепительно белыми зубами. Страшноватое зрелище для
неподготовленного зрителя.

- Не бойтесь, - он аккуратно поддержал тетку под локоток, - он вам ничего
не сделает. Тетка нервно всхлипнула:

- Ну и собачка у вас, я и не почуяла, как она подкралась.

- Это не собачка, это волк.

- Что-о-о? - Тетка округлила глаза. - Ручной?

- Не совсем, но это не важно, он вас действительно не тронет.

Тетка растерянно смотрела на Ивана. Он ободряюще улыбнулся. Она хотела
что-то сказать, но сдержалась. Видимо, пришла к выводу, что лучше поскорее
покинуть это странное место и по возможности не прибегая к помощи его
ненормального хозяина. Тетка вновь перевела взгляд на дорожку. Волк сидел
неподвижно, как изваяние. Она перекрестилась и осторожно, слегка
одеревенев, спустилась с лестницы и бочком двинулась к электромобилю. Явно
с трудом преодолевая жгучее желание припуститься бегом.

Тетка добралась до машины, быстро юркнула внутрь и, уже захлопнув дверцу,
приоткрыла окно и высунула красное от возмущения лицо в окошко:

- Ну, чудик! Живете невесть где, волки вокруг шляются...

Волк очнулся от своей каменной неподвижности и медленно повернул голову,
ярко блеснув в предрассветном сумраке красными зрачками. Тетка осеклась,
прянула внутрь, и в следующее мгновение машина, как испуганная газель,
рванула с места.

Волк, проводив взглядом красные огоньки, осуждающе глянул на Ивана, фыркнул
и легко взбежал по ступенькам.

Он обошел холл, деловито обнюхав углы, и занял привычное место на коврике у
камина, где стояла миска с мясом. А Иван принялся размышлять над причиной
своей ночной тревоги. Теперь он знал ее абсолютно точно: Сноурт.

Всю информацию он получал либо на адрес компании, либо, если дело было
строго конфиденциальное, электронной почтой. Телеграмму-"молнию" на
домашний адрес мог прислать только кто-то из Перуновых братьев, но этот
маленький кусочек пластика донес ощущение крепкого мужского тела, клекота
сокола в небесной сини и скрипа ковбойских сапог.

Иван допил свой чай, поставил чашку в автомойку, вынул из кармана
телеграмму и пробежал глазами текст: "Мистер Воробьев! Мистер Сноурт после
автокатастрофы находится в больнице в чрезвычайно тяжелом состоянии.
Согласно ранее отданным на этот случай распоряжениям передаю Вам
составленный им текст:

"Волк! У меня серьезные проблемы! Срочно приезжай. Собор оставляю на тебя.
Будь осторожен! Фил".

Секретарь мистера Сноурта мисс Памела Тарлтон".

Он сделал несколько звонков и собрал вещи. Уже выпала роса. Пока шел к
гаражу, изрядно промочил ноги. Волк, как обычно, исчез, едва вышел за
порог. Иван пискнул пейджером, поднимая воротную стенку гаража, и вывел
"моллер" к распахнутым воротам усадьбы. У самых ворот из ближних кустов
мелькнула серая молния и влетела в открытое окно машины. Иван почувствовал,
как тяжелая машина еле заметно качнулась и с заднего сиденья потянуло
запахами клевера, смородины и мокрой шерсти.

"Моллер" грузно выехал за ворота и помчался по прямой как стрела дороге,
постепенно набирая скорость отрыва. Примерно через минуту он оторвался от
асфальта и начал набор высоты. Иван включил автопилот и покосился через
плечо. Волк, растянувшись на всю ширину заднего сиденья, сладко подремывал.
Почувствовав взгляд Ивана, он открыл глаза и повел ушами, но, тут же поняв,
что к нему не обращаются, вновь смежил веки. Иван снял телефонную трубку и
набрал номер Риги. Через минуту в трубке раздался сонный голос Нилса:

- Лудзю?..

- Ниле, это я.

В трубке немного помолчали.

- Что-нибудь случилось?

- Забирай себе казахстанские зерновые контракты.

- Не понял...

- Я уезжаю. Сам понимаешь, такие контракты долго не залежатся.

- Да, но... - Ниле окончательно проснулся, однако поверить в такую удачу
пока не мог.

- Можешь воспользоваться моей сетью. Я уже послал факсы брокерам и торговым
агентам.

- Сколько? - В голосе Нилса зазвучали нотки истого бизнесмена.

- О цене поговорим, когда вернусь.

- Ты вышибаешь у меня почву из-под ног своим благородством. - В голосе
Нилса звенела радость. - Надолго едешь?

- Не знаю. Полгода, год. Как получится.

- Понятно. Опять твой Собор SOS прислал? Прошлый раз, помнится, ты пропал
на полтора года в Индии, куда теперь?

Иван вздохнул, вспомнив телеграмму:

- В Штаты.

- Ну-ну, счастливого пути. - Ниле помолчал. - Уму непостижимо! Бросить
такие контракты! Это же золотое дно! Чудик ты все-таки. Со зверем едешь?

- А как же. Он на заднем сиденье дрыхнет.

- Привет передавай. - Ниле в свою очередь вздохнул. - Взять, черт побери,
да и вступить в ваш Собор, а? Только вот машину менять придется.

- Зачем?

- А я тотемом медведя возьму, как он в "бентли" залезет? - Он хохотнул. -
Ладно, бывай!

- Бывай!

На горизонте показались купола Новгородского аэропорта.

Иван опустился у переходного мостика, зарулил на платную стоянку, вылез из
машины и пошел на площадку, где стоял его старенький "Гольфстрим-Су". Он
давно уже мог позволить себе "боинг" "USA-1" или президентский "ИЛ-1100",
но Иван привязывался к вещам так же, как и к людям, чрезвычайно редко меняя
те, что служили ему верой и правдой. К тому же эти монстры имели
крейсерскую всего в два Маха, а "Гольфстрим-Су" все три. Да и полоса ему
требовалась намного скромнее.

Пилот был уже на месте. Как обычно, чисто выбрит, слегка надушен и в
безукоризненно отутюженном комбинезоне с эмблемой компании. Лицо немного
опухшее со сна. Он приветствовал своего хозяина с обычной для него
чопорностью вышколенного английского дворецкого и четко доложил:

- Самолет заправлен и полностью готов к вылету. Разрешите получить полетное
задание? Иван кивнул:

- Благодарю, Николай Олегович. Мы должны как можно скорее попасть в
Нью-Йорк, юридические формальности оформите сами.

Иван держал самолет в этом аэропорту уже лет десять, так что с
формальностями было покончено достаточно быстро. Когда таможенник, любезно
подъехавший к самолету, уже проставил все отметки в паспорте, Иван наконец
увидел Костика, мчащегося на подножке аэродромного электротранспортера.
Сокол на его плече сердито клекотал и помахивал крыльями, с трудом
удерживая равновесие. Костик спрыгнул на ходу и побежал к самолету. Сокол
полетел над ним.

- Привет, шеф! - Он сунул таможеннику, который бросил на него
неодобрительный взгляд, свой паспорт и повернулся к Ивану: - Прошу
прощения, прибыл, как смог быстро.

Иван нарочито сердито покачал головой:

- Где это видано, чтобы босс ждал своего секретаря? Опять дома не ночевал?

- Виноват! Молодой! Исправлюсь! А зачем я вам понадобился, а?

Шеф-пилот неодобрительно покосился на Костика и вздохнул. И почему это у
солидного бизнесмена, каким он знал Ивана, такой шалопаистый секретарь?
Вообще, пилот считал, что Костик получил это место только потому, что был
одним из братьев Собора. В компаниях, принадлежащих Ивану, едва не половина
персонала имела тотемы. Он сам был крестным отцом многих из них. Но
шеф-пилот не входил в их число и даже гордился тем, что получил свою
должность только благодаря своим талантам первоклассного пилота, а не
подобному своеобразному блату. Но в случае с Костиком он был не совсем
прав. При том стиле работы, что исповедовал Иван, Костик был идеальным
секретарем.

Когда закончился набор высоты и сокол, отлипнув от сгиба локтя старшего
брата, куда его вдавило перегрузкой, подлетел к волку и опустился ему на
лапу, Костик спросил:

- Проблемы, босс?

Иван молча протянул телеграмму. Костик быстро пробежал ее глазами и потер
рукой подбородок. Слов не требовалось, они знали друг о друге очень многое.
И кто, как не брат по Собору, мог понять, что значит просьба Перунова
брата.

- Ну и?

- У тебя в Нью-Йорке, помнится, были кое-какие знакомцы? - спросил Иван.

- И знакомки, - улыбнулся Костик.

- Вот и хорошо. Походишь, послушаешь, поспрашиваешь. Чтобы достать Фила,
надо было очень постараться. А столь серьезные усилия неизбежно оставили
хоть какой-нибудь след в этом всеамериканском Вавилоне.

Костик кивнул, ему не требовалось долгих объяснений и кучи дополнительных
вопросов. Потому-то Иван и держал его секретарем.

- Послушайте, шеф, мне очень не нравится подобное начало. Я считаю, что
Сноурта надо привезти сюда. Купите ему курс в "склифе" или в Илизаровском
центре в Кургане. Вряд ли в Штатах найдется больше двух центров подобного
уровня. Не зря же вы вбухиваете туда столько денег ежегодно, а нам так
будет намного спокойнее.

Иван не ответил, но Костик и не ждал ответа. Он высказал предложение, а
какое уж решение будет принято - это дело Ивана.

- А пока я, пожалуй, последую примеру наших ребят, - улыбнулся Костик,
глядя в угол салона.

Иван проследил за его взглядом и тоже не сдержал улыбки. Зрелище
действительно было забавное и в дикой природе невиданное. Сокол уткнул клюв
в бок волку и безмятежно дрыхнул. А волк, свернувшись калачиком, заботливо
укрыл птицу хвостом.

- Вот истинный пример заботы о подчиненных, - съехидничал Костик и, утопив
кнопку на подлокотнике, принял горизонтальное положение. - До Нью-Йорка еще
час, подремлю.

2

В Лос-Анджелес Иван прилетел на самолете местной авиакомпании только на
третий день. Перед отлетом из Нью-Йорка он дал телеграмму секретарю
Сноурта, и когда они с волком, вынесшим весь полет в наморднике и ошейнике,
вышли из здания аэропорта, дверца стоящего напротив выхода шикарного
"Шевроле де Билль-IV" открылась, и перед ними возникло что-то очень близкое
к "Мисс Вселенная".

- Мистер Воробьев?

Иван озадаченно уставился на явившееся перед ним чудо.

- Я Памела Тарлтон, секретарь мистера Сноурта. - По-видимому, мисс Тарлтон
уже привыкла к реакции мужчин на свое появление, она невозмутимо указала на
автомобиль и произнесла выверенным нейтральным тоном: - Прошу.

Иван снял с волка ошейник, что тот воспринял с явно заметным облегчением,
и, подождав, пока зверюга заберется на заднее сиденье, уселся рядом с мисс
Тарлтон. Сказать по правде, такого он от Фила не ожидал. После гибели семьи
он всегда относился к женщинам подчеркнуто равнодушно, а красивых даже
побаивался. Единственной женщиной, которая жила в его сердце, была Эльха...

- Я привезла все, что вы просили, - прервала молчание Памела.

- Да? Спасибо. Где это?

Памела откинулась назад, при этом кофточка натянулась, обрисовав
великолепную грудь, и выудила с заднего сиденья портативную видеокамеру.
Судя по спокойной реакции на присутствие в салоне волка, тем более без
ошейника и намордника, она имела достаточное представление о Соборе. И это
тоже было несколько необычно как для Сноурта, так и для Америки в целом. Ну
что ж, это только облегчало дело. Иван привычно проверил камеру и
поинтересовался:

- Вы везете меня в офис?

Последние несколько лет Фил жил в небольшом городке к северо-западу от
Лос-Анджелеса. Городок этот, по существу, давно уже стал частью
Лос-Анджелеса, но по-прежнему имел свою собственную мэрию и собственного
шерифа.

- Да, конечно. Мистер Сноурт пока не пришел в себя, и я думаю, будет
разумнее заняться делами. Впрочем, если вы хотите, можем заехать в
больницу.

- Нет, вы правы, - сказал Иван, - займемся делами. Но офис пока подождет.
Мне необходимо осмотреть кое-какие железки. Вы хорошо знаете окрестности?

- А что вас интересует?

- Гринвич-Виллидж, три мили на запад по федеральному шоссе номер двадцать
два. Там находится свалка, на которую отбуксировали столкнувшиеся машины.

Памела бросила на него быстрый взгляд, в котором мелькнуло удивление. Она
отправила телеграмму три дня назад, и обычный человек за это время едва
успел бы сюда добраться. А этот, судя по прозвучавшему заявлению, не только
узнал о произошедшем с мистером Сноуртом, но и уже сумел выяснить кое-какие
подробности. И, хотя за время работы у Сноурта она успела привыкнуть к
некоторым... скажем так, особенностям его манеры ведения дел, одной из
которых было странное распоряжение по поводу телеграммы в эту диковатую
Россию, этот русский ее заинтересовал. Но она имела достаточно опыта, чтобы
знать, что показывать мужчинам интерес к их особе - верная дорога к
созданию самой себе дополнительных проблем. А потому лишь на мгновение
задумалась и ответила все тем же подчеркнуто нейтральным тоном:

- Это примерно миль десять. Желаете, чтобы я отвезла вас туда?

Иван помедлил. Из той информации, которую они с Костиком сумели раскопать
за пару дней, ничего конкретного пока не проступало. Но то, что
таинственный недоброжелатель Фила являлся человеком с чрезвычайно широкими
возможностями и не испытывал колебаний, если считал необходимым действовать
жестко, было ясно. Так что риск вляпаться в серьезную переделку, посетив
это место без хотя бы минимальной подготовительной работы, был довольно
значителен. Но риск опоздать был еще больше.

- Да, - сказал Иван.

Памела, улучив момент, великолепным пируэтом перебросила машину из крайнего
левого ряда в правый поворот. Следовавший сразу за ними водитель шикарного
открытого перламутрового "крайслера" сначала зло ругнулся и цапнул трубку
мобильника, намереваясь сообщить в полицию номер нарушителя, но, разглядев
девушку за рулем, расплылся в улыбке и выставил большой палец. Памела
равнодушно отвернулась и прибавила газ. Водила она великолепно даже для
американки.

На территорию свалки их пропустили не сразу. Сторож с кем-то долго
разговаривал по телефону, потом развернул в их сторону телекамеру и опять
начал что-то объяснять в трубку. В конце концов Ивану это надоело, он вышел
из машины и подошел к высоким воротам из прочной металлической сетки. За
ними бесновались два здоровенных добермана. Иван посто