лодых асов:  эти люди умели
соображать не хуже теоретиков из Генерального Штаба. 
     - Я начинаю понимать, - признался Лоссберг. - Но не будем пока об этом. Ты
знаешь, как я попал на Флот? 
     - Ты никогда не рассказывал о себе, - пожал плечами Хикки. - Правда, когда
мы  с  тобой только познакомились,  ты  нажрался в  Порт-Кассандане до  зеленых
чертиков и плел что-то о своем папаше и его бирже, но я ни черта не понял. Да и
не прислушивался, в общем-то. 
     - Я  родился с  серебряной ложкой во рту,  -  усмехнулся Лоссберг.  -  Мой
папаня - совладелец крупнейшей кассанданской биржи. Помимо этого у него заводы,
торговые дома  и  прочее  дерьмо.  Причем семейство огромное,  и  порядки -  не
забалуешь.  Никаких "лишних книжек",  ничего военного вообще:  каста!  К девяти
годам меня определили в лучший коммерческий лицей Империи.  Ну, я проучился там
два месяца.  Коротенькие стрижечки,  все только на "вы", причем преподавание на
двух языках -  или русский,  или английский.. Я, кстати, с тех пор по-русски не
очень-то...  А потом, - Лоссберг весело подмигнул Хикки и взялся за стакан, - я
удрал в Академию. 
     - Х-ха! - восхитился Хикки. 
     Он  прекрасно знал,  что  в  Империи железно соблюдается старая  традиция:
ребенок, успевший добежать до ближайшего вербовщика и подписать с ним контракт,
становится  недоступен  для  разгневанных родителей:  контракт  подписан-  все,
теперь он  является собственностью Флота или  ПДС.  Девяти-десятилетний паренек
скорее всего становится кадетом одной из Академий, чтобы через восемь лет адски
тяжелой учебы получить офицерский меч  и  золотые погоны.  Подросток постарше -
рядовым,  но  и  он,  безусловно,  имеет  право на  высшее военное образование.
Никакие  даже  самые  богатые или  высокопоставленные родственники не  в  силах
вырвать отрока или  девушку из  цепких лап  Вооруженных Сил.  В  армию  нередко
бежали  мальчишки,  бредящие романтикой далеких  звезд  или  просто  измученные
родительской строгостью,  девочки,  подвергавшиеся насилию в семье... В учебных
заведениях работали лучшие  психологи на  свете,  трудившиеся для  того,  чтобы
подобрать ключик к  каждой без исключения юной душе и  убедить ее  в  том,  что
выбор не был ошибкой. 
     Армейские вербовщики были в  каждом городке,  по всем информационным сетям
четыре  раза  в  сутки  крутили  красочные  ролики,  рассчитанные специально на
подростковый контингент,  - то седой унтер, с ног до головы увешанный крестами,
рассказывал своему внуку,  как он сражался на благо всего человечества, то юный
мальчишка-лейтенант,  заботливо оправляя  щегольской синий  мундир,  садился  в
роскошный спорт-кар,  а  вокруг  него  смущенно улыбались малолетние красавицы,
прячущие за  спинами букетики цветоа.  Мамаши всех  обитаемых миров  проклинали
вербовщиков как сатану,  но были беспомощны перед старым законом: желание стать
солдатом священно! 
     - У меня все было точно как в старом кино,  -  улыбнулся Лоссберг. - Лицей
был,  понятное дело,  в Метрополии, и вот как-то раз, когда ко мне прилетел мой
дядя Марк,  мы отправились в  Экватаун искупаться и  позагорать.  Всю дорогу он
твердил мне,  что папаша возлагает на меня большие надежды,  что я плохо учусь,
что меня плохо воспитывают,  что если я не перестану читать военные мемуары, то
за  мной будет установлен особый надзор...  В  общем,  на  набережной я  увидел
вывеску вербовщика В  КС.  До конторы было метров триста.  Дяденька остановился
под  зонтиком,  чтобы выпить стаканчик винца,  а  я  швырнул на  землю куртку -
знаешь,  в  лицее  мы  носили такие,  ну,  куцые курточки из  серого сукна -  и
припустил вдоль по тротуару.  Раньше-то я удрать не мог,  мы ведь жили за таким
забором,  что рейнджер не перепрыгнет...  Ну вот, бегу это я, бегу, а дяденька,
понятно,  за мной.  То есть ему еще ни черта непонятно, он там орет что-то, а я
бегу,  аж  сердце выскакивает.  А  контора на  противоположной стороне.  Дорогу
перебежать не могу,  хоть стреляйся - движение такое... Ну, в общем, добежал до
перекрестка,  дядя уже метрах в  трех,  и  я как в воду -  вперед.  Кто-то там,
помню,  столкнулся,  но мне не до того было.  Перебегаю,  а  у меня перед самым
носом копы,  патруль.  И дядя орет как резаный. Встретил бы сейчас того унтера,
поклонился бы  в  ноги.  До  конторы -  метров десять.  Вместо того  чтоб  меня
хватать, он поворачивается и кричит: 
     "Отпирай, Билли, скорее!" - и делает вид, что я от него вырвался. Вбегаю я
в контору и не могу слова сказать,  дышать мне нечем. Ну, там-то тоже не дураки
сидят:  старик капитан мне идентификатор под самый нос...  Я ладонь хлоп!  -  и
падаю в  кресло.  А  тут дяденька врывается.  Ох и  орал он!  Ох и  рожа у него
была... 
     - Представляю себе... 
     - Да.  Бесновался он  там  минут двадцать и  все  норовил меня за  шиворот
хватануть.  Да поздно.  Кончилось тем,  что вызвали военную полицию,  и его под
ручки -  и за борт.  Хм-м... смешно, конечно, вспоминать. А папаша меня признал
только тогда,  когда я генерала получил. Кучу денег отписал - и на что они мне?
Знаешь,  я, когда в Академии учился, почему-то никогда не завидовал тем, к кому
приезжали родители. Странно, да? 
     Хикки покачал головой. За окном стояла ночь. 
     - Что-то я устал сегодня... Наверное, пойду. Он поднялся в спальню, стянул
с  себя  одежду и  рухнул прямо на  покрывало.  Некоторое время Хикки смотрел в
распахнутое окно и думал о Лоссберге,  сбежавшем от своей ортодоксальной семьи,
об этом не таком уж и плохом мире, в котором всем им выпало жить, а потом глаза
закрылись сами собой. 
     Он не слышал, как в спальню тихо вошла Ирэн и осторожно примостилась рядом
с ним. 
     * * * 
     - Да,    генерал,    это   очень   серьезно.   Вас   хочет   видеть   один
высокопоставленный коммерсант, крайне заинтересованный в этом деле. 
     Этерлен поморщился. Несмотря на уверения Хикки, он не очень-то доверял Лее
Малич. После двух крайне неудачных браков он вообще не доверял женщинам. 
     - Где?  -  спросил он, прикидывая, как сможет вооружиться -тяжелое оружие,
понятно, отпадало само собой. 
     - На  северном побережье есть  заброшенный завод  "Лесли Стил  Корп".  Вас
будут  ждать  в  районе полудня возле главного цеха.  Вам  нужно проехать через
внутренний двор и  остановиться возле сгоревшего накопителя.  О безопасности не
беспокойтесь, это я могу гарантировать. 
     - Хорошо, я свяжусь с вами вечером. 
     Этерлен  отключил  радиостанцию.   Теперь  они  не  пользовались  обычными
телефонами -  Хикки давно уже обзавелся специальной всеволновой рацией, имевшей
встроенный штрих-кодер.  Попытка подслушать разговор автоматически превращалась
в  полную бессмыслицу.  Подкинув довольно увесистый аппарат на ладони,  Этерлен
задумчиво покачал головой. 
     - Какого дьявола на этом гребаном заводе, Хик? - спросил он. 
     Хикки, слышавший весь разговор, спокойно дернул плечами. 
     - Там  частенько  встречаются  крупные  боссы.  Это  у  нас  что-то  вроде
нейтральной территории... 
     - Как ты думаешь, кто может быть этим "высокопоставленным джентльменом"? 
     - Наверняка кто-то из "ИТ".  Я узнаю любого из них... Несмотря на то что в
Портленде тридцать миллионов,  свои друг друга знают в лицо.  А мы с ними почти
свои.  Не могу сказать,  чтобы я целовался со всей этой публикой, но на деловых
раутах мы встречались не раз.  Надо собираться,  Пол, - к полудню мы можем и не
успеть. Она ведь не знала, где мы находимся. 
     - Успеем, - по лицу Этерлена было видно, что он принял какое-то решение. -
Мы полетим на катере. 
     - Ты  что,  свихнулся?  Здесь  такие  шутки  не  приняты,  неужели  ты  не
понимаешь? 
     - А  я  не  собираюсь с  ними  шутить.  Хикки горестно махнул рукой.  Если
Этерлен  упирался  рогом  -  а  сейчас,  он  видел,  произошло  именно  так,  -
переубедить его  было  невозможно.  Хикки  прикинул:  очень мило,  деловые люди
являются на серьезный разговор не в лимузине,  а на боевом катере имперских ВКС
с кадровым генералом за штурвалом. 
     "А, черт с тобой, - подумал он. - Делай что хочешь. В конце концов, сейчас
не  лучшее время думать о  репутации.  Дело делать надо,  а  все  остальное уже
побоку". 
     За его спиной негромко усмехнулся Лоссберг. 
     - Пол  совершенно прав,  -  сказал он.  -  Мне  тоже не  нравятся все  эти
заброшенные заводы. Прямо как в старом боевике. 
     - А  у  нас тут многое похоже на  старые боевики,  -  огрызнулся Хикки.  -
Поживи попробуй... 
     Лоссберг понимающе улыбнулся и  ушел на  кухню.  Постояв еще  на  веранде,
Хикки вдруг остро ощутил себя деревенским дурнем и побрел наверх переодеваться.
В спальне он раскупорил боевой кофр, быстро сбросил с себя одежду и облачился в
бронекомбинезон.  Квазиживая пленка,  почуяв тепло организма хозяина, мгновенно
"проснулась" и  растянулась по  поверхности тела так,  что  уже через несколько
секунд Хикки перестал ее ощущать.  Без шлема и пояса комбез не мог обеспечивать
полную защиту,  но для данной ситуации хватало и  того,  что он давал.  Натянув
рубашку,  Хикки  перекрестился сложной сбруей  с  двумя  кобурами,  попробовал,
насколько  легко  выскакивает  на  волю  пара  "морген-Штернов",   распихал  по
специальным клапанам запасные обоймы и присел на кровать.  Судя по шуму,  внизу
Лоссберг пытался поймать курицу:  наверное,  для того,  чтобы приласкать. Хикки
знал, что генералу очень трудно убить живое существо, не причинившее ему вреда.
Высунувшись в окно, он убедился в своей правоте. Лоссберг стоял перед верандой,
держал  на  руках  жирную  рыжую  курицу и  что-то  негромко рассказывал ей,  а
совершенно обалдевшая несушка  перестала  квохтать  и  почтительно внимала  его
речам. 
     Хикки  недоуменно  почесался,  вздохнул  и  вышел.  Лоссберг  неоднократно
заявлял,  что  человека вполне может  понять большинство животных -  проблема в
том, что человек не хочет понимать их. 
     - Ну, что она тебе рассказала? - поинтересовался Хикки, выходя на веранду.

     - Глупая,  - Лоссберг осторожно опустил птицу на землю, отряхнулся и легко
запрыгнул наверх,  к Хикки,  - на столике стояла початая бутылка. - Куры вообще
не слишком умны, но зато они не агрессивны. 
     - Не пил бы ты,  -  посоветовал Этерлен, сидевший на подоконнике кухонного
окна. 
     - Я сам разберусь,  -  меланхолично ответил Лоссберг,  наливая себе полный
стакан.  -  А вообще,  давайте-ка собираться.  Времени еще много, но было бы не
вредно полетать там... сверху. Как думаете? 
     - Это мысль, - кивнул Этерлен. - Ну, я уже, собственно, готов. Допивай, да
и поехали. 
     Хикки еще ни  разу не случалось летать на этой,  довольно редкой,  модели.
"Сто     сорок     пятым"     комплектовались    линкоры,     несущие    особые
диверсионно-разве-дывательные  подразделения Планетарно-Десантных  Сил.  Обычно
это  были  легкие  легионы  авангарда,   обеспечивавшие  оперативно-тактическую
подготовку высадки основных сил.  Где  и  как  раздобыл такую  машину Лоссберг,
славившийся как тонкий ценитель атмосферной техники,  Хикки было неизвестно.  В
тесной кабине трехместного катера не было ничего лишнего:  члены экипажа сидели
в  глубоких  анатомических креслах,  окруженные  мягко  изогнутыми  панелями  с
аппаратурой. Хикки занял место наблюдателя, его кресло находилось позади и чуть
выше двух пилотских.  Поглядев на свои панели и щиты и убедившись в том, что он
почти ни черта в  них не понимает,  Хикки грустно вздохнул и принялся наблюдать
за  действиями Лоссберга.  Когда-то он уже летал с  ним на атмосферном катере и
хорошо запомнил эти ощущения. 
     Запуск двигателей в кабине почти не ощутился.  Хикки увидел, как вспыхнули
и зашевелились две алые го-лографические стрелки на моторном дисплее,  и только
потом,   прислушавшись,   услышал   негромкий  свист   и   почувствовал  слабое
подрагивание машины.  Лоссберг  мельком  оглядел  приборы,  привычным движением
тронул  сдвоенную рукоять  акселераторов и  потянул  изогнутый,  рогатый черный
штурвал.  Желтая степь на экранах мгновенно провалилась вниз. Хикки оценил мощь
гравикомпенсаторов:  набор скорости был стремителен,  но  он  не почувствовал и
тени перегрузки. Казалось, он не двинулся с места, а все происшедшее на экранах
- просто запись. 
     - На север, - сказал Этерлен. 
     Лоссберг не ответил. 
     Внимательнее изучив свою  аппаратуру,  Хикки  все  же  смог  разобраться в
некоторых функциях обзорной системы.  Он  протянул пальцы к  низко  нависавшему
потолку,  коснулся пары сенсоров и натянул на физиономию выпавшую в руки маску.
Перед  глазами развернулась стереоскопическая картинка местности,  над  которой
шел  катер.   Отсюда,   с  большой  высоты,  бескрайний  Портленд-сити  казался
удивительным многоцветным хаосом -  зелень парков и  пригородов соседствовала с
готически правильными кварталами делового центра,  а  над  всем  этим  парила в
воздухе  тонкая  сетка  ситивэев,  накрывшая город  наподобие ажурного белесого
купола. 
     Лоссберг резко  вывернул штурвал,  уклоняясь в  сторону от  запретной зоны
космопорта,  который занимал едва  ли  не  половину острова.  Город перед Хикки
стремительно ушел вбок,  накренился и наполовину исчез,  уступая место неровной
линии пляжей западного побережья.  Среди желтоватых дюн  там  и  сям  виднелись
респектабельные особняки  тех,  кто  предпочитал  просыпаться  под  никогда  не
смолкающий шум  волны:  здесь встречались разнотемпературные течения,  и  запад
трепало штормами в течение всего года. 
     - Хик,  перестройся вперед,  - сказал Лоссберг. - Вруби у себя режим V-4 и
разверни субсканер. Где там твой завод? 
     Хикки  понял  его.  Пошарив взглядом по  панели,  он  нашел нужный блок  и
переключил свою  систему  на  переднюю  полусферу.  Сканер  мгновенно "пронзил"
пространство,  и  теперь  его  ищущий  взгляд  скользил  по  серо-желтой  степи
северного берега.  Здесь  не  требовалась какая-либо  дополнительная настройка:
Хикки  просто  поворачивал  голову,   а  перед  ним  послушно  пролетали  целые
километры.   Через  несколько  мгновений  он  увидел  холмы,  сплошь  усаженные
виноградной лозой,  а левее -  тонюсенькую линию шоссе,  ведущую к заброшенному
заводу  обанкротившейся  компании.  Когда-то  на  Авроре  производили  огромное
количество  металла,   но  потом  портлендские  руды  стали  нерентабельны,   И
предприятия свернули: на Авроре-шестой металлургия была более выгодным делом. 
     Не  глядя,   Хикки  положил  руку  на  крохотный  рычажок,   торчавший  из
подлокотника,  и  щелкнул засечкой.  Тотчас же в левом секторе обзорного экрана
пилотов  появилась  голографическая прямоугольная "линза",  в  глубине  которой
находилось изображение серебристых куполов завода. 
     - Ага, - кивнул Лоссберг. - Ясно... 
     Однако изменять курс он и  не подумал.  Катер продолжал скользить по дуге,
обходя огромную северную бухту с запада. 
     - Без четверти, - сообщил Этерлен, сверившись со своим хронометром. 
     - Да,  -  ответил Лоссберг.  - Давай-ка поглядим... Он снял правую руку со
штурвала и  переключил сканер на  свой  экран.  Прямоугольник в  левом  секторе
вырос,  заняв собой почти всю его площадь. Теперь все хорошо видели ровные ряды
облезлых куполов, покрытую ржавчиной башню центрального накопителя и внутренние
дворы,    заваленные   гнилыми   металлоконструкциями.    На   площадке   перед
рудообогатителем, выложенной шестигранными бетонными плитами, стоял темно-синий
стретч-лимузин "Лэнгли", а рядом с ним примостился вездеход охраны. 
     - Кажется,  они  не  любят опаздывать,  -  заметил Лоссберг.  -  Хик,  что
скажешь? 
     - Это машина Виктора Шанцева, - усмехнулся Хикки. - Вот уж не думал... 
     - Какого Шанцева? - машинально переспросил Этерлен. 
     - Того самого, - ответил Хикки. - Точнее, из "тех самых". 
     Этерлен уважительно приподнял бровь. Семья Шанцевых, весьма влиятельная во
многих имперских мирах,  была знаменита легендарным дедом Виктора.  В  минувшую
более  столетия назад войну он  стал  одним из  самых известных имперских асов:
начав сражаться юным лейтенантом,  Игорь Шанцев встретил победу самым молодым в
Империи генералом, командиром отдельного легиона линкоров-истребителей "Риттер"
и  первым в  человеческой истории пилотом,  сумевшим "убрать" из  космоса более
пятисот   кораблей  противника.   Шанцева  называли  "Летающей  бритвой",   его
мастерство управления неповоротливым,  зато  отлично  вооруженным линкором типа
"Ролан Гарро" казалось удивительным, сродни искусству факира. 
      Ролан Гарро-  французский летчик,  первым в мире установивший в 1915 году
на  свой  аэроплан пулемет,  который  стрелял прямо  через  винт,  -  считается
"крестным отцом" истребительной авиации. 
      
     - Это очень серьезный человек,  -  добавил Хикки.  -  Уж если он сам решил
просить нас о встрече, значит, дела плохи. 
     - Если там и  есть кто-то еще,  я их все равно не вижу,  -  заключил через
пару  минут Лоссберг.  -  Ну  что,  будем садиться?  Невежливо заставлять людей
ждать. 
     - Сядь перед воротами,  -  распорядился Этерлен. - Так, чтобы тебя не было
видно. 
     - Нет,  -  помотал головой Лоссберг.  -  Я заползу во внутренний двор, так
будет лучше. Не переживай, они ничего не заметят. 
     Катер без всякого крена провалился вниз:  так, будто из-под него выдернули
подпорки.  На  всякой  другой  машине,  кроме  разве  что  роскошного "ТР-300",
оснащенного совершенными системами безопасности,  экипажу пришлось бы вспомнить
о  завтраке.  Здесь же ничего подобного не произошло,  и Хикки вновь восхитился
безукоризненной  работой  гравикомпенсаторов.   Как  он  догадывался,  их  мощь
требовалась в  основном не  пилотам,  а  сложной  аппаратуре наблюдения,  очень
чувствительной к любым силовым возмущениям. 
     Лоссберг остановил падение катера над холмами с виноградниками.  Машина на
секунду замерла в воздухе,  потом мягко опустилась до высоты в несколько метров
и скользнула вперед. Промчавшись над шоссе, Лоссберг сбросил скорость. Двигаясь
над самой поверхностью,  катер бесшумно вплыл в ворота завода и свернул налево,
чтобы спрятаться под гнилым навесом какого-то  цеха.  Над головой Хикки потолок
ушел в  сторону,  и он увидел небо -  Лоссберг открыл для него отдельный боевой
люк наблюдателя. 
     "Хорошо,  что  он  не  выстрелил в  меня  катапультой,  -  подумал  Хикки,
несколько очумевший от неожиданности. - А ведь мог, наверное..." 
     Приподнявшись вместе с  креслом,  он  легко  выбрался на  скользкую черную
броню,  осмотрелся  по  сторонам  и  спрыгнул  вниз.  Правее  катера  находился
неширокий проезд,  который вел  к  площадке накопителя:  за  перекошенным серым
ограждением виднелась огромная  граненая башня,  облепленная красными лесенками
непонятного назначения. 
     - Ноги тут,  зараза,  попереломаешь,  -  буркнул Этерлен,  прыгая по кучам
металлического и пластикового хлама. 
     Они вошли в  проезд.  Из  джипа,  стоявшего рядом с  лимузином,  тотчас же
выскочили  трое  упругих  молодых  людей  в  неприметных костюмах  и  двинулись
навстречу. Нахмурясь, Этерлен остановился. 
     - Прикажите своей охране не сходить с ума, - громко сказал Хикки, понимая,
что  хозяин  бронированного лимузина  его  слышит  -  машина  была  оборудована
системой микрофонов, доносивших до пассажиров все внешние звуки. 
     В  боку лимузина распахнулась тяжелая дверь.  При  виде подтянутого седого
мужчины,  ступившего на пыльные плиты двора, охранники успокоились и отступили,
как хорошо тренированные псы. 
     - Никогда так не шутите, - произнес Этерлен с каменным выражением на лице.
- Это очень плохо заканчивается. 
     - Простите,  -  извинился Шанцев.  -  Я  смотрел в  сторону и не успел вас
заметить... Генерал Этерлен, если не ошибаюсь? 
     - К  вашим  услугам,  милорд.  Чем  обязаны?  Шанцев  сделал  знак  охране
вернуться в  машину.  Вблизи  он  казался значительно старше