во защищенности, с которым он когда-то пришел в
мир. 
     Не выпуская из левой руки своего кожаного чемоданчика, Хикки прижал правую
ладонь к окошку идентификатора. Дверь радостно дзинькнула и приоткрылась. Хикки
шагнул в  холл.  На  стенах автоматически вспыхнули неяркие желтые плафоны.  Он
сбросил с плеч камзол,  переобулся в домашние туфли и прошагал в кабинет.  Дома
никого не было:  Ирэн находилась в офисе,  а его единственный пока сын Майк уже
три месяца лазил по скалам Мариенвальда, проводя лето в скаутском лагере. 
     Хикки  открыл  огромную,  полированного дерева дверь,  вошел  в  кабинет и
содрогнулся от неожиданности. 
     На него смотрели ироничные глаза,  почти такие же светлые,  как и  у  него
самого.  В  его  собственном кресле,  слегка выдвинутом из-за  стола,  восседал
светловолосый мужчина в  черных  брюках  с  широким желтым лампасом и  кремовой
рубашке без рукавов,  украшенной небольшими погончиками.  На  правом предплечье
красовалась  сложная  многоцветная  татуировка:   роскошно  сложенная  брюнетка
сладострасно обвилась вокруг огромного двуручного меча. 
     - Пол, - сказал Хикки, восстанавливая дыхание. - Ты все-таки с-сука, каких
мало. Ты хотел, чтобы я напрудил в штаны? 
     Этерлен  задумчиво поиграл золотистым локоном,  до  того  лежавшим на  его
плече. 
     - А что, это было бы недурно, - предположил он. - Может, повторим? 
     Хикки  прыснул,  ударил его  по  подставленной ладони и,  развязывая одной
рукой галстук, распахнул темную дверку бара. 
     - Наливай, негодяй, - выставив на стол бутылку коньяку и пару рюмок, Хикки
повернулся к шкафу.  -  Я пока переоденусь. Я все-таки ненавижу эти "приличные"
костюмы! 
     - В мундире лучше? 
     - Да хрен его знает. Как-то теплее. Надеюсь, ты уже пообедал? 
     - Не переживай,  Ирэн меня накормила по высшему разряду. А вообще я теперь
стал пить и натощак. 
     - Нервы? 
     -Годы...А ты? 
     - У меня хороший повар, я таскаю его с собой во все поездки. Ты же знаешь,
я не могу питаться по протокольному распорядку... Так что я тоже пообедал. 
     Хикки сел на стол, чокнулся с Этерленом и глотнул коньяку. 
     - Как твои дела? - поинтересовался генерал. 
     -- Пока все в  порядке.  Думаю,  у  нас все получится.  Дед выбрал хорошее
время  -  так  или  иначе,  но  все  нужные нам  люди  погрязли в  разного рода
неприятностях...  Работы тут  будет  очень много,  но  в  конечном результате я
уверен. 
     - Это славно... Правда, Дед не слишком разделяет твой оптимизм. 
     - Вот как?  - Хикки удивленно поднял брови и поставил рюмку на стол. - Что
это значит? 
     - А я знаю?  Он послал меня, что бы я вроде как подстраховывал тебя. Зачем
- кто  его знает?  Для меня вся эта история выглядит довольно-таки странно.  Ты
знаешь,  что эта идея пришла ему в  голову еще лет десять назад?  Да-а...  А  в
последнее время он стал связывать ее с планом "Ковчег". 
     - Что такое "Ковчег"? 
     - Это   Ахерон...   Больше   я   ничего  не   знаю.   Существует  какой-то
широкомасштабный проект, что-то такое вокруг Ахерона - план вступает в действие
в  момент начала войны.  Я знаю только,  что он запустил подготовку к "Ковчегу"
одновременно с этим, твоим делом.

      
     - То есть наша задача - подстраховать исполнение "Ковчега"? 
     Этерлен тихо рассмеялся. 
     - Да  кто ж  его знает?  Не знаю,  кто именно занимается сейчас этим самым
"Ковчегом".  Я  вообще ничего тут  не  понимаю.  Дед придумал какую-то  большую
каверзу.   Скажу  тебе  по  секрету:  в  отношении  войны  он  настроен  весьма
скептически. 
     - Для меня это не секрет. 
     - Наверное, ты все-таки многого не знаешь... Дед считает, что мы не просто
не готовы - мы совершенно не готовы к войне. 
     - Он хочет сказать, что мы все обречены? 
     - Вроде того.  Я не знаю, откуда у него такая информация. По данным Флота,
мы сможем отбиться от леггах,  даже не вводя в  действие второй эшелон обороны.
Первый  эшелон  сейчас заканчивает доукомплектацию сорока корпусов.  Через  год
будут сформированы еще сто с чем-то.  А вообще я лично видел сейф со знаменем и
документами восемьсот четвертого ударного... 
     - Какого?! Восемьсот четвертого? 
     - Да. Это было в кадрах двенадцатого крыла на Сент-Илере. 
     Хикки стремительно прикинул:  на  сегодняшний день нумерация заканчивалась
на пятьсот восьмидесятом планетарной обороны.  Восемьсот четвертый... Мать моя,
да  что  же  это  получается?  Флот  готовится развернуть еще  двести с  лишним
корпусов? Но это же мобилизация! 
     - Да, - кивнул Этерлен, - на восемьсот четвертый уже есть списки. Понятно,
что существуют и  восемьсот пятый,  и шестой,  и как минимум десятый.  Знамена,
документы,  все готово.  Причем,  насколько я  знаю,  половина новых легионов -
тяжелые полного состава. А Дед считает, что этого мало. 
     - Это значит,  что в каждом из них от двадцати пяти до сорока кораблей,  -
произнес Хикки.  -  В зависимости от боевого назначения...  Флот вводит в кадры
около двухсот тысяч новых кораблей.  Теперь понятно,  почему говорят,  что  все
стапели пашут с предельной загрузкой. Черт! И зачем тогда морочить всю эту нашу
бодягу? 
     Этерлен равнодушно пожал плечами: 
     - Не стоит задавать вопросы.  Ты что, станешь спрашивать у Деда, зачем ему
это  нужно?  Наше  дело  выполнить приказ.  Будет нужно -  нас  одернут...  или
направят в другую сторону. 
     - Все равно чертовщина какая-то. 
     - Нас кто-то спрашивает? 
     Хикки слез со стола, подлил коньяку в опустевшие рюмки и пересел в кресло.
Этерлен следил за  ним с  неизменной иронией во  взгляде.  За последние годы он
стал еще суше, чем прежде; цинизма также прибавилось. Никто, даже самые близкие
люди, не догадывался, что же творится в его душе на самом деле. 
     - Что ты собирался сегодня делать? - спросил Этерлен. 
     - Я собирался ехать к Лерману. Ты с ним знаком? 
     - Что-то слышал. Какой-то магнат? 
     - Да,  заметная фигура.  Крепко  связан с  "баронами".  Прокуратура знает,
но... доказательств, как всегда, ноль. Хочешь поехать со мной? 
     - Не  мешало  бы.   Только  переоденусь,   не  ехать  же  мне  в  этом,  -
усмехнувшись, Этерлен выразительно постучал по своим погонам. 
     Сидя  за  рулем своего быстроходного "Блюстара",  Хикки думал о  том,  что
присутствие генерала для него необременительно,  но  в  то  же время наводит на
определенные мысли.  Из  прибытия Этерлена напрямую следовало,  что Дед придает
всей операции гораздо большее значение,  чем Хикки считал вначале. А может, и в
самом деле имеет какие-то одному ему понятные расчеты и резоны. 
     - Какая у  вас странная погода,  -  заметил Этерлен,  глядя на висящую над
городом дымку. - Такое ощущение, что я в бане. 
     - Ничего странного, - усмехнулся в ответ Хикки. - Тропики, обычное дело. 
     Кар спустился в  сити.  Здесь движение замедлилось:  несмотря на  середину
дня, старые стриты были загружены достаточно плотным потоком транспорта. 
     - Я все время удивляюсь,  почему на Авроре так мало коптеров,  -  произнес
Этерлен. 
     - В городах нельзя,  - объяснил Хикки. - Ты же сам видишь, тут не Орегон с
его двухэтажной архитектурой,  у  нас что ни город,  то скопление старых башен.
Попробуй полетай...  Да еще с пьяных глаз. Знаешь, как у нас тут заливаются? По
верхнюю палубу, и не иначе. 
     Этерлен  одобрительно  хмыкнул.  Хикки  притормозил,  пропуская  встречную
машину, и резво завернул налево, в широкую арку респектабельного небоскреба. 
     Они  бросили кар  в  подземном паркинге,  поднялись на  внутреннем лифте и
вышли  в  холл.  Этерлен  недоверчиво сверлил  глазами живописное нагромождение
камней,  искусственные  ручейки  и  замаскированные  кадки  с  папоротниками  -
непременный атрибут любого солидного билдинга. 
     - Колониальная роскошь,  -  заявил он с презрением.  -  Цацки.  Мало с вас
налогов дерут. 
     - Скажи это громко,  -  посоветовал ему Хикки, подходя к лифту. - Чтоб все
слышали. И представься: житель Метрополии... Знаешь, как вас, захребетников тут
любят? 
     - Даже в лифте климат-контроль,  - прошипел Этерлен, совершенно не обращая
внимания на его реплики. - Ох, мало с вас дерут... 
     - Вы бы лучше что-нибудь производили,  -  огрызнулся Хикки.  - Вместо того
чтобы сидеть у колоний на шее. 
     Этерлен не отреагировал. 
     Хикки осторожно приоткрыл дверь в  дальнем конце светлого коридора.  Вслед
за ним в просторный предбанник с двумя секретаршами просунулся и Этерлен -  уже
бесцеремонно. 
     - Я к мастеру Лерману, - сообщил Хикки секретарше. 
     - Вам назначено, милорд? 
     - Да... мы договаривались. 
     Несколько секунд спустя Лерман распахнул перед ними дверь своего кабинета.

     - Удивительно,  -  сказал он, пожимая руки гостям, - вот уж кого я не ждал
увидеть, так это тебя, Хикки. Присаживайтесь, джентльмены. Коньяк, виски? 
     - Коньячку, - потянулся Этерлен. 
     Устраиваясь в кресле,  он одернул свой элегантный камзол из легкого белого
полотна так, чтобы висевший на бедре ствол остался незаметным. 
     Лерман что-то пропел в интерком,  радушно вытащил из стола коробку сигар и
вернулся  за  стол,   готовясь  слушать.   В  кабинет  тем  временем  незаметно
просочилась  девушка  с  подносом,   на  котором  гордо  красовались  золоченый
кофейник,  чашечки и бутыль с коньяком. Отпустив ее взмахом руки, хозяин разлил
напитки,  с  неторопливой тщательностью раскурил толстенную сигару и  поднял на
Хикки нагловатые шулерские глазки. Свою карьеру Найдж Лерман начинал в качестве
мелкого мошенника,  посредника в сомнительных финансовых операциях -  с тех пор
минули долгие годы,  но  глаза магната так и  не  изменились.  Он был настоящим
сыном своей эпохи. 
     Хикки имел тщательно подготовленный план беседы однако осуществить его ему
не удалось -  по причинам которые трудно назвать прозаическими.  В  ту секунду,
когда он,  отхлебнув из пузатой рюмочки,  в  последний раз пережевывал про себя
фразу-вступление, за его спиной что-то мокро хлопнуло. 
     Дальше ему было не до вступлений. 
     Этерлен  вылетел  из  кресла,   как  подпружиненный  чертик  из  старинной
табакерки:   прежде  чем  он  выпрямился,   в  его  руке  щелкнул  снимаемый  с
предохранителя излучатель.  Это  произошло столь неожиданно,  а  главное -  так
стремительно,  что Лерман выронил из пальцев тонкую фарфоровую чашку с золотыми
дракончиками. 
     Туманно - чертовы годы, все забываешь! - соображая, что сейчас произойдет,
Хикки перепрыгнул через стол и  обрушился своим телом на  Лермана,  опрокидывая
его вместе с креслом на пол.. 
     - Вва-аа!!! - возмутился тот. 
     Дверь  кабинета,  обшитая  изнутри элегантным звукопоглощающим материалом,
резко распахнулась.  "Моргенштерн" в  руке  Этерлена дернулся и  дважды сплюнул
голубоватыми струями.  Ответом в  уши ударил отчаянный крик,  сменившийся ревом
ярости.  Еще выстрел.  Хикки прижал Лермана ногой к  полу и  осторожно выглянул
из-за стола. 
     На  пороге  кабинета бился,  как  придавленный червяк,  молодой  человек в
хорошем костюме,  который,  однако, не годился теперь даже для похорон - голова
юноши была срезана по брови,  в груди зияла приличная сквозная дыра,  а дорогую
ткань  порядком  попортило  мозгами  и  кровью.  Этерлен  отсутствовал,  но  из
предбанника Хикки слышал какую-то возню. Затем заголосила писклявая девушка. 
     Хикки отпустил Лермана и решил выбраться на разведку. 
     - Лежать! - убедительно посоветовал он магнату. Тот часто закивал и принял
эмбриональную позу, постаравшись при этом как можно глубже забиться в угол. 
     Как он и  ожидал,  генерал Этерлен обнаружился в  предбаннике.  Он как раз
заканчивал воспитывать по глаза заросшего крепыша в черном камзоле:  левая рука
убийцы висела плетью с очевидным переломом,  а правую Этерлен завернул за спину
так,  что до вывиха оставались считанные миллиметры.  Джентльмен в черном пучил
глазки и  слабо постанывал.  В  метре от победоносного генерала на четвереньках
стояла  девуля в  костюмчике -  под  ней  уже  красовалась первосортная лужа...
Увидев Хикки, генерал жизнерадостно оскалился: 
     - Припудри красотке носик, старина, а я пока займусь этим уродом. 
     Хикки уже знал,  что делать.  Убедившись,  что в  коридоре больше никто не
бегает с  бластерами наголо,  он  сноровисто запер  дверь офиса на  все  замки,
поднял мелко  трясущуюся секретаршу (второй его  помощь уже  не  требовалась) и
потащил ее вслед за Этерленом в кабинет.




      . :. 
     Лерман уже выбрался из-под стола. 
     - Я  н-не  з-знаю  этих  типов,  -  решительно заявил  он,  оторвавшись от
бутылки. - Они хотели меня убить? 
     -Наверное, нет, - пожал плечами Этерлен. - Может, поздравить с Рождеством?

     Хикки налил секретарше полную рюмку коньяку и прислушался к разговору. 
     - Кто вас послал? 
     Этерлен спрашивал участливо,  как доктор, и громила не замедлил с ответом.
Доброта генеральской души казалась ему куда страшнее любого крика. 
     - Это,  -  указал он  на  обезглавленный труп на  пороге,  -  Ник Пикинер,
старший сын Джоэла Пикинера. 
     - Что-о?!  -  Лерман поперхнулся кофе  и  едва  не  уронил вторую за  день
чашечку. - Но при чем тут Джо? Я же... я же ему должен, гос-споди! 
     На сей раз удивился убийца.  Он изумленно поглядел на девушку, которая без
всякого стеснения стащила и  швырнула в  угол мокрые чулки вместе с  трусиками,
потом перевел ошарашенные глаза на Лермана: 
     - Так его ж завалили сегодня утром. Ник решил, что это вы... 
     На  какое-то  время Лерман впал в  прострацию.  По  его  блуждающему взору
становилось понятно,  что  он  судорожно  перебирает  в  голове  все  возможные
варианты и ни на одном не может остановиться. 
     - Я просто не представляю, кто мог убить Пикинера, - твердо заявил он. - И
главное - я не представляю зачем. Давайте вызывать полицию. 
     - Ты уверен? - осторожно спросил Хикки. Лерман пожал плечами: 
     - Я  знаю,  что я его не убивал.  И все это знают...  Так что мне теперь -
вешаться с горя? 
     Из  крипо  прилетела целая  бригада  во  главе  с  молодым и  до  смешного
самоуверенным следователем.  Он с ходу обрушился на Этерлена,  но тот - лениво,
как  греющийся на  солнышке кот,  -  продемонстрировал парнишке свои документы.
Следователь,   уже  осведомленный  о  тяготах  возможного  военного  положения,
вытянулся в струнку. 
     - Это -  со мной,  -  Этерлен показал на Хикки.  -  Прошу прощения,  но мы
спешим.  Все  вопросы  по  делу  адресуйте к  мастеру Лерману,  э-ээ,  главному
пострадавшему. 
     - Куда ты собирался после Лермана?  - спросил Этерлен, когда Хикки вырулил
на улицу. 
     - К Золкину...  Но сегодня я уже никуда не поеду.  Мне надо выпить. Я тебе
не говорил - на Пангее я только что видел еще одно убийство. Нет, оно случилось
не на моих глазах, но тем не менее. 
     - Кого там пришили? 
     - Одного корварца, конвойника. Странно, но говорят, он был тише воды, ниже
травы...

      
     - А этот - Пикинер, или как его там?
      
     - Ну,  Пикинер,  - Хикки усмехнулся и помотал головой, - Пикинер - это еще
тот  артист-эквилибрист.  Большой друг Брюса Иголки.  Когда Иголку хватанули на
Корэле,  Пикинер дал  денег  и  добился освобождения под  залог,  а  потом Брюс
затерялся в Портленде. Сейчас опять летает, сукин сын. 
     - По  слухам,  это он взял конвой с  Кассанданы на лидданский Саэд-Хирлах.
Лидданы на  него  крепко обиделись.  А  с  другой стороны,  я  слышал,  у  него
смешанный экипаж... с лидданами. 
     - У него сейчас два корабля,  но это ненадолго. Если за него не возьмутся,
то Иголка развернется как следует. 
     Хикки нажал кнопку на руле и продиктовал автомату номер Ирэн.  Не вдаваясь
в  подробности,  он сообщил,  что едет домой,  и  попросил подготовить скромный
семейный ужин. Без поваров. 
     Дождавшись,  когда  он  закончит  разговор,  Этерлен  врубил  сканирование
местных информационных сетей,  Из  потолка и  передней панели понеслись отрывки
рекламных текстов,  аккорды и прочая галиматья -  генерал листал меню в поисках
чего-нибудь веселого. Неожиданно он резко нажал клавишу фиксации волны. 
     - Итак,    сегодня   в    полдень   трагически   оборвалась   жизнь    его
превосходительства Хорпа  Эргара  Пятого,  консула  Высокой Лидды  в  имперском
департаменте Аврора...  Шеф  полиции Стоунвуда,  его милость лорд Рябец заверил
общественность, что подлые убийцы не уйдут от заслуженной кары... 
     - Ого,  -  удивился Этерлен.  - Вот это да! Давненько у нас на консулов не
охотились. Кто ж его завалил, интересно? 
     - Господи, что творится, - вздохнул Хикки. 
      
     Глава 3 
     -Крепко  спал?  -  поинтересовался  Этерлен,  обнюхивая  тонко  нарезанные
ломтики ветчины на тарелке. 
     - Нормально.  Сейчас позавтракаем и  поедем поболтаем с Золкиным.  А потом
мне хорошо бы в офисе появиться. 
     - Не поедем мы ни к какому Золкину.  Если я не ошибаюсь, его кончили вчера
вечером. Ты спи крепче - вообще ничего не услышишь. 
     Хикки  часто заморгал и  отложил в  сторону бутерброд.  Этерлен смотрел на
него без улыбки,  да и  вообще,  с  такими вещами не шутят...  "Это Лоренцо,  -
сказал себе Хикки. - Значит, они не договорились. Как мерзко!" 
     - Сообщение было в утренних новостях? 
     - Да,  полчаса назад.  Застрелен на пороге собственного дома.  Он что, жил
один? 
     - Уже давно... А что говорит полиция? 
     - А  что она может говорить?  Ничего.  Убийцы не  ,  найдены,  версий пока
никаких. Ты можешь к этому что-то добавить? 
     - Могу.  Я  почти уверен,  что  знаю,  чьих это ручонок дело.  У  него был
закадычный враг -  некто Руперт Лоренцо,  порядочный психопат,  но тем не менее
человек влиятельный.  Ох-хх...  Самое смешное,  что ни  Золкин,  ни  Лоренцо не
знали,  что против них обоих интригует третья сторона -  Эдди Дюваль по  кличке
Петух.  Там  очень хитрые расчеты были.  Петух,  он  по-своему умница,  хоть  и
сволочь.  С  Петухом  работать опасно,  поэтому  я  решил  примирить Лоренцо  и
Золкина:  я раскрыл Зол-кину глаза на все это дело с Дювалем.  Он, конечно, был
шокирован, но я думаю, что, пока я летал, он успел убедиться в моей правоте. 
     - Он должен был объясниться с этим Лоренцо? 
     - Ты читаешь мои мысли.  Наверное, ему это не удалось... Ума не приложу, с
чего Лоренцо так психанул. Где логика? 
     - Вот именно. 
     - Что  ты  хочешь этим  сказать?  Этерлен подцепил вилкой кусочек ветчины,
отправил его в рот и запил кофе. 
     - Я и говорю,  где логика?  - спросил он, жуя. - Почему ты так уверен, что
Золкина пришил именно Лоренцо?  Может, на него напали нарки, которым не хватало
на пайку "дури"? Или что, у вас на Авроре такого не бывает? 
     - Золкин не мальчик. Он хорошо владеет оружием. 
     - Ах,  мальчик не мальчик!.. Ладно. Я позвоню Йони, у него тут вся полиция
на контакте:  если через полчаса он нам ничего не расскажет, начнем действовать
самостоятельно. 
     - В каком смысле действовать?-  поинтересовался Хикки, протягивая генералу
телефон. 
     - Не нравится мне это дело... Вот не нравится, и все. Что-то тут не так. У
покойника было много врагов? 
     - За исключением Лоренцо - ни одного. 
     - Может,  кому-то  нужно было подставить Лоренцо.  Черт его поймет.  Алло!
Йони!  Йони?  Мэм, мне нужен мастер Йохансон, где он у вас там? Спит? Разбудить
немедленно.  Опять у него новая шмара,  - сказал Этерлен в сторону. - Да! Йони,
это я... 
     Пока он беседовал с  Йохансоном,  Хикки допил кофе и переоделся.  Когда он
вернулся в кухню,  Этерлен стоял у распахнутого окна,  явно наслаждаясь запахом
роз, который приносил в дом легкий утренний ветерок. 
     - В Стоунвуде у него мало знакомых,  -  сказал Этерлен, не оборачиваясь. -
Это не очень здорово. 
     - Я так и думал, - откликнулся Хикки. - Но все-таки: что именно тебя вдруг
встревожило? 
     - Этот