спинку кресла. 
     "Для служебного пользования.  Личная собственность начальника оперативного
отдела  Транспортной системы  Имперской Службы  Безопасности полковника Ричарда
Махтхольфа.   Выписка  из  служебного  наставления  за  N...  от...  по  боевой
эксплуатации систем и агрегатов транспортной машины средней дальности,  изделие
LL-2763-IYT, он же серия "Олдридж", выпущенная разработкой "Northrop Space mec.
соrр.". 
     Через  несколько минут  Хикки  довольно потер  руки  и  отключил терминал.
Теперь он смотрел на свой громоздкий пульт гораздо более уверенно,  чем раньше.
Разумеется,  признаваться менеджеру в  том,  что  "Олдридж" он  видел только на
картинке, было глупо. Уходя со службы, Хикки позаботился, чтобы не остаться без
необходимой информации - возможностей у него было более чем достаточно. 
     Интерком вновь запел голосом Ирэн Валери: 
     - Командир, с вами хочет говорить старший выпускающей смены... 
     Рука Хикки скользнула по пульту,  и перед ним возникла розовая, лоснящаяся
от доброго корма физиономия таможенного чина. 
     - Сдвиньтесь правее,  -  недовольно проворчал тот,  -  вы не в "картинке".
Точнее, не полностью. 
     - Вообще-то должен влезать целиком,  - любезно отреагировал Хикки. - С кем
имею?.. 
     - Оперативный советник Трулли.  Вот,  теперь вы  похожи сами на  себя.  Вы
Махтхольф? 
     - С вашего позволения - полковник Махтхольф. 
     - Вижу,  не  слепой.  Ну  все,  -  таможенник шмыгнул  носом  и  исчез.  -
Счастливого пути, - донесся из пустоты его слабеющий голос. 
     Хикки покачал головой.  С цивильными чинами таможенной службы судьба свела
его в первый раз.  Глядя на лопающегося от жира красавца, он вспомнил те тысячи
историй,  что  рассказывали ему  приятели из  Второго Управления,  занимавшиеся
коррупцией в  рядах  служащих фискальных ведомств различных уровней  и  рангов.
Тогда ему что-то и не верилось, но теперь! 
     - Внимание по экипажу,  -  позвал Хикки.  - До окончания курсового разгона
рабочих мест прошу не покидать. Если понадоблюсь - я у себя. 
     "Во  я  влип,  -  весело подумал он,  -  аж  самому смешно.  Вот  и  пошла
коммерческая служба. Анекдот какой-то". 
     Три   часа   спустя  "Олдридж"  прополз  мимо   поста   Аврора-внешний  и,
содрогнувшись всем своим пузатым телом,  взревел маршевыми двигателями.  Разгон
был недолгим. Передав по экипажу готовность два, Хикки сделал глоток и поднялся
из кресла. 
     Он прошел в  самый нос корабля,  спустился по скрипучей короткой лесенке и
отомкнул своим ключом дверь штурманской рубки. 
     - Как  жизнь?  -  поинтересовался  Хикки,  ныряя  в  зеленоватый  полумрак
тесного, плотно забитого панелями и пультами помещения. 
     Ругач дернулся ему навстречу,  но, вновь вспомнив, что он уже не на Флоте,
вернулся в кресло. 
     - Нормально, - отрапортовал он. - Работа несложная. 
     - Ага,  -  хмыкнул Махтхольф,  осматриваясь в поисках второго кресла, - по
прямой, я слышал, любой дурак сможет. У нас, кажется, всего два поворота? 
     - Вы знаете?.- удивился штурман. - Вы тут уже летали? 
     - Для этого мне и летать не нужно.  У меня первый класс.  И за штурвалом -
тоже... сто сорок семь боевых и все прочее дерьмо. 
     - Где вы служили, командир? Хикки скривился. 
     - Это неважно, где я служил. Я служил там, где люди не живут. Скажи-ка мне
вот что: у тебя контракт на один рейс? 
     - Да,  а  что?  Менеджер сказал,  что  они  молодая  компания и  не  могут
позволить  себе  длительные страховки.  Он  сказал,  что  со  мной  пока  будут
заключать разовые контракты на каждую ходку. 
     - Из экипажа ты, конечно, никого не знаешь? 
     - Откуда, командир? 
     Хикки поскреб затылок и внимательно посмотрел на лейтенанта,  но не увидел
в его глазах ничего,  кроме простодушия и почтительной боязливости. Собственно,
ничего иного он и не ждал. 
     - Иди отдыхать,  парень,  - произнес он, вставая. - Случись что - сразу ко
мне. 
     Выбираясь из тесного лаза на ходовую палубу,  Хикки почти уткнулся носом в
прелестные ножки  Ирэн  Валери,  обтянутые пикантными черными чулочками.  Хикки
шумно вздохнул и завозился на лесенке: 
     - Миледи, я не мешаю вашей милости? 
     - Ой!  -  взвизгнула девушка.  -  Черт возьми! Командир, это вы? Откуда вы
взялись? 
     - Из ада,-  печально объявил Хикки,  вылезая из дыры. - Что вы смотрите на
меня, как на привидение? Я был у штурмана. А вы почему здесь? 
     - Дверь!  -  простонала Ирэн  в  полном отчаянии.  -  То  ли  у  меня ключ
залипает, то ли замок не совсем исправен. Я там забыла кое-что, понимаете? 
     - А! - понял ее Хикки. - Всего-то? 
     Подойдя  к  массивной бронедвери центральной ходовой рубки,  он  вмазал  в
прорезь  свой  ключ  и  довольно  наклонил голову  набок:  сервопривод послушно
зажужжал, сдвигая многотонную махину в сторону. 
     - А в первый раз у меня получилось нормально,  - пожаловалась Ирэн, шустро
просачиваясь вовнутрь. 
     Увидев,  что  возвращается она  с  обычной нашейной косметичкой,  Хикки  с
трудом сдержал едкую улыбку. 
     - Я надеюсь, что вибраторов вы с собой не таскаете? - поинтересовался он. 
     - Фу,  какие глупости!  -  краснеть она и  не  думала,  и  Хикки это очень
понравилось. - Я же там не одна!.. 
     - Я  счастлив хотя бы этому,  -  вздохнул Хикки.  -  Ну что ж,  идемте,  я
провожу вас до лифта. 
     В конце коридора он остановился и сказал негромко, но серьезно: 
     - Ирэн,  у меня к вам просьба,  только без дураков: не болтайте в экипаже,
что я служил в Конторе. Хорошо? 
     Девушка посмотрела на него грустными понимающими глазами. 
     - Постараюсь. 
     - Вот и чудно.  Если что -  я у себя. Надеюсь, за шесть суток мы не сожрем
друг друга. 
     Мягко пожав ей локоть,  он развернулся и зашагал назад,  к своей двери, не
видя и не чувствуя тех глаз, что неотрывно смотрели ему в спину. 
      
     День первый, продолжение: ночь 
     Собираясь,  он размышлял:  стоит ли брать с  собой фонарь?  Потом все-таки
решил,  что стоит,  и  оказался прав -  плафоны в  трюмах горели через пятое на
десятое.  Спустившись в толстое брюхо корабля,  Хикки сперва несколько обалдел,
представив,  какой объем работы ему предстоит проделать.  "Олдридж" был забит с
явной перегрузкой,  но  в  коммерческом флоте это  считалось совершенно обычным
делом.  В конце концов,  перегрузка пугала лишь страховые компании,  да и то не
всегда  -  если  следователям  удавалось  доказать,  что  гробанувшийся корабль
эксплуатировался вне всяких норм, то вопрос о страховках снимался сам собой. 
     Первые два  трюма были завалены колбами с  какими-то  удобрениями,  причем
некоторые,  видимо, не страдали излишней герметичностью и распространяли вокруг
себя чудные ароматы. Четвертый и пятый тоже не вызвали у Хикки особого интереса
- в них находились металлические джунгли странных решетчатых конструкций, тоже,
наверное,   имевших  отношение  к  сельскому  хозяйству.   Оставался  третий  -
центральный,  превосходивший  по  размерам  все  остальные.  Конструкционно  он
предназначался для размещения тяжелой десантной техники. 
     Хикки отомкнул здоровенную металлопластиковую дверь и  вошел в  громадное,
еле освещенное помещение. 
     Плафоны,  автоматически включившиеся при его появлении,  лили свой неживой
белесый свет  на  тесные ряды  каких-то  мощных контейнеров.  Хикки влез  между
рядами и достал фонарь. 
     - А, черт! - прошипел он. 
     Контейнеры были опломбированы -  все,  как один. Подсвечивая себе фонарем,
Хикки  боком  пошел  вдоль  ряда  темных  пластиковых  стен.   Контейнеры  были
совершенно однородны и  напрочь лишены каких-либо надписей.  Попытка разглядеть
печать  одарила  Хикки   счастьем  познакомиться  с   логотипом  неведомой  ему
ав-рорской корпорации, связанной с экспортом сельскохозяйственного оборудования
и полуфабрикатов для перерабатывающей промышленности. 
     - Да нет, - буркнул Хикки, устало садясь прямо на Грязный пол, - ну такого
же не может быть! 
     Не  снимая перчаток,  он вытянул из кармана сигарету,  уныло раскурил ее и
поднял голову. 
     - А!.. 
     Стиснув сигарету зубами, Хикки вскочил на ноги и резво подбежал ко второму
слева контейнеру.  Так  и  есть -  но  заметить это можно было только снизу,  -
нерадивый пломбировщик недожал свои  "клещи",  и  уходящий в  глубь  контейнера
тросик свободно болтался в  зеленой,  полупрозрачной пластиковой пломбе.  Хищно
ощерившись,  Махтхольф потянул за  него,  и  тросик без натуги вышел из пломбы.
Второй  конец  был  дожат  на  совесть,  однако теперь это  не  имело  никакого
значения... 
     Хикки  встал  на  цыпочки,  уперся плечом и  приподнял крышку контейнера -
ровно настолько, чтобы заглянуть вовнутрь. 
     - О майн готт, - прошептал он, вдруг вспомнив язык предков. 
     Поспешно вернув тросик на  его законное место,  Хикки бесшумно выскользнул
из трюма и поспешил в свою каюту. 
      
                                     Глава 2 

     День второй, утро 
     На коммерческом флоте существовало,  конечно,  некое подобие устава,  но в
нем никак не  оговаривался бортовой распорядок для свободных от несения вахты -
считалось,  что они находятся вроде как вне службы.  Поэтому завтрак происходил
хаотически.  Хикки прибыл в  кают-компанию ровно в восемь утра по бортовому и с
некоторым  удивлением  обнаружил,   что  там  уже  сидят.   Сидят,   жуют...  и
приветствуют его  вялыми  взмахами вилок.  Он  не  придумал ничего  умнее,  как
пробурчать пару слов и отправиться к автомату раздачи. 
     Взяв  свой  поднос,  Хикки  забился  в  угол  и  навострил уши.  Ему  было
интересно, о чем болтают по-утреннему сонные члены его экипажа. 
     Болтали в  основном ни  о  чем.  О  бабах,  о  том,  кто сколько оторвал в
последней  ходке,  о  каких-то  неведомых ему  героях-контрабандистах и  прочей
чепухе.  К  тому моменту,  когда Хикки добрался до кофе,  в кают-компанию вошел
позевывающий крепыш в кожаной жилетке. 
     Публика  за  двумя  сдвинутыми  столиками  приветствовала  его  сдержанным
гудением.  Крепыш обвел  зальчик скучающим взглядом,  корректно кивнул Хикки и,
выдернув поднос из пасти автомата, сел на заранее подставленный стул. 
     Хикки допил кофе и поднялся. 
     - Приятного аппетита, господа, - сказал он, выходя. 
     "Будь я проклят,  -  мысленно застонал он,  двигаясь по коридору. - Что же
случилось с моей памятью, а?", 
     Практически весь его архив остался на Авроре и  теперь ничем не мог помочь
своему хозяину.  Память подводила,  да и, в общем-то, не стоило на нее особенно
надеяться -  Хикки никогда не держал в голове мелочей,  кроме,  конечно,  самых
интересных.  Сейчас ему остро не хватало именно мелочи,  зацепившись за которую
он смог бы прорисовать цепочку наиболее вероятных неприятностей,  ожидавших его
в ближайшем будущем. 
     В   каюте  Хикки  раздраженно  глотнул  виски  и  плюхнулся  в  старенькое
просиженное кресло. До девяти - времени докладов - оставалось почти полчаса. Он
вонзил в  приемную щель терминала один из дисков,  врученных ему менеджером при
вылете, и нетерпеливо заклацал сенсорами, отыскивая нужный том. Через несколько
секунд на экране появилось загорелое лицо мужчины средних лет. 
     - Адриан Бакли,  -  прочел Хикки.  -  Ну уж да уж, конечно же. Ты такой же
Бакли, как я балетмейстер. Но, черт возьми, кто же ты? 
     Мастер  Бакли  занимал  в  экипаже должность техника-механика двигательных
систем. Хикки готов был поклясться, что видел это лицо на экранах - но кому оно
принадлежало,  вспомнить не  мог.  Одно он  знал совершенно точно:  под личиной
механика-моториста скрывался тип,  не  раз  проходивший по  оперативным сводкам
Службы Безопасности.  Разумеется,  в  ориентировках он выглядел не так.  Однако
Хикки еще не забыл то, чему его учили в Академии, и хорошо умел смотреть сквозь
грим и даже легкую пластику. Глаза, он видел эти внимательные черные глаза! 
     Хикки раздраженно хрюкнул и отключил терминал. 
     Выслушав  доклады,   он  разодрал  хрусткую  упаковку  лимонного  печенья,
задумчиво покрутил в  пальцах  любимую  бутылочку и  вдруг,  словно  решившись,
рывком  встал   и   распахнул  командирский  сейф.   Навигационные  справочники
находились в идеальном порядке,  разложенные по секторам и направлениям.  Хикки
нетерпеливо запустил нужный ему том и  зашевелился в кресле,  глядя,  как перед
его лицом вырастает трехмерная голо-графическая картинка, сопровождаемая рядами
цифр и формул. 
     - Какой поворот?  - спросил он сам себя и привычно поднес к губам горлышко
бутылки. - Какой, черт тебя подери? 
     Хикки отставил виски и  медленно крутнул трэк-болл,  заставляя изображение
раздвинуться в  глубину.  Отвлекая,  за  его  спиной требовательно взвыл сигнал
входной двери. Хикки дернулся, коротким движением проверил, легко ли выходит из
кобуры бластер, и выбрался из кресла. 
     Перед высоким комингсом каюты стояла Ирэн Валери, облаченная в узкие серые
брюки и легкую блузку. 
     - Можно войти? - поинтересовалась она, глядя на командира сверху вниз. 
     Хикки пожевал губами, размышляя. 
     - А зачем? 
     -Вы!..  -Девушка вспыхнула, и он увидел, как задрожали от обиды ее длинные
пушистые ресницы. - Я!.. 
     - Заходите,  -  перебил ее Хикки.  -  Простите мою невежливость, я думал о
своем и никак не ожидал вашего визита. 
     Ему  понравилась непосредственность ее  реакции.  Ирэн  решительно вошла в
каюту  и  с  любопытством завертела  головой,  оглядывая убогое  жилище  своего
командира.  Хикки незаметно ухмыльнулся,  отметив про себя ту  хозяйственность,
что  скользила во  взоре  его  нежданной гостьи -  скорее всего хозяйственность
подсознательную.  Ирэн относилась к породе женщин, с пеленок знавших, что и как
брать от этой жизни. 
     - Виски будете? 
     - Виски? - девушка несколько опешила. - А ничего другого у вас нет? 
     - Коньяк я пью только на шариках.. На борту я пью виски. Присаживайтесь, я
сейчас. 
     Из  рубки  Хикки  вернулся с  парой высоких стаканов,  печеньем и  любимой
соской. 
     - Льда у меня нет,  - объявил он. - Холодильник работает, но знаете... мне
почему-то  все время холодно.  Это все ранения,  чтоб их  черти взяли.  Во  мне
слишком -  много всяких дырок,  и  через них  уходит тепло.  Я  мерзну даже под
пуховым одеялом. 
     Большие глаза Ирэн сочувственно повлажнели. 
     - Я не знала,  -виновато улыбнулась она. - Я пришла просто потому, что мне
совершенно нечем заняться.  Вот я  и решила заскочите к вам поболтать.  В конце
концов, я ведь не знаю тут никого, кроме вас... 
     Хикки неожиданно заржал.  Мысль о  том,  что его первый пилот воспринимает
его в качестве подружки,  рассмешила полковника Махтхольфа настолько, что он не
мог уняться в течение целой минуты. 
     - Простите,  - извинился Хикки, смахивая слезы. - Простите, ради бога, это
я так, вспомнил кое-что... Давайте, за знакомство. 
     - Мы, кажется, уже знакомы. 
     - А,  какая разница.  Кстати,  а у кого вы летали раньше? Я имею в виду не
Флот, а коммерческую службу. 
     - Я  работала в  одной крупной компании на Орегоне.  Потом у  них начались
какие-то неприятности с  прокуратурой,  и  меня быстренько сократили.  Пришлось
перебираться на Аврору.  На Авроре я мыкалась почти полгода - то там, то сям...
Вот, попала сюда. А вы что, с Авроры родом?
     - Увы,  -  Хикки поморщился и  бросил в рот печенье.  -  Только давайте не
будем говорить о моей семье, хорошо? Мне не очень приятна эта тема. Тем более я
вернулся домой вовсе не из-за того, что мне некуда деться. 
     - У вас была жена?  -  неожиданно спросила Ирэн. Хикки дернулся. Несколько
секунд  он  смотрел  на  ее  красиво очерченный рот,  выдававший темпераментную
натуру хозяйки,  и раздумывал,  что ей ответить. Она казалась ему неглупой и-он
почему-то ощущал это с особенной остротой - недостойной его лжи. 
     - Мою мать звали Амалия Вишневская,  -  негромко произнес он.  -  А жену -
Магдаленн Цорн-Швар-ценберг оф Кассандана. 
     Ирэн со стуком опустила стакан на стол. Она хорошо знала, о чем идет речь.
В  тот день,  когда ударно-штурмовой легион "Валгалла" принял на  себя страшный
удар  атакующих клиньев леггах в  зоне  Восточной Петли,  флагман нес  штандарт
имперского инспектора ВКС Амалии Вишневской.  А  командовала легионом полковник
Цорн-Шварценберг.  Флагманский линкор "Крусейдер" вел огонь до тех пор, пока не
опустели его пеналы и погреба,  пока были живы в башнях его комендоры. Потом он
пошел на  таран...  Во флотских штабах любили говорить,  что стальное чудовище,
врубившееся своей многокилометровой тушей в  центр атакующей колонны,  потрясло
этих жаб настолько,  что неизбежная война сразу отодвинулась далеко в  будущее.
Трехсотлетняя история имперского Флота,  полная крови,  слез,  смертей,  полная
безумной  ярости,  надсадного рева  моторов  и  грохота  орудий,  знала  тараны
обреченных кораблей -  когда командир,  понимая,  что живыми уже не  вернуться,
направлял свой пылающий меч на  противника,  -  но  она не знала случаев тарана
линкором,  и тем более - приказа на таран, отданного женщиной-командиром. Никто
не знал,  кто именно отдал этот приказ (считалось все же,  что командир), но во
Флоте  появились два  новых  легиона,  названные именами двух  женщин -  Амалии
Вишневской и Магдаленн Цорн-Шварценберг. 
     Ирэн молчала и  глядела на  Хикки со  смесью ужаса и  восторга;  он  мягко
улыбнулся и вновь плеснул виски по стаканам. 
     - Это  было  не  вчера,  девочка...  Я  давно  перестал вспоминать.  Хотя,
конечно,  тогда я  готов был  продать душу дьяволу,  лишь бы  оказаться рядом с
ними. 
     - И второй раз вы так и не женились... 
     - Вот уж не потому,  что спятил на собственном горе! Нет, тут все сложнее.
Тем более что, если уж честно, гордость была сильнее боли. 
     - Я не понимаю,  - перебила его Ирэн, снова приходя в ужас, - что значит -
сильнее боли? 
     Хикки задумчиво глотнул виски,  подергал себя за лежащий на погоне локон и
ответил, глядя в сторону: 
     - Потому что наш род давно вошел в историю, и лучшей смерти для его воинов
и пожелать нельзя.  Точно так же считали и мой отец,  и мои братья. А Цорны? Ты
думаешь,  они  рассуждали иначе?  Знаешь,  что  у  Цорнов  чисто  символическое
семейное кладбище?  За двести пятьдесят лет - два десятка могил! Они погибают в
космосе,  все - и мужчины, и женщины, и редко кто из них уходит в отставку... А
я...  я не женился потому,  что служил в Конторе.  У нас, "черных", своя жизнь,
свои дела и понятия -  зачастую ты ведешь такой образ жизни,  что о женитьбе не
стоит и думать. 
     Он  умолк,  поняв,  что сказал и  так слишком много.  Рассказывать молодой
девушке о  тонкостях службы в  Конторе было  сущим идиотизмом -  во-первых,  не
поймет и половины, а во-вторых - зачем делать ее несчастной? Нет уж, пускай она
свято  верит,  что  "под  сукном  черных  мундиров бьются добрые и  благородные
сердца",  как ей  вливали в  уши отделы пропаганды Флота.  Если б  все было так
просто!  Там, на первой линии, которая куда как первее, чем все остальные линии
обороны,  там  вдруг начинаешь понимать истинную иллюзорность философских тез о
добре и зле. Хикки вздохнул и поднял стакан. 
     - Лучше  давай  выпьем за  то,  чтобы  мы  благополучно дошли  до  финиша,
разгрузились и вернулись домой. 
     - А вы бывали на Мармоне?  -  спросила Ирэн. - За каким чертом? Там же нет
баз, что б я там делал? 
     - А  я  была.  Тишайшая планета,  вот только привода у них там такие,  что
садиться  лучше  полностью  "на  руках",  в  боевом  режиме.  Угробиться  можно
запросто, вот увидите. 
     Хикки  заглотил содержимое своего  стакана и  откинулся на  спинку кресла,
задумчиво  теребя  пальцами  темный  локон  у   подбородка.   Ирэн  внимательно
посмотрела на него и поднялась. 
     - Я пойду, - сказала она с мягкой улыбкой. 
     - Да, - Хикки встал. - Заходи когда хоч