тся,  к примеру,  подпалить этот пушистый
хвостик...- тут Фарос,  схватив собачонку за крохотный хвост,  поволок
ее к камину.

        Собирался ли он в самом деле подпалить хвост  собаки  или  это
была просто неумная шутка, Джоанна так и не узнала. Пеллицида, подско-
чив к мужу,  резко схватила его за пышное кружевное жабо и так тряхну-
ла, что тот от неожиданности выронил злополучного песика. Второй рукой
Пеллицида отвесила Фаросу звонкую пощечину отчего тот даже  отлетел  и
ударился спиной о мраморную колонну.

        Поначалу Джоанна  решила,  что  сейчас  принц тоже бросится на
нее.  На всякий случай Джоанна отодвинулась и спряталась в нише, кото-
рая была занавешена голубой бархатной портьерой.  Принц стоял у колон-
ны, как змея, готовящаяся к прыжку. Одна щека его была белой, покрытая
пудрой,  а вторая,  к которой приложилась ладонь Пеллициды,  розовела.
Пеллицида вызывающе смотрела на него.  Болонка, словно понимая, что ее
хозяйка  именно  из-за нее пострадала,  тоже оскалила свои миниатюрные
клыки и тонко зарычала.

        - Ты еще пожалеешь об этом,- сказал принц тихо.

        Регент резко повернулся и направился в боковую дверь.  За  ним
бросился  его неразлучный друг.  Принцесса некоторое время смотрела на
дверь, которую спутник Фароса даже не потрудился закрыть за собой, по-
том, упав на колени, раскрыла руки, в которые тут же запрыгнула болон-
ка, и громко разрыдалась. Посетители, толпившиеся тут, словно вышли из
состояния оцепенения и стали быстро покидать комнату.

        Джоанна поняла,  что  перед  ней опять стоит дилемма.  С одной
стороны, ей безумно хотелось броситься к принцессе, в сущности, это же
была еще девочка,  ребенок,  и утешить ее.  Но с другой стороны, ей не
хотелось выходить из своего убежища,  ведь если регент вернется  сюда,
он сразу узнает ее. К черту регента, пронеслось в ее голове, и Джоанна
выступила из-за портьеры.  В конце концов,  принцесса  рисковала  куда
больше. Как она здорово ударила этого напомаженного извращенца. Девуш-
ка только направилась было к Пеллициде,  как болонка,  подняв голову и
поглядев в сторону одной из ведущих на веранду стеклянных дверей, пре-
дупреждающе зарычала. Поглядев туда же, Джоанна в ужасе убедилась, что
сюда опять возвращается Сураклин.

        Конечно же, Сураклина увидела и принцесса, она бросилась к ни-
ше за портьерой, врезавшись в стоявшую тут Джоанну.

        Некоторое мгновение обе девушки недоуменно  смотрели  друг  на
друга. Джоанна опомнилась первой - она рванулась обратно в нишу, увле-
кая принцессу за собой.

        - Нельзя,  чтобы он заметил меня,- пояснила Джоанна подруге по
укрытию.

        Пеллицида понимающе  кивнула и встала рядом с Джоанной,  почти
вплотную,  ведь ниша была узкая, предназначенная, по-видимому, для од-
ной из статуй. В это время послышался стук открываемой двери.

        - Я тоже не хочу, чтобы он видел меня,- прошептала принцесса.

        Тем временем  снова послышался стук - Сураклин прошел в сосед-
нюю комнату.



        - Почему же нет? - тихо спросила  Джоанна.-  Я  имею  в  виду.
Гэрр,- она называла Сураклина тем именем,  которым именовал его и Сер-
дик.

        Пеллицида посмотрела на нее,  а потом быстро отвела глаза. На-
конец она выдавила:

        - Ну это не важно.

        Было видно, что слова эти дались ей не просто.

        Обе девушки  быстро покинули свое убежище и прошли в небольшую
комнату,  где, на их счастье, никого не было. Это кажется была нежилая
комната.  Видимо, тут бывал только Сердик, стояли статуэтки старых бо-
гов,  лежали книги по волшебству и магии, предсказанию судьбы и ворож-
бе, на столах были навалены диковинные приборы, стеклянные шары и сто-
яли граненые бутыли с разноцветными жидкостями.  Из этой комнаты стек-
лянная дверь выводила на террасу. С террасы обе девушки быстро спусти-
лись в сад и,  минуя купы подстриженных в форме  геометрических  фигур
деревьев,  направились по посыпанной белым речным песком дорожке к во-
ротам, за которыми ждала повозка Магистра Магуса. Несмотря на довольно
солнечную погоду,  на улице было холодно, но при этом ни одна из деву-
шек не предложила вернуться за оставленными во дворце накидками.

        Вдруг принцесса всхлипнула.  Джоанна, быстро смекнув в чем де-
ло,  сунула руку в карман,  достала чистый носовой платок и предложила
ей.  Пеллицида, или Пелла, как успела ее окрестить Джоанна, не относи-
лась к типу женщин, которые стыдятся плакать на людях. И Джоанна поня-
ла,  что глаза у нее постоянно находились на мокром месте. При ближай-
шем  рассмотрении  оказалось,  что  лежавший на лице принцессы толстый
слой пудры скрывал опухшие от постоянных рыданий щеки.  Киша, болонка,
почувствовав огорчение хозяйки, тоже подняла голову и тоскливо завыла.
Пеллицида быстро нагнулась и подхватила многострадальное  животное  на
руки.

        - Я понимаю, что мой вопрос звучит глупо,- вздохнула Джоанна,-
но все же я спрашиваю,  могу ли я чем-то помочь тебе? Оставим Фароса в
стороне,  но мне кажется,  что и Сердик не окажется правителем лучшим,
нежели его брат.

        Пелла посмотрела на Джоанну,  словно желая убедиться,  что эти
слова исходят именно из ее уст. Принцесса была на голову выше Джоанны,
и потому смотрела на нее сверху вниз.

        - Нет,  все нормально,- осторожно сказала она,- думаю,  что на
этот счет я согласна с Гэрром... Хотя я совершенно не представляю, ка-
ким правителем окажется этот Сердик,- она резко вытерла глаза платком,
смахивая  заодно со слезами и остатки косметики,  а затем успокаивающе
погладила по кудрявой голове и болонку. Собака благодарно лизнула руку
хозяйки и вдруг снова завыла,  дрожа всем телом на пронизывающем осен-
нем ветру.  Наконец Пелла все так же настороженно  поинтересовалась: -
Скажи, а ты хорошо знаешь... Гэрра?

        - Знаю,- тихо отозвалась Джоанна,- то есть когда-то знала его.

        - Я  и не представляла,  что он возвратиться,- обе девушки шли
уже мимо газонов, покрытых пожухлой травой,- может ты расскажешь мне о
нем?

        - Вряд  ли  это получится у меня,- уклончиво отозвалась Джоан-
на,- это... это все трудно объяснить.

        - Но я должна это знать.

        Решимость, горевшая в зеленоватых глазах принцессы и  безапел-
ляционность интонации донельзя удивили Джоанну. Она изучающим взглядом
уставилась на Пеллу,  испытывая отвратительное чувство знания важного,
но  бездоказательного.  Сураклин наверняка уже пытался подчинить прин-
цессу своей воле, но она как-то подсознательно убежала от него.

        - Он приходит и уходит,- вдруг сбивчиво заговорила Пеллицида,-
никто ничего не знает о нем.  Только то известно, что очевидно. Знают,
что он недавно подружился с Сердиком,  что он постоянно подает ему ум-
ные советы.  Он запрещает называть себя "волшебником".  Но ведь он все
равно волшебник, да?

        - Да,- подтвердила Джоанна.

        Пеллицида тяжело вздохнула и,  укачивая на руках притихшую бо-
лонку,  уставилась  на  золоченую крышу императорского двора,  которая
виднелась за уже успевшими сбросить листву деревьями.

        - Он заставил меня,- начала было принцесса, но потом останови-
лась.- Он сразу мне не понравился. Но поначалу я даже ничего не успела
понять...  Прежде мне не приходилось кого-то любить, я даже не думала,
что все может быть так... Но ведь это было заклятье, да?

        - Да,- сказала Джоанна, теперь понимая, почему Пеллицида с та-
кой поспешностью удрала от Сураклина,- но вообще-то, насколько мне из-
вестно,  такие вещи называются изнасилованием. По крайней мере, должны
называться.

        Но Пеллицида только хмыкнула в ответ, глаза ее теперь были со-
вершенно сухи - вероятно, все слезы она успела выплакать за этот ужас-
ный месяц. Принцесса безмолвно пошла дальше, ветер принялся трепать ее
пышные черные волосы. Джоанна не удержалась и спросила:

        - А он что, сделал это с тобой?

        - Он пытался.

        - Не  потому  ли,  что  ты могла оказаться для него полезной в
чем-то?

        Принцесса ничего не ответила,  а Джоанна представила себе, как
если  бы  в случае удачи в своей затее Сураклин принялся бы изображать
из себя страстного Гэри.

        - Но для чего все-таки ему понадобилось это? - нарушила тишину
Пелла.- Может быть,  для того, чтобы я не заметила, как он убивает Фа-
роса?

        Пеллицида была совершенно чужой в этой стране,  тут  все  было
чужое и враждебное. Она была еще ребенком, которого вдруг взяли, и вы-
дали за человека,  который издевался над ней и унижал ее.  Сейчас лицо
ее  было  напряжено,  и она напоминала одну из каменных статуй,  что в
изобилии столпились в парке.

        - Возможно,- отозвалась Джоанна.

        - Расскажи мне о нем,- снова  попросила  Пелла.-  В  нем  есть
что-то такое,  что-то злое...  Но я не знаю, что. Расскажи мне, кто он
на самом деле такой,  что ему нужно.  Расскажи мне,  что он собирается
делать здесь?



        Зимой в Феррите рассвет наступал очень поздно. В мрачных квар-
талах города Ангельской Руки день длился не больше шести  часов.  Пос-
ледняя  смена работавших на мануфактурах шла на работу уже в кромешной
темноте. Колокола многочисленных городских церквей созывала горожан на
молитву.  Белые  звезды  равнодушно мерцали над крышами домов,  только
сильнее оттеняя черный бархат неба.

        Керис, внук умершего архимага Солтериса Солариса,  зябко  пое-
жился и, сильнее запахивая полы своей всепогодной куртки, ускорил шаг.
Холод и в самом деле был жуткий, даже для такого времени года это было
не совсем характерно. Он шел по Портняжьей улице, которая спускалась к
реке.  От реки поднимался молочно-белый пар.  Из-за этого пара кое-где
виднелись огоньки фонарей,  горевших на стоявших на реке кораблях. Ке-
рису почему-то все это казалось странным,  словно этого не должно было
быть вовсе.  Но его зоркие молодые глаза не находили тут никакой опас-
ности,  сколько он не оглядывался по сторонам.  Но послушник продолжал
настороженно  стоять,  словно надеясь не увидеть,  так вовремя унюхать
грозящую опасность. Но все, что улавливал его нос, это был самый обыч-
ный запах реки и тухлой рыбы, к которому, правда, примешивалось злово-
ние свалки, поскольку неподалеку находился Главный рынок города.

        Керис ощущал приятную тяжесть пистолета,  который он забрал  у
Джоанны.  Но на всякий случай он вытащил из ножен меч - так оно надеж-
нее.

        Керис был приятно удивлен - он ведь совсем забыл, что в холод-
ное время года прибрежные улицы пустынны.  Это летом тут полно народу,
праздно шатающегося без дела и интересующегося всеми и всем. Где-то на
соседней улице громко лаяла собака, но не было слышно привычного крика
чаек,  ссорящихся из-за валявшихся на берегу и плававших в воде отбро-
сов.

        Но почему же не кричат чайки? Они же всю зиму тут, подумал Ке-
рис удивленно, останавливаясь.

        В окнах домов горели оранжево-желтые огоньки.  Но жители  этих
домов не спешили на улицу.  Всмотревшись в туман, Керис заметил в сто-
роне реки кроме небольших корабельных огоньков огни и покрупнее -  это
были  огни крепости Святого Господина.  Изредка налетал обжигающий ве-
тер,  который пробирал до костей и яростно трепал волосы внука архима-
га. Подумав, Керис убрал меч обратно в ножны и достал пистолет.

        Когда он забрал этот пистолет у Джоанны, он решил, что принцип
его действия самый обычный, только форма несколько другая. Но потом, в
свободное  от службы время,  когда он разглядывал пистолет,  он понял,
что это совершенно незнакомый тип оружия,  который происходит из  того
же самого мира, что и Джоанна. Парня очень заинтересовал принцип дейс-
твия пистолета. Во-первых, уже было удивительно то, что стрелял писто-
лет крохотными коническими пульками,  а не шариками, как их пистолеты.
Пульки эти были тщательно упакованы в крохотные металлические  стакан-
чики.  Видимо, там содержались необходимые для выстрела припасы, кото-
рые здесь приходилось закладывать в ствол пистолета вручную.  И закла-
дывать заряды в пистолет Джоанны не с дула,  а со стороны затвора.  Ну
просто чудеса техники!  К тому же пистолет заряжался  и  мог  стрелять
шестью пулями, что было вообще на грани фантастики.

        Погруженный в рассматривание диковинного пистолета, Керис даже
не сразу сообразил, что пистолет заряжается один раз, но стреляет сра-
зу шесть. Когда же он осознал это, то был потрясен до глубины души.

        Дома на этой улице стояли тесно,  один прижавшись к другому, и
потому ветра тут не было - он свистел где-то над крышами.  Холод  даже
почти уничтожил запах нечистот,  от которого тут летом было невозможно
дышать.  И вообще - это место не слишком подходило  для  эксперимента,
который замыслил внук архимага.  Даже более неподходяще,  чем Подворье
Магов в ту ночь, когда был убит Тирле.

        Керис направил пистолет вниз, в сторону реки, ухватился обеими
руками  за  ребристую  рукоятку пистолета и нажал на спусковой крючок.
Сразу же сухой звук выстрела прорезал воздух. Странным образом не было
паузы,  необходимой для воспламенения пороха. Да и отдача от пистолета
была не слишком сильная. Почти сразу же прогремел второй выстрел. Раз-
дался щелчок - это повернулся барабан. И это было все.

        Керис удивился пуще прежнего - порохом пахло по-прежнему, хоть
и не столь сильно, как обычно, но дыма вовсе не было!

        Как же такое может быть?

        Меня это не касается,  подумал Керис в отчаянии, мне даже быть
тут  нельзя!  Я ведь послушник Совета Кудесников!  Не мне решать,  что
правильно,  а что нет!  Антриг сознался в убийстве Тирле  и  в  других
ужасных поступках...

        Но ведь  убийство  было совершено подобным же оружием,  что он
сейчас держал в руках...

        Откуда убийца взял такой пистолет?

        И вдруг идея все-таки прорвала его сопротивление и проникла  в
голову со всей очевидностью - несомненно, Джоанна была права!

        Но тогда выходило, что...

        С речки подул ветер, и Керису стало еще более зябко.

        Через пять минут, пробираясь обратно, Керис настойчиво размыш-
лял надо всем пережитым.  Помнится, тогда его будили по ночам какие-то
дурные предчувствия, ощущения близкой беды. Он вспомнил, как проснулся
однажды, чувствуя, что силы выходят из него. Он вышел во двор, рядом с
воротами храпел послушник,  которому полагалось неусыпно бдить. Сам по
себе - вопиющий случай.

        И тут страшно закричал Тирле...

        Тирле стоял возле переулка,  и именно там  раскрылись  ужасные
Ворота  в  Пустоту.  В него стреляли с той стороны,  где дома стояли в
непроницаемой тьме.  Потом было видно бегущего человека.  Потом  снова
раздался выстрел, который уже, вне всяких сомнений, предназначался са-
мому Керису.  Но кто стрелял - то ли тот,  бегущий,  то ли кто-то еще,
кто мог стоять в тени домов?

        Нет, убийцей несомненно не был тот человек, которого тогда за-
метил Керис. Тот человек бежал к Пустоте. А его кто-то прикрывал, тот,
кто  еще стоял во дворе.  Вот это-то человек и стрелял - не только для
прикрытия бегущего,  но и для того, чтобы убрать Тирле как нежелатель-
ного свидетеля.

        И хотя помнил Керис об этом на удивление мало, этого было дос-
таточно, чтобы задуматься над происшедшим уже по-другому.

        Когда он добрался наконец до Подворья Магов,  уже начинал нак-
рапывать холодный дождь со снегом.

        Керис почувствовал облегчение - хотя никто из часовых не поду-
мает прятаться от непогоды,  но вой ветра все же скроет его шаги.  До-
мик,  в котором прежде жил Солтерис, стоял пустым - после смерти архи-
мага велись разговоры о его дальнейшей судьбе, но дело дальше разгово-
ров  так и не пошло.  Только наложили на двери и окна домика заклятья,
которые отпугнули бы не в меру любопытных.  Вдруг Керис подумал - чего
ему бояться всех этих заклятий,  он и сам обладает волшебной силой.  А
сейчас,  когда ему нужно укрыться,  он просто обязан забраться в  этот
дом, тем более, что он принадлежал его деду... Так думал Керис, заходя
на задний двор и отпирая ставни на одном из окон.  Окна были  высокие,
но  что  значило  для тренированного послушника подтянуться и влезть в
дом?

        Вся обстановка напоминала ему об архимаге.  Все  тут  осталось
по-прежнему, как было и раньше... Мрачная меланхолия, тоска по старику
вновь наполнила душу Кериса.

        Если Джоанна была права...

        Но когда же он мог измениться?

        Встав посреди тесной комнаты,  что служила  Солтерису  рабочим
кабинетом,  Керис размышлял.  Дождь барабанил по крыше и оконным стек-
лам.

        Итак, он видел деда до тринадцати лет. Потом был большой пере-
рыв,  после чего он встретился со стариком, когда самому Керису испол-
нилось уже восемнадцать.  Это случилось года два назад. Что могло слу-
читься  с ним?  Воспоминания детства были довольно скупыми - вот Керис
бегает по речке,  ловит лягушек, а дед собирает на берегу разные травы
и приглядывает за внуком... Потом дед занимался врачеванием больных, и
Керис охотно помогал ему - кипятил воду,  промывал  разные  диковинные
изогнутые ножи... Это было так давно... Потом они ели в поле, и парень
вспомнил задорный смех Солтериса...

        А потом,  когда Керис пришел в город и дал клятву на  верность
Совету Кудесников, стал послушником, он уже ни разу не слышал, как ар-
химаг смеется.  Точно, ни разу не звучал его смех. Иногда в глазах Со-
лариса  мелькали искорки безудержного веселья,  но трудно было понять,
действительно ли это веселье и что именно радует старика.  Тогда Керис
не  придавал всему этому значения - ведь отчего смеяться громко,  если
бабушка Кериса умерла.

        А ведь вполне было и так,  как говорила Джоанна.  Но когда это
случилось?

        И тут вдруг Кериса обожгла мысль - это веселье, этот смех были
убиты!  Их убил Сураклин!  Сураклин убил деда!  Сураклин, он же Темный
Волшебник...

        Я убью  его,-  говорил  в Керисе какой-то голос,- Боже мой,  я
убью его за это!

        Тут вдруг он понял,  что и Антриг тепло относился к Солтерису.
Кажется,  Джоанна сказала, что Сураклин вышел из его деда, оставив его
живым, но потерявшим рассудок, а потом вселился в того человека из ми-
ра  Джоанны,  что  превосходно  разбирался в компьютерах...  Возможно,
именно потому Антриг и убил безумного  архимага -  только  из  чувства
сострадания к нему...

        Нет, думал Керис,  нужно прекратить думать об этом.  И тем бо-
лее, что у него нет никаких доказательств.

        Вдруг Керис подумал, что настоящему послушнику никогда не нуж-
ны какие-то там доказательства.  Главное - это решение Совета Кудесни-
ков.  Керис был в отчаянии, рушилась вся его система. Не осознавая да-
же, что он делает, он принялся осматривать кабинет архимага.

        Как и при жизни Солтериса,  комната была забита разными книга-
ми,  свитками,  схемами, всевозможными измерительными приборами, пись-
менными  принадлежностями.  Впрочем,  во всем этом у архимага был свой
порядок.  Это на первый взгляд комната казалась безнадежно  захламлен-
ной. Если было нужно, Солтерис безошибочно и сразу находил любой пред-
мет.  Неподалеку от очага высился письменный стол - настоящее произве-
дение столярного искусства.  Кериса всегда занимало,  сколько тут было
разных ящиков,  ящиков,  отделений. На столешнице стояли два бронзовых
подсвечника с оплывшими свечами.  Они были покрыты приличным слоем пы-
ли.  Впрочем,  сам Солтерис тоже не слишком часто зажигал свечи -  он,
как настоящий волшебник, видел в темноте.

        Сам Керис  не  слишком  хорошо видел в темноте,  но кое-что он
различал довольно неплохо. Сейчас послушник был спокоен - даже если он
будет тут издавать какие-то шумы, то их никто не услышит из-за пронзи-
тельно воющего ветра.

        И Керис принялся осматривать тут все,  что можно  только  было
осмотреть.