о как врача, то от продуктов Виндроуз не отказывался.

        - Там мать ребенка,  она волнуется,- сказала Джоанна,  входя в
комнату.  Три дня пути убийственно подействовали на девушку.  Хотя она
теперь не слишком страдала от холода,  путешествие в зимнюю пору  тоже
не прибавляет здоровья.

        - Надеюсь, ты сказала ей, что с малышом все будет нормально! -
поднял голову Антриг, глядя, как Джоанна ставит рядом на столик чайник
с  кипятком.  Тем временем подсел следующий пациент,  тоже мальчик,  с
воспалением легких.  С ним была его мать,  которую интересовало, будет
ли достопочтенный доктор пускать ее сыну кровь. Антриг заверил ее, что
именно это и собирается сделать.  Взяв со столика небольшую фарфоровую
чашечку,  он наполнил ее до половины кипятком,  достал нож,  аккуратно
вскрыл вену на тонкой ручонке мальчика и  стал  спускать  в  воду  яр-
ко-алую кровь. "Надо же,- пробормотал Антриг,- даже крохотная капелька
крови способна так резко изменить цвет воды!  Джоанна,  будь  любезна,
промой как следует кипятком эти инструменты!"

        - А что, ты больше не будешь пускать ему кровь? - удивился Ке-
рис.

        - Нет,  хватит!  Мальчику нужны силы,  сейчас зима,  а где ему
взять  витамины  на освежение крови,  тем более,  если я возьму у него
часть?

        - Но разве кровопускание не снижает жар? - допытывался  упорно
Керис.

        - Мой опыт не говорит о таком! Кровопускание чаще всего повер-
гает пациента в состояние слабости.  Ему хочется спать.  Впрочем,  сон
тоже  приносит здоровье,  как известно,- тут Виндроуз аккуратно промыл
свой нож,  насухо вытер его чистой тряпочкой и, сложив лезвие, убрал в
карман,- только напомни мне, чтобы я поставил на спину ребенка отметку
перед нашим уходом!  Это будет выглядеть убедительнее,  что я действи-
тельно врач! Я приготовлю настойку на кипятке, и он каждый день должен
будет вдыхать ее пар. Это поможет ему!

        Из-за голенища Антриг извлек плоскую стеклянную фляжку, из ко-
торой  он  стал  поливать  джином ранку на руке ребенка.  Для верности
Виндроуз перетянул и затем зашил рану шелковыми нитками,  чтобы  потом
можно было их легче удалить.

        - Ты  разговариваешь такими терминами,  как будто ты и в самом
деле врач! - обратился Керис к Антригу,  когда они держали путь к сле-
дующей деревне,- а может, ты и в самом деле лекарь?

        В то  утро  им  здорово повезло - крестьянин довез их на своей
телеге, благодаря чему путешественники сэкономили много времени и сил.
Керис  то  и дело с беспокойством поглядывал на север - оттуда дул хо-
лодный ветер, предвещая снегопад.

        - Вообще-то волшебники обучают  своих  учеников  и  медицине,-
рассказывал  Антриг,-  но  вот только не разрешают пользоваться своими
умениями!  Можно только лечить друг друга! Но я много путешествовал, и
кое-чему сумел научиться в дороге! Так что нечему тут удивляться...

        - А вот дедушка...- сказал Керис и вдруг осекся. Его глаза за-
туманились одновременно печалью и ненавистью. Но Керис быстро взял се-
бя  в  руки и продолжил,- когда я был мальчиком,  дедушка тоже многому
научил меня! Для меня это было каким-то развлечением - отыскивать раз-
ные травы и высушивать их. Было даже интересно узнавать, что та травка
помогает от жара,  та останавливает кровь...  Бабушка  моя  занималась
акушерством.  Так что я,- закончил Керис с легкой улыбкой,- перед тем,
как стать послушником, тоже кое-чему подучился полезному! смогу выпра-
вить вывих или наложить шину!

        И послушник замолчал,  погрузившись в воспоминания.  Стало по-
нятно,  что вызвало их к жизни - запах распаренных трав и крови. Затем
он  резко встряхнул головой,  точно стремясь избавиться от наваждения.
Но тут он вспомнил другое - тот вечер с Пеллой возле амбара,  ее руки,
запах ее волос...  Керису было жалко эту девушку, которая ждала совсем
нежеланного ребенка. В последний день, когда они вернулись от развалин
цитадели  Сураклина  и готовились выступить к острову Тилратин,  Керис
делал все, чтобы только случайно не остаться наедине с Пеллицидой.

        Впрочем, девушка не искала его общества. Она прекрасно его по-
нимала.

        Большую часть своей сознательной жизни Керис провел в беспрес-
танных тренировках,  во время которых его учили не только рубить и ко-
лоть мечом,  но и думать чересчур много. Но теперь жизнь волей-неволей
заставляла его задумываться.  За последние два месяца произошли  собы-
тия, которые навечно разрушили его прежний образ жизни. Раньше все бы-
ло понятно:  вот цель, к ней нужно стремиться. Особенно характерно это
было тогда,  когда он преследовал Антрига в Пустоте.  Ни в коем случае
нельзя было упускать его из поля зрения,  чтобы не остаться  навеки  в
бесконечном пространстве Космоса.  Оказывается,  не всегда нужно смот-
реть в упор на то,  что волнует тебя больше всего в этот момент. Керис
понял  это  тогда,  когда усилием воли заставлял себя избегать взгляда
Пеллициды.  Проявлять слабость было никак нельзя.  И Пелла тоже  знала
это - она ведь и была так воспитана.

        Теперь же цель была одна,  и ни в коем случае нельзя было сво-
рачивать с намеченного пути.  Нельзя было думать даже по типу  "а  что
было бы,  если...", нужно было смотреть вперед. Раньше это было проще,
но сейчас...  Сейчас Керис глядел на многие вещи по-иному, чем хотя бы
месяца  три назад.  Невольно мысли Кериса вновь и вновь возвращались к
Пелле.  Нет,  что за наваждение!  Ведь она - принцесса,  жена Фароса и
мать его ребенка. А что он, Керис! Уже пропащий человек - нарушил дан-
ную Совету клятву верности,  да и дал провести себя этому Сураклину...
Он же бесполезный человек!  Но теперь нужно было довести до конца свою
главную задачу - отомстить Темному Волшебнику,  отомстить ему даже це-
ной своей собственной жизни.  Ведь он все равно оставался послушником,
а что может быть лучше для послушника,  для воина,  чем смерть на поле
битвы?

        Но с  некоторых  пор он стал чувствовать не только решимость и
готовность отдать жизнь в схватке с врагом,  но и разные доселе  вовсе
незнакомые чувства.

        Одно из этих чувств он осознал - это было чувство дружбы,  ко-
торое отличалось от чувства войсковой дружбы,  чувства локтя,  которое
культивировалось в послушниках в школе воспитателями.  Он понял, что у
него действительно есть общие интересы с этой странной девушкой Джоан-
ной,  которая призналась, что и сама годами ни с кем не водила дружбы,
кроме невиданных машин под названием компьютеры.  Потом было еще  одно
чувство - чувство наслаждения жизнью. И пусть оно возникло впервые зи-
мой,  когда природа,  наоборот, умирает, пусть даже впереди его самого
ждала смерть, но он никогда раньше не ощущал этого! Как-то внезапно он
понял, что ему интересно совсем иными глазами смотреть на улетающих по
осени в теплые края гусей,  на колышущиеся под ветром камыши на озере,
приятно гладить доверчиво прижимавшуюся к его  широкой  груди  болонку
Пеллы. Ему нравилось стоять и слушать игру принцессы на клавесине. Все
это было в новинку,  и было приятно осознавать себя как бы  родившимся
заново. А может быть, так оно и было?

        Всю свою  предыдущую  жизнь  он  смотрел  на вещи через призму
клятвы верности Совету Кудесников.  Инструкторы в школе  крепко  умели
вколачивать в головы своим питомцам,  что смелого воина в жизни должны
волновать по-настоящему только две вещи: оборона и нападение. Не боль-
ше и не меньше.  Раньше ему не приходило в голову, выбегая на зарядку,
посмотреть на солнечный восход,  а ложась спать - на мерцающие в  небе
звезды.

        Но Керис тоже осознавал, перед лицом какой беды все они оказа-
лись.  И, как назло, эти новые чувства! Ни в коем случае нельзя позво-
лить себе размягчаться! Ведь ему все равно не суждено жениться на суп-
руге накрашенного и надушенного садиста!

        Иногда, глядя в глаза Антрига, Керис понимал, что Виндроуз до-
гадывался обо всех его чувствах. И послушник в эти минуты отчаянно не-
навидел кудесника за его проницательность, хотя старался не показывать
этого и не казаться несдержанным мальчишкой.  Но,  впрочем, осознавать
все это было чертовски неприятно.  Но зато Керис обладал железным тер-
пением, и это здорово ему помогало.

        Ко всем же этим человеческим чувствам примешивалось еще и вол-
шебство.  Керису было неприятно, что волшебная энергия вытекает из не-
го. Ведь она могла пригодиться для решающей схватки с Сураклином!

        Впрочем, Керису  пока  не оставалось делать ничего,  кроме как
прилежно изображать из себя студента-медика.  Благо,  что тут был Ант-
риг,  от которого можно было чему-то подучиться. Еще в школе послушни-
ков он получил некоторое представление о характере ранений и переломов
костей.  Конечно,  настоящий  воин  должен уметь исцелять себя по мере
сил,  чтобы как можно скорее встать в строй и снова быть готовым  бро-
ситься в бой. Потому-то инструкторы неплохо обучили их кое-чему. Кери-
су же давалось это легко - ведь с самого раннего детства он видел, как
его дед,  Солтерис, занимается врачеванием. Антриг же обучал его прос-
тейшим вещам - как определить заболевание по цвету глаз, краснотам или
по цвету мочи. Кроме того, Виндроуз старательно объяснял, что означает
замедленное или учащенное биение сердца,  как правильно  нужно  щупать
пульс и многое-многое другое. Украдкой, чтобы никто не видел и не слы-
шал,  Антриг учил Кериса заклятьям, которые нужно было налагать на па-
циентов,  чтобы  ускорить  или улучшить процесс лечения разными солями
или травами. Постепенно Керис чувствовал, что голова его пухнет от на-
копленных знаний.

        Однажды парень даже ужаснулся - оказывается,  это волшебство и
вовсе не такая уж сложная штука.  Страшило его то,  что Совет Кудесни-
ков,  который был для него всем, постепенно начинает терять в его гла-
зах всю привлекательность.

        - Мне,  наверное,  не стоило заниматься всем этим! - признался
Керис Джоанне, когда они сидели в небольшой скупо освещенной комнате в
доме местного дворянина.  Антриг ушел вместе с хозяином наверх,  чтобы
посмотреть его жену,  юную семнадцатилетнюю особу,  которая была бере-
менна и,  как обеспокоенно сказал ее супруг,  постоянно жаловалась  на
разные  недомогания.  Керис же занимался совсем несвойственным делом -
как-то Антриг показал ему загадочный карточный пасьянс,  который, если
его собрать, вызывал прилив хорошего настроения и бодрости. Но собрать
требуемую комбинацию было совсем невозможно.

        - Вообще-то я имею в виду совсем не это,- вздохнул Керис,  ки-
вая на разложенные карты,- просто...- тут он замолк, соображая, что же
он в действительности имел в виду.

        За окном яростно завывал ветер,  хлопая сорванными  с  крючков
ставнями.  Пламя  свечей  тревожно дрожало в залитом воском фарфоровом
подсвечнике работы кимилских мастеров. Это было типичное поместье мел-
кого  дворянина -  построенное на берегу реки,  все сооружения были из
дерева,  и все казалось тут несколько мрачноватым. Джоанна вдруг поду-
мала, что в таких вот местах водятся разные привидения.

        - Так что ты имеешь в виду? - сказала Джоанна, лишь бы не мол-
чать,- то, что в вашей школе этому не обучают?

        - Да, из нас прежде всего там делали убийц! - отчеканил Керис.

        - Нет,  я имела в виду только тебя, а не остальных! - пояснила
девушка.  Разговор их был каким-то дежурным, было ясно, что каждый ду-
мает точно о чем-то своем.

        Керис вообще ничего не ответил.

        Джоанна, увидев одну из карет, на которой была изображена схе-
матично печать,  прикоснулась осторожно к ней. В этом пасьянсе не было
ничего необычного - волшебной силы Кериса недоставало для того,  чтобы
угадать по разложенным картам то,  что ожидает их в недалеком будущем.
Скорее всего,  Керис и разложил эти карты,  чтобы просто отвлечься  от
невеселых размышлений.

        - Знаешь,-  сказала  Джоанна,- даже тогда,  когда я первый раз
встретила тебя в убежище Сураклина,  мне уже казалось, что ты уже при-
готовился к смерти! Ты был готов и резать, и убивать за свое, но в еще
большей степени ты готов был пожертвовать собой во имя этого!

        - Так уж заведено у послушников,- отозвался невесело внук  ар-
химага,-  в  любую минуту нужно быть готовым умереть за того,  кому ты
принес клятву на верность!

        - Я знаю это,- тихо заметила девушка.  По ее лицу бегали  отб-
лески пламени свечей,- но вот только после того,  как мы ушли из Ларк-
мора, мне стало казаться, что ты готов и жить нормальной жизнью, толь-
ко не знаешь, с чего и начать!

        - Ты  права,-  сказал Керис,  прислушиваясь к завываниям ветра
снаружи,- я действительно не знаю, что мне делать! У меня такое ощуще-
ние, что я стою на развилке сразу нескольких дорог! Столько разных пу-
тей,  и все кажутся поначалу одинаковыми!  Первое время я даже не  мог
понять,  что со мной вообще такое происходит! Вот ты. Вот Антриг. Мы с
Пеллой много говорили по дороге в Кимил,  я даже не знал,  что это!  У
вас всех вроде бы ясные цели,  каждый знает,  чего добивается.  А я? Я
вообще как котенок,  у которого только-только глаза открылись. Я знал,
что должен защищать вас.  Раньше,  когда я узнавал, что если кто-то не
знает что делать,  я презирал таких людей! А теперь вся моя жизнь рух-
нула,  когда я узнал,  что дед мой давно мертв! И в Совет мне нету об-
ратной дороги!

        Керис принялся разглядывать инкрустацию на ломберном  столике,
на котором он и раскладывал свой пасьянс.

        - Послушай,- обратился он к Джоанне,- помнишь,  когда ты возле
ручья подстрелила инквизиторов,  и я сказал тебе,  что теперь лучше не
думать чересчур много?

        Она утвердительно кивнула. Керис вспомнил ту душную ночь в ам-
баре, вспомнил, как он вслушивался в приглушенные сеном рыдания девуш-
ки,  и  вспомнил  свою  собственную зависть - она сделала то,  чему он
учился несколько лет без передышки, а так и не совершил. Она убила че-
ловека в бою!  И не одного, а целых двух! И теперь Керис все удивлялся
своей тогдашней зависти.  Прошло около трех месяцев с того момента, но
для него это было вечностью.

        - А ты хочешь учиться?

        Керис посмотрел  куда-то в сторону.  Джоанна,  в ее коричневой
рубашке с примитивной вышивкой,  с ее  светлыми  волосами,  собранными
сзади в хвост узеньким кожаным ремешком,- казалась серенькой мышкой по
сравнению с Пеллой.  Керис подумал, что только Джоанна, Пелла и Антриг
проявляли к нему интерес, к его переживаниям после того, как он в три-
надцатилетнем возрасте покинул отчий дом.

        Как только он вспомнил про свою родню,  мысли парня сразу вер-
нулись к Сураклину.  Как все так могло получиться? И чем он провинился
перед Богом за такое наказание?

        Пламя свечи заметалось из стороны в сторону - в  комнату  вор-
вался легкий сквозняк от распахнутой настежь двери.  Сначала раздалось
легкое покашливание хозяина дома,  которого звали, кажется, Альпортом,
а за ним шел Антриг.

        - Ну, как она?

        - Боится,- отозвался немного суровый чародей,- но на самом де-
ле все намного проще, чем она думает!

        Керис видел девушку,  жену дворянина,  когда еще они останови-
лись тут.  Она была вдвое моложе своего супруга, и хрупкая красота хо-
зяйки дома как-то не сочеталась с  большим  животом.  Вообще-то  Керис
достаточно знал обо всех тонкостях деторождения и процесса беременнос-
ти от бабки - она же была акушеркой.  И, глядя в запавшие щеки и лихо-
радочно  блестящие глаза будущей мамы,  Керис почему-то подсознательно
ужасался.  И теперь,  глядя в лицо Антрига, Керис вдруг решил, что тот
собирается о чем-то его спросить.

        За эти два дня уже Керис видел,  как Виндроуз кое в чем все же
применяет свое волшебство - где-то нужно было успокоить не в меру рас-
шалившееся сердце,  где-то избавить человека от одышки, кому-то мешали
боли в желудке. Это было не волшебство, так, скорее, просто баловство.
И  потому  члены  Совета  Кудесников,  которые наверняка сейчас сидели
где-нибудь на энергетической линии,  выслушивая внимательно - не  раз-
дастся ли где-то голос Антрига,  вызывающего силы природы или что-то в
этом роде,  не могли определить его местонахождение.  Но  сейчас  было
иначе: жизнь будущей матери могло спасти только настоящее волшебство.

        Взгляды Кериса и Антрига встретились.  Они долго и внимательно
смотрели друг на друга в упор.  Еще Виндроуз не заговорил, как послуш-
ник уже знал,  о чем именно его сейчас спросят, и в нем почему-то про-
сыпалось страшное раздражение.

        - Ты не должен меня спрашивать  такое,-  сказал  Керис,  когда
Антриг собирался было задать свой вопрос,- я ведь убийца, а не лекарь!

        Антриг только выдохнул воздух,  не в силах что-то сказать. Хо-
рошо еще,  что Керис не стал изображать из себя непонимающего.  "Но ты
же просто изображаешь из себя...",- начал было Виндроуз, но осекся.

        - Я  буду  делать только то,  чему учился! - воскликнул Керис,
глаза его воинственно сверкнули,- и давай не будем осложнять друг дру-
гу жизнь!

        Конечно, Антриг пытался склонить его к другому нарушению клят-
вы верности Совету Кудесников.  Он пытался заставить его  вмешаться  в
дела людей,  и,  что хуже того,  в дела Бога, чего, конечно же, больше
всего терпеть не может Церковь. Деторождение - это промысел Божий, как
все  время  говорят они.  "Я знал,  что ты не согласишься на это...",-
пробормотал Антриг.

        - Не соглашусь! - вдруг взорвался Керис,- даже не  в  том  тут
дело!  Если бы я не учил всех этих заклятий, которые ты все время вко-
лачивал мне в голову,  если бы ты не говорил,  что у меня есть возмож-
ность спасти ей жизнь... Если бы у меня действительно были силы...

        - Но  сила  у  тебя действительно для этого есть,- тихо сказал
Антриг.

        Этот спокойный тон настолько вывел Кериса из  равновесия,  что
тот даже задохнулся от ярости.

        - Послушай! - наконец сказал он,- если ты не станешь этого де-
лать, то пусть так оно и будет! Ты спасешь ее твоим волшебством, и Со-
вет  сразу доберется до тебя.  Ты спасешь какую-то женщину только ради
того,  чтобы она жила! А Совет расправится с тобой! И некому будет по-
карать  Сураклина?  Неужели  нельзя пожертвовать одной женщиной во имя
тысяч других? как ты не поймешь этого?

        Теперь уже Антриг ничего не ответил.  Он молча стоял,  положив
руки на спинку стула Джоанны, и созерцал колеблющиеся огоньки свечей и
капающий воск.

        - Я знаю, что действительно не должен так делать,- глухо заго-
ворил Антриг,- и в этом парадокс нашей жизни.  Кто-то обязательно дол-
жен быть принесенным в жертву ради всеобщего блага.  Но я знаю и  дру-
гое - что я не могу оставить в беде того, кого могу спасти!

        - Опомнись! - в гневе закричал Керис.

        Керис знал,  что говорит. Он был отменным воином, он готовился
стать кудесником. Но теперь уже ему ни за что не стать магом. А теперь
он и подавно не сможет противостоять Сураклину.

        - Но почему ты такая тряпка,  почему? - простонал Керис,- неу-
жели ты не можешь взять себя в руки? Ведь сейчас все зависит от тебя!

        Антриг снова ничего не ответил.

        Керис, ненавидя Антрига и себя одновременно,  решительно  бро-
сил: "Зря я не убил тебя тогда в Башне!"



        Заклятья, как  понял  Керис,  были делом куда более серьезным,
чем это ему казалось раньше. Важно не только было правильно произнести
нужные  слова или осуществить необходимые манипуляции,  важно было еще
почувствовать,  что заклятье исходит от тебя,  несет в  себе  частичку
твоей волшебной энергии. Антриг как раз именно это и втолковывал Кери-
су. Керис был парнем смышленым, тем более, что Антриг объяснял ему все
точно так же,  как, бывало, в школе послушников инструктор объяснял им
новый прием обращения с оружием.  Это было немудрено - ведь  Антриг  и
сам прошел чер