ь в это! - пробурчал Керис.

        - Я во все верю! - запальчиво сказала  Джоанна.  Через  минуту
они с Антригом скрылись в непроглядной стене молочно-белого тумана.



        Во время  своего пребывания в поместье,  которое они окрестили
Чертовыми воротами,  Керис крепко врезал в свою цепкую память все под-
ходы  и  укромные места.  Конечно,  облетевшие деревья и кустарники не
могли скрыть никого, а на фоне красных гранитных стен дома, обложенных
еще розоватым кирпичом,  тоже лучше было не искать убежища.  К тому же
окружающее поместье пространство летом стараниями придворных  садовни-
ков превращалось в сплошной цветник.  Понятно, что сейчас там было го-
лое пространство,  которое великолепно просматривалось из  окон.  Река
была  далеко отсюда,  и потому туман тут не был таким густым.  Так что
маскироваться было нечего и думать.

        Прижавшись к земле,  Керис видел, кто за ними охотится - непо-
далеку,  негромко  переговариваясь,  прошли  одетые  в черную униформу
гвардейцы с вышитыми золотом и алыми шелками инициалами регента. Итак,
его личная гвардия.

        Как только  часовые прошли,  Керис кошкой метнулся за конюшню.
Возле стены рос толстенный вяз, за которым внук Солтериса и спрятался.
Вынув  из  кармана подзорную трубу,  Керис стал внимательно оглядывать
окрестности.

        Попутно он размышлял - если  личные  гвардейцы  Фароса  здесь,
значит,  он собственной персоной пожаловал в это поместье.  Но что это
означало?

        Когда Керис пробирался к поместью,  ему несколько раз встрети-
лись вооруженные люди.  Теперь это можно было как-то объяснить - вечно
подозрительный и всего боящийся Фарос, как обычно, велел все хорошень-
ко обыскать,  чтобы предупредить возможные покушения на свою драгоцен-
ную персону. Так что, кажется, ничего экстраординарного пока не случи-
лось.

        Но вот только в чем была странность - ведь это поместье,  Чер-
товы ворота, принадлежало Сердику. Оно располагалось в двух сутках пу-
ти от города Ангельской Руки.  Что такое?  Впрочем,  мало ли что могло
взбрести в голову сумасшедшему поклоннику мальчиков, тем более, что он
являлся  фактическим  правителем империи.  Ум Кериса все еще продолжал
прокручивать виденное в храмовом водоеме на острове Тилратин.  Зрелище
было ярким,  и забыть такое было нелегко. Во всяком случае, так скоро.
Ему казалось,  что виденное им происходило в Ларкморе, но потом парень
понял,  что это могло случиться и здесь. И тут же гнев и ярость обуяли
Кериса, его рука еще крепче сжала меч.

        А что он видел,  снова напомнила о себе навязчивая мысль.  То,
что он обманул ее, ввел в заблуждение?

        Конечно, так оно и было.  Впрочем,  из всех теперешних страхов
это был самый меньший.

        Вдруг Керис увидел - по посыпанной белым речным  песочком  до-
рожке  двигался одетый в светлые одежды человек.  Он шел быстро,  явно
спеша?  Керис знал, что предвещает его приход. Все, он увидел тут нуж-
ное, и делать тут теперь было уже нечего. Тихо поднявшись на ноги, Ке-
рис направился обратно к лесу,  не забывая ворошить за собой  опавшие,
покрытые  изморозью  листья,  чтобы  потом никто не смог определить по
следам,  кто здесь побывал. Но затем он раздумал - уже должно темнеть,
подумал Керис, может быть, стоит заглянуть в дом? Зимний день короток,
темнота быстро ложится на землю, может быть, никто его и не увидит.

        К западу от дома стояла мраморная арка, выстроенная в популяр-
ном лет сорок назад стиле. Она одиноко возвышалась среди голых газонов
и клумб.  Керис только посмотрел на окна,  из  которых  струился  тем-
но-желтый  свет,  как  вдруг  его  внимание  привлек какой-то короткий
блеск.  Внук архимага сразу насторожился,  пытаясь определить, что это
может быть такое.  Наконец он понял - это подзорная труба. Значит, ох-
рана!  Неужели его заметили?  Если бы заметили, подняли бы тревогу или
выжидают,  чтобы схватить уж наверняка?  Керису сразу расхотелось идти
обратно в лес.  Он повернулся в сторону и обошел дом, подходя к нему с
востока.  Удобно расположившись в кустах шиповника, он наблюдал в под-
зорную трубу,  как со стороны имперского тракта сюда направляется  не-
большая точка,  которая с каждым разом все больше увеличивалась в раз-
мерах. Он уже сообразил, в чем дело. Так оно и есть - посвечивая крас-
новатыми глазками ламп,  во весь опор мчалась запряженная семеркой ло-
шадей карета регента. Керис сложил подзорную трубу и, больше не таясь,
выбрался из убежища и направился параллельно дороге прямо к дому.  Те-
перь охране было не до него - гвардейцы и слуги сломя голову неслись к
парадному входу,  строясь ровными рядами,  чтобы приветствовать своего
господина.  Когда Керис вошел в кухню, стоявшие у дверей два охранника
задали  ему  пару каких-то дежурных вопроса,  которые они могли задать
кому угодно.  Керис решительно направился через анфиладу комнат к мес-
ту,  которое он наметил для укрытия.  Возможно,  теперь все получится,
думал внук архимага.

        Огонь полыхал в камине той комнаты,  которая считалась кабине-
том принца Сердика.  Окна были плотно закрыты тяжелыми портьерами тем-
но-малинового бархата.  Это тоже было знакомо - Фаросу постоянно каза-
лось,  что за ним кто-то следит. Так, это то как раз, что нужно, поду-
мал Керис, усаживаясь на широком подоконнике одного из окон и задвига-
ясь при этом портьерой. На всякий случай он держал в руке кинжал.

        Если этого потребовалось бы, Керис мог подождать тут час, два.
Но, как оказалось, в этом не было необходимости - несколько слуг внес-
ли по громадному подсвечнику,  на которых горели охапки свечей.  И это
тоже было знакомо - Фарос ненавидел темноту. Керис возликовал - он все
правильно  рассчитал.  Где-то вдалеке захлопали двери,  на улице ржали
лошади, которых выпрягали и уводили в конюшни. А через пару минут пос-
лышалась  дробная поступь высоких каблуков по замысловатому узору пар-
кета.

        Керис загодя устроил между складок занавеси небольшую щелку, в
которой  можно  было  увидеть что-то,  если бы возникла необходимость.
Первым в комнату вошел человек никак не меньше шести футов ростом. Су-
дя по описаниям Джоанны, это был Каннер, личный телохранитель регента.
Керис профессионально позавидовал его оружию - про таких как раз и го-
ворят: вооружен до зубов. Кажется, это его сильнейшая лихорадка сдела-
ла глухим,  отчего он стал непригодным для послушничества и должен был
покончить жизнь самоубийством. Но зато он устроился куда более удачно,
став телохранителем Фароса.

        Следом за Каннером вошел юноша, одетый в камзол из белого бар-
хата с таким количеством жемчужной отделки, что даже шедший позади не-
го уже сам Фарос остался как бы незаметен.  Да, это был он - Фарос Хе-
ральд  Дестрамор,  извращенный  садист,  всесильный супруг Пеллициды и
прочая и прочая, и прочая. Керис во все глаза уставился в щель.

        Внук архимага впервые столь близко находился от правителя Фер-
риты. Он видел его довольно часто раньше, но все как-то вскользь. Пос-
ледний раз их встреча произошла на постоялом дворе по дороге  в  город
Ангельской  Руки - но тогда его лицо было скупо освещено мерцанием фа-
келов.  Со странным холодком в груди Керис внимательно наблюдал за че-
ловеком, от которого зависела жизнь и смерть многих людей, в том числе
и Пеллициды. И это куклоподобное существо, полное злобы и подозритель-
ности  ко  всем без исключения,  теперь расхаживало по комнате,  кусая
накрашенные губы.

        Юноша в белом бархате глядел во  все  стороны  наивным  взором
глаз цвета спелой ежевики, рот его тоже был накрашен яркой помадой.

        - Ах,  господин мой,- томным голосом проговорил он,- как здесь
прекрасно! Благодарю тебя! Я буду вечно благодарен тебе!

        Фарос довольно улыбнулся и потрепал юношу по румяной щеке:

        - Не скромничай, Леннарт! Эта комната и все здание даже недос-
тойны твоей красоты! Пришло наконец и моему двоюродному братцу Сердику
узнать, что вся собственность императорской фамилии есть моя собствен-
ность! Пусть довольствуется тем, что он является самым крупным ростов-
щиком теперь.  Как говорится,  слишком много - слишком вредно!  Если я
пожелаю, ты будешь жить здесь год, десять... А то и все время, до кон-
ца дней...  Ведь не секрет, что от тебя я получаю в десять крат больше
наслаждения, чем от этого Сердика!

        Юноша рассмеялся  и  обнял своего покровителя,  при этом с его
закрученных раскаленным железом локонов посыпалась  золотистая  пудра.
Оказалось, что этот Леннарт выше своего покровителя чуть ли не на пол-
головы. Наконец, закончив изъявления своей преданности, юноша уставил-
ся на регента сверху вниз:

        - Как бы я хотел отправиться дальше с тобой!

        - Но  лапочка моя,- проворковал Фарос,- ты же знаешь,  что это
невозможно!

        Леннарт быстро отошел сначала к письменному столу полированно-
го вишневого дерева и,  постояв, чуть ли не бегом бросился к камину из
розового мрамора.  Он стоял так близко от Кериса, что тот, если бы за-
хотел,  мог  вытянуть руку и свободно прикоснуться к белому бархатному
рукаву камзола. Глядя в огонь, юноша сказал капризно:

        - Но почему невозможно? Ты ведь знаешь, что для тебя нет ника-
ких преград! Кто она такая, чтобы не дать тебе привезти меня туда?

        - Она,- отчеканил Фарос и разглядывая свои наманикюренные ног-
ти,- моя жена!

        Кериса передернуло - и как только у этого напомаженного садис-
та язык поворачивается говорить такое!  Впрочем, Керис отлично знал, в
чем тут дело.  Он понимал, почему Фарос не хочет тащить с собой своего
интимного друга.

        Леннарт игриво рассмеялся, стараясь смягчить внезапное раздра-
жение своего повелителя:

        - Но я вспоминаю,  что ты рассказывал мне о ней: вороная кобы-
ла,  каковых  крестьяне  любят впрягать в свои повозки по случаю како-
го-нибудь праздника.  Как вспомню ее платье для верховой езды отврати-
тельно-желтого  цвета,  так  мне  дурно  становится...  До чего же они
все-таки безвкусны, эти женщины... Только я...

        - Она носит то, что ей нравится,- поспешно отозвался Фарос.

        - Но только не шелк лавандового цвета, да?

        - Ну и пусть, я же не смотрю на нее все двадцать четыре часа!

        - Но какой у нее дурной вкус! - презрительно  проговорил  Лен-
нарт,- бьюсь об заклад,  что ванны она принимает, как это делают у нее
дома - в дубовой бочке с дождевой водой!  Фу! Я просто не представляю,
как это ты остановил свой выбор именно на ней!

        - Неужели? -  регент как-то странно посмотрел на своего интим-
ного друга.

        - А эта ее собачонка! Я просто не знаю почему ты не наказал ее
как  следует,  когда  она ударила тебя из-за той паршивой псины!  Тоже
мне, собака!

        - Но так ведь,- отозвался Фарос примирительно,-  конечно,  па-
кость, конечно, мерзость, но все-таки ее собственная!

        - Собственная, как и я - твой! - юноша отошел от камина и нап-
равился к регенту. Взяв унизанную перстнями руку, он поднес ее к своим
губам,- ты имеешь право мучить кого угодно,  и меня тоже!  Ты это зна-
ешь!

        - Да,- сказал принц.  Голова Леннарта  все  еще  была  опущена
вниз,  поэтому он не видел удовлетворения,  которое светилось в глазах
Фароса,- да,  я это понимаю,- тут принц вдруг резко развернулся и ото-
шел  в сторону,  и Керис потерял его из виду.  Судя по его голосу,  он
стоял у следующего окна,  рядом с закрытыми портьерами нишами, в кото-
рых  помещались  статуэтки  богов Старой Веры и столь любимые Сердиком
книги по оккультизму и магии.  Леннарт остался стоять на месте, но те-
перь лицо его выглядело крайне озабоченным.

        - Я не собираюсь постоянно ссориться с ней, Леннарт! - наконец
вымолвил Фарос,- мне же нужен ребенок!

        - И все? - грубо расхохотался юноша,- но когда это вдруг чело-
век  должен  где-то испрашивать разрешение,  чтобы покрыть собственную
кобылу? Честное слово, я что-то не могу тебя понять!

        Керис вдруг почувствовал боль - его пальцы вцепились в рукоять
кинжала.  Внук архимага с трудом заставил себя ослабить хватку. Послы-
шался скрип - регент присел на стул у окна.

        - Леннарт,- сказал он мягко,- они пытаются погубить меня.  Все
они плетут заговоры и интриги против меня - Сердик, Магистр Магус, Со-
вет Кудесников, который всеми силами упирался и так и не дал мне унич-
тожить этого Виндроуза, когда у меня была возможность сделать это. Кто
может поручиться,  что это не они помогли ему бежать из Башни? А может
это  сделала  Епископ Герда,  которая вообще всегда подозрительно вела
себя?  И вот что я теперь тебе скажу - на этой самой ловкой амазонке я
женился потому, что знаю, что наследником моим, как ни крути, является
Сердик!  Безвольное чучело!  Если я только умру, эти проклятые колдуны
станут  вертеть  и помыкать им.  И еще - если уж я женился на ней и не
могу дать ей всего,  что дает настоящий муж жене, то я уверен, что она
получит одно - почет, который должен оказываться ей, как моей жене.

        Вдруг по лицу Леннарта заструились слезы. Он порывисто рванул-
ся с места, уходя из поля зрения Кериса, и внук Солтериса видел сейчас
только одного Каннера,  который бесстрастно стоял возле входа.  Послы-
шался шелест шелка и стук - Керис сообразил, что юноша упал на колени.

        - И как ты думаешь, что она теперь станет делать? - забормотал
его голос,  почему-то дрожа,- она же не станет выгонять тебя палкой из
своей постели.  Конечно, она тоже желает иметь ребенка! Это бесспорно,
ведь  ей нужен кто-то при дворе,  потому что она тут чужая,  безродная
провинциалка.  Придворные в открытую насмехаются над ней.  Конечно, ей
нужен  ребенок.  Но только не отворачивайся от меня к ней,  не забывай
меня.  Фарос,  я тебя люблю!  Я клянусь, что если я почувствую, что ты
меня больше не любишь, то я убью себя!

        Керис, чувствуя приступ тошноты,  резко отвернулся к окну,  за
которым распростерла свои объятия холодная ночь. И послушнику внезапно
захотелось  выйти  отсюда  на свежий воздух,  где нет всяких дворцовых
сплетен и грязных извращений,  где все просто и спокойно. Отсюда можно
было различить Чертову дорогу. Он был по горло сыт причитаниями и сто-
нами этого испорченного великовозрастного дитяти,  шелестом изысканных
кружев.  И  тут Керис внезапно понял,  почему плачет этот Леннарт - он
уловил каким-то своим чутьем,  что Фарос уважает свою жену.  И подобно
Керису,  он  осознал,  во что же в действительности может вылиться это
уважение.

        Керис снова вспомнил, что он видел в мутной воде бассейна: Фа-
роса  и Пеллу,  которые сидели рядом на большой кровати,  и на коленях
Пеллы безмятежно спала ее многострадальная болонка.  Причем сидела она
с  каменным лицом,  но в глазах ее не было совершенно никакого страха,
точно она принимала все так,  как и должно быть.  А глаза Фароса  были
устремлены на нее, и в них не было никакой подозрительности.

        - Я никогда не получу ее,- подумал Керис с горечью. И вдруг он
ощутил страстное желание обладать этой девушкой во что бы то ни стало.
Тогда,  когда гвардейцы Фароса прочесывали остров,  он истолковал уви-
денное в водоеме как предательство Пеллициды,  но теперь все понял. Но
зато сейчас Керис почувствовал некоторое облегчение. Ведь предательст-
во он всегда считал одним из самых тяжелых грехов.  Конечно, Пелле ни-
когда  не суждено быть его женщиной!  Она не из его круга.  Да и Керис
все равно не сможет привыкнуть к той жизни,  что вела она.  В отчаянии
Керис  подумал,  что  все это просто очередная насмешка судьбы - Фарос
будет продолжать ненавидеть свою жену,  как ненавидит он без  сомнения
всех  женщин.  Неужели любовь всегда так зла?  На этот вопрос Керис не
мог ответить при всем желании,  поскольку так он в жизни еще никого не
любил.



        - Антриг? - тихо позвала Джоанна, чувствуя, как мышцы его гру-
ди напряглись, когда он повернул голову. Они долго лежали в полной ти-
шине.  Причем  они подобрали очень подходящее место - в саркофаге без-
вестного святого в той самой покинутой  часовне.  Саркофаг  был  давно
пуст,  но  зато  сух и держал тепло тел.  А возле часовни на небольшом
расстоянии друг от друга горели два небольших костерка.  Свет  от  них
проникал  через широкий вход в саму часовню,  отбрасывая на стену при-
чудливые красноватые отблики,  от которых в помещении было даже уютно.
Виндроуз надел очки и приподнялся на локте, задумчиво глядя в потолок.

        - Послушай,- прервала цепь его размышлений Джоанна,- а что бы-
вает, если вдруг какой-то предмет копил-копил волшебную энергию, а по-
том она вдруг резко высвобождается?

        - Не знаю даже,- отозвался чародей, и грудь его заходила ходу-
ном под ухом Джоанны,- в этом я подобен Сураклину.  Впрочем,  Сураклин
не  считает,  что в мире есть кто-то,  подобный ему.  Но он в какой-то
степени прав!

        - Ты сказал,  что у каждого камня в том храме на острове  есть
свой  голос,  и  что они даже разговаривают друг с другом.  Потому что
энергия, которая за века накопилась в них, сама начинает искать выход.

        - Да,- его рука сжала плечи Джоанны под ворохом накидок, полу-
шубков  и чего там еще было у них теплого,- волшебство наукой не назо-
вешь, хотя Совет Кудесников с пеной у рта утверждает как раз обратное.
Но  это и не искусство,  как говорит Сураклин!  Это просто сама жизнь!
Волшебство влияет на все на свете, в особенности на то, с чем оно соп-
рикасается чересчур долгий период.  Я все вспоминаю этого беднягу уче-
ного,  который изображал себя Богом Мертвых в церкви.  Он не знал, что
прикасаясь к чему-то,  чтобы продлить еще на один день свою жизнь,  он
только все сильнее подвергал себя заразе.  Сураклин сейчас,  наверное,
возится  со  своими  телисами - накануне они хорошо поработали,  взяли
столько энергии.  В том числе и из нас!  Но вот в чем дело -  все  эти
штучки  способны поглощать жизненную энергию,  но на энергии волшебной
они останавливаются. Эти телисы вообще невозможно уничтожить. Там есть
такие старые,  что уже невозможно установить,  сколько тысяч лет назад
они сделаны!  Там были два или три, у Сураклина, которые даже напугали
меня.  Мне  совсем не нравится думать,  что сейчас эти шары покоятся в
Костяном колодце под Цитаделью среди разложения.  Разложение и труха -
это полудемоны,  которых мы сначала вызвали к жизни, а потом поместили
в этот колодец.  Мы тогда не могли уже уничтожить такого демона, и по-
тому они так и остались там!

        Но теперь же эти телисы перерабатывают не только жизненную, но
и волшебную энергию!  И работают они двадцать четыре часа в день. Я не
знаю,  сколько времени это будет продолжаться - год,  два,  десять или
больше.  До тех пор,  покуда это не надоест Сураклину,  чей ум  станет
умом компьютера!  Как только там накопится чрезмерное количество энер-
гии,  может произойти что-то невероятное.  Впрочем, и Сураклин тоже не
знает,  что может случиться.  Но все равно - это очень опасно,  потому
что Сураклин считает,  что сейчас главное - это завершить все работы с
компьютером.



        Путешественники в  общей сложности три дня провели в заброшен-
ной часовне на берегу реки Глитден, ожидая, когда начнется новый пери-
од мрачной меланхолии. Погода была холодной. Вода на реке по ночам за-
мерзала,  но к полудню лед таял.  Время тянулось жутко медленно, и они
решительно не знали, чем занять себя.

        Антриг все  время проводил в древнем храме на острове,  изучая
накопленную камнями за столетия информацию.  Когда Керис предложил пе-
ребраться  в  какое-нибудь  другое убежище - ведь здесь было близко от
города и до поместья чересчур настороженного регента - то Виндроуз на-
отрез отказался.  Керис, который поначалу занялся было охотой на дичь,
нашел это занятие утомительным и в конце концов тоже  стал  ходить  на
остров вместе с Антригом. Антриг рассказывал Керису много