надорвала, глядя на  те  кадры,
где вы ему представляетесь. Этим одним вы приобрели множество друзей.
   - Кофе? - спросил знакомый голос.
   Джуна подняла глаза. То была Алисон.
   - Алисон! Спасибо за вино. - Джуна вскочила и начала обнимать подругу.
   - Нормальные люди поблагодарили  бы  за  тот  изумительный  завтрак,  -
поддразнила ее Алисон. - Но у вас это семейное.
   Джуна отодвинула ее  на  расстояние  руки.  Выглядела  Алисон  отлично,
пополнела  на  несколько  фунтов,   кое-какие   морщины   углубились,   но
чувствовалось, что она отдохнула и посвежела.
   - Так как же ты попала на борт? - спросила Джуна. - Я думала,  ты  ушла
на пенсию.
   - У коков возраст ухода на пенсию семьдесят пять, а мне пока что только
семьдесят.  И  в  отличие  от  прочих  шеф-поваров  я  действительно  умею
готовить. Поэтому я подергала за кое-какие ниточки и оказалась тут.
   - А как ты достала вино?
   - Как только я получила эту работу, я отправилась посетить твоего отца.
И он дал мне вино, - рассказывала Алисон. - А держала я его под  замком  в
своей каюте, боясь, что кто-нибудь из офицеров возьмет  да  и  реквизирует
его. Даже Бремен и тот о нем не знал до тех  пор,  пока  не  встретился  с
тобой. Мне пришлось сказать ему через связиста.
   - А отец? Как он?
   - В полном порядке, но стареет, как и все мы, - ответила Алисон.
   - А брат?
   Лицо Алисон омрачилось. Она вынула из кармана передника конверт.
   - Придется тебе прочесть вот это. Оно от отца.
   Джуна вскрыла  конверт,  смахнув  с  ресниц  слезы  при  виде  крупного
решительного почерка отца.

   "Дорогая Джуна!
   Я в порядке, ферма процветает.  Мы  сняли  несколько  отличных  урожаев
после твоего отлета. Я пошлю тебе несколько образцов вместе с тем вином из
семейных закромов, которое привезет тебе Алисон.  Я  надеюсь  и  ежедневно
молюсь о том, чтобы тебя нашли живой и здоровой. У нас и без того довольно
неприятностей и  горя.  Может,  тебе  уже  кто-нибудь  сказал  про  Тойво?
Надеюсь, что нет. Предпочитаю, чтобы о семейных делах ты узнала  от  члена
семьи.
   Тойво играл в спинбол и ударился об опорную стойку, которая сломалась и
упала вместе с ним в зону повышенной гравитации. Они  налетели  на  другую
стойку,  и  Тойво  сломал  себе   несколько   позвонков   нижнего   отдела
позвоночника. Восстановить позвонки нельзя. Доктора считают,  что  остаток
жизни  он  проведет  в  инвалидном  кресле,  но  сам  он  решил  научиться
пользоваться экзоскелетом и жить в условиях низкой силы тяжести".

   Джуна отложила письмо.  Алисон  села  рядом,  обняла  за  плечи.  Джуна
проглотила слезы и снова взялась за письмо.

   "Тойво, если учитывать все обстоятельства, держится молодцом,  но  меня
волнует его зацикленность на том, чтобы научиться использовать  экзоскелет
и жить при нулевой гравитации. Надеюсь, что это пройдет, но ты же  знаешь,
как он упрям. Тетя Анетта приходит и помогает, да и жены Тойво по  очереди
ухаживают за ним, равно как и дети. Он вошел в очень  хорошую  семью,  моя
дорогая, и я этому рад.  Но  дети  воспринимают  это  тяжело.  Я  стараюсь
проводить с ним и с малышами как можно больше времени,  когда  работа  это
позволяет. С делами без Тойво управляться  стало  трудно.  Данан  пытается
помогать,  но  ему  только  одиннадцать,  и  он  недостаточно  окреп   для
физической работы. Я не знаю, как долго смогу заниматься виноградниками. Я
не так силен, как был когда-то, и целый день работы для моих лет - это  уж
слишком большая нагрузка. Приезжай, родная.  Твое  присутствие  нам  очень
поможет.
   С любовью, папа".

   К письму была приложена фотография. Тойво сидел в инвалидной коляске на
крыльце. Отец и сын Тойво - Данан стояли по бокам коляски. На заднем плане
тянулись семейные виноградники.
   Джуна отложила фотографию и  дала  волю  слезам.  Алисон  обнимала  ее,
поглаживая по плечу с той странной неловкостью, которая всегда проявляется
в присутствии  истинно  глубокого  горя.  Когда  первый  приступ  отчаяния
прошел, Джуна протянула руки, шпорами вверх.
   - Тенду излечили бы его, - сказала она голосом, охрипшим от рыданий.  -
Они могут вылечить Тойво.
   - Джуна, - мягко уговаривала ее старая подруга, - доктора  сделали  все
возможное.  Слишком  большая  часть  позвоночника  раздавлена.  Неврология
бессильна.
   - Тенду могут  вырастить  новый  позвоночник.  Они  могут  сделать  все
заново. Я-то пока не умею, но, возможно, сумела бы,  если  б  как  следует
позанималась с каким-нибудь энкаром.
   В камбузе раздался звон кухонной посуды. Алисон нервно оглянулась через
плечо.
   - Надо бежать, пока они не загубили ужин.  -  Она  бросила  пристальный
взгляд на Джуну. - Ты выдержишь?
   - Спасибо, Алисон. Я выдержу. Иди. Я так рада, что ты со мной.
   - Ужасно жаль вашего брата, - сказала Лори.
   Джуна смогла лишь сухо поблагодарить ее.  Это  был  день  колоссального
эмоционального напряжения. Он измотал ее, а впереди ждал еще урок языка  с
доктором Тангай.
   - Мне, пожалуй, лучше возвратиться в свою комнату.
   Джуна ощутила огромное облегчение, когда дверь шлюза закрылась за  ней.
Как хорошо побыть одной! Она стащила с себя  скафандр  и  пошла  принимать
душ. Ее сухая, туго натянутая кожа медленно отходила под  струями  горячей
воды. Отец прав - она им нужна сейчас, но она не попадет к ним раньше  чем
через несколько месяцев, а может быть, даже через год. И  тенду  она  тоже
нужна. Джуна встала, вздохнула, вытерлась, заказала  ужин.  Налила  стакан
воды и стоя выпила его,  обводя  глазами  стерильную  пустую  комнату.  Ее
взгляд упал на компьютер. Надо прочесть почту.
   Ознакомившись с тремя  предложениями  написать  мемуары,  она  перевела
компьютер в режим чтения личных писем и общалась с друзьями,  одновременно
поглощая великолепный ужин Алисон. На этот раз подали  кускус  со  свежими
овощами и большими кусками баранины. Пряности и раскаленный  рис  жгли  ее
непривычное горло, но она так радовалась  горячей  еде,  что  не  обращала
внимания на боль.
   Пришла доктор Тангай. Джуна разделась до трусиков  и  начала  проверять
знание Тангай языка кожи тенду. Пока Джуна  говорила  медленно,  крупными,
простыми символами бытового языка, доктор Тангай  понимала  большую  часть
сказанного. Переводное устройство оказалось рисующей панелью, под  завязку
набитой   всяческой    электроникой.    Работало    оно    медленно,    но
удовлетворительно. Джуну будет не так уж трудно заменить как  переводчицу.
Ей было трудно привыкнуть к мысли, что, похоже, ей придется делить тенду с
людьми, которые никогда не смогут понимать их так, как понимает она.
   После получаса работы ее голос сдал,  и  им  пришлось  прерваться.  Они
договорились встретиться завтра после совещания и  тогда  провести  второе
занятие. Джуна выпила чуть ли не литр воды.  Жизнь  в  этой  комнате  явно
увеличивала расход влаги. Она поискала пульт  управления  микроклиматом  и
повысила  влажность,  насколько  позволяла  аппаратура.  Затем  залезла  в
постель. Она так устала, что не успела  ничего  сделать,  чтобы  уменьшить
жжение в горле.
   В середине ночи Джуна проснулась. Болела туго натянувшаяся сухая  кожа,
горело пересохшее горло. Она кинулась в душевую, пустила воду и скорчилась
под струями, открыв широко рот, чтобы  теплая  вода  стекала  прямо  туда.
Тепло и влажность смягчили сухую кожу, и Джуна почувствовала  себя  лучше;
кожа болела только на локтях  и  коленях.  Придется  завтра  поговорить  с
медиками насчет влажности. Наверняка можно что-нибудь  сделать,  чтобы  ее
комната стала более пригодной для жизни.
   Она снова  легла  в  постель,  но  на  этот  раз  не  стала  вытираться
полотенцем, а дала каплям воды впитаться в простыни, чтобы  постель  стала
влажной и уютной. Завтра постель будет в жутком виде, но это ее сейчас  не
тревожило. Годы она мечтала  о  прохладных,  чистых,  сухих  простынях,  а
теперь ей больше всего хотелось  забиться  в  гниющую  и  влажную  теплоту
лиственной подстилки тенду.



27

   Анитонен смотрела, как человеческий плот увозит Иирин.  Иирин  помахала
рукой, и Моуки ответил  ей  вспышками  самых  ярких  восторженных  цветов,
которые  постепенно  сменились  тусклым  серым  цветом.   Анитонен   снова
взглянула на плавающий остров. Новые создания копошились  повсюду,  совсем
как нику на гнилом пне.
   Ей уже не хватало Иирин. Теперь, когда Иирин была  среди  других  новых
созданий,  она  вела  себя  совсем  иначе,  чем  раньше.  Ее  кожа   стала
удивительно бесцветной, когда она  начала  издавать  ртом  звуки,  которые
использовались людьми для общения между собой. Только когда она переводила
то, что говорил доктор Бремен, кожа Иирин снова ожила. Анитонен даже стало
казаться, что по-настоящему Иирин ушла еще раньше, чем когда она  оставила
джунгли за спиной и отправилась к плоту новых созданий.
   Моуки переносил все это ужасно тяжело. Рябь сожаления пробежала по коже
Анитонен, и она успокаивающе коснулась его плеча. Моуки стряхнул ее  руку,
а  глаза  его  ни  на  мгновение  не  отрывались  от  плавающего  острова.
Осиротевший в этом возрасте бейми не может оправиться  от  потери  ситика.
Даже при самом ласковом уходе они хиреют и умирают,  а  иногда  убегают  в
лес, и их никто больше никогда не видит. Моуки был  исключительно  умен  и
невероятно упорен. Но то самое упорство, которое гнало его за ними  сквозь
джунгли, работало против него сейчас, когда он  так  привязался  к  своему
ситику.
   Анитонен снова положила ему руку на плечо. Моуки повернул к ней лицо.
   - Иирин не умерла, Моуки. Ты увидишь ее завтра.
   Моуки, не отвечая, отвернулся и снова стал глядеть на корабль.
   Укатонен коснулся руки Анитонен.
   - Иди, а мы тут еще посидим немного.
   Анитонен кивнула и скрылась в  ветвях.  Потом  устроилась  на  какой-то
прочной ветви и оттуда кинула взгляд на плавучий остров  людей,  наблюдая,
как эти новые создания снуют туда и сюда. Как же ей привести этих  чужаков
к гармонии с ее миром?
   Анитонен в отчаянии покачала головой. Сначала ей надо  решить  проблему
Лайнана.  Неприязнь  к  людям  смягчилась  благодаря  терпению  Иирин,  ее
способности упорно и умело работать, но неприязнь  могла  легко  вспыхнуть
снова, если переговоры пойдут плохо.
   Ей необходимо найти такую форму  обмена,  которая  удовлетворила  бы  и
людей, и тенду. Это должно быть нечто ценное и  легко  делимое  на  части,
такое, что можно использовать для погашения долгов, наделанных Лайнаном за
то время, пока велись лесопосадки. И одновременно это должно быть  что-то,
с чем люди готовы были бы расстаться.
   Иирин объясняла, что существуют весьма жесткие ограничения в  том,  что
люди могут дать тенду. Люди не могут дать им ничего, кроме того, чем тенду
либо владеют, либо владели раньше. Анитонен это казалось глупым и странным
правилом. Как можно торговать тем, что уже есть у тенду в  избытке?  Иирин
объяснила, что люди боятся, как бы тенду не повредили себе новыми  дарами,
которыми владеют люди. Чрезмерное обилие  новых  вещей  может  повлечь  за
собой слишком быстрые перемены. Анитонен опять покачала  головой.  И  чего
этим людям заботиться о том, что тенду  сделают  с  их  дарами?  Это  дело
энкаров. Если энкарам не  понравится,  как  развиваются  события,  то  они
изменят ход событий.
   Да, нелегко  найти  товары,  которые  решат  эту  проблему.  Она  снова
покачала головой, выражая тем самым крайнее недовольство, и отправилась на
поиски Лалито, чтобы обсудить, чего же ждет Лайнан от переговоров.


   Люди  прибыли  на  переговоры  незадолго  до  полудня  следующего  дня.
Анитонен с Укатоненом следили из укрытия, как люди приближаются  к  берегу
на своих  странных  самодвижущихся  плотах.  Когда  они  подъехали  ближе,
Анитонен увидела Иирин, сидящую  на  носу  первого  плота.  Ее  тело  было
покрыто одеждой.  Как  же  она  собирается  разговаривать,  если  ее  тело
закрыто? Моуки стремглав спустился по стволу и  помчался  к  берегу,  горя
желанием  встретиться  с  ситиком,  Анитонен  вопросительно  поглядела  на
Укатонена, желая узнать его мнение.
   - Я велел ему проводить людей к месту встречи. Он увидится  с  Иирин  и
будет поспокойнее во время переговоров.
   - А ты не мог бы держать его подальше от Иирин?
   - Это все равно что удержать океан от берега. Они оба слишком нуждаются
друг в друге.
   - Но ведь предполагается, что ты уже стал его ситиком?
   Укатонен покачал головой и отвернулся.
   - Моуки не примет меня, - сказал он, окрашиваясь в серый цвет грусти. -
Надо искать другое решение.
   - Какое же тут может быть решение?
   - Не знаю, - снова покачал головой Укатонен.
   Анитонен внимательно посмотрела на него. Он вынес  решение,  что  Джуна
может усыновить Моуки. Если Моуки умрет, то то же самое предстоит  сделать
и ему. Возможно, когда-нибудь придет день, и она сама встретится  с  такой
же ситуацией. На мгновение ей захотелось оказаться снова в Нармоломе,  где
жизнь была так проста. Но ее народ нуждается в ней здесь.
   Люди достигли вершины утеса. Иирин несла Моуки на плечах. От радости он
весь сверкал бирюзой. Иирин тоже была в восторге, хотя об этом трудно было
судить наверняка, так как ее тело  было  скрыто  одеждой.  Остальные  люди
остались на границе леса, тогда как Иирин  скрылась  за  кустом.  Анитонен
цветом выразила облегчение, когда Иирин вышла из-за куста  нагая  и  такая
знакомая. Свое свернутое в узел платье она держала под мышкой.
   Анитонен и Укатонен последовали за людьми  по  веткам  крон.  Время  от
времени люди поглядывали вверх, когда ветви под тенду начинали гнуться или
скрипеть, но никто из них, видимо, не обнаружил  двух  энкаров.  Они  были
слишком заняты, глазея по  сторонам,  и  в  результате  ничего  не  видели
вообще.
   Наконец энкары примчались к берегу речки, где  должна  была  состояться
встреча. Укатонен и Анитонен поспешили присоединиться к Лалито и вместе  о
ней и другими тенду стали ожидать на мягком влажном песке прихода людей.
   Моуки прибежал  первым  -  с  высоко  поднятой  головой,  явно  гордясь
возложенной на него обязанностью сопровождать Иирин и других людей к месту
встречи.
   -  Привет  народу  Лайнана   и   энкарам,   которые   сочли   возможным
присутствовать на совещании, - сказала Иирин  на  безупречном  официальном
языке кожи тенду. - Я хочу представить  вам  доктора  Бремена  -  главного
старейшину людей, прибывших сюда; доктора Ву, чья атва -  изучение  тенду,
доктора Тангай, у которой такая же атва; доктора  Назарьева,  чья  атва  -
изучение мира, в котором живут тенду; капитана Эдисон, чья атва - плавучий
остров.
   Это была блестящая презентация. Время, проведенное Иирин с энкарами, не
пропало даром. Анитонен подавила вспышку гордости и выступила вперед.
   - Мы ценим честь, оказанную нам.  Я  надеюсь,  что  мы  сумеем  создать
гармонию в отношениях наших двух народов. - Анитонен отвечала  на  том  же
официальном языке кожи. -  Позвольте  представить  вам  Лалито  -  главную
старейшину деревни Лайнан, ее бейми Эхну. А это энкар Укатонен и его бейми
Моуки (Моуки при этих словах вздрогнул); рядом с ним энкар Гаритонен. - Ей
казалось глупым представлять Укатонена и Гаритонена как энкаров, когда это
ясно из их многосложных имен, но Иирин сказала, что так будет лучше. - А я
энкар Анитонен. Моя атва - Иирин и другие человеки, поэтому именно я  буду
вести эти переговоры к достижению гармонии.
   Анитонен подождала, пока Иирин переведет ее слова  на  шумный  звуковой
язык, которым пользовался новый народ.  Затем  поднялся  доктор  Бремен  и
что-то сказал.
   - Привет вам, - перевела Иирин речь доктора Бремена. - Мы  тоже  высоко
ценим честь знакомства с вами. Я надеюсь, что мы достигнем гармонии  между
нашими народами.
   Потом вышла Лалито и произнесла речь о положении в Лайнане,  перечислив
все тяготы, которые им  пришлось  перенести  из-за  уничтоженного  участка
леса. Иирин несколько раз просила ее  делать  паузы,  чтобы  перевести  ее
слова на звуковую речь людей.
   Когда Лалито кончила  говорить,  люди  громко  начали  переговариваться
между собой. Это напомнило  Анитонен  стаю  птиц  кидала,  и  ей  пришлось
подавить рябь смеха. Затем вперед вышел тот, которого звали доктором Ву, и
сказал:
   - Иирин рассказала нам о вреде, который мы причинили вашему  народу,  и
мы хотим возместить этот ущерб.  Мы  хотели  бы  полностью  оплатить  свои
долги. В качестве свидетельства своих добрых намерений мы  просим  принять
этот дар. - Он сделал кому-то знак, и один из людей вынес  большую  связку
веревок самого высокого качества. Это был грандиозный подарок.
   - Благодарим вас за подарок, - ответила Анитонен,  -  и  надеемся,  что
переговоры приведут нас к гармонии.
   - Мы надеемся свести те последствия, которые  может  вызвать  появление
наших людей, к минимуму, - продолжал доктор Ву. - Мы хотим предложить  вам
вещи, приводящие лишь к медленным переменам. Мы боимся, что некоторые наши
товары могут вызвать перемены, которые вам могут не понравиться. Этого  не
хочется и нам. Хотя это  и  ограничивает  способы,  какими  мы  можем  вам
оплатить свои долги, мы  верим,  что  именно  так  может  быть  достигнута
гармония. Может, на это уйдет больше времени,  но  зато  результаты  будут
благоприятны для всех. Мы надеемся, что такое соглашение будет действовать
в течение жизни многих поколений. Поэтому нам следует обдумать  все  очень
тщательно. Я прошу вашего терпения и понимания во время наших переговоров.
   Анитонен подняла уши. Слова звучали так, будто их произносил энкар. Или
таков просто перевод Иирин? Она поглядела  на  остальных.  На  деревенских
речь явно произвела впечатление, что же касается энкаров, то  по  их  коже
ничего не было видно.
   Укатонен перехватил ее вопрошающий взгляд.
   - Мне этот доктор Ву нравится. Мне он кажется мудрым и понимающим.  Как
ты думаешь, он таков и есть или это перевод  Иирин  делает  его  таким?  -
сказал он мелкими "личными" символами.
   - Не знаю, - ответила Анитонен. Она повернулась к Иирин и другим людям.
   - Мы обсудим это с Лалито и Советом деревни и встретимся  завтра  здесь
же.
   - Еще одно, - сказал доктор Ву. - Наши люди хотели бы выйти на берег  и
познакомиться с лесом. Это возможно?
   Анитонен повернулась к Лалито.
   - Что ты скажешь?
   Лалито в раздумье погладила подбородок.
   - Я не хотела бы, чтобы они  причинили  нашему  лесу  еще  какой-нибудь
вред, - сказала она. - Или чтобы они убивали животных и  растения,  как  в
прошлый раз. Я намерена предложить, чтобы наши деревенские сопровождали их
и следили за ними. Но нам при этом нужна Иирин для перевода.
   - А я  хочу,  чтобы  при  этом  присутствовали  и  энкары,  -  вмешался
Укатонен. - И предлагаю, пусть на берег выходят не больше восьми  человек,
и одним из них должна быть Иирин. А мы  для  наблюдения  пошлем  восьмерых
тенду.
   Люди на это согласились, и совещание кончилось. Моуки подбежал к Иирин,
прося об аллу-а.  Она  с  беспокойством  взглянула  на  людей  и  покачала
головой.
   - Я сейчас занята, Моуки. Может быть, позднее.
   - Можешь ли ты остаться с нами ненадолго? -  спросил  Укатонен.  -  Нам
нужно обсудить с тобой результаты совещания. И Моуки надо побыть с  тобой.
Даже если ты не захочешь  с  ним  слиться,  короткое  пребывание  с  тобой
поможет ему лучше перенести разлуку.
   Иирин согласно кивнула и подошла поговорить со своими человеками.
   - Договорилась, - сказала она Укатонену. - Они  пошлют  за  мной  лодку
ближе к полудню.
   Гаритонен проводил остальных людей к берегу. Анитонен  видела,  как  он
пытается разговаривать с ними на стандартном письменном языке,  когда  они
шли сквозь джунгли.
   Тенду подождали, пока не смолкнут звуки тяжелых шагов по палой  листве,
устилавшей землю, а затем пошли за Лалито в деревню, где в комнате  Лалито
уже была приготовлена  обильная  трапеза  для  энкаров.  После  ритуальных
извинений и комплиментов все принялись за еду.