соленой  зелени.  Укатонен  выделил  тинке   порцию
побольше. Тот глотал пищу, будто умирал с  голода,  несмотря  на  обильные
обед и завтрак, а также куски, перехваченные на остановках  для  отдыха  в
пути.
   - Можно подумать, он не ел несколько дней.
   - Он выздоравливает и готовится стать бейми. И то  и  другое  -  важные
причины, чтобы есть как следует, - сказал Укатонен.
   - А как становятся бейми, эн!
   - Обычно старейшина сливается с тинкой, чтобы преобразовать его, но  ты
не сумеешь этого сделать. Я произведу трансформацию за тебя.
   - Спасибо, эй.
   Энкар опустил глаза, потом посмотрел на Джуну.
   - Я стану ситиком этого тинки, когда  ты  уйдешь.  Так  что  это  будет
правильно, что я произведу превращение тинки.
   - Я надеюсь... - Джуна начала говорить, но остановилась.
   - Что? - спросил Укатонен.
   - Мне так жаль, что я принесла вам столько забот. Будь я  тенду,  я  не
вернулась  бы  спасать  жизнь  тинки.  Тогда  я  бы  принесла  вам  меньше
беспокойства.
   - Жить трудно, смерть - легка, -  ответил  Укатонен.  -  Тинка  смел  и
решителен. Если б ты была тенду, трудностей было бы меньше.
   - А заботы о тинке, когда я уйду, эн, не станут для тебя тяжелой ношей?
   - Очень легкой. Энкары иногда  берут  бейми.  Этот  тинка  украсит  мое
одиночество, когда ты уйдешь. И за это я благодарю тебя.
   - В чем дело, энкар? Что сделал ты, что заставляет тебя  жить  отдельно
от всех тенду?
   - Мы ходим от деревни к деревне  и  помогаем  решать  трудные  вопросы,
которые деревенские сами решить не умеют.  Иногда,  чтобы  решить  трудный
вопрос, нужен чужой человек. Поэтому энкары  не  принадлежат  ни  к  каким
деревням. Мы всегда одни. - Энкар вонзил взгляд в бархатную тьму джунглей.
Постоянный шорох дождя по листве звучал  сейчас  особенно  громко.  -  Уже
поздно. Мы сегодня прошли большой путь. Время спать, - сказал Укатонен.  -
Завтра выходим рано.
   Этим тема была закрыта. Джуна пошла и легла возле  тинки,  зарывшись  в
свежую листву. Некоторое время она вслушивалась в звуки ночных джунглей. А
потом тяжесть прошедшего дня опустилась на нее, и Джуна  уснула.  Укатонен
разбудил ее до рассвета. Они съели скудный, наскоро приготовленный завтрак
и вышли в путь, когда первые робкие  пальцы  рассвета  еще  только  начали
тянуться к  земле  сквозь  густой  и  мокрый  утренний  туман.  Когда  они
приблизились к  деревне,  Джуна  начала  замечать  приметы  более  высокой
степени антропогенного давления  на  природу  в  этой  части  леса:  сучья
деревьев отполированы касаниями рук и  ног  многих  поколений  аборигенов;
объедены древесные папоротники. Месяца два назад она бы  ничего  этого  не
углядела. Ей эти места показались бы такими же, как весь остальной лес.
   Несколько старейшин вышли, чтобы приветствовать путников,  и  проводили
их до  деревни-дерева.  Когда  они  добрались  до  деревни,  их  встретили
восторженные крики, Укатонена и Джуну  украсили  гирляндами  из  цветов  и
зелени. Даже на тинку  надели  гирлянду.  Их  умыли,  а  потом  повели  на
торжественный пир, устроенный на огромной  чашеобразной  развилке  дерева.
Кожа Анито переливалась всеми  красками,  когда  она  слушала  рассказы  о
всяких деревенских событиях. Она была счастлива, что снова находится среди
своих.



15

   -  Время  начинать  превращение  тинки,  -  объявил  Укатонен   вечером
следующего дня.
   Анито удивилась, уши насторожились. Она  никак  не  думала,  что  обряд
превращения в бейми произойдет так скоро.
   Тинка уши растопырил, руки вытянул вперед, весь дрожит от волнения.
   Укатонен протянул руку Иирин и вопросительно поднял уши.
   - Иирин? - произнес он.
   Иирин вспыхнула оранжевым, поняв, что от нее требуется.
   - Ну пожалуйста, - молила она, - неужели это необходимо?
   Укатонен кивнул.
   - Ты изменила намерение насчет усыновления?
   Тинка с тревогой наблюдал за Иирин.  Анито  подавила  вспышку  надежды.
Может, новое существо пойдет на попятный? Это, конечно,  будет  для  тинки
трагедией, но вина все же  ляжет  на  Иирин,  которая  спровоцировала  его
поведение.
   Само усыновление все еще представлялось Анито ошибкой, но она не  могла
его отменить без поддержки всей  деревни.  Опротестовать  решение  энкара,
который прибыл специально, чтобы избрать главного старейшину деревни, было
вообще немыслимо; особенно с точки зрения тех старейшин, которые надеялись
занять место вождя. Кроме того, подготовка к путешествию вниз по реке  уже
была в разгаре. У деревенских было своих дел по горло.
   Анито колебалась и по другой причине. Если решение  энкара  по  важному
вопросу оказывалось ошибочным, он или она должны были расплатиться за  это
собственной  жизнью.  Если  Анито  доказала  бы,  что  решение   Укатонена
неправильно, то ему надлежало  покончить  жизнь  самоубийством.  А  кругом
случилось уже столько смертей, что Анито  ни  за  что  не  согласилась  бы
начать битву, которая могла бы кончиться гибелью Укатонена.
   - Нет, - ответила Иирин, - я не собираюсь менять свое решение усыновить
тинку, но я не хочу сливаться, если...
   - Я понял, - сказал Укатонен. - Но разве ты  не  знаешь,  что  если  ты
берешь этого тинку в бейми, то тебе придется сливаться с ним?
   - Да, - ответила Иирин, - но я не хочу сливаться,  кроме  тех  случаев,
когда это совершенно необходимо. Является ли это необходимым сейчас?
   - Да, это необходимо. Ты согласна слиться?
   - Да, эй.
   -  Тогда  хорошо,  -  сказал  он,  протягивая   руки.   -   Анито,   ты
присоединишься?
   Анито высветила на коже согласие и соединилась с ними шпорами. В  Иирин
громко звучал голос  страха  подобно  вибрациям  туго  натянутого  каната,
который кто-то неосторожно задел. Тинка жадно  ухватился  одной  рукой  за
руку Укатонена, другой - за руку Иирин. Та подавила  страх  и  тоже  сжала
руку тинки. Так они и соскользнули в глубину  слияния.  Укатонен  старался
облегчить тревогу Иирин. Когда она успокоилась, его  эго  вошло  в  тинку,
обследуя все уголки  этого  еще  не  вполне  созревшего  организма.  Анито
отметила уже начавшийся процесс  ухудшения  состояния  суставов,  иммунной
системы и ряда важных органов. Если бы тинка остался в Лайнане,  он  почти
наверняка потерял бы место в деревне,  проиграв  его  какому-нибудь  более
молодому конкуренту в течение ближайшего года.
   Эго Укатонена  обратилось  к  крошечным  недоразвитым  половым  органам
тинки, изучая их. Тинка оказался  мужчиной,  что  опять-таки  снижало  его
шансы в деревне, где еды мало сейчас и будет не хватать еще несколько лет.
Неоплодотворенные  яйца,  отложенные  бейми-самками,  являются  источником
исключительно  важных  питательных  веществ,  необходимых   для   развития
головастиков. В результате самки-тинки обладают преимуществами при  отборе
кандидатов в бейми.  Ясно,  что  этому  тинке  оставалось  только  одно  -
поставить свою жизнь на кон в попытке упросить Иирин взять его к себе.
   Укатонен  продолжал  изучать  тело  тинки.  Излечивалось  оно   быстро.
Укатонен занялся уже почти зажившими  ранами,  уничтожая  ткани  шрамов  и
вычищая последние кусочки тончайшей нитки, которой Иирин сшивала края ран.
Впрочем, это была формальность - тинка не нуждался  в  особом  врачевании.
Его собственное тело было достаточно сильным, чтобы залечивать  раны.  Это
был хороший признак.
   Укатонен нащупал эго Иирин, соединил его с тинкой, связав их так, чтобы
тело тинки приняло тело Иирин как тело ситика. Иирин поддалась этому, хотя
Анито и ощутила, как шевельнулся подавленный страх нового существа.  Анито
ощутила и то, как эго тинки потянулось к Иирин, обволокло ее и  успокоило,
сливаясь с ее эго.
   Пришла волна удовлетворения, говорившая, что Укатонен готов  приступить
к трансформации. Он  влил  в  тинку  сверкающий  сладкий  поток  гормонов,
запустивший механизм  превращения.  Этот  поток  излучал  аромат  жизни  и
надежды. Сильное чувство ностальгии охватило  Анито.  Она  вспомнила,  как
проснулась после собственного превращения с ощущением этого  незабываемого
вкуса на губах. Ей показалось, что вот  сейчас  она  откроет  полузакрытые
глаза и увидит заботливо склоняющегося над ней Илто.
   Она вспомнила, как в ее мозгу вдруг впервые возникли  настоящие  мысли.
Они были прозрачны и четки,  совсем  не  похожи  на  туманные,  испуганные
воспоминания, оставшиеся со времени пребывания тинкой и уж  совсем  ничего
общего  не  имеющие  с  невнятными  ощущениями  нейри.  Сначала  ей   даже
показалось, что это сам старейшина говорит с ней откуда-то  из  глубин  ее
головы, но потом ощутила собственные восторг, страх и удивление и  поняла,
что она-то и есть источник этого голоса.
   Укатонен запустил механизм изменений, который  заставит  нейроны  мозга
воспроизводиться и делиться, который  стимулирует  рост  этого  маленького
тельца. Он даст тинке и способность пользоваться языком кожи.
   На этом Укатонен и остановился. На свет появился новый бейми,  возникла
частица  будущего.  Укатонен  влил  свою  радость   в   процесс   слияния,
соединявший  четырех  участников  превращения.  Анито  восприняла   ее   с
восторгом,  ее  сомнения  в  правильности  усыновления  тинки  были  смыты
мгновенной вспышкой счастья. Они поднимались куда-то ввысь, делясь друг  с
другом, обогащая друг друга восторженным ощущением  бытия.  Иирин  была  с
ними, ее страх оказался начисто смыт всеобщей экзальтацией.
   Затем Укатонен разорвал контакт. Иирин  была  так  истощена  испытанным
слиянием, что вряд ли почувствовала, как ее уложили на охапку  листьев.  А
затем и Анито, преисполненная чувства благодарности,  скользнула  на  свое
ложе и уснула.
   Встав утром, Анито поела, напилась, умылась, а затем подошла к постели,
на которой  спал  новый  бейми.  Она  вонзила  ему  в  руку  шпору,  чтобы
посмотреть, как идут дела. Все было в норме. Если все пойдет и дальше  так
же, то через дня два его  можно  будет  будить.  Она  оставила  спящего  и
отправилась смотреть, что происходит  снаружи.  Там  шел  упорный  сильный
дождь, его струи водопадами стекали по стенкам дупла. Деревня кипела,  все
готовились к началу ежегодной миграции к  берегу.  Тинки  и  бейми  бегали
вверх и вниз по пандусам, перетаскивая корзины и сосуды в верхние склады и
кладовые, где грядущее наводнение их не затронет.
   Анито вышла к широкому пляжу, где жители деревни заканчивали подготовку
к далекому и тяжелому путешествию к низовьям. Укатонен  и  Иирин  помогали
Нинто и ее бейми Бахе перевязывать веревками бревна плота. Со слабой рябью
сожаления Анито приняла из рук Укатонена витую веревку. У  нее  накопилось
множество долгов перед Нинто и другими жителями деревни, которые  помогали
собрать материал для этого плота, пока она совершала приятную  прогулку  в
Лайнан. Если б не их помощь, ей пришлось бы остаться одной на  весь  сезон
наводнений, и тогда бы она не смогла торговать там - в низовьях. А значит,
у нее не было бы и товаров для обмена с горным народом в сухой сезон. А ей
в эту поездку надо торговать особенно  удачно  и  расплатиться  с  долгами
прежде, чем Укатонен заберет ее с собой, чтобы сделать энкаром.
   Времени оставалось мало. Через несколько дней этот пляж будет затоплен,
а жители деревни начнут миграцию. Счастье еще, что у  Иирин  очень  умелые
руки и она соорудила приспособление, которое позволило им укрепить  связки
быстрее и лучше, чем это можно было сделать руками. С помощью  Иирин  плот
был связан уже к вечеру. Это сэкономило Анито целый  день,  чтобы  собрать
товары, нужные для торговли.
   Большая часть их состояла из запасов Илто плюс  кое-что,  сделанное  ею
самой или собранное во время их путешествия. Там  было  несколько  клубков
навощенной веревки, из которой она сплетет хорошие сети,  пока  они  будут
плыть к низовьям на плоту;  несколько  рыбьих  ловушек,  изготовленных  из
каменного дерева; целая коробка рыболовных крючков, вырезанных  из  кости.
Запасы  Илто  содержали  несколько  больших  сосудов  с  консервированными
фруктами, две дюжины горшков меда из его  деревьев  на,  и  восемь  фляжек
пчелиного меду. Еще была водонепроницаемая корзина с  сушеными  травами  и
несколько связок хорошо просушенных стеблей тростника. В общем, не так  уж
мало; если торговать с умом, то  хватит,  чтобы  расплатиться  с  долгами,
которые накопились у Анито.
   На следующий день Анито и ее  помощники  закончили  укладку  грузов  на
плоту. Когда это было сделано, все отправились смотреть на  нового  бейми.
Его пятнистая кожа тинки теперь приобрела ровный светло-зеленый цвет. Спал
он спокойно - дыхание ровное, глубокое. Укатонен соединился с ним.
   - Готов к пробуждению, - объявил энкар, посветлев от радости.
   - Пойду скажу деревенским, чтобы готовились. Мы сможем представить  его
на празднике отъезда сегодня же вечером, - предложила Нинто.
   Укатонен дал согласие, и Нинто ушла. Иирин сидела  в  углу,  забавляясь
своим говорящим камнем. Укатонен задумчиво смотрел на бейми.
   - Как мы будем его будить? - спросил он.  -  Иирин  нуждается  в  нашей
помощи, чтобы сделать все как надо.
   - Не знаю, эй, - ответила Анито, сердясь, что Укатонен спрашивает ее об
этом. В конце-то концов в эту ситуацию они попали из-за его решения. Он  и
должен сказать, как и что сделать. - Почему  ты  меня  спрашиваешь?  Я  же
никогда еще не будила бейми.
   Укатонен поглядел на нее.
   - Ты же собираешься стать энкаром, кене.  Тебе  предстоит  отвечать  на
куда более трудные вопросы. Самое время подучиться немного.
   Глаза Анито опустились. Печаль  снова  обрушилась  на  нее,  когда  она
подумала об уходе  из  Нармолома  и  необходимости  вести  одинокую  жизнь
энкара.
   - Да, эн, - сказала она. Анито очень хотела поинтересоваться, как долго
он позволит ей быть в Нармоломе, но спрашивать не стала, боясь ответа.
   На груди Укатонена появился раздвоенный знак раздражения.
   -  Ты  теперь  молодая  старейшина,  которая  учится  принимать  важные
решения. У меня есть серьезные причины спрашивать тебя о том,  как  и  что
надо делать. Это твоя деревня, ты знаешь местных людей лучше  меня.  Кроме
того, дело касается и твоей атвы. Я снова спрашиваю  тебя,  кене,  как  мы
будем будить этого бейми.
   - Я думаю, - ответила Анито, - нам прежде  всего  следует  спросить  об
этом Иирин. Это ее бейми. Она и должна принимать решения.
   Укатонен согласился. Он застрекотал, чтобы привлечь внимание  Иирин,  а
затем подозвал ее, предложив принять участие в разговоре.
   Иирин страшно удивилась, когда ее  спросили  о  том,  как  надо  будить
бейми.
   - Не понимаю. Разве в этом есть что-то особенное?
   Анито с трудом сдержала негодование по поводу невежества Иирин.
   - Первое пробуждение бейми очень важно, - заговорил Укатонен. -  Именно
тогда вы находите друг друга. Это самое  дорогое  из  наших  воспоминаний.
Равного этой минуте в мире нет.
   - И как это делается?
   - Бейми  не  проснется,  пока  ты  с  ним  не  сольешься.  Это  слияние
исключительно важно. Во время него  формируются  узы  между  бейми  и  его
ситиком. В этом слиянии они учатся  узнавать  друг  друга.  Созданные  узы
остаются неразрывными, пока ситик не  умрет  или  не  покинет  деревню,  -
пояснил Укатонен.
   - Но я не знаю, как это сделать! - воскликнула Иирин.
   Укатонен протянул к ней руки шпорами вверх.
   - Мы покажем тебе то, что ты должна знать.
   Анито вложила одну руку в руку Укатонена так, чтобы шпоры оказались  на
одной линии. Затем протянула другую руку Иирин.
   Иирин сначала заколебалась, а затем все же протянула  руку,  готовая  к
слиянию. Несмотря на этот жест, кровь  Иирин  просто  закипала  от  ужаса.
Анито удивилась - почему это Иирин так опасается показать, что боится. Они
все равно почувствуют ее страх сразу же после начала слияния.
   Иирин думала, что Укатонен немедленно примется за дело, но он  выжидал,
пока страхи Иирин не улягутся. Медленно, так медленно, что Анито  даже  не
поняла,  что  происходит,  Укатонен  начал  внушать   Иирин   спокойствие.
Последняя же, судя по всему, о действиях Укатонена даже  представления  не
имела.
   Наконец Иирин погрузилась в глубокий транс. Укатонен стал выделять в ее
организм новые химические соединения,  которые  должны  были  изменить  ее
настрой, стимулируя чувства  гармонии,  восторга  и  удивления.  Вместе  с
настроением Иирин менялось и  настроение  Анито.  Большую  часть  ощущений
Анито Укатонен отфильтровывал из слияния, давая  Иирин  лишь  свои  мягкие
толчки,  побуждающие  к  изменению  душевного   настроя.   Анито   глубоко
вздохнула, она постаралась открыть в себе  источник  спокойствия,  который
подавил бы ее собственный эмоциональный резонанс на действия Укатонена.
   Подобное поведение было противно ее  врожденным  инстинктам.  Гармония,
возникающая  при  слиянии,  основана  на  взаимодействии   и   постепенном
срастании раздельно ощущаемых эмоций в некое единство,  несравненно  более
глубокое, нежели каждый индивидуальный опыт. То, что делала сейчас  Анито,
было гораздо труднее. Надо было собрать  все  силы,  чтобы  контролировать
свое   поведение.   Чувства   Иирин   приближались    уже    к    экстазу.
Медленно-медленно Укатонен снимал свой контроль, он позволял своим эмоциям
растворяться  в  эмоциях  Иирин.  Анито  старалась   копировать   действия
Укатонена, мягко и осторожно вводя в слияние и свои эмоции,  пока  наконец
вое трое не достигли эмоциональной общности.
   Некоторое время они покоились в гармонии, давая Иирин время  привыкнуть
к новым ощущениям. Затем эго Укатонена  как  бы  придвинуло  эго  Анито  к
Иирин. Он явно хотел,  чтобы  Анито  что-то  сделала.  Тогда  она  придала
слиянию легкий привкус недоумения.  Укатонен  ответил  ей  напоминанием  о
первом пробуждении. Анито поняла мысль Укатонена  и  позволила  ему  вести
себя и Иирин к  глубокой  гармонии,  предшествующей  первому  пробуждению.
Странный аромат Иирин все резче ощущался аллу-а Анито. До нее  дошел  цвет
присутствия Иирин, она почувствовала, как ее эго сливается с эго Иирин,  и
обнаружила, что воспринимает совершенно чуждые ей запахи, оттенки вкуса  и
чувства. Она поняла, что это  странное  существо  сексуально  находится  в
состоянии гона. Слияние возбудило Иирин.  Анито  инстинктивно  скопировала
сексуальную возбужденность Иирин и ощутила, как  та  отступает  в  страхе.
Укатонен успел разорвать контакт прежде, чем ощущения пробуждения и страха
успели соединиться.
   Кожа Укатонена отливала металлическим блеском чистого золота, когда  он
вышел из контакта. Анито  же  ощущала  какую-то  непонятную  эмоциональную
незавершенность. Кожа нижней половины тела, особенно на ягодицах, чесалась
и горела. Бросив взгляд вниз, она  увидела,  что  ее  ноги  тоже  отливают
блеском золота. Это новое создание довело ее до состояния  гона  за  много
месяцев до времени его начала. Что касается Иирин, то ее кожа переливалась
тонами от эротического золотого до оранжевого, выражающего крайнюю степень
ужаса. Анито отвела глаза. Ей  было  стыдно,  что  она  до  такой  степени
потеряла над собой контроль.
   Укатонен коснулся ее плеча. Она подняла на него глаза.  Он  протянул  к
ней руки шпорами вверх. От его близости  у  Анито  кружилась  голова.  Она
повернулась к нему спиной и ждала продолжения. Кожа сухая  и  горячая.  Из
горла вырвался брачный воркующий стон.
   - Не сейчас, маленькая, - сказал Укатонен; знаки почти не  читались  на
огненном сиянии кожи. - Сольемся. Я остановлю это.
   Анито  протянула  руки.  Вся  ее  кожа  покрылась  маленькими  твердыми
пупырышками. Прикосновение Укатонена  в  тот  момент,  когда  он  сжал  ее
запястья, вызвало столь  острую  реакцию,  что  еще  один  воркующий  стон
вырвался из ее горла. Затем они слились, и в ту же секунду волна  прохлады
омыла  ее  тело  подобно  воде  горного   ручья.   Чувство   незавершенной
необходимости покинуло Анито столь же мгновенно, как и возникло,  ее  кожа
стала опять гладкой; поводов для стонов как