пуху выписал.
  - Что? - не понял я.
  - Чек на предъявителя в контору Рыцарей Храма Богоматери Горной. Кстати,
ты не знаешь, Хельмут нам его не сможет обналичить? - Лис задумчиво
поскреб шевелюру.

  * * *

  Новгород радостно встречал героев. Кожевенники и сапожники, бронники и
златокузнецы, пекари и сбитенщики толпой валили поглядеть на овеянных
славой героев, в пешем и конном строю проходящих по улицам города. Даже
рать князя Изборского, совсем недавно послужившая причиной всеобщего
переполоха, удостоилась своей порции восторженных воплей и подброшенных в
воздух шапок, Готовясь к дальнейшим походам, армия размещалась в городе и
его окрестностях, ожидая команды опять выступить в путь. Оккупированный
нашим отрядом постоялый двор едва ли не круглосуточно осаждали разбитные
местные молодки, сводя почти на нет попытки поддерживать дисциплину в
войске.
  - Любовь стирает все границы, - входя в штабную комнату, безапелляционно
заявил цветущий как майская роза командир венедских лучников. - Особенно
любовь к дензнакам.
  - Что еще стряслось? - Я настороженно посмотрел на друга, недоумевая, по
какому поводу случился с ним столь внезапный приступ лиричности.
  - Я тут Кнута на улице встретил, он интересовался судьбой какой-то
баклажки и просил тебя занести ее нынче же господину Штоллю. Очень, знаете
ли, тот без нее скучает.
  - Понятно, - скривился я, осознавая, что ганзейский "разведцентр" требует
отчета о проделанной работе. - Это все?
  - После того, как будет все, нас сразу похоронят. - Лис явно был в хорошем
настроении. - И Ильич велел тебе зайти к нему. Так что сам решай, пойдешь
ты сейчас сдавать стеклотару или общаться с начальством. Но я бы тебе
рекомендовал начать с посуды, потому как у Ильича сейчас ходоки засели, да
так, что дым столбом, венцы буквально на хоромах поднимаются.
  - Что такое?
  - Полный ататуй. Старшина рвет Володимира на части, примерно как милейшей
души князь Изборский собирался порвать ливонского магистра.
  - Что им еще не слава Богу?
  - Я тебе могу назвать с ходу три "не слава Богу". "Не слава Ногу" Псков,
который пытался перейти под руку Новгорода с известным тебе результатом;
"не слава Богу" Изборск, который остался в руках прежнего хозяина; и уж
совсем "не слава Богу" Юрьев - это их вообще довело до истерики, шо
Мак-Лауд кукушку. Ну, Ильич их, понятное дело, посылает
сексуально-пешеходным маршрутом, но, блин, я тебе скажу: по ближайшим
улицам сейчас лучше не ходить. Звуковая волна коней о заборы плющит.
  Мысленно я поблагодарил заботливого товарища за предупреждение и, разыскав
в походном тюке присланную Штоллем емкость с остатками целебной мази,
вздохнул и отправился с докладом.

  * * *

  Герр Хельмут поджидал меня в горнице за столом с яствами заморскими да
вином сладким.
  - Угощайся, - уговаривал он, пододвигая ко мне то одно, то другое блюдо. -
В походе-то, чай, так не кормили. Вот вина испробуй. - Он наклонил над
моим кубком отливающий рубиновым блеском кувшин, покрытый тонкой восточной
насечкой. Из носика кувшина полилась густо-красная жидкость. - Из Святой
земли вино, - не унимался радушный хозяин, - "Кармель".
  Мне едва удалось удержаться от тяжелого вздоха при упоминании о Святой
земле. Насколько я помнил карту, от горы, на которой произрастал виноград,
идущий для изготовления этого вина, до вожделенной камеры перехода было
всего-то около ста миль.
  - Я так рад видеть тебя в добром здравии. - Хельмут поставил кувшин на
стол. - Как сказывают, ты отличился в боях с ливонцами.
  - Да что там за бои, - махнул рукой я.
  - Ну-ну, не скромничай. - Тон ганзейца был мягок, но настойчив. - Говорят,
тебе сдалась целая армия. Сам ливонский магистр.
  - В этом нет моей особой заслуги. - Я пожал плечами. - Либо в плен ко мне,
либо на кол к князю Олегу.
  - Стало быть, магистр тебе жизнью обязан? - патетически произнес мой
собеседник. - Но это же великолепно!
  - Кто знает, - уклончиво ответил я.
  - Послушай, друг мой, я вот что вдруг подумал... У меня появилась для тебя
работенка. Кстати, отлично оплачиваемая.
  - Но у меня уже есть работа, - флегматично ответил я, созерцая потолочные
балки. - Прекрасная работа.
  - Это ты о Муромце, что ли? - Хельмут улыбнулся. - Я слышал, с ней твой
побратим славно справляется. Он почти безотлучно нынче при Володимире. Тут
же дело совсем другое. Так, пара пустяков. Да и времени займет немного.
Пока Муромец в Новгороде стоять будет, ты уже со всем и управишься.
  - О чем речь-то?
  - Да вот думаю, будь, скажем, я знатным рыцарем, а ко мне пришел человек,
который мне жизнь спас, и сказал, что его друзья желают со мной
встретиться и предложить мне некое выгодное дело, то я бы, наверное, его
послушал.
  Предложение было высказано несколько витиевато, но вполне доступно.
  - Я у магистра Дсрпт отобрал. Да и выкуп взял немалый, - ничтоже сумняшеся
заявил я, вспоминая о чеке, всученном мне перед отправкой к купцу Лисом. -
К тебе вот шел, думал, может, ты мне его в монету обернешь?
  Долговая расписка легла на стол перед купцом.
  - А, - грустнея, начал Штолль, принимая из моих рук документ. - Сколько?!
  - Ну, понимаешь, на весь выкуп у него не нашлось наличности, - вздохнул я,
и мой собеседник окончательно понял, что показываться на глаза великому
магистру ближайшие годы мне нельзя.
  - Да на эти деньги можно снарядить небольшую армию! - покачал головой он,
сам не подозревая, насколько был близок к истине. - Нет, таких денег я
тебе сразу дать не могу. Если хочешь, дам тебе треть суммы, а остальное
перепишу расписками Ганзейского союза.
  - Да ладно, - махнул рукой я и, попивая вино из бокала, задумчиво добавил:
- Той половины, что заплатил Вегденбург, на жизнь пока хватит, а там,
глядишь, в Империю соберусь.
  Трапеза продолжилась, но прежнего вдохновения в речах Штолля уже не было,
и из гостиного двора я вышел, как и вошел, тайным агентом службы охраны
защитника земли русской, славного богатыря Володимира свет Ильича, по
честному прозванию Муромца.

  * * *

  - Заходи, садись, - хмуро кинул Муромец, едва я переступил порог его
светлицы.
  - Ваша честь.
  - Оставь, Воледар, - страдальчески взмолился богатырь. - Меня уже сегодня
от всех этих чествований и поминаний с души воротит. - Муромец
передернулся, как медведь, стряхивающий вцепившихся в шерсть шавок. -
Юрьев им подавай! За порты ливонские войной иди! Пиявки ненасытные. Ладно.
- Он махнул рукой. - О другом говорить хочу. Решил я тебя, Воледар
Ингварович, воеводой сделать.
  - Воеводой чего? - удивился я.
  - Ну уж не ангелов небесных! Будем делать полк иноземного строя. Из Сурожа
отряд пришел в четыре сотни пеших, и вашего брата рыцаря в Новгород
наехало за три десятка, да твои с Лисом-лучником люди - вот тебе и полк
наберется. Ежели еще чего желаешь, проси, дам. Ну, конечно, без запроса.
  - Ропшу Хвата с повольниками добавь, - недолго подумав, сказал я.
  - Славный воин, - одобрил мой выбор Володимир Ильич. - Бери. Да в краткое
время полк мне сделай, а то я этих генуэзцев знаю: они в атаке бойки, да
на бег еще бойчее.
  - Что ж им дома-то не сиделось? - усмехнулся я, представляя, в какую даль
пришлось тащиться тяжелой генуэзской пехоте.
  - Дома-то им сиделось, да дома не осталось, - вздохнул Муромец. - Из степи
Орда пришла в силе великой, пожгла город в пепел. Того и гляди, на Русь
нагрянут. Сам Бог велит князьям удельным кулаком держаться. А они... А-ай!
В общем, полк мне сделай. Вот только времени у тебя нет. Недобрая весть
нынче пришла: нет на князей ни узды, ни угомона! От Владимира, Суздаля,
Рязани да Ярославля князья на нас походом идут. Стало быть, на третий день
против них выступаем.

  * * *

  Быстрым шагом ступал князь Всеволод Владимирский по земле русской, барсом
хищным, легкой птицею. Сыновья с ним шли со дружинами, да бояре шли с
воеводами. Становились они у Днепра-реки, против берега высока его, где
стояла уже рать великая Володимира - ясна сокола, сына храброго Ильи
Муромца...
  Марш-бросок восточной княжеской коалиции, как окрестили мы в заметках к
докладу князя Всеволода с сыновьями, закончился у переправы через Днепр во
владениях Смоленского князя Василько. На противоположном берегу его уже
ждала армия Муромца, усиленная подошедшими дружинами Михаила Полоцкого,
первого тестя Олега Изборского, и отрядами из Чернигова, Переяславля и
Новгорода-Северского.
  Князь Василько, и в лучшие времена не блиставший особым мужеством, увидав,
какие силы собрались на бой в его земле, заперся в Смоленске, заявляя,
что, невзирая на брак с Людмилою Всеволодовной и двоюродное братство с
князем Мстиславом Киевским, ни тех, ни других поддерживать не намерен.
  Но день сменял день, два лагеря стояли по берегам реки, время от времени
лениво перекидываясь стрелами да распекая друг друга ругательно. Василько
начал уже присылать бояр своих в шатры военачальников, чтобы узнать, кто
заплатит за потраву лугов да порубку лесов, а армии все не трогались с
места.
  Более всех в нашем войске по этому поводу сокрушался князь Мстислав
Киевский, отбросивший обычную хладность и с пеной у рта ежевечерне
твердивший на военном совете, что покуда не вырублен будет Всеволод с
семенем его, не будет мира и покоя на земле русской.
  - Стоять! - цедил меж зубов Володимир Ильич, исподлобья тяжелым взглядом
смеривая собравшихся князей. - Русскою кровью русские мечи поганить -
последнее дело.
  В его словах, несомненно, был резон. Стояние продолжалось, и, пожалуй, не
было часа, чтобы в лагерь Муромца, по одному и группами, не доставляли
приплывших с другого берега перебежчиков, желавших сражаться под знаменами
Муромца за единую Русь. Вначале это были простые вой, затем появились
гридни, потом по одному потянулись витязи. Поток их не ослабевал ни днем,
ни ночью.
  Пользуясь временной передышкой, я муштровал свой полк, стараясь добиться
максимальной слаженности в действиях.
  - Первая линия арбалетчиков, залпом пли! Заряжай! Вторая, в линию заступи!
Пли! Заряжай! Страивай ряды! Господа рыцари, вас прошу, как только ряды
строятся, атакуйте в интервале между ними. Кто свою пехоту давить будет,
самолично голову сниму!
  Недовольный ропот слышался из ряда благородных рыцарей, искавших удачи в
ее рублевом эквиваленте в землях дикого северного соседа.
  - Нас с чернью равняете?! - выразил всеобщее мнение самый бойкий, с тремя
серебряными ракушками, увенчанными серебряными же крестами в червленом
поле щита. Я промолчал, не желая вдаваться в дрязги.
  - Лис, ты свою работу знаешь. Наиболее буйные на тебе. С нашей стороны -
тоже.
  - А то! - осклабился Лис. - Кого прикажешь, того и сделаем.
  - Ропша. - Я повернулся к повольничьему ватажнику, ждущему указаний во
главе своей вольной братии.
  В этот момент кусты на берегу зашевелились, вызвав неподдельный интерес
двух сотен лучников и арбалетчиков, не считая всего остального
вооруженного люда, отделенного от указанного места несколькими десятками
шагов.
  - Не стреляйте! - послышался из зарослей сдавленный голос. - Я не
лазутчик! - На полигон на четвереньках выполз ладный парень в мокром
исподнем. - Я Корней Изяславич, сын боярский из Рязани. К Муромцу с вестью
иду.
  - Что за весть? - Я скептически окинул мокрую фигуру гонца. Тот замялся,
не зная, достоин ли собеседник высокого права выслушать порученное ему
сообщение. - Ну, говори! Что, язык проглотил? Воевода перед тобой.
  Малый вздохнул, понимая, что новостью все же придется поделиться, в
противном случае путь к Муромцу может затянуться на неопределенное время.
  - Дело тайное, - приближаясь ко мне вплотную, прошептал он едва слышно. -
От князя Андрея Рязанского я послан.
  - Ну? - поторопил его я.
  - Князь Андрей велит передать, что желает с дружиной своей перейти под
славные знамена защитника земли русской - Володимира Ильича Муромца.
Просит час и место назвать, куда ему с войском идти можно. Да на кресте
клятву дает, что нет у него злого умысла на измену тайную.
  Я хмыкнул, услыхав слово "измена", но, сурово сдвинув брови, кинул
перебежчику:
  - Ладно, пошли. Лис, ты за старшего. В шатре было, как обычно, людно.
  - А, Воледар, заходи! - заметив меня, радостно поприветствовал Муромец. -
Новость последнюю еще не слышал?
  - Нет.
  - Суздальский князь на нашу сторону переходит. Со всей дружиной.
  - Надо же! - изумился я. - А у меня к тебе тоже дело образовалось.
  - Что еще? - нахмурился Владимир Ильич.
  - Да так. Сын боярский из Рязани к нам переметнулся. С теми же вестями.

  * * *

  Последним на высокий берег Днепра перебрался старый князь Всеволод. Он
медленно ехал на коне впереди своего войска, низко опустив голову и искоса
бросая взоры на выстроившиеся для парада дружины сыновей-отступников и
давнего своего смертного ворога Мстислава Киевского. Поравнявшись с
могутным полководцем, восседавшим на огромном жеребце, он снял с пояса меч
свой заветный вместе с ножнами и протянул вчерашнему противнику.
  - Присягаю тебе на верность, Володимир свет Ильич, царь земли русской, -
тихо сказал он. И слова эти, произнесенные едва слышно, донеслись до
каждого стоявшего на днепровских кручах набатным звоном.


                                  Глава 7


  Изведал враг в тот день немало,
Но нашим тоже перепало.
  Вывод племянника

  Три огромные скалы вздымали к небесам свои могучие гранитные торсы. Здесь,
среди степи, они казались вросшими в землю чудовищными титанами,
сраженными молниями богов в битве бессмертных во времена древние, как сама
эта земля.
  - Знаешь, - Лис помешал веточкой угли костра, - я как-то еще не готов к
тому, чтоб моя черепушка, пусть даже и оправленная в серебро, служила
пиршественной чашей на ханском пиру. Да и перспектива поработать
основанием для помоста, на котором господа ордынцы буду устраивать свои
половецкие пляски, меня тоже отчего-то не греет.
  - Половцы-то как раз на нашей стороне, - поправил я своего друга.
  - Сногсшибательно радостная новость, - фыркнул Венедин. - Кстати, если ты
вдруг запамятовал, могу напомнить, что в том мире, откуда мы родом, они
тоже были на нашей стороне. Чем это закончилось, рассказать?
  Я отрицательно покачал головой, глядя в огонь. Две недели назад половецкое
посольство в прямом смысле слова рухнуло к стопам Муромца, заливаясь
горючими слезами, вырывая волосы на всех приспособленных для этого
участках тела и ища помощи и защиты от безудержной, как степной пожар,
Орды.
  Полчищем саранчи шла Орда, шла, сметая все на пути, сгоняя с мест свирепых
кочевников, становящихся при их приближении куда как более миролюбивыми и
сговорчивыми. Объединенная общей белой, невиданная прежде на Руси
громадная рать, включавшая княжеские дружины и многочисленные конные
отряды половцев, двинулась навстречу Орде к Сурожскому морю, величаемому
иначе Азовским. И вот нынче войска встретились на реке Калке, готовясь
вступить в решительный бой.
  - Честно говоря, - возбужденно жестикулировал Лис, - я не вижу особой
разницы между тем раскладом, что был у нас, и этим. Там собрались князья,
которые с нескрываемым интересом наблюдали, как рубят в капусту их
соседей, а тут эти самые князья того и гляди пришлют ордынцам подкрепление
один против другого. Охренеть, какая разница! Те же яйца, только в профиль.
  Я печально вздохнул. Слова Лиса были, несомненно, чистой правдой. Быть
может, прими Володимир Ильич тот самый царский титул, которым не так давно
наградил его Всеволод Владимирский, беды можно было бы избежать. Царь,
перед которым все равны, хоть на какое-то время смог бы заставить
своевольных князей действовать на благо единого дела. Пока же единство
княжье простиралось не далее, чем достигал грозный взор очей Муромца, и уж
неведомо, сколько засапожных ножей точилось глубокими густыми ночами в
ожидании заветного мига вонзиться в спину брата своего.
  - Не царского венца ищу! - зубром ревел Володимир Муромец на каждом
военном совете. - Но лишь земле русской добра и мира.
  Князья внимательно выслушивали его, согласно кивали, но тут же, едва
оставшись наедине, вновь звали его на царствие, суля златые горы и великие
выгоды.
  - Бывал я у императора западного и у императора восточного, - увещевал их
Муромец, - нигде царствие мира не дает.
  Князья вновь согласно кивали, о чем-то шушукаясь промеж собой и кидая в
спину богатыря отнюдь не ласковые взоры.
  - Ладно, Лис, все это крайне познавательно, но положение не меняет. Завтра
будет драка, так что давай подумаем, что можно сделать в этой ситуации.
  - Ага, - довольно бросил Лис, - как в том анекдоте. У нас есть два выхода:
либо сдернуть отсюда до того, как все начнется, либо стоять грудью и
остальными частями тела за землю русскую. Если мы сдернем - понятно, а
если нет - тогда как?
  - Тоже два выхода: либо подчиниться диспозиции, которую планирует Муромец,
либо подсказать ему другой план.
  - Ты имеешь в виду что-то конкретное или...
  - Или. Мне просто не нравится вариант, который он задумал.
  - Вариант как вариант, - пожал плечами Лис. - Не хуже, не лучше других.
  - В принципе да, - согласно кивнул я, - но в данном случае он не пройдет.
Вот смотри. - Я забрал у Лиса ветку, которой он мешал уголья, и, разровняв
золу у кострища, начал рисовать. - Большим полком командует сам Муромец.
Там у него Новгород, добровольцы...
  - Знаю-знаю, дальше.
  - Хорошо. Полк правой руки - это Киев и иже с ними. Полк левой - Всеволод
с сыновьями. Олег Изборский со своим тестем в засаде. Мы - в резерве. А
вместо передового полка Муромец решил выдвинуть завесу из половецкой
конницы.
  - Ну и что тебе не нравится?
  - Да, считай, все. - Я прочертил стрелку от костра к линии, изображавшей
половецкую завесу. - Вот отсюда Орда нанесет свой главный удар. Как
обычно, это скорее всего будет атака плотной кавалерийской массой,
засыпающей противника градом стрел. За то время, что ордынцы будут
сближаться с русскими боевыми порядками, они выпустят в нашем направлении
где-то до трех миллионов стрел.
  - Это верно, - вздохнул Лис. - Не прицельно, но густо. От трех до десяти
стрел с одного выстрела. В кого Бог пошлет.
  - Муромец считает, - продолжил я, - что половцы свяжут татар перестрелкой
и конным маневром, а в это время сильные крылья нашего строя, - я ткнул
палкой в полки правой и левой руки, - начнут тяжелой кавалерией зажимать
ордынцев в тиски. Мы же с князем Олегом в нужный момент довершим дело.
  - Ну?
  - Из этого плана ни черта не выйдет! - Я перечеркнул плоды своих
художеств. - Половцы побегут, как только Орда надавит посильнее, готов
держать пари на что угодно. Я видел их глаза, и в них ужас, который они
никогда дотоле не испытывали. Так вот, завеса непременно побежит. И
побежит она как раз на русские боевые порядки. Что сделают при Этом наши
"сильные крылья"?
  - Отступят, открывая дорогу половцам, - сокрушенно вздохнул Лис.
  - Абсолютно верно. А вслед за ними - и татарам. Таким образом, большой
полк вместе с Муромцем окажется окружен, со всеми вытекающими отсюда
последствиями.
  - И что же ты предлагаешь? - произнес мой напарник после пятиминутной
паузы.
  - Пока не знаю, - печально констатировал я. - Одно могу сказать точно:
половцев разумнее всего было бы поставить не впереди строя, а в тылу. Да
еще приказать убивать всякого, кто попытается удариться в бега. Благо, им
не впервой.
  - Ты что же, - Лис удивленно расширил глаза, - решил заградотряды ставить?
  - Называй как хочешь. Но в тылу они принесут больше пользы, чем вреда, а в
случае успеха, поверь мне, они не упустят шанс поквитаться с татарами по
полной мерке. Насчет же князей, как утверждают китайцы, "те, кто сражается
в окружении, не думают о бегстве".
  - О-о, китайцы - это сила! - с деланной серьезностью сказал Лис. - Правда,
Орда их уже заровняла, шо газон - но сила! Ладно, положим, кочевников мы
загнали за спину, а впереди тогда кто?
  - Пока не знаю, - печально сознался я.
  - То-то же, - резюмировал мой друг, и мы, обменявшись понимающими
взглядами, воззрил