из подземного хода...
  - Ливонцы опять идут на приступ! - крикнул кто-то с верхней боевой галереи.
  - Прошу прощения, сударыня, - осекся Лис. - Ребята, за работу! Золотой
каждому, кто попадет в глазную прорезь рыцарского шлема! По серебряному за
каждого кнехта.
  - А арбалетчики? - кинул кто-то из столпившегося вокруг отца-командира
венедских лучников.
  - Хорошо-хорошо, торг здесь неуместен. За каждого арбалетчика плачу
отдельно.
  Я смотрел на княгиню и понимал, отчего так нервничал князь Олег. Я не
большой специалист в этом деле, но, по моим наблюдениям, княгиня должна
была родить от силы через месяц.
  План ливонцев был ясен. Узнав от соглядатаев о положении фрау Бригитты и о
том, что князь Олег собирается выступить против усиливающегося Новгорода,
ливонцы решили нагрянуть как раз в тот момент, когда изборская рать
схлестнется в сече с новгородской. Кто уж там победит - не важно, а вот
вернется князь домой или же нет - вопрос открытый. Но даже если вернется,
дружина его будет изрядно ослаблена, а в руках ливонских ревнителей слова
Божьего окажется и Изборск, и жена князя с будущим наследником или
наследницей престола.
  Удобная позиция, с которой можно диктовать условия. Если же вдруг Новгород
не станет воевать против Олега, а ограничится одной лишь демонстрацией
силы, князь будет вынужден пятиться, опасаясь за тыл. Ливонцы в это время
успеют уйти в свои земли, уводя в полон княгиню Богуславу. А там
наследника можно воспитать в нужном духе, наследницу выдать замуж, как
следует, и, глядишь, прощай гордое изборское княжество, здравствуй, земля
новгородская.
  - Капитан! - прикрикнул Лис. - Ну, ты идешь или куда?
  - Иду, - кивнул я, резко выходя из состояния задумчивости. - Значит, так:
сейчас разворачиваем баньеры, пусть Вегденбург на них полюбуется.
Позаботься о том, чтобы твои ребята отбили у ливонцев охоту чересчур
усердствовать, а дальше я, пожалуй, сделаю вылазку. Пусть им окончательно
тошно станет.
  - Рискованно, - вздохнул Лис.
  - Понятное дело, рискованно. Но ты же меня поддержишь?
  - Я-то поддержу, начальство не поддержит. Так что не забудь потом
упомянуть в докладе, как геройски прорубился к великому магистру
Ливонского ордена единственно с целью взять у него интервью и узнать
мнение по поводу состоявшейся в Новгороде тусовки.
  - Лис!
  - А что Лис, что Лис?! Я уже ушел!

  * * *

  Работа на боевой галерее кипела вовсю. Насколько можно было судить, многие
лучники за последние минуты заработали уже куда больше годового содержания
и продолжали класть золотые и серебряные монеты на свой банковский счет.
По мере сил с ними состязались местные стрелки, также нанося заметный урон
атакующим, хотя и с меньшей виртуозностью, чем знаменитые венедские
гвардейцы.
  - Похоже, они попятились. - Я указал рукой на изрядно поредевший строй
кнехтов, пытающийся укрыться за щитами от губительных стрел, летящих с
башни. - Во всяком случае, запал у них уже пропал.
  - Запал - пропал! Да ты у нас стихотворец, - не в тему продекламировал Лис.
  - Потом! Смотри, видишь во-он ту группу всадников? Если я не ошибаюсь, там
сам магистр. Можешь ссадить их с коней?
  - Запросто! - гордо заявил Лис, слюнявя палец и поднимая его вверх, чтобы
лучше почувствовать ветер. - На коней заявки не было, поэтому, так и быть,
займусь сам.
  Я хотел еще что-то сказать, но вдруг чье-то массивное тело рухнуло на
меня, сбив с ног.
  - О черт! - Хозяин тела стремительно вскочил на ноги, подбирая выпавший
самострел. - Вот же сучий сын! - Он развернулся к бойнице, возле которой
стоял я, и выпустил вниз стрелу. Высунувший было голову из-за высокого
щита арбалетчик рухнул наземь, закрывая руками лицо.
  - Ропша, ты ранен? - крикнул один из изборцев. Арбалетный болт, пробив
висевший за спиной повольничьего ватажника щит и кольчугу, торчал у него в
плече.
  - Пустое! - яростно сверкая глазами, процедил Хват. - До тела не достал.
  Он вновь заложил стрелу в самострел. Я мысленно представил себе траекторию
полета торчавшего в плече моего товарища болта и с необычайной ясностью
понял, что, не окажись Ропша на его пути, эта зловредная деревяшка вошла
бы мне куда-нибудь между височной впадиной и носом.
  - Спасибо тебе, дружище! - кинул я, хватаясь за древко, пробившее щит
моего спасителя.
  - Пустое! - еще раз крикнул он, поворачивая ко мне искаженное лютой
яростью лицо. - Даст Бог, еще сочтемся. Со стороны леса вновь раздались
гулкие звуки рога.
  - Я же приказал не трубить! - нахмурился я.
  - Это не наши, - прислушавшись, покачал головой Ефимий из Ольшаницы,
стоявший рядом с луком в руках. - Это князь Олег с дружиной.

  * * *

  Рога трубили под Изборском и в эту ночь, а утром перед глазами ливонцев
предстало многотысячное воинство земли русской, пришедшее навести порядок
в своих пределах. Такого поворота событий седой волк Конрад фон Вегденбург
никак не ожидал. И, видимо, именно поэтому парламентер, приближавшийся к
башне детинца, ступал медленно, словно втайне надеясь, что страшное марево
развеется и под стенами Изборска не будет великой армии, ждущей у выбитых
ворот посада заветного сигнала, чтобы положить в сыру землю потрепанную
шайку "слуг Господних". Но марево не исчезало. Дойдя наконец до башни,
парламентер с неохотой постучал в ворота и развел руки, демонстрируя
изготовившимся за стенами защитникам, что он безоружен.
  - Что надо? - донеслось до него из зарешеченного окошка, открывшегося в
воротной калитке.
  - Мой господин, великий магистр Ливонского рыцарского ордена, Конрад фон
Вегденбург, желает знать...
  - Где сидит фазан, - прокомментировал услышанное стоявший рядом со мной
Лис.
  - ...Верно ли, что в замке находятся шверинские рыцари Вальтер фон
Ингваринген и Лис фон Венедин?
  - Ну, дык!.. - Лис поправил несуществующую бабочку под подбородком. -
Ясный пень! - С ролью "рыцаря фон Венедина" мой друг справлялся, прямо
скажем, слабовато.
  - Я, Вальтер фон Ингваринген, слушаю тебя, - как можно грознее рявкнул я
из-за ворот.
  Удовлетворенный этим ответом парламентер склонил голову и продолжил далее:
  - Мой господин, благородный магистр фон Вегденбург, желал бы вступить в
переговоры с посланцами графа Шверинского, с которым у нас, как вам
достоверно известно, уже который год союз, по поводу заключения почетного
мира и оставления под гарантию нашей безопасности Изборска на выгодных для
вас условиях.
  Мы с Лисом переглянулись.
  - А шо, - Лис толкнул меня локтем в бок, - мне Шверинский еще за последний
месяц денег торчит.
  - Ладно, - махнул рукой я, - поиграем. Я, Вальтер фон Ингваринген, говорю
вам, что пришел сюда как союзник князя Изборского, а также воеводы
новгородского и всех тех, кто с ним, как-то: князь Киевский, князь
Туровский и прочие. И ни о каких переговорах без участия оных не может
быть и речи.
  Посланец в скорбном молчании выслушал эту весть и произнес, выдавливая из
себя каждое последующее слово:
  - В таком случае великий магистр Конрад фон Вегденбург уполномочил меня
заявить, что он и все, кто стоит под его рукой, согласно традициям
рыцарства, желают сдаться вам и просят принять их под свою защиту. А также
назвать сумму и условия выкупа.


                                  Глава 6


  Измотав противника беспорядочным бегством,
окончательно деморализуем его безоговорочной капитуляцией.
  Полное собрание секретных директив Генштаба.
  Том 3, стр. 29

  Мы ехали мимо неприступных стен Изборска, с интересом наблюдая изменения,
случившиеся в местном ландшафте за прошедшую ночь. То есть нет, с
ландшафтом все было в порядке, лес не стронулся с места, и высокий холм,
на котором возвышался Изборский кремль, не провалился под землю, но теперь
его окрестности украшало множество ям в пояс глубиной, возле которых
аккуратно лежали длинные, остро отточенные колья. Можно было бы подумать,
что, готовясь к осаде крепости, наши войска решили обезопасить свои
позиции несколькими рядами волчьих ям, но в одном месте эти колья уже были
использованы, не оставляя ни малейшего сомнения в их назначении.
  Пятьдесят кнехтов послал Конрад фон Вегденбург расправиться с лесными
трубачами. Большая их часть нашла конец среди чащобных буреломов и.
болотных трясин. Те же, кто выжил, красовались теперь на кольях, наводя
ужас на ливонцев. Это было то, что видели с утра они и не видели мы. То,
что подвигло великого магистра сдаться, ища спасения от страшной участи.
  - Ну, каковы мошенники! - возмущался скачущий рядом Лис. - Блин, обвели,
шо бублик дырку! Теперь, значит, нам разбираться с князем Олегом, а они,
мать их за ногу, в плену по рыцарским традициям. Чик-трак, я в домике.
  Я ехал молча, вспоминая знакомство с фон Вегденбургом. Тогда я еще только
начинал свое восхождение к ступеням трона графа Шверинского, доказывая
мечом, что лучшей кандидатуры на должность начальника охраны ее
сиятельства не может и быть. Граф Генрих все никак не мог прийти к этой
мысли, а потому безо всякого зазрения совести посылал меня в самые глухие
углы, где его недреманное око находило политическую выгоду Шверина. На это
раз его указующий перст направил меня в сырую, как тюремный каземат,
Эстляндию на помощь завязшему в распрях с местным населением Ливонскому
ордену.
  Здесь все было понятно. Поскольку император всячески поддерживал
тевтонских рыцарей, граф Шверинский, глава Лиги северных баронов, всецело
помогал их ливонским собратьям. Породнившись с мекленбургской династией,
смешавший в своих жилах кровь великого Генриха Льва и ободритских князей,
он имел весьма широкие виды как на баварское наследство супруги, так и на
славянские земли балтийского побережья. Впрочем, земли, населенные не
славянами, его интересовали не менее, поэтому Вальдар Ингварсен, или, как
называли меня на немецкий манер, Вальтер фон Ингваринген, с десятком
рыцарей и двумя сотнями кнехтов в один прекрасный день высадился в
Ревельском порту, чтобы выполнить интернациональный долг перед союзной
Ливонией.
  Надо сказать, высадились мы весьма своевременно, ибо оказались
единственной боеспособной частью в руках магистра и сразу были брошены в
бой. Именно в этот день в Ревель пришло известие, что язычники, видимо, с
целью обсудить некоторые щекотливые вопросы богословия, захватили рижского
епископа Альбрехта со свитой, в благочестивых размышлениях свершавших
инспекционную поездку по своей епархии.
  Епископа мы отбили. Хотя, прямо скажем, я был несколько удивлен
количеством ратного снаряжения, захваченного непочтительными эстами у
благочестивого пастыря. Наградой за "великий подвиг" было благословение
его преосвященства и личная признательность фон Вегденбурга. Знал бы он,
при каких обстоятельствах нам доведется встретиться вновь!
  - Слушай! - Голос Лиса прервал мои воспоминания. - Ливонцы тебе одному
сдались или нам обоим?
  - Ну, спрашивали и тебя, и меня...
  - Значит, обоим. Тогда давай так: чур, рыцари твои, а кнехты мои. Идет?
  - Пожалуйста. Но зачем тебе это?
  - У меня есть мысль, и я ее думаю. - Лис поднял вверх указательный палец.

  * * *

  - Ну, молодца! Ай молодца, медвежатник! - Муромец радостно хлопнул меня по
плечу, и я с тоской понял, что предложение выдержать на плече длань
богатырскую не было пустой похвальбой. Хлопни он чуть сильнее, и попросту
сбил бы меня с ног. - Целое войско в полон взял.
  - Ваша честь, Володимир Ильич, - склонив голову, начал я, понимая, что
разговор предстоит не из легких. - Великий магистр и его люди сдались мне
по рыцарскому обычаю в обмен на слово сохранить им жизнь.
  - Чего-чего-чего?! - Сидевший за столом князь Изборский резко поднялся,
опрокидывая лавку. - Да тебе-то самому кто ее сохранит?
  - Не горячись, княже! - поспешил урезонить его Муромец. - Витязь перед
тобой, а не смерд.
  - Сии лихие разбойники в моей земле пленены. И только я здесь суд и
расправу чинить могу. А я уже слово свое сказал: всех псов поганых на кол.
А магистра, в память о жене моей первой, в его туртурах замученной, конями
рвать велю, да притом под пузом огонь разложивши.
  Я невольно содрогнулся жуткой участи, ожидавшей фон Вегденбурга.
  - Прежде вам придемся убить меня, - произнес я как можно более спокойно,
кладя руку на эфес меча.
  - Да ты!.. - Князь рванул свой клинок из ножен.
  - Постой! - в полный голос рявкнул на него Муромец. - Сей человек не щадя
живота своего город твой отстаивал, жену твою, что в утробе дитя носит, а
ты на него мечом машешь?! Срамно, княже!
  - Ливонцы должны быть казнены! - мрачно отрезал князь, возвращая оружие в
прежнее положение. - Таково мое слово!
  - Здесь каждый имеет слово, - медленно проговаривая каждый звук, произнес
Мстислав Киевский, до того молча наблюдавший за скандалом. - Витязь
Воледар как рыцарь графа Шверинского шел, ему ливонцы и сдались. И ты,
князь Олег, до них теперь касательства не имеешь.
  - То хитрость была!
  - Но ты на нее пошел. Стало быть, либо против собрата своего измену
учиняешь, либо же нас всех, единым войском за тобой сюда пришедших,
позорить хочешь. Или же и то и другое сразу.
  Олег Изборский скрежетал зубами, сжимая пудовые кулаки. Святополк
Туровский, недавно переступивший порог двадцати лет, с неподдельным
изумлением следил за схваткой этих ярых хищников, готовых разорвать друг
друга с одной лишь целью - не уступить последнего слова.
  - Князь Мстислав правду бает, - сказал Володимир Ильич, опуская на
столешницу свою широченную ладонь. - А я еще добавлю. Хорошо, положим,
казним мы ливонцев, орден от того не сгинет. И двух лун не сменится, как у
них новый магистр будет. А казни лютой они вовек не забудут. Чуть с силами
соберутся, у тебя под стенами стоять будут.
  - Ништо! - прорычал, не разжимая зубов, князь Олег. - Чай, не впервой,
отобьюсь.
  - Оно бы, может, и отбился, - согласно кивнул Володимир Ильич, - когда б в
городе был. Да ты мне слово давал княжье, что коли мы с тобой пойдем, так
и тебе с нами до конца идти. Час настал. Судьба Руси не под воротами
Изборскими решается, и ты, князь, с разумом твоим вострым да рукой
могучей, далеко от сих мест нужен будешь. Кто ж тогда город твой отстоит?
  Олег побледнел, чувствуя, в какую ловушку загнал себя.
  - Эти земли так обильно кровью нашей политы, что здесь, того и гляди,
трава червонная из земли потянется, - задыхаясь от гнева, проговорил он. -
А вы говорите, злодеев с миром отпустить?!
  - О том речи не было, - покачал головой Володимир Муромец. - Но нынче мир
в этом пределе дороже мести. В твоей воле сейчас того добиться. Магистр за
свободу и жизнь свою на все пойдет.
  - Пойти-то пойдет. Да вот, как Бог свят, обманет.
  - Коли тевтонцев в свидетели взять, - с задумчивым видом произнес
Мстислав, глядя куда-то в пространство, - то, глядишь, и не обманут. Они
спят и видят, как у соседа кусок послаще отхватить. А что до крови, то где
ее на Руси не пролито?..
  - А ты себе Юрьев назад запроси, - ни с того ни с сего хмыкнул Святополк
Туровский.
  - И запрошу, - сверкнул недобрым взглядом князь Олег. - Моя это земля.
Испокон веков русская.
  - Попроси, попроси, глядишь, и выпросишь, - съязвил Святополк.
  - Что?! - взревел Изборский, вновь хватаясь за меч.
  - Остудитесь, князи! - гаркнул доведенный до белого каления Муромец. -
Сцепились, что дети малые!
  Такие споры продолжались еще часа два. Особую пикантность им придал
невесть откуда взявшийся представитель новгородской старшины, улучивший
момент, чтобы затребовать возмещение военных расходов Новгороду. За ним о
финансовой стороне вопроса вспомнили и пришедшие на помощь Изборску
князья, и дело рисковало потонуть в спорах, словно мышь в сметане, когда б
не покончил с ними единым махом взбешенный уже до крайности могутный
богатырь Володимир Муромец, выдавший наконец на-гора окончательную
формулировку наших, требований. Уж и не знаю, кого она удовлетворяла
целиком, но прения по этому вопросу были закрыты раз и навсегда.
  Лицо Конрада фон Вегденбурга, выслушивающего условия возвращения на
родину, на глазах меняло цвет от буро-красного до мертвенно-белого и
далее, вплоть до густо-фиолетового. Я уже начал опасаться, что старого
вояку сейчас разобьет паралич и все переговоры пойдут насмарку, но Конрад
мужественно выдержал час своего унижения и, едва не отдав Богу душу от
напряжения, выдавил: "Согласен".
  - Лишь один вопрос, - добавил он, когда я уже развернулся, чтобы довести
эту новость до ушей нашего командного состава. - Вальтер, как рыцарь
рыцарю, ответьте, сколько же войска собирался Новгород послать в Ливонию
морем, если столько прислал сюда?
  Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Стало быть, вот оно что!
Опасаясь морского десанта, ливонцы нанесли опережающий удар по Изборску,
чтобы выйти на границы новгородской земли и оттуда, из подбрюшья, угрожать
коварному противнику форсированным маршем под его стены. Да, заварил Лис
кашу - ничего себе, продал пару кораблей!
  - Не менее этого, - обнадежил я магистра.

  * * *

  Стоя на стене, я наблюдал, как в гнетущей тишине покидают Изборск
последние ливонцы. Великий магистр и его окружение, дожидавшиеся в городе,
пока вернется посланный в Юрьев гонец с приказом очистить крепость, теперь
возвращались восвояси, сохранив по условиям договора оружие, доспехи и
знамена.
  - Капитан, ты слышал, як ци кляти ливонцы именуют наш Юрьев? Де-е-р-п-т. -
проговорил Лис, строя при этом невыносимо мерзкую рожу. - Повбывав бы!
  - Кстати, забыл тебе сказать. Конрад и, как я понимаю, весь ливонский
капитул тоже купились на твою шутку с кораблями. Они, как и Хельмут,
полагали, что Новгород собирается отобрать у них балтийские порты.
  - М-да, неудобно как-то получилось, - вздохнул Венедин, изображая на лице
притворное раскаяние. - Но зато каков кусок на зубок будущему Олеговичу
или, может, Олеговне. Это вам не хухры-мухры, крепость, не надо
баловаться! А насчет ливонцев, ты думаешь, они бы без этой корабельной
"утки" на Изборск не полезли? Как же, как же!
  Я пожал плечами и отвернулся, вновь глядя на дорогу, по которой уезжали
последние рыцари.
  - Да шо там, Капитан, не журыся! Усе наладится! Ты мне лучше скажи, тебе
твою часть контрибуции отсыпать или, может, лучше я ее себе оставлю?
Сохранней будет.
  - В каком смысле - контрибуции? - Я повернулся к другу, моментально теряя
интерес к отъезжающим ливонцам.
  - В смысле аннексии. Короче, деньги тебе давать или ну его?
  - Лис, - я угрожающе застучал пальцами по каменной кладке стены, - какие
деньги? Что ты еще учудил?
  - Я учудил?! - возмутился Лис. - Считай сам: коней на шестьдесят рыл...
хорошо, пятьдесят восемь, купить надо было? Надо. Возов пять штук, тоже,
кстати, не святым духом движимых, фураж, провиант, стрел опять же
запасных... За все ж плати! От наших кораблей кошкины слезки остались. Как
ни крути, на дорогу не хватит.
  - Ты мне не о том толкуешь, - прервал я финансовый отчет моего
предприимчивого друга. - Ты насчет контрибуции, пожалуйста, расскажи.
  - Уже. Шепнул я по секрету кому следует, что за умеренное вознаграждение
могу замолвить словечко, чтобы их отпустили, так сказать, с честью. Ну,
вот они и скинулись, кто сколько смог. Сам же видишь, я их не обманул. -
Венедин указан на уже едва видные фигурки рыцарей. - Впрочем, повернись
все по-другому, они б на меня тоже долго не обижались, кочьев, наверное,
на всех бы хватило. А с другой стороны, сам посуди, я своим ребятам обещал
призовую стрельбу, значит, хошь разбейся, а злато-серебро вынь да положь.
Вот я вынул и положил. Только с кнехтами беда.
  - Что еще с кнехтами?! - встревожено спросил я, вспоминая, что эта часть
пленных была отпущена в Ливонию на третий день нашего сидения в Изборске
без особых проблем. - Что ты с ними сделал?
  - Побойся Бога, ничего! Ты мне эту часть полона отдал?
  - Отдал.
  - Потом по договору их отпустили?
  - Отпустили.
  - Но снаряга-то трофейная - моя?
  - Ну.
  - Что "ну"? Вот я ее обратно магистру и втюхал. Торговался, кстати,
скотина, шо ломбардский купец! В конце концов - во, зале