не теперь, - продолжал красноречивый Венедин, - что же
делать далее, коли преступить свое слово я не могу, а поднять оружие
против доблестного Вальдара Ингварсена отныне было бы для меня великим
бесчестием, ибо отвагой своей он нынче жизнь мою от чудища злого спас?
  Ратники зашумели, наперебой спеша выразить согласие со словами Лиса.
  - Дело говоришь, дело! - неслось из толпы.
  - Посмотрите на эту кровь! - Оратор ткнул пальцем на белую полотняную
повязку с красным пятном на лбу "новоиспеченного родственника". - На поле
брани она смешалась с моей. - Он торжественно продемонстрировал
благодарной публике кровоточащую ссадину на руке. - Волей Небес
всевидящих, волей Того, в чьих руках судьбы всякого живущего, с нынешнего
дня мы братья кровные, страшной битвой по гроб жизни соединенные. Божье ли
дело мне поднять руку на кровного брата?
  - Негоже! - загомонили закаленные в битвах ратники.
  - Вот и я говорю - негоже! - Лис спрыгнул с каменной поясницы и встал
рядом со мной. - Брат мой старший, пути назад для меня нет, ибо слово свое
я нарушить не могу. А путь вперед, куда бы он ни вел, с сего дня рядом с
тобой будет. Командуй, брат, куда идти?
  Я готовился к ответной речи с самого рассвета, но слова и обрывки фраз
крутились в голове каруселью, вовсе не желая выстраиваться в
сколько-нибудь связную последовательность. Кроме того, представьте мою
досаду: почти год не вылезать из стычек, пережить три сражения, выиграть
два рыцарских турнира без единой царапины и так бездарно получить по
голове камнем, пытаясь пропихнуть в пещеру толстый филей незадачливого
тролля.
  Я свел брови к переносице, мучительно пытаясь собраться с мыслями.
  - В Новгород поплывем, - услышал я собственный голос, казавшийся странно
чужим и далеким.
  Лис приложил руку к груди и поклонился.
  - Немногословно, но конкретно. Капитан, ты сам-то идти можешь?
  - Да уж постараюсь.
  Я оперся на копье как на посох и, оттолкнувшись от скалы, попробовал
сделать пару шагов. Островок слегка покачивался, но при известной привычке
ходить по корабельной палубе это было вполне терпимо.
  - В Новгород! - радостно кричали дружинники. - Добро!
  Отряды, состоящие преимущественно из венедов, свеев и данов, прекрасно
знали Хольмгард "Хольмгард - скандинавское название Новгорода", тем более
что после недавней зимовки в его стенах многих воинов связывали с этим
городом весьма тесные узы.
  Вскоре два когга отошли от острова и взяли курс к берегам Гардарики
"Гардарика - скандинавское название Руси", сопровождаемые толпой крикливых
чаек, нагло требующих платы объедками за постой.

  * * *

  Я лежал в крошечной каюте на корме своего корабля, закутавшись в длинный
багряный плащ с серебристой каймой, обязательный атрибут военачальника в
далеком уже, слава Богу, Шверине, и вспоминал славный град Новгород, каким
я его застал несколько месяцев тому назад.
  На тот момент я, согласно легенде, дальний родственник короля Вальдемара
Победоносного, вынужден был бежать из родных краев, спасаясь от своего
троюродного дяди, старательно прореживающего ряды возможных претендентов
на трон. Под моим началом уже состояла ватага не то разбойников, не то
стражей, одним словом, честных наемников. Старательно кружа вокруг
объектов разработки, я пытался как можно ближе подобраться к графу Генриху
фон Шверину, но все мои попытки были тщетны.
  Меня вовсе не устраивал вариант попросту поступить под знамена гордого
северного властителя и шаг за шагом подниматься все выше, чтобы наконец
получить возможность выполнить порученное нам с Лисом задание. Я мог бы
состариться прежде, чем это удалось, но случая преодолеть одним махом весь
лестничный пролет все никак не представлялось. "Ищите лифт" - гласила одна
из институтских аксиом. Спорить с этим было трудно, но дело не клеилось.
"Если не удастся найти лифт, ищите лифтера, а лучше лифтершу, - утверждало
первое следствие аксиомы. - Уж они-то точно должны знать, где он".
  Неведомо, чем бы увенчались мои поиски, когда б не счастливый случай.
Однажды, когда я в грустных размышлениях торчал в какой-то захолустной
корчме, в голове прорезался бодрый голос Лиса:
  - "Але, Капитан! Ты там жив? Воспрянь из праха! Я шо архангел Гавриил в
образе голубки Пикассо с веткой укропа в зубах спешу тебе доставить благую
весть".
  - "Лис, что ты тарахтишь?" - хмуро поинтересовался я.
  - "Нет, ну ты не ценитель", - обиделся мой напарник. - "Какой смысл
приносить тебе благие вести, когда ты их принимаешь с такой хмурой мордой
фейса на лице".
  Моему другу повезло больше, чем мне. Он командовал отрядом венедской
гвардии при дворе графа Шверинского. Обученные Лисом стрельбе из ростовых
английских луков, вчерашние охотники с берегов Лабы и Немана были
гордостью грозного Генриха Шверинского, весело проводившего время в боях
то с королем Вальдемаром Победоносным, то с ближайшим соседом, императором
Священной Римской империи Фридрихом II. Однако для успешного свершения
того, что мы задумали, Лисовская протекция не годилась. Официально мы даже
не догадывались о существовании друг друга.
  - "Ладно, не сердись. Выкладывай, что там у тебя".
  - "В общем, так, через месяц младшая сестра Аделаиды фон
Шверин-Мекленбург, супруги моего доброго сюзерена графа Генриха, выходит
замуж за князя Олега Изборского. Как ты сам понимаешь, поедет она без
мужа. Конвой возглавляю я. Ну, там будут еще всякие официальные лица, но
это не в счет. Охрана венедская."
- "Ну и что ты предлагаешь?"
- "Да все, как обычно. Плохие парни обижают несчастную сироту, и тут
появляешься ты на своем вороном коне в маске Зорро и, как водится,
трах-бабах, восстанавливаешь справедливость. Графиня, понятное дело, в
слезах и соплях, амур-тужур, розовые пеньюары и разовые изделия из
бараньих кишок, проверенные электроникой".
  - "Лис!"
- "А шо я? Сам посуди".
  Я посудил. Ровно через неделю сопровождаемый моими наемниками караван
Ганзейского союза "Автор знает, что Ганзейский союз был основан весной
1241 года в Любеке. Однако оставляет и впредь за собой право распоряжаться
реалиями в сопредельных мирах так, как ему удобно" отправился в Новгород,
где предстояло ждать ее сиятельство графиню. Ждать пришлось долго. Фрау
Аделаида вместе с Лисом благополучно добрались до Изборска, успев на
венчание Бригитты Мекленбургской с Олегом Изборским. Но свадебный пир...
слегка затягивался. Он шел без малого четыре недели, пока мед и пиво,
текшие по слипшимся от долгой практики усам, наконец попали в рот,
заставив собравшихся прекратить пляски, хвалебные песни и созерцание
скоморохов.
  Когда караван графини Аделаиды тронулся в обратный путь, на землю уже лег
первый снег. Дождавшись заветного Лисовского сообщения, я собрал отряд и
выдвинулся навстречу. Это не могло вызвать особых подозрений: ганзейские
торговые гости оставались в Новгороде на зиму, надеясь первыми по весне
прихватить богатый груз пушнины, и в городе толклось что-то около десятка
дружин, подобных моей, вовсе не желающих возвращаться домой за свой счет.
  Богатый караван Аделаиды был, пожалуй, последним случаем добиться этого.
Так что в суровой конкурентной борьбе наш выход навстречу ее сиятельству
был вполне оправдан.
  Все шло так, как мы спланировали. Лис сам организовал утечку информации о
грандиозных подарках и несметной казне в поезде знатной дамы. Он сам помог
организовать засаду "плохих парней", благо, недостатка в них не было. И
все же одно мы не учли.
  Когда с диким воем на возки, тянущиеся по лесной дороге, с обеих сторон
ринулись разбойники, графиня Аделаида выхватила у ближайшего стражника
тяжелый боевой топор и, взобравшись на крышу своего транспортного
средства, принялась со знанием дела рубить нападающих направо и налево.
Окрыленные поведением хозяйки, стражники тоже не теряли времени даром.
Поэтому, когда мой верный Мавр доставил, так сказать, главного героя к
месту свершения подвига, совершать, собственно говоря, было уже нечего. Я
недоуменно остановил коня возле возка ее светлости, с почтением обозревая
картину произведенных ею разрушений, но едва поднял глаза на госпожу
Аделаиду, она смерила меня задумчиво-оценивающим взором, слегка помедлила,
побледнела и, выронив оружие, прямо с крыши рухнула мне на руки. Мавр
присел, но принял вес.
  Понятное дело, ни в какой Шверин в эту зиму не поплыли. Ее сиятельство
изволили куртуазно болеть нервным расстройством. Долгими зимними вечерами
я рассказывал ей о превратностях своей жизни, читал на память, правда, не
без помощи Базы, любимого ею Ульриха фон Зингенберга "Известный поэт
первой трети XIII века", а по ночам... В общем, вопрос с лифтом был решен.

  * * *

  - "Але, Капитан, ты там не спишь?"
- "Нет", - отозвался я.
  - "А зря. Тебе надо спать, а то у тебя ум до Новгорода не поправится и
опять Россия будет во мгле".
  - "Лис, что тебе надо?"
- "Что мне надо?" - возмутился Венедин. - "Ты шо, совсем ударился? Шо нам
надо! Мы домой планируем возвращаться или у тебя какие-то другие планы?"
- "Лис", - с недоброй интонацией начал я, прекрасно понимая, на что
намекает мой друг.
  - "А шо я?! У меня отпуск горит. Я, кстати, мимо дома уже третий год
пролетаю. Так шо давай, вызывай Базу, пусть они нам к Новгороду
спасательный катер пришлют. Или уж, на худой конец, дадут координаты
ближайших камер перехода".
  - "Слушай, свяжись сам. У меня в голове такая муть, что я и двух слов
внятно не произнесу".
  - "Кто свяжись? Я свяжись?! Да они обо мне после того анекдота про "в ухо"
слышать не хотят".
  Спорить с моим языкатым другом бесполезно.
  - "База Европа-центр, я Джокер-1. Вызываю Базу".
  - "Европа-центр. Слушаю тебя, Джокер-1", - отозвался мелодичный девичий
голосок.
  - "Добрый день, сударыня", - поприветствовал я дежурного диспетчера. - "У
нас неприятность. В пещере с камерой перехода тролль окаменел".
  - "Кто?" - недоуменно переспросил голосок.
  - "Ну, тролль... превращающийся, редкий вид. Так вот, мы сейчас плывем в
Новгород отследить одно небольшое событие. А потом хотелось бы вернуться в
Институт. Так, может, вы пришлете к городу через недельку спасательный
катер?"
- "По инструкции я выслать спасательный катер не могу, он предназначен
только для экстренных случаев".
  - "Родная", - вмешался Лис, - "мы тебе сейчас экстренных случаев
наковыряем с полмешка".
  - "Джокер-2, а с вами вообще никто не разговаривает", - сухо ответила
девушка. - "Я, конечно, постараюсь, но, Капитан, вы же сами понимаете..."
- "Ладно, Бог с ним, с катером. Что у нас с камерами перехода?"
- "Как вам сказать", - с нехорошей задумчивостью в голосе начала
диспетчер, - "этот сопредел еще мало исследован..."
У меня похолодело внутри.
  - "Так что, камер нет?"
- "Ну почему? Есть тут... пара штук".
  - "Где?" - снова вмешался Лис, отчаявшийся выдержать длящуюся паузу.
  - "Одна в пустыне в районе Хорезма, другая в окрестностях Иерусалима.
Счастливого пути, Джокеры".


                                  Глава 2


  Француз. Я не понимаю, как вы, швейцарцы, можете сражаться за деньги.
  Вот мы, французы, сражаемся только ради чести и славы.
  Швейцарец. Просто каждый воюет за то, чего ему не хватает.
  Из разговора в таверне

  Предположение, что "сходняк", или, как его здесь величали, "великий круг",
честных мужей Руси начнется через три дня, грешило истинно английским
педантизмом. Уже неделю с лишним в город съезжались нарочитые мужи со
своими дружинами, так что крепостные стены не могли уже вместить толпища
конных и оружных людей, ожидающих начала обещанного толковища.
  Вынужденная пауза помогла мне прийти в себя, и я уже выходил на улицу
подышать условно свежим воздухом и послушать городские сплетни. Слухи по
городу носились разные: от страшных историй про то, как мы с Лисом до
смерти забили несчастного тролля, до недобрых вестей о диких степных
кочевниках, перекрывших Великий Шелковый путь, отчего баснословно возросли
цены на восточные ткани, благовония и искусные золотые украшения,
привозимые из-за Хвалынского моря.
  Но один слух, даже не слух, а скорее известие занимало всех. "Ничего, -
говорили сведущие люди своим менее осведомленным собеседникам, - почитай,
завтра уже и начнется. Вот Муромец придет..." Завтра наступало, а
неизвестный мне Муромец все не ехал и не ехал. "Долог путь из-за моря, -
объясняли сведущие, - знать, тайными тропами добирается".
  Прогуливаясь вдоль лавок гостиного двора, я как-то к радости своей
наткнулся на любекского купца Хельмута Штолля. В прошлом году мне довелось
сопровождать его из Любека в Шверин, и, насколько я мог судить, ловкий
торговец остался вполне доволен предоставленной ему охраной.
  - О Вальдар! Никак не ожидал тебя здесь увидеть! - Обрадованный купец
возбужденно грохнул своей окованной палкой о дубовый настил мостовой. -
Что тебя привело сюда, старина?
  - Да вот, - я неопределенно развел руками, - недавно оправился от раны,
теперь без дела.
  - А я слыхал, будто у тебя появилась славная служба при Шверинском дворе.
- Торговец хитро покосился на меня, давая понять, что ему известны
кое-какие подробности моих неусыпных вахт при особе ее сиятельства.
  - Я и говорю, только что оправился от раны. - Тяжкий вздох и свежий шрам
на лбу, похоже, вполне объяснили купцу нынешнее положение дел вчерашнего
фаворита.
  - Ну ничего, ничего, бывает. Пошли, я тебя угощу чарочкой-другой.
  После обещанного количества чарок наш разговор стал куда задушевнее.
  - Послушай, Хельмут, - спросил я, ставя на выскобленную столешницу
недопитую медовуху. - Ты не знаешь, быть может, кто-нибудь из торговых
гостей собирается идти в Константинополь?
  Собеседник посмотрел на меня с удивлением и отрицательно покачал головой.
  - Не слышал. Да и куда уж, время-то прошло, а путь, поди, неблизкий. Разве
что в Константинополе зиму сидеть, да и то. - Штолль махнул рукой. - Нет,
никто сейчас туда не пойдет.
  - Быть может, хоть до Киева?
  - До Киева? - переспросил купец. И ответил, чуть помедлив: - Вряд ли. Хотя
сейчас об этом наверняка не скажешь. Вот Муромец приедет, там видно будет.
  Я вопросительно поднял брови. Каким образом от неизвестного мне Муромца
зависело движение торговых караванов, было непонятно. Но довольно твердая
надежда по окончании задания добраться с какими-нибудь купцами в греки, а
уж затем с византийцами до заветной камеры перехода близ Иерусалима
рушилась на глазах.
  - Если хочешь, по осени пойдем в Любек, - видя мое расстроенное лицо,
предложил Хельмут. Я энергично замотал головой.
  - Понятно, - хмыкнул мой добрый приятель. - Может, ты и прав. С графом
Генрихом шутки плохи. Я только вздохнул.
  - А людей-то у тебя много? - поинтересовался Штолль.
  - Шесть десятков.
  - Не мало.
  - Со мной Лис Венедин со своими.
  Штолль присвистнул.
  - Как же вы вместе-то оказались? Подожди-подожди, выходит, сказка о том,
как вы на острове с троллем бились, не сказка вовсе?
  - Чистейшая правда. Лиса за моей головой послали, мы на островок
высадились, чтобы все разом порешить, а там тролль. Ну и... Сам понимаешь.
  - Да-а! - восторженно протянул Хельмут. - Ну и дела творятся! Послушай, -
он понизил голос до полушепота, - ты сам видишь, что происходит кругом.
Скоро на Руси такое начнется, чего сколь свет стоит не видывали. Вот
Муромец не сегодня-завтра приедет и, почитай, начнется.
  - Да что начнется-то? - с деланной наивностью поинтересовался я, понимая,
что моему старому знакомцу известно много больше, чем он рассказывает.
  - Захочешь - увидишь, - с таинственным видом отрезал торговый гость. - Я
тебе одно скажу: если пожелаешь, могу ему самому о тебе слово молвить.
  - Кому самому-то?
  - Ну да Муромцу, конечно. У него для тех, кто с мечом, копьем и луком
управляется, сейчас мно-ого работы сыщется. - Он хотел еще что-то
добавить, но появившийся в этот момент запыхавшийся приказчик сообщил, что
хозяина в лавке требует какой-то оч-чень важный покупатель. - Как
смеркается, ко мне зайдешь, - на ходу бросил Хельмут, кидая на стол
серебряную монету, - договорим.

  * * *

  Вечером того же дня по городу разнеслась весть: "Приехал!" Передаваемая из
уст в уста, эта новость со скоростью степного пожара обошла, казалось, все
сто тысяч жителей северной столица Руси, всех заезжих иноземцев, всех
витязей с их дружинами, начинавшими уже чудить в корчмах в ожидании
обещанного явления.
  - "Капитан, ты слышал?" - раздался на канале закрытой связи возбужденный
голос моего друга. - "Он таки приехал".
  - "Ты имеешь в виду Муромца?" - осведомился я.
  - "Ну конечно! Кого же еще?"
- "Очень мило с его стороны. Но, честно говоря, я не совсем понимаю, по
какому поводу весь этот ажиотаж".
  - "Капитан, ну ты темный, шо совесть тирана. Ты ничего не слышал о
Муромце?"
- "Ну, честно говоря, нет".
  - "Бедняжка! Ну тогда внимай".
  Мне было слышно, как Лис вдохнул побольше воздуха, готовясь перейти на
эпический тон.
  - "В некотором царстве, в некотором государстве... Или нет, лучше так:
было то в стародавние времена, мне о том деды сказывали, а они от своих
дедов слыхивали..."
- "Лис", - напомнил я, - "вернемся к Муромцу".
  - "Да мы от него и не уходили!" - возмутился мой напарник. - "В общем,
так, есть у нашего народа такой национальный герой, Илья Муромец..."
- "Я помню. Ты его еще при Пугачеве отправил гулять по техасским прериям".
  - "Во-во, именно он. Так вот, у него и у жены его, Ульяны, был сын,
нареченный в честь крестного отца, князя Владимира Киевского, также
Володимиром. С тех пор, стадо быть, так и повелось, что старший сын в роду
Муромцев либо Илья, либо Володимир. Наш - Володимир. Род этот дал так
много славных богатырей-защитников земли русской, что в народных сказаниях
все они слились в одного бессмертного Шью Муромца".
  - "Забавно. Но..."
- "Никаких "но". Володимир Ильич Муромец еще в молодые годы
продемонстрировал изрядную ратную доблесть и был послан великим князем
Всеволодом воеводой-посадником в Украину Залесскую".
  - "Куда?"
- "Есть у Руси такая пограничная территория - Украина Залесская. Края
дикие, лесистые, бездорожье полное. Столица ее зовется Москвой. Вот там
Володимир свет Ильич воеводой и сидел. Год сидел, второй, пятый,
десятый..."
- "Короче!"
- "Короче, были княжения великих князей. Причем все короче и короче. Вот
тогда-то Муромец и выступил с призывом собрать землю русскую воедино, как
при князе Владимире Красное Солнышко. Надо сказать, идея была услышана".
  - "Даже так?"
- "Да. Собралась дюжина князей, объединилась и раскатала дружину
Володимира Ильича, шо Бог камбалу. Однако, как водится, герою удалось уйти
и скрыться в чужедальних краях. Носило его там лет десять и, как сам
видишь, выносило. Видал, какое войско собралось! Говорят, даже князья
Мстислав Киевский и Святополк Туровский прибыли. Жаль только, что они не в
заморский поход собираются", - вздохнул Венедин.
  - "Почему?" - недоумевая, спросил я.
  - "Вот ты странный!" - В тоне Лиса слышалось нескрываемое удивление. - "Да
потому, что у нас имеются два бесхозных корабля, и куда их девать -
непонятно. В Византию на них не пойдешь, на волоках застрянут, а здесь
стоять, неровен час хозяин хватится. Стуканет ему кто из ганзейцев, шо нас
в Новгороде видел, примчится он за своим барахлишком, а заодно и за нами.
И выдаст Господин Великий Новгород если не нас, то их не моргнув глазом,
поскольку как ни крути, а наши транспортные средства сейчас в угоне
значатся".
  - "Лис", - немного помолчав, произнес я, - "судя по столь длинному
вступлению, ты явно что-то задумал".
  - "Я задумал?!" - деланно возмутился Лис. - "Да я буквально загнан в угол!
Не хочу тебя огорчать, но наше финансовое положение напоминает положение
покойника: грош в зубы и по пятаку на каждый глаз. Еще день-другой, и
дружина начнет разбегаться, благо, наниматься здесь есть к кому. А без
дружины наш статус опускается, сам знаешь куда".
  Лис был, несомненно, прав: вожак, растерявший дружину, мог претендовать не
более чем на место рядового ратника под чьи