играть в
индейцев. У него всегда хватало других забот, никому, кроме него, не нужных.
И, года не те...
   Он успел порядком изодрать одежду и перепачкаться, пока добрался до  угла
сарая.
   Ниша в дальней  стене,  верно,  имелась.  Она  была  до  половины  высоты
завалена землей, так что карабкаться по лестнице не пришлось, зато и в самую
глубину изловчился проникнуть кустарник, чтобы там зачахнуть  и  побледнеть,
не утратив, впрочем, колючек...

***

   Сидя у огня, Биллендон  уничтожал  приготовленную  Зверенышем  яичницу  с
ветчиной. На приветствие отозвался обычным приятельским кивком и не задал ни
одного вопроса, хотя  Рей  выглядел  довольно  жалко.  Звереныш,  подскочив,
принялся обирать с его одежды пыль, обломки веток, затем метнулся к очагу  -
приготовить новую порцию, пока Рей отмывает покрытые ссадинами пальцы.
   - Биллендон, - сказал Рей, садясь, - вы не пробовали вышибить дверь?
   Биллендон мигом понял, о чем идет речь.
   - Та-ак! - проговорил он, переставая жевать. - Ну, и что скажет теория?
   - Я бил в нее ломиком, - отпечал Рей, - а вы, конечно, лупили кувалдой?
   - Поднимай выше - бревном! - сказал Биллендон уже хмуро. - И что?
   - А то же самое!.. Я форменный таран соорудил, дубасил что есть силы -  и
ни звука, как в вату!.. Ну, а потом,  конечно,  пригляделся,  понял,  что  к
двери вообще нельзя притронуться: как ни старайся, остается зазор...
   - Да, примерно в микрон...
   - Если бы это  было  какое-нибудь  прозрачное  покрытие,  пускай  прочнее
прочного, она все равно у меня гремела бы - будь  здоров!..  Но  это  что-то
другое.
   - И как вы себе объясняете?..
   Биллендон ухмыльнулся.
   - Себе? Очень просто. Ты слыхал, как называют этот дом?  Говорят,  иногда
появляются тут призраки. Короче, дверь заколдованная. Понял? Годится?
   - Докопаемся, - сказал Рей. - Трансформатор и  кусок  кабеля  -  это  для
начала...
   Биллендон только рукой махнул.
   - Делай что хочешь. Но, чур, не болтать!.. Они принялись за кофе.

***

   Так начался в городке за холмами этот богатый событиями день.
   Вскоре Биллендон и Рей засели за работу, а немного  погодя  в  мастерскую
наведался первый посетитель.

Глава 2

   - Господин Биллендон, - послышался из  прихожей  дребезжащий  неуверенный
голос, - прошу вас, не сердитесь, я по делу.
   - Уж знаем, по какому, - угрюмо отвечал Биллендон.
   - Догадываетесь, следовало бы сказать, -  уточнил  дребезжащий  голос,  к
которому Рей прислушивался с угрюмой досадой. -  Поговорим  об  этом  после.
Скажите, у вас не было писем для меня?
   - Писем?!
   -  Виноват,  забыл  предупредить...   Мне   пришлось   дать   для   своей
корреспонденции ваш адрес: вы же знаете, что у  меня  больше  нет  адреса!..
Надеюсь, это вас не оскорбляет?
   - Не убудет меня, - отвечал Биллендон.
   - Я знал, что вы так  ответите!  Не  сочтите  за  лесть,  вы  пользуетесь
чрезвычайным моим уважением и доверием, только поэтому я разрешил себе такую
вольность!.. Я жду письма, очень важного, от человека, к  которому  вынужден
был обратиться, поскольку сам не в состоянии - не достает сил  и  ума..,  от
человека, который сможет выручить всех нас.., если  захочет!  Но  писем,  вы
говорите, не было, и обо мне никто не  спрашивал,  нет?  С  этим  покончено.
Теперь о том, на что вы соблаговолили  намекнуть.  Могу  предложить  сделку,
которая пойдет на пользу нам обоим.
   - Вам-то она все равно пойдет во вред, - сказал  Биллендон.  -  Чего  зря
язык мозолить? Берите на выпивку и дело с концом!
   - Честь, - был ответ, - не дозволяет мне брать денег даром!
   - Ладно, - с досадой сказал Биллендон, -  входите  уж,  что  в  дверях-то
торчать!
   - Покорнейше благодарю!
   С этими словами в дверь мастерской стремительно зашмыгнул г-н Аусель, но,
боже мой, в каком виде! Кто из знакомых смог бы его опознать?  Красноглазый,
оборванный, поджарый, он не пригодился бы даже  на  роль  своей  собственной
тени.
   Рей поднялся навстречу, г-н Аусель не удостоил мальчишку взглядом.
   - Привет мой здешним ларам! - возгласил он, уставившись на  химер  камина
и, должно быть, цитируя какого-то классика. - О казнь души  моей!  -  провыл
он, увидав себя в зеркале. - Исчадие, удались! - последние слова  относились
к Зверенышу, подкатившемуся к его ногам. Г-н Аусель попытался  прогнать  его
щелчком.
   - Не бойтесь, - сказал Рей, - не укусит!
   - Призраки... - задумчиво пробормотал  на  это  г-н  Аусель.  -  Умолкни,
иллюзия! - обратился он к Рею.
   Металлическая шерстка Звереныша поднялась  дыбом,  из  лапок  выдвинулись
щеточки-метелки, рыльце со свистом потянуло воздух,  возвращая  одежде  г-на
Ауселя  позабытую  чистоту.  Даже  острый  запах  гари,  почему-то  от  него
исходивший, заметно пошел на убыль.
   - Благороднейший призрак, я не стою твоего внимания, - растроганным тоном
сообщил Зверенышу г-н Аусель. - Пред  тобою  -  ничтожество!..  Перст  божий
почил па нем, и вот, нищи наг, -  лицо  его  прежалостно  исказилось,  -  на
гноище сидит он, являя недостойный подражания пример!.. А ведь я знал... - и
что же? Легкомыслием, преступным легкомыслием... Что будет с  этими  людьми,
что ждет их теперь?.. И того, кто заточен...
   - Будет вам, - прервал его речь Биллендон. - Давайте-ка к делу!
   - Это ли не дело? -  возразил  с  горячностью  г-н  Аусель.  -  Я  обязан
преподать урок, дабы...
   - Да помнят тут ваши уроки, от зубов отскакиваем - сказал  Биллендон,  не
подозревая, насколько он прав...

***

   После всем в городе памятного обеда,  устроенного  нотариусом  Коглем  на
террасе во дворике ратуши, г-н Аусель непременно приезжал сюда каждой весной
и до осени все бродил по окрестностям, расспрашивая встречного-поперечного о
какой-то старой ферме или хотя бы ее  развалинах,  -  приметой  должна  была
служить,  судя  по  описанию,  довольно  странной  формы  скала.   Никто   в
окрестностях ничего подобного не видывал. Экспедиции не имели  успеха,  если
верить соглядатаям, тайком сопровождавшим чудака: предполагалось, что он  на
самом деле ищет клад или золотую жилу: зачем иначе  ему  было  бы  носить  с
собою саперную лопатку и геологический молоток?
   В городе он наносил и принимал визиты, случалось при этом  и  попивать  -
г-н Аусель был большой любитель и знаток, - но вовсе не сверх меры.
   В нынешний приезд он сразу и попросту запил - без всяких  предварительных
процедур, грубейшим, вульгарнейшим образом, беспробудно! Он пил где  угодно,
что угодно и с кем угодно, ни на минуту не возвращаясь  к  ясному  сознанию,
закружился так основательно, что спустил и свой "Чепеллино" новейшей модели,
и землю, и дом. На модной машине раскатывал теперь г-н мэр, и никто не знал,
где г-н Аусель обитает.
   Рей с прискорбием опознал в нем того самого оборванца,  который  ударился
от него в бегство в день приезда. Для этого была, конечно, причина... Теперь
г-н Аусель начисто его игнорировал, не то взаправду принимая за  фантом,  не
то прикидываясь.
   Пьянство ему охотно бы простили.  Хуже,  что,  напившись,  он  принимался
бичевать себя за какие-то неизвестные провинности, невнятно  философствовать
и пророчествовать, а этого не переносил даже Биллендон, обычно весьма к нему
расположенный.
   - Ну, так чего вы хотите?
   - Господин Биллендон, - торжественно произнес г-н Аусель, - заявляю  вам,
что меня обокрали! - Заявите Дамло.
   - Зачем? - саркастически произнес г-н Аусель. - Скоро нам всем ничего  не
будет нужно! Я промотал все, что имел здесь, жаль, что нет сил добраться  до
остального имущества... Но свой архив я сохранил - и он украден!
   - Вы кого-нибудь подозреваете?
   - Не вижу смысла!.. То, что они, может быть, искали, я держу при  себе..,
но, пожалуй, лучше оставлю вам.., подумаю об этом! А остальное... Один мешок
они, как видно, распороли, остальные унесли целиком - вот будет им хлопот! -
Он хихикнул - Конечно,  это  можно  продать  какому-нибудь  любителю,  взять
хорошую цену, только знаете, что всего смешнее, господин Биллендон? Они даже
поленились наклониться и подобрать с  полу  как  раз  то,  что  стоит  самых
больших денег - пергамент, драгоценный раритет! Делаю вывод, что они круглые
невежды, - тем забавнее!.. - Он вытащил из-за пазухи замусоленный свиток.  -
Вот все, что уцелело. Это имеет к вам отношение -  фрагмент  инквизиционного
дела одного вашего предка. Могу вам его продать.
   - Что возьмете? - спросил Биллендон.
   - Цена неизменна.., вернее, она колеблется в известных  вам  пределах:  я
все же  и  теперь  предпочитаю  настоящий  ром  фальшивому...  Но  если  вас
затрудняет...
   - Не затрудняет, - сказал Биллендон.
   -  Тогда  ознакомьтесь,  -  сказал  г-н  Аусель,  передавая  ему  свиток,
обвязанный  клочком  шпагата.  -  Но  должен  вам   признаться,   право   на
ознакомление с этим документом было уже мною  продано  господину  Эстеффану,
каковой своим правом воспользовался!.. Это ему  было  надо  для  составления
путеводителя - глупейшая затея!.. Читайте же!
   - Мне это не по зубам,  -  сказал  Биллендон.  -  Попробуй-ка  ты!  -  он
перекинул свиток Рею.
   - Вы хотите сказать, что мальчик настоящий? Я думал,  это  укор  совести,
воплотившийся в зрительный образ, - произнес г-н Аусель почти равнодушно, но
все-таки закрыл лицо руками. - Сможет, - продолжал  он  глухо,  -  им  нынче
преподают палеографию...
   Рей, спотыкаясь, принялся читать вслух:
   "Ведома тебе, дитя Адама, участь вкусившей плода  от  древа  познания,  в
тебе и потомстве твоем она длится.
   Но сокрыт от вас грех Лилит, вкусившей беззаконно плода от  древа  жизни.
Дети бессмертной сделались бессмертны, и ужасна участь их, не ведающих добра
и зла. Пожирали они детей своих, ибо на что потомство бессмертным? сами  они
продолжают свой род, живя вечно. Вражде их не поставило время предела, вечны
муки их ран, сгинет их род; смерти  не  вкусив,  изведают  они  уничтожение,
подобно скале, обращаемой молниею во прах, но и по сем им не изведать покоя.
Тайна сия велика. Но есть тайна большая, есть тайна тайн.
   Узнай: было третье древо посреди сада  Едемского,  и  принесло  плоды,  и
некая женщина, тайна имя ее, вкусила тех плодов, но участь  ее  и  детей  ее
тайна. Пребудут они среди вас, и в пору свою это откроется.
   Достойному  откроется  сокрытое,  смертный,  сделается  он   бессмертным,
знающим добро и зло и уклоняющимся от злого, как бы вкусившим от трех  дерев
в день один, и участь его - благо.
   Так глас лукавого смущал меня, я же мыслил по неразумию:  сие  провидение
господне осенило скудного духом и верою. Выйдя же из того места, смущал  сам
других, а кого, назову без изъятия..." Палеография не помогла Рею  разобрать
хоть слово в скорописной латинской  надписи,  сделанной  другим  почерком  и
заключавшей этот документ.
   - Плохо, юноша! - устало  произнес  г-н  Аусель.  -  Цитирую  по  памяти:
"Закоснев в диавольском упорстве, презрел  обещание  выдать  соумышленников.
Быв приуготовлен казни, силами сатаны избавлен от оков и взят живым во  ад".
Благоволите напомнить мне осенью о вашей неудаче!..
   - Ничего себе товарец! - задумчиво пробубнил Биллендон.
   - Шестнадцатый век, - хвастливо отозвался г-н Аусель, - уверяю, не просто
было это раздобыть  и  не  дешево!..  Нет-нет,  не  подумайте,  что  я  могу
попросить возмещения, я и нынче не беден, я только...
   - В семье, говорили об этом, - продолжал Биллендон, - но что - хоть убей,
не припомню!..
   - Этот ваш пращур, - принялся равнодушно объяснять г-н Аусель, -  в  один
прекрасный день ушел из дому и вернулся через несколько десятилетий.  Это  и
нынче случается, никто бы, наверное, не удивился, хотя он исчез  неожиданно,
никого не предупредив. Но, видите ли, в чем вся штука: он ни за что не хотел
поверить, что отсутствовал так долго, уверяя, будто прошел только один  день
и только одна ночь, вопреки очевидности, подобно знаменитому Рипу ван Винклю
из новеллы  Вашингтона  Ирвинга,  которую  вы,  надеюсь,  читали?  -  строго
обратился он к Рею.
   - Сказочки!.. - буркнул тот, явно уклоняясь от прямого ответа.
   - Этот Рип, - продолжал г-н Аусель,  адресуясь  теперь  к  Биллендону,  -
встретил в Катскальских горах не  совсем  обычных..,  собутыльников,  прилег
вздремнуть, а когда проснулся, нашел ружье свое истлевшим, увидал поблизости
скелет своей собаки, а на вывеске таверны - Георга Вашингтона вместо  короля
Георга: Рип ван Винкль умудрился проспать события американской революции!
   - Лихо, - сказал Биллендон.
   - В его честь я позволил себе  назвать  проявления  некоторых  феноменов,
вроде истории вашего предка, эффектом Рипа ван Винкля, - скромно, но  твердо
заявил г-н Аусель.
   - Что же с ним было дальше?
   - С Рипом?
   - С прапрапрадедушкой...
   - Лучше бы ему было помалкивать! Им заинтересовались доминиканцы. Как  их
называли в средние века? - строгий вопрос обращен был опять к Рею.
   - Псами господними, - покорно, не без запинки, ответствовал тот.
   - Уже лучше!.. Благодарю вас. Дело находится в архивах  Ватикана,  оттуда
его не добыть. Подсудимый сообщил трибуналу, как можно предположить по этому
отрывку, о каких-то встречах и беседах в каком-то, надо  думать,  не  вполне
обычном месте, где он провел, по его мнению, одни сутки, а  на  самом  деле,
многие десятилетия. Дальнейшее понятно. Однако где он  был,  как  смог  туда
проникнуть - вот что я хотел бы узнать! Замечательный у вас домик,  господин
Биллендон!
   - Что есть, то есть!.. - прокряхтел Биллендон. - Но я вам не мешал  -  вы
все тут облазили! - он покосился на Рея, приложил палец к губам.
   - Кое-что могли бы дать раскопки!.. - задумчиво бормотнул г-н  Аусель.  -
Не исключается... Биллендон только рукой махнул.
   - Нечего двор мне уродовать, пользы не будет.
   - Все-таки шанс... Но,  в  общем,  вы  правы...  У  меня  есть  еще  один
документ, господин Биллендон, он бесценен, боюсь потерять. Не возьмете ли на
хранение? Можете ознакомиться, это  крайне  любопытно!  Взамен  я  время  от
времени, если вы не против, смогу брать некую лепту... И, кстати...
   Биллендон легко понял намек: вытащил ассигнацию.
   - Медяками! - сказал г-н Аусель. Биллендон протянул горстку мелочи.
   - Киньте их наземь! - потребовал г-н Аусель.
   Пришлось и это исполнить...
   Г-н Аусель осторожно  извлек  из-за  пазухи  замусоленную  стопку  бумаг,
положил на край верстака, подобрал с полу монеты, зажал в кулаке - и ринулся
прочь, только его и видели!

***

   Снова кратко реванула сирена, прогрохотали по прихожей сапоги, и  молодой
постовой полицейский, помощник Дамло, ворвался в мастерскую, отдавая на бегу
честь.
   - Я встретил Ауселя, - выпалил он, - он ничего не украл?
   - Такого небывало, - сказал Биллендон.
   - Будет! - уверенно заявил постовой. -  Докатится,  помяните  мое  слово!
Если человек встал на путь...
   - Заткнись дружок, - посоветовал Биллендон. - Каким ветром?..
   - Повестка на заседание муниципалитета, - доложил постовой. -  И  письмо.
Господин почтмейстер говорит: занеси заодно, чтобы почтальона зря не гонять,
и так, говорит,  залежалось...  Расписывайтесь  скорей,  бегу  патрулировать
торжественную встречу господина мэра!.. - он снова отдал честь, щелкнул, как
учили, каблуками и вышел, оставив Биллендона в  недоумении,  которое  только
пуще возросло, когда он вскрыл конверт.
   "Дорогой  г-н  Аусель,  -  гласило  письмо,   -   не   занимаюсь   больше
небель-функцией! Очнувшись, я увидал себя плывущим над бездной на стеклянном
корабле, об этом после.
   Так-перетак,  ждите  новых  событий,  приеду  смотреть."  Пожав  плечами,
Биллендон сунул  конверт  в  шкафчик,  чтобы  он  дожидался  гам  настоящего
адресата, вместе с бумагами, оставленными г-ном Ауселем.
   Сирена взвыла опять.

***

   - Уберите эту гадость! - пискнул г-н Эстеффан, не  отваживаясь  отпихнуть
ногой железного Звереныша, седлающего его штиблет.
   - Осторожно: цапнет! - забавляясь, предупредил Рей.
   - Биллендон! - закричал аптекарь страшным шепотом. - Аx!.. -  восклицание
также  относилось  к  Зверенышу,  старательно  трепавшему  его   холостяцкую
штанину, которая на глазах переставала лосниться, возвращаясь к первозданной
фактуре и цвету. Ибо, надобно  сказать,  с  годами  г-н  Эстеффан  поутратил
некогда ему присущую элегантность. - Какая прелесть! - г-н  Эстеффан  увидал
на кончике отполированного Зверенышем штиблета собственное отраженьице  -  с
эспаньолкой, старательно выращенной и ухоженной в целях  обольщения  старшей
дочери г-на булочника, девицы пока незамужней. - Послушайте,  Биллендон,  вы
не могли бы продать мне эту миленькую тварь?
   - Нет, - сурово сказал Рей. - Это моя собака.
   - В таком случае. - г-н Эстеффан замялся, - нельзя  ли  получить  от  нее
щеночка?
   Биллендон  захохотал,  г-н  Эстеффан,  обидевшись,  хотел  пояснить,  что
сказанные им слова следует понимать как  шутку,  но  Биллендон  не  дал  ему
оправдаться.
   - Что принесли?
   - У меня сегодня званый вечер, - г-н Эстеффан не умел начинать иначе, как
издалека, - приуроченный к возвращению господина мэра... Как не достает  нам
этого деятельного, энергичного человека! - вы не находите, Биллендон? -  ах,
да, я знаю, он не пользуется вашей симпатией, оставим... Прошу  прощения  за
ранний визит, вы не смогли бы починить этот микрофон, только поскорее!
   - Садитесь и подождите.
   Г-н Эстеффан замахал испуганно руками.
   - Что вы, я отчаянно спешу! Господин мэр прибудет буквально через минуту!
Вы разве не идете на площадь? А на заседание муниципального совета?  Столько
хлопот, столько хлопот! Значит, могу на вас надеяться? Ну, бегу, бегу!..
   Однако никуда он не побежал. Сирена взревела, в дверях появился низенький
худощавый человек.
   - Я не стучал открыто, - сообщил он  ясным  слабым  голосом,  не  обратив
малейшего внимания на Звереныша, который сразу к нему кинулся. -  Можно  или
нельзя мне войти?
   - Похоже, что вы уже здесь, - сказал Биллендон, с недоумением разглядывая
посетителя. Г-н Эстеффан задержался с тою же целью: этого человека  оба  они
видели впервые.
   -  Вы  правы,  -  сказал  посетитель,  с  явным  удовольствием   втягивая
пропитавшие мастерскую запахи кислот и дыма. -  Мне  назначил  встречу  друг
алкоголик профессор Аусель: почему я его не вижу, не слышу, не осязаю  и  не
обоняю?
   После таких слов необходимость принять участие  в  торжественной  встрече
г-на мэра была г-ном  Эстеффаном  начисто  и  безответственно  позабыта:  он
въелся глазами в новоявленного собутыльника г-на Ауселя. Оба  бродяги  были,
кажется,  достойны  друг  друга,  и,  возможно,  этот  тоже   интеллигентный
человек!..
   -  Господин  Аусель  уже  ушел,   -   сказал   Рей,   удивив   Биллендона
необыкновенной серьезностью и  дружелюбием.  Посетитель  тоже  встрепенулся,
протер, не снимая, выпуклые очки, блестевшие  из-под  замызганной,  какой-то
рыбацкой шляпенки, уставился на мальчишку.
   - Лопни мои глаза! - вскричал он. - Рад вас видеть, коллега! -  подбежав,
он  весьма  неумело  потряс  Рею  ладошку.  Малость  заплывшие  глазки  г-на
Эстеффана  заметно  расширились.   Аптекарь   с   подчеркнутым   недоумением
вопросительно  взглянул  на   Биллендона,   тот   остался   непроницаем.   -
Так-перетак! - продолжал посетитель. - Ох, умора: я совсем позабыл, что и вы
тоже здесь!
   - Разве вы это знали?
   - А как же! Я здесь отчасти из-за профессора Ауселя, но еще больше  из-за
вас, из-за вашей работы, я за вами следил,  коллега,  издали,  ха-ха-ха!  Он
думал, что я про него позабыл, помереть  со  смеху!  Сами  виноваты,  задали
хлопот - подарили книгу, я с ней не расстаюсь, вот  видите?  -  он  похлопал
себя  по  вздутому  карману  потертого  бесформенного   пиджачка.   -   Ваша
лаборатория? - Он огляделся. - Все правильно,  я  так  и  знал...  Помещение
приличное. - Но лаборантов, я думаю, надо к чертям! Этот пойдет, - он указал
на Биллендона, - только на него  глядеть  страшно:  еще  возьмет  что-ни